Потерянность

Дурашка не уверена, в какой момент её отношения с отцом стали такими натянутыми. Возможно, в момент, когда она захотела пойти на спавн, а он был против. Или, возможно, когда Нагибайка без спроса и всякого предупреждения телепортировал её с Новиноки на Арасака Бич. А может в момент, когда сбегала с подругой. Она ведь изначально понимала все риски, знала, что подрывает доверие отца, сбегая с границы мира вместе с Нови. Но как бы там не было, в конце концов, Дурашка искренне переживала за её отношения с отцом. И Робота не на шутку пугало напряжённое молчание Нагибайки и его сухие ответы. Она ведь пыталась найти любую тему для разговора. Просто болтать о том о сём с отцом, чей голос звучал крайне непривычно: печально и сухо. И от этого Дурашка чувствовала лишь ещё большее напряжение между ними. В горле вставал непроходимый ком, хотя этого не могло быть физически. Она никогда бы не подумала, что докатиться до подобного с Нагибайкой. И Роботу ничего не остаётся, кроме как судорожно схватиться себя за предплечья, в попытках унять непонятное чувство внутри, которое, как она уверена, не может и не должна чувствовать. Она думает, что возможно её системы не в порядке. Или она сама в целом. И вот Дурашка уже спустя с десяток минут с искренним, даже детским, удивлением осматривает лабораторию, возведённую в одиночку Нагибайкой за столь короткий срок. И она чувствует небольшой укол вины, ведь она, вроде как, обещала помочь...

***

Дурашка чувствует себя абсолютно потеряно, хотя, казалось бы, не должна. На самом деле, она делает и чувствует слишком много того, чего по сути “не должна”, она ведь робот. Но реальность показывает совершенно иное. Её диалог с Нагибайкой пошёл абсолютно не по плану, и она думает, что сделала лишь хуже. Дурашке страшно, что она окончательно испортила свои отношения с отцом, которые в последние дни были и так натянуты. Робот напоследок тоскливо смотрит на Нагибайку, медленно делая пару шагов назад, после уже окончательно отворачивается и уходит, сдерживая желание сорваться с места и сбежать. Дурашка выходит из лаборатории, но в итоге далеко не уходит, садится прямо на ступеньки перед ней. В голове возникает целый рой тревожных мыслей, большинство из которых неприятные и заставляют её чувствовать себя грустно. Она беспокоится, что от такой нагрузки её системы могут перегреться. Робот поджимает колени ближе к себе и утыкается в них же. Теперь она искренне сомневается, стоит ли ей уходить. А вдруг это станет точкой невозврата, и она никогда не сможет вернуть отношения с Нагибакой? Или может он просто возненавидит её. И от последней мысли в Дурашке что-то щёлкает. Она ничего не знает. Абсолютно ничего. Ей страшно. И она лишь сильнее сжимается свои ноги, слыша, как металл слегка ударяется и скрежещет друг о друга. Чувство потерянности вместе с тревогой лишь ещё больше возрастает, поглощая её с головой. Дурашка робот, искусственный интеллект, она должна знать, как действовать, что говорить и чувствовать. Но она не знает. И всё, что она сейчас ощущает — это то, как её изнутри пожирает тревога со страхом. И робот не замечает приближающихся шагов, вплоть до момента, когда рядом с ней не оказывается кто-то. Она приподнимает голову и видит рядом Нагибайку, который выглядит хуже, чем пару минут назад: ещё более изнурённо и печально. Парень неуверенно присаживается рядом с Дурашкой на ступеньки. Он несколько мгновений смотрит куда-то вперёд, а после аккуратно кладёт руку на чужие плечи и не встречая никакого сопротивления, полноценно приобнимает дочь одной рукой, чуть прижимая к себе. Она пару секунд чувствует себя лишь ещё больше растерянной, чем до этого, но в голову быстро, словно молния, ударяет мысль. Всё в порядке. Нагибайка не ненавидит её. Она ничего не испортила. И Дурашка будто срывается. Она цепляется за отца, словно кто-то отберёт его, стоит ей отпустить или хоть чуть-чуть ослабить хватку. Робот крепко, насколько вообще может, обнимает отца, искренне боясь потерять его. Нагибайка точно также хватается за дочь, крепко обнимая и прижимая к себе. Он до жути боится потерять ещё и её. Ему страшно, что Дурашка просто уйдёт, бросит его. Ему страшно до слёз, что она может тоже возненавидеть его, посчитав жалким. Нагибайка не готов потерять Дурашку, даже если та приняла сторону человека, которого он ненавидит всей душой. Да и тем более, она всё ещё на его стороне тоже. И даже если ему обидно, что она изначально ушла ничего не сказав, что сразу не сказала о итоге этой чёртовой дуэли с Санчезом, он уверен, они ещё успеют поговорить. Они всё обязательно обсудят в более спокойной обстановке, придут к пониманию. А сейчас они молчат. Но это больше не то напряжённое, словно струна, молчание. И первым его всё же нарушает Нагибайка. — Я боюсь тебя потерять, очень — он тихо шепчет, утыкаясь в макушку Дурашки. Он аккуратно гладит дочь по голове, перебирая её волосы. — Я тоже, пап — Робот отвечает таким же шепотом, ещё больше, насколько вообще возможно в их уже близком положении, прижимаясь к отцу. — Прости, что не сказала сразу обо всём... — окончательно замолкает Дурашка. Ей хочется сказать так много и ничего одновременно. И между ними снова повисает тишина, которая уже устраивает обоих. Они сидят в обнимку, по ощущениям, несколько часов. В какой-то момент Нагибайка замечает, что робот ушёл в спящий режим и лишь тихонько улыбается. Он обязательно отнесёт её в кровать, только чуть позже. В конце концов, Нагибайка прекрасно осознаёт, что как только Дурашка проснётся, она убежит по своим делам. Поэтому сейчас он хватается за Дурашку, чтобы просто побыть с ней чуточку больше, ведь не знает, когда сможет ещё раз провести время с дочерью.