White-winged whale

      «Когда в наш город приплыл корабль, везущий экспонаты на выставку в Кунсткамеру, я был восхищён и красотой самого судна, и главного экспоната — ещё живого огромного белокрылого кита. Об этих китах слагают легенды: они неуловимы и смертоносны. У нас в Броссе никогда не видели подобных существ, хотя мы — главный рыболовный и китобойный город всей Империи…       Мы живём почти в столице, примерно в пятидесяти километрах от неё. Кунсткамеру большей красоты почему-то построили именно в нашем захолустном и небольшом городе около полувека назад, когда монархи пребывали здесь во время своих частых отпусков, поселяясь во дворце на южной стороне Фареса. Река разделяла городок на две части: в южной были поместья герцогов и всякой знати, а в северной — бедняки и заводы. Узкие улочки нашего городка сменялись широкими проспектами и бульварами, самый главный из которых — Бульвар Осборна Уэлша, где стоит городская ратуша, а напротив — здание Кунсткамеры.       Парадным ходом прошёл корабль с экспонатами в док, ворота которого сразу же закрылись. Пока судно проплывало мимо, выстреливали пушки, стучали барабаны и играла музыка — всё это заглушало истошные крики кита, который мучился, находясь на цепях с метровыми звеньями и огроменными крюками.       Мне было невыносимо больно и жалко это создание природы. Я хотел вновь увидеть его, так как в Кунсткамеру попасть мне был не суждено. Отправившись поближе к порту, где и находился док, куда пришла «Дюна» с мифическим существом, на подходе, да и в самом городе я слышал стоны кита, перебиваемые гимнами и маршами по громкоговорителям. Речи жалких бюрократов, державших власть в своих руках, были ничтожны и мерзки. Они говорили, что вот-вот война окончится, Империя будет великой, как раньше. Но по итогу, мы проигрывали одно сражение за другим, битвы островных империй — самое ужасное, что может быть. Каждый день, да что там, каждый час в города приплывают всё больше и больше раненых, убитых. Сколько пропавших в морских и океанических пучинах? Но лорд Перегрин Чемберс считает, что необходимо дальше продолжать эту кровопролитную войну против соседней Империи, но где взять людей?»       Молодой парнишка лет двадцати отложил чернильную ручку подальше от своего дневника, завершив запись и подписавшись внизу. Пак Чимин, переселенец с корейских островов, ещё не прижился в огромном портовом городе, где все косо смотрели на него. Но этот правовой юноша пытался бороться с таким отношением к нему. Мир, даже самый жестокий не мог обидеть этого парня с чистой душой и добрым сердцем. Почему-то он решил, что необходимо оставить что-то своим потомкам, которых пока не было, да и вряд ли были бы. У Пака с самого детства девушки и девочки вызывали отвращение. Его мать издевалась над ним, чем вызвала такую отрицательную реакцию к женскому полу, которых он хоть и считал прекрасным, но презирал в глубине своей души. Стоило девушке появиться на горизонте, Пак тут же краснел, стесняясь себя, что, конечно, было совершенно зря, ибо он имел утонченную, почти женскую красоту. Может, отчасти поэтому он и не любил себя…       Каждый день его мучили вопросы насчёт того, что происходит там, за воротами доков, куда поместили кита. Собравшись с силами, Чимин вновь решил отправиться туда, откуда до сих пор доносились протяжные вои и стоны мифического существа. Он подходил всё ближе и ближе к доку, старому как сама Империя, некогда заброшенному из-за ненадобности. В детстве Пак лазил в этот док, там не было ничего, кроме крыс, редких трупов людей, которые попадали сюда из-за эпидемии чумы, унесшей сотни тысяч жизней города. Трупы чаще просто сжигали, но их было очень много, и часть свозили сюда, а при удобной возможности вывозили обратно, утилизируя.       Док был в том же состоянии, что и несколько лет назад: две башни, возвышающихся над грязной водой в форме лужи посередине дворика здания, пустые помещения и разбитые окна, мусор и затхлый запах. В этой луже и лежало величественное существо, рыдающее над своей судьбой. Оно было сильно ранено. Его «крылья» были истерзаны и практически обрублены. Эта ужасная картина буквально перевернула жизнь парня, захотевшего освободить это создание, но не знавшего, как это сделать. Некогда один из повелителей морей и океанов, за которыми охотится весь свет, брошен судьбой и морским божеством на растерзание жестоким людям, видящим в этом существе лишь экспонат для выставок.       Несколько лет назад адмирал Оливер Уолтерс, совершая кругосветное путешествие, нашёл такого же кита. Чимин и его отец были в команде у этого замечательного человека с доброй душой. Они проплывали мимо Мидаденской Бездны, где за всю историю существования человека погибло больше всего мореплавателей. По легенде здесь правит морской демон Остралан, не знающий, что такое жалость и сострадание. Именно поэтому, когда команда встретила того белокрылого кита, Уолтерс без раздумий дал ему имя того самого морского демона, и, не тронув его, уплыл. Эти существа на самом деле очень мирные, ни разу не нападали на людей, не считая одного случая. Капитан парусного фрегата Гектор Рэнделл однажды наткнулся в водах Халиканы на старого кита, подумав, что это самая обычная особь, он приказал поймать его. Через пару минут корабля не было на горизонте. До сих пор места, где находится этот корабль, не нашли.       Чимин был вынужден покинуть это злополучное место, ибо он не мог больше смотреть в сторону мучающегося кита, который так просил о помощи. Была уже ночь, и он проходил мимо здания Кунсткамеры. Огромное, величественное здание, в которое ему нельзя попасть. Да, в него действительно мог влезть белокрылый кит. Завтра… уже завтра должно всё начаться.       Но пока лишь дым труб фабрик и заводов поднимается над городом высоченным череным столбом, солнце опускается за горизонт, позволяя огням домов осветить всё пространство слабым светом. Горожане бредут с работы домой, в тепло, туда, где есть еда. Но Пак медленно плетётся в трущобы, которых полно в Броссе, где огромные полчища бездомных и крыс, снующих везде. Вдаль плывут корабли, но в порту до сих пор кипит работа — на специальную повозку грузят бедного кита, перематывают его цепями, вкалывают какие-то лекарства.       — Кита перевозят? Уже? — заволновался парень, устремив свой взгляд в сторону существа. — Но… Я думал, его перевезут лишь завтра. Что же делать? Как спасти это создание? — идеи потоком стали пронизывать голову Пака, но вмиг остановились, выдав какую-то совершенно безумную идею, не поддающуюся рациональным объяснениям. — А что если напасть на конвой? — вслух произнес парень, обернувшись, дабы убедиться, что никого нет рядом и некому подслушать его мысли.       В темноте подворотни мигала тоненьким огоньком зажжённая сигарета, чей запах доносился и до носа Чимина. Носок сапога выглядывал из-за угла, скрывавшего незнакомца.       — Как ты ещё жив с такими мыслями? — послышался, на удивление, приятный голос молодого человека, показавшегося на свету.       Одетый в какой-то плащ, скрывавший всю одежду, парень подошёл ближе к Паку, чеканя свои шаги о каменную кладку железными шпорами. На голове была какая-то фуражка. Чимин, попятившись назад, сразу понял — дело дрянь. Перед ним стоял настоящий гвардеец — элита войск Империи, бравые псы лорда, подчиняющиеся каждому приказу, что услышат. Кроме скрежета железной шпоры о камень слышались и бренчания медалей на груди.       — Собирается дождь, — посмотрев на небо, произнёс гвардеец. — Не боишься промокнуть?       — Нет, сэр! Не боюсь, с… — Чимин вдруг остановился на слове «сэр», посчитав, что он не в армии и дважды повторять обращение не нужно.       — По-хорошему, да и по закону я должен тебя арестовать, бросить в подземелье, где ты, в лучшем случае, дождёшься купленного суда, а в худшем — будешь убит сокамерниками. Но я не собираюсь тебя сдавать или арестовывать. Понимаешь, в чëм дело? — заглянув прямо в глаза, произнёс он.       — Н-нет, не понимаю, с…       — Юнги. Мин Юнги — зови меня так. Не нужно никаких «сэр», «господин» и так далее. Всё это лишнее. Раз не понимаешь, объясню. Ты не один со своим мнением. Плевать на этого кита, твои мысли и взгляды говорят мне, что ты искренне ненавидишь власть лорда и хочешь с ним разобраться. Нас немного, но мы есть. Мы зовём себя лоялистами. И мы освободим Империю от Перегрина Чемберса! — яростно произнёс Мин.       — Вы повстанцы? — сказанные слова прозвучали больше как утверждение. — Меня абсолютно не интересует политика и её дела. Я просто хочу спасти то создание природы, что подвергается пыткам.       — Узкое мышление, молодой человек, — огорчённо выдохнул Юнги, который был примерно одного возраста с Паком и на его фоне почти не выделялся. — Что ж… я покину Вас в таком случае, — махнув плащом, гвардеец отправился в противоположную сторону, всё так же чеканя каждый свой шаг. Он шёл медленно, будто ожидая, что Чимин вдруг решит передумать и позовёт его. Но терпение подходило к концу. И, отойдя на десять метров, Мин ускорил шаг, быстро пропадая с поля зрения парня.       Смеркалось. Тёмные, тучи медленно заволакивающие небо, будто специально сгущались именно над Броссой. Казалось, что даже Фарес разливается шире, подтапливая низкие каменные берега канала, закипает неизвестным человеку цветом, выбрасывая наружу каких-то созданий, слабо похожих на рыб. Пак по необыкновению шёл долго, лениво подбирая за каждым шагом свои ноги, промокшие от сырости города. Огни здания Ассамблеи герцогств горели ярким красным светом, нагнетая обстановку своей мрачностью.       «Ассамблея герцогств постановляет! В связи с военным положением и ухудшающимися условиями ведения боевых действий Империей всем гражданам необходимо сдать не менее десяти тысяч золотых на пополнение казны. Также каждая семья должна выделить по одному ребёнку совершеннолетнего возраста в ряды рекрутов!», — с каждым днём слова громкоговорителей становились всё противней и требовательней. Противным свистом они повторялись в голове Пака, чью комнату медленно заполняла вода от дождей.