Иная учеба

      Весь вечер Авдотья перетаскивала вещи из своего кабинета в каморку неподалеку. Спать на стульях было безумно неудобно, на полу было немногим лучше. Поспав до полуночи, а потом проснувшись от того, что бок был немилостиво отлежан, Авдотья встала и села за стол.       Перед глазами пронеслись детство и юность.       Мать иногда погуливала от мужа, за что всякий раз была «вразумлена кулаками». Сосед бил свою жену за все подряд, а мать, слыша крики из соседнего дома, каждый раз с гордостью говорила: «Наш не такой». Другой сосед, приходя домой пьяный, устраивал «воспитательные беседы», размахивая кулаками или тем, что попалось под руку, когда ему что-то приходилось не по душе.       Впервые устоявшаяся картинка в голове была сломана, когда Авдотья побывала в гостях у одноклассницы, увидела, что она задела чашку, которая упала и разбилась, но не получила ни побоев, ни подзатыльника, ни отец семейства не отвесил подзатыльник матери «за то, что дочь не воспитала». Авдотья решила, что семья настолько благородна, что не считает возможным устраивать подобные сцены при чужих людях.       Однако окончательно шаблон был сломан во время работы гувернанткой. Глава семьи ни разу не поднял руку на жену, хотя, по мнению Авдотьи, было, за что, кроме того, жена позволяла себе вслух высказывать какие-то претензии, за что не получала по макушке.       — Что дивишься, у богатых всегда так, — сказала кухарка, глядя на Авдотью, которая практически раскрыла рот, глядя на подобное зрелище. — Вот бы и нам выйти замуж за богатых… Тоже не работали бы.       Окончательно в голове все больше и больше укреплялась мысль, что жена имеет право сказать мужу, что он неправ, и не рискует после этого получить на орехи. И только Николай в тот самый злополучный день сломал это убеждение, напомнив, где место женщины.       «Может, и вправду зря себе лишнего возомнила?» — подумала Авдотья и подошла к окну.       На ум невольно пришла мать. Буквально строя в голове диалог, девушка практически знала, как он будет развиваться и чем закончится.       — Мама, меня муж посмел побить.       — Имеет на это право.       — Так ни за что же.       — Так не бывает. Значит, в чем-то была виновата.       — Ну если это виной считать…       — Вот видишь, а говорила, что вообще ни за что.       — Так побил же.       — Так и ты же была виновата. В следующий раз кричи громче, может, пожалеет.       «Да кому я, собственно, нужна? — подумала Авдотья. — Как все тут любят говорить, черт знает из какой семьи, по сути, мещанка…»       Возможные женихи из мещанской среды донельзя проигрывали Николаю, даже если не приходилось бы брать в расчет уровень дохода. Если с кем-то из тех, кого вспоминала Авдотья, если бы они оба работали, можно было бы жить, не считая гроши, по крайней мере, до пары детей точно, то Николай, как понимала девушка, вполне мог заработать на них двоих самостоятельно, а то и на некоторое количество детей.       Вывод напрашивался очевидный: нужно прийти к Николаю, извиниться, возможно, получить свое за своеволие, смириться, жить дальше.       «Не пойду, — вдруг подумала Авдотья. — Не хочу! За вот это точно побьет так, что потом едва встану. Раз он, как все эти, кого я видела да знала… Точно изобьет!»       Напомнив себе, что в родительском доме у нее сроду не было кровати, а спала она на куче тряпья, девушка легла на пол и постаралась уснуть.       Николай сидел в зале и слушал щебетания старшей сестры. Прибрасывая в голове, все это было сказано с ведома матери или нет, Николай молча укладывал по полочкам этот поток сознания.       — Николя, думаю, курсы мне нужны медицинские, — говорила Лена. — Ты не знаешь, на кого там учат?       — Медицине учат, — отмахнулся Николай, пытаясь догадаться, насколько серьезно сестра все говорит.       — Так вот, я выучусь медицине и пойду служить, — продолжила Лена. — Николя, а сколько там платят? Мне на жизнь хватит?       — Тебя никто никуда не выгоняет, — ответил Николай. — Успокойся.       — Николя, я же никогда не пойду замуж, — говорила Лена. — И поэтому хочу облегчить тебе с Павлом жизнь. Так вам придется нас с Настенькой обеспечивать, а так мы освоим профессию и будем обеспечивать себя сами.       — Хелен, довольно, — сказал Николай. — Что за мысли?       — Я не хочу, чтобы меня бил муж, — ответила Лена. — И Настенька не хочет. А раз такой благовоспитанный господин как Николя порол ремнем свою жену, то что ждать от не такого благовоспитанного господина? Кто не так достойно воспитывался, кто не столь примерен, как мой брат, которого достойно воспитали Maman и Papa. Вот что мне ждать от такого мужа? Я не настолько хочу замуж и детей, чтобы терпеть ежедневные побои, которые начнутся в день свадьбы.       — Хелен, не стоит сравнивать себя и Доси, — произнес Николай. — Тебя уже воспитали, у Доси все впереди.       — Нет предела совершенству, мужу может что-нибудь не понравиться, — сказала Лена. — Николя, не переживай. Я не начну курить на этих курсах и не обстригусь.       Николай усмехнулся — начать курить или обстричься было далеко не самым страшным, чему могла научиться начинающая курсистка.       — Тебе дорога в счастливое замужество с приличным господином, — ответил Николай.       — Не хочу, чтобы муж меня каждый раз избивал за любой недостаток, — стояла на своем Лена.       Вскоре Николай понял, что сестра над ним просто издевается, возможно, мстя за Авдотью.       — Влюбишься — и сразу же забудешь свои мысли, — в конце концов сказал Николай.       Авдотья проснулась поздно — буквально за пятнадцать минут до начала уроков. Кое-как приведя себя в порядок, голодная, не выспавшаяся, девушка начала рабочий день.       Вскоре от голода начала болеть голова. Едва дождавшись начала очередного урока, Авдотья вышла на улицу, чтобы купить себе что-нибудь перекусить. Возвращаясь обратно, девушка увидела, что на входе ее ждет Зоя.       — Авдотья Дмитриевна, вы уже второй день занимаетесь черт знает чем, а не своими обязанностями, — произнесла молодая женщина. — Извольте уже приступить к делам службы, иначе рассчитаю.       Авдотья кивнула, скорее отошла, чтобы всплакнуть в одиночестве, а потом на мгновение представила, что ее и вправду рассчитывают. Выход виделся только одним — с позором возвращаться домой, где над ней будут снова издеваться, отвешивая самые разнообразные комментарии, после чего придется искать какое-нибудь место службы, а это явно будет более чем непросто…       Кое-как дожив до конца уроков, Авдотья направилась на выход, чтобы сходить в какую-нибудь кухмистерскую. Чуть вдалеке девушка увидела Николая.       «Иди скорее извиняться, — настойчиво требовали бока, до сих пор болевшие после сна на полу, болящая от голода голова и урчащий живот. — Так он один раз побьет, а так будешь еще долго страдать…»       Однако какое-то неведомое упорство не позволило Авдотье поступить подобным образом. Девушка молча пошла по своим делам.       — Авдотья Дмитриевна, — позвал Николай. — Доброго дня!       — Доброго, — ответила Авдотья.       — Может, хоть сегодня вы вернетесь домой? — спросил он. — Что же вы мужа своего избегаете?       — Избегаю не мужа, а преступника, который бьет других людей, — сказала Авдотья и с ужасом подумала: «Да что я такое несу! Надо было просто соглашаться. За такое точно получать придется…»       — Авдотья, — произнес Николай. — Давай уже забудем все, начнем заново. Без всяких провокаторов.       — Хорошо, — согласилась Авдотья.       Вечером Авдотья пришла в тот самый дом, где должна была начаться ее семейная жизнь. Вскоре к ней пришел Николай.       — Что же, Николай Лукич, — произнесла Авдотья. — Давайте, бейте за своеволие. Раз начали семейную жизнь с побоев, продолжайте с чистой совестью.       — Авдотья Дмитриевна, раз не получилось начать семейную жизнь с первого раза, давайте начнем со второго, — ответил Николай. — Пойдемте в ресторацию, поговорим, обсудим все.       — Хорошо, — согласилась Авдотья.