Сердечные струны

Добросердечность Гука быстро превращалась в холодную ярость. — Буду неистовствовать столько, сколько, черт меня побери, захочу! — Он понятия не имел, что означает это слово, но не собирался пасовать перед мощью словарного запаса Тэхёна. — А теперь выберите другую лошадь, потому что вы не берете гнедого. Иоанн Креститель высунул голову из клетки, Которую Тэ водрузил на несколько сложенных тюков сена. — Я буду неистовствовать столько, сколько, черт меня побери, захочу, — крикнул он. Тэхён ощетинился. — Ну вот, посмотрите, что вы наделали, мистер Чон. Моя птица никогда — ни одного раза — не богохульствовала. Пять минут в вашей компании, и вот, пожалуйста…— Вон тот гнедой — сильная конячка, — предложил хозяин конюшни. Он пошел вперед, длинная соломинка свисала у него изо рта. — К тому же обучен тащить повозку. Перебирая тонкие золотые цепочки рубиновой броши, Тэхён посмотрел на маленькое тощее животное, на которое указал тот. — Да это же всего лишь пони. И к тому же больной. — Это здоровый мустанг, — поправил его Гук. — Ни одна лошадь в мире не имеет такой выносливости. Он, возможно, не красавец, зато на нем можно ехать куда угодно. — Он кивнул , затем перевел взгляд на ряд повозок. — И вот этот фургон. — Эту шаткую повозку? — воскликнул Тэхён. — Она маленькая и легкая, а колеса из апельсинового дерева. — И что же, позвольте спросить, особенного в апельсиновом дереве, мистер Чон? — Крепкое апельсиновое дерево Не будет давать большой усадки, мистер Ким. — В самом деле? — Он взглянул на колеса. — Как интересно. Но как бы там ни было, я уже выбрал себе транспортное средство. — Он указал на изящный кабриолет — черный лакированный корпус блестел в лучах послеобеденного солнца. Чонгук смахнул надоедливую муху с руки. — Это же бумажный кораблик, на котором нельзя отправляться в плавание: болты на осях не закручены, они начнут выскакивать, и будь я проклят, если стану останавливаться каждые десять миль, чтобы… — Но… — Берите повозку или идите пешком. Выбор за вами. Как насчет того, чтобы понеистовствовать? Это была победа, думал и ликовал Чон : Ким Тэхён сдался. Но , увы и ах- Судьба к подобному не готовила ... Дело осталось за малым- оплатить услуги конюха.— Сделайте, как говорит вспыльчивый мистер Чон .- распорядился Ким. Конь и повозка были готовы . Тэхён сунул руку в кошель. Солнечный свет засиял на горсти золотых монет, которые он вытащил. Их ослепительный блеск чуть не остановил сердце Чонгука — ему никогда не приходилось видеть так много денег сразу; его мысли завертелись, тело напряглось от мрачных предчувствий. Бросив взгляд вправо, он увидел тех троих альф: они продолжали следить за Тэ и, без сомнения, видели золото. Проклятие. Схватив за руку, он затащил младшего внутрь конюшни. — Ты что, рехнулся, парень? Какого черта выставлять золото напоказ? — Золото? — Тэхён попытался выдернуть свою руку, но ему удалось только чуть ослабить ее. — Мистер Чон, золото, которое я ношу в кошеле, — не более чем карманные деньги. Остальное — в голубом дорожном чемодане. Гук повернулся и увидел, что его голубая сумка лежит среди других вещей. Определенно, она не могла быть наполнена золотом, постарался убедить он себя, — никто в здравом рассудке не рискнет путешествовать с такой суммой денег. Но, с другой стороны, у Тэхёна, похоже, не было того склада ума, которым обладают нормальные люди. — Что же касается того золота, которое я достал, мистер Чон, — продолжал Тэ, — то это плата за лошадь и повозку. Для того, чтобы рассчитаться, мне необходимо было достать деньги и передать их… — Вам следовало сосчитать деньги там, где никто бы не увидел, вот как это делается! — И как же, скажите на милость, мне бы удалось выполнить подобную процедуру, если цена лошади и повозки мне не известна? — Что? — Он хлопнул себя по лбу. — Бога ради, все, что вам нужно было сделать, это спросить хозяина! Любой дурак додумался бы до этого! Используйте хоть каплю здравого смысла, если он у вас есть. Послушайте, вы не на какой-нибудь мирной, утонченной вечеринке среди своих изнеженных поклонников — это Техас ,детка, где полно бродяг и бандитов, которыми управляет чистейшая алчность: они таких, как вы, видят за версту, как акулы чуют кровь за несколько миль. — Мистер Чон… — Доктор Мин платит мне за то, что согласился сопровождать вас до Темплтона, и я доставлю вас туда в целости и сохранности. Если не сделаю этого, то не получу и ломаного гроша из тех денег, которые он должен мне за работу. Когда приедете в Темплтон, то можете прилепить свое золото куда угодно, напоказ всем ворам на свете, мне плевать. А сейчас дайте мне эту чертову сумку, пока кто-нибудь не свернул вашу хорошенькую маленькую шейку за нее. — Он выдернул у него кошель. — Мистер Чон! Вы… — он осекся; у него и голове роилось множество мудрых слов, которые хорошо служили в прошлом. — Aequam servare tentem, — пробормотала он. — Да, Aequam servare tentem. В глазах Гука вспыхнул огонь — он из кожи вон лезет, чтобы защитить его богатство, а тот оскорбляет его иностранными ругательствами! Ему показалось, что они были французскими, так как немного напоминали слова любви, которые однажды шептала французская шлюха. — Я не говорю бегло по-французски, мистер Ким, но узнаю оскорбление, когда слышу его, — самодовольно отрезал он. Повернувшись спиной, взял несколько монет из кошеля, вышел из конюшни и подал их Клаффу. — Тридцать долларов, Клафф. Лошадь и повозка не стоят больше двадцати пяти, но я даю тебе чаевые за то, что пришлось терпеть мистера Ким Тэхёна.