Sugar

      — Лорд Лю Кан, я принёс, что вы просили.       Герас без особого труда вкатил в покои Бога Огня высокий, покрытый плотной тканью предмет. Оставив его в центре помещения, хранитель песков времени подошёл к вставшему из-за стола Лю Кану.       — Благодарю тебя, Герас. Ещё раз приношу извинения за то, насколько загружаю сегодня твой распорядок.       — Не беспокойтесь об этом. Вы заслужили не отвлекаться на свои обязанности хотя бы в этот день.       Герас с еле различимой улыбкой оглядел бога; тот улыбнулся в ответ, чувствуя безмерную признательность к своему дорогому другу.       — Возможно, немного работы мне бы не помешало. Безделие оставляет лишнее пространство для томительного ожидания и навязчивых мыслей.       — Всё непременно пройдёт хорошо. Моё единственное сожаление в том, что я не смогу присутствовать на церемонии лично. Тем не менее, вы можете не сомневаться, что я буду наблюдать за вами через Песочные часы.       Они обсудили ближайшие дела хранителя, после чего тот удалился, предоставляя Лю Кана самому себе. Бог подошёл к принесённой Герасом вещице и снял тканевый чехол, являя спрятанный под ним предмет. Это было старое напольное зеркало с резной деревянной рамой и чуть запылённой поверхностью, отображающей существо с широким подбородком и ярко светящимися глазами.       Лю Кан не был самовлюблённым человеком; наоборот, он предпочитал отводить взгляд, не ища собственного отражения на глади воды или в отблеске стёкол. Сегодня же он позволил взору изучающе медленно проскользить по своей форме. На нем был надет тёмно-красный ханьфу, рукава которого были терпеливо вышиты золотыми драконами, практически повторяющими его светящиеся отметки. Спереди ханьфу подвязывался алой лентой-поясом, завязанной в небольшой бант со свободно висящими концами. Отсутствие повязки открывало вид на высокий лоб и обычно скрытую линию волос. Длинные пряди были закреплены в крупный пучок изящной кандзаси, украшенной рубиновыми камнями. Длина ханьфу практически полностью прикрывала его руки, оставляя снаружи лишь крайние фаланги, и все же без бинтов он чувствовал себя немного непривычно. В общем и целом, его образ отдалённо напоминал классический внешний вид, и при этом веял торжественностью, располагающей в сегодняшний день.       Очертив контур фигуры снизу вверх, он вновь вернулся взглядом к собственному лицу. В Храме Огня не было зеркал, помимо этого, и на то была вполне конкретная причина. Сколько бы тысячелетий не прошло, вид своего отражения мгновенно окунал в воспоминания далекого прошлого, в которых с другой стороны на него смотрел юный монах, вторящий себе, что он готов к Смертельной битве, готов к опасностям, что она принесёт. Он помнил все мельчайшие детали: свою комнату с жёсткой скрипучей кроватью, подтекающий умывальник, старое фото в рамке на тумбочке... Но самое острое из всего, что он помнил, — это какие чувства он тогда испытывал. Наравне со страхом и ужасом за несение ответственности перед всем Земным царством, турнир сулил и предвкушение: он был единственным шансом вырваться из рутинной жизни в стенах Шаолиня, повстречать новые лица и оказаться в других, интригующих ситуациях. Одной из них и стала встреча с Китаной. Её пылкий нрав, уверенность и грация привлекали всех, и Лю Кан, словно изголодавшийся от одиночества странник, как никто другой жаждал хоть крупицу её внимания. Их взаимоотношения были сродни прогулке по краю обрыва: принцесса была необузданной волной, то притягивающей его, приманивающей красотой и трепетом, то отталкивающей. Будучи наследницей трона, она сильно переживала за публичное мнение и даже несколько раз планировала порвать с чемпионом, но тому всегда удавалось отвоевать её любовь обратно — это стало своего рода вызовом, игрой. Лю Кану нравилась буря эмоций, вызываемая ей.       Люди меняются, и боги, что некогда ими были, — тоже. Воссоединение с его Китаной перед решающей битвой расставило всё на свои места. Бог Огня был невероятно рад видеть её и знать, что его друзья не канули в лету, но что-то было не так. Поцелуй, который они разделили в порыве момента, не зажёг в груди прежних чувств, не вызвал того же отклика, что раньше. Он с болью осознал, что давно несуществующая любовь, в которой он погряз, веками тянула его назад и не позволяла двигаться дальше. Эмоциональные встряски больше не были тем, чего он хотел от отношений; прожив тысячелетия последствий собственных решений, не раз столкнувшись с несправедливостью и отчаянием, что он вызвал у своих созданий, он хотел какой-то стабильности, умиротворённости, спокойствия. На сердце бога не было ничего, кроме вяжущей ностальгии и тоски по временам, в которые уже никогда не вернуться.       Отпустить эти чувства было нелегко, и всё же это было необходимо. С незатуманенным разумом защитник Земного царства вдруг заметил деталь, которая прежде ускользала из вида, а именно: отношение Рейдена к нему. Их встречи были редкими, отчего ещё сильнее проявлялись как бы невзначай брошенные им взгляды, еле ощутимое продление Рейденом контакта, когда Лю Кан подбадривающе хлопал его по спине. Все эти знаки были до боли знакомы Богу Огня. Он не считал себя излишне эмоциональным человеком, но, видимо, ошибался. Лю Кан боялся, что ищет в чемпионе замену. Какие бы противоречия эта мысль не вызывала, через время он понял, что это не так: ему был интересен Рейден задолго до воссоединения с Китаной. Пусть и наивный, но всегда готовый внимать новым знаниям ум, непоколебимая решительность и вера — вот, что гарантировало становление Рейдена чемпионом. Помимо того, что юноша был хорошим бойцом, он также был и замечательным человеком; его скромность и доброжелательность завоёвывали сердца, и Лю Кан медленно, но верно сдавал позиции в обороне.       Много сомнений одолевало Бога Огня в мирные дни после отбития нападения Шан Цунга. Чувства Рейдена были чистыми и безусловными, их не надо было доказывать и за них не требовалось биться; по крайней мере, не со внешними обстоятельствами, а, скорее, со внутренними. Чем бы это ни было, понимал ли Рейден последствия связывания своей жизни с богом, создателем? Желание похвалить очередную победу чемпиона не только словами, но и кротким поцелуем в макушку, шло вразрез с его въевшимися концептами мышления; как-никак, бытие хранителем времени не прошло бесследно. Он не мог оставаться тем же импульсивным юношей, когда от его решений зависели судьбы миллиардов существ.       Лю Кан молчаливо восхищался Рейденом, но это молчание в одночасье разбилось, стоило чемпиону впервые, будто украдкой, поцеловать его. Это было не более, чем невинное касание губами его щеки, и всё-таки, имея столько же сомнений, если не больше, Рейден нашёл силы, смелость сделать то, в чём Лю Кан себя ограничивал. Смотря на него в тот момент, бог видел... прежнего себя. Оглядываясь назад, возможно, именно поэтому он обременил Мадам Бо подготовкой его чемпионов вместо того, чтобы самому с юношества тренировать их: бессознательно он оттягивал момент раскрытия бремени, что им сулило. Он хотел, чтобы Рейден и Кунг Лао успели пожить своей беззаботной жизнью, не ограниченной четырьмя стенами и подготовкой к Смертельной битве. Однако они оба оказались куда способнее и одарённее, чем бог в своё время.       И, видя в Рейдене самого себя, Лю Кан не хотел, чтобы тот стал тем же роптающим на судьбу несчастным монахом. Именно поэтому тогда, отбросив страхи и предубеждения, он ответил чемпиону — не словами, а долгожданным поцелуем в макушку.       Время шло, и их отношения только крепчали. Одна из миссий, на которую Лю Кан сопровождал Рейдена, привела их близ Фэнцзяня. По просьбе чемпиона, после успешного завершения задания, они решили навестить его родную деревню. Бегающие по улице соседские дети тут же с радостными возгласами обступили их двоих и не отпускали, пока Рейден не согласился позже поиграть с ними. Юноша официально представил Лю Кана родителям и сестре, что было до смешного неловко, поскольку больше, чем «это мой наставник», он выдавить не смог.       Казалось, будто всё в деревне оживилось с появлением давно отсутствовавшего члена семьи; пока каждый хотел выцепить кусочек времени наедине с Рейденом, Бог Огня вызвался сделать ужин. О его истинной натуре из присутствующих в Фэнцзяне знали только Мадам Бо и Рейден; остальные жители с небольшим недоверием смерили его нестандартный внешний вид, но не стали вдаваться в подробности, позволив защитнику Земного царства как ни в чем не бывало хлопотать на кухне. Отсутствие практики совсем не сказывалось: точными движениями он нарезал лук, морковь и другие ингредиенты на одинаковые полукруги. Он держал на краю сознания мысль о работе, которая не разрешалась сама собой, пока он отдыхал за всей этой бытовой суетой, и всё же он отчего-то не чувствовал ни толики угрызений совести. Снаружи, через открытое окно, был слышен голос его чемпиона, без подробностей объясняющего малышам, где пропадают они с Кунг Лао. Лю Кан на пару мгновений остановился и задержал нож в воздухе, вслушиваясь в чужие слова, и то, какой теплотой они были пропитаны. Рейден наверняка не представлял, какую в действительности власть над богом имела его полная любви и уважения улыбка. Как защитник Земного царства, он не должен был так думать, и всё же счастье Рейдена для него стояло куда выше, чем даже собственная работа.       Вскоре чемпион возвратился помочь своему наставнику по кухне.       — Лорд Лю Кан, я благодарен, что вы согласились заглянуть в Фэнцзянь, — Рейден в буквальном смысле светился от восторга. Вернув лицу немного скромности, он добавил: — Кажется, моей семье вы понравились.       — Я рад это слышать.       Чемпион стоял рядом и помешивал палочками готовящиеся в воке кусочки мяса; он делал это с той же усидчивостью, которая присутствовала в его движениях во время тренировок. В воздухе витал пряный аромат имбиря и специй. Лю Кан краем глаза посмотрел на юношу: на нём был в спешке накинутый светло-жёлтый фартук, приятно контрастирующий на фоне стандартной голубой рубашки. Бог Огня будто увидел его в новом свете: домашнем, уютном, комфортном — таком, к которому легко привыкнуть. В таком, которого у Лю Кана никогда не было до появления Рейдена.       — Рейден, ты когда-нибудь думал о браке? — спросил он до того, как сам полностью осознал слова.       Когда ответа долгое время не следовало, а тишину разбавлял только стук ножа о деревянную доску, Лю Кан повернулся к чемпиону, ища причину молчания в чужих чертах. Рейден стоял, опустив голову и выглядев смущённо.       — По правде говоря, нет. Я извиняюсь, если вы хотели услышать другой ответ.       — Не стóит. В этом нет ничего анормального. Это мне следует попросить прощения за столь неуместный вопрос.       Рейден хотел что-то ещё добавить, но его прервала ворвавшаяся на кухню сестра, желающая разузнать про их приключения и тем самым уводящая разговор в другое русло. Позже, уже за столом, Лю Кан ловил прикованные к себе глаза чемпиона, который тут же отводил их в сторону при пересечении взглядами. После ужина бог вышел наружу, подышать вечерним воздухом и решить дальнейший план действий. Солнце уже скрылось за горизонтом, ненадолго окрашивая небосвод в тёмно-красные тона до полного наступления темноты. Слабый ветер щекотал кожу и растворял клубящиеся столбы дыма из низеньких домов — показатели того, что печки усердно готовятся к ночной прохладе. Последние завсегдатаи возвращались из ресторана по узким тропинкам вдоль подкошенных телефонных столбов. Деревня готовилась ко сну. В траве, около забора, тормошились пузатые светлячки, озаряя яркими проблесками почву. Лю Кан посмотрел сначала вдаль, где виднелось начало густо засаженного поля, а затем в другую сторону, с которой поселение закрывалось массивным каменным хребтом, не лишенным при этом растительности в виде пихт и кипарисов. Укромный и душевный пейзаж открывался пытливому взору.       — Теперь я понимаю твои колебания насчёт покидания родной деревни. О жизни здесь можно только мечтать, — сказал он подошедшему Рейдену.       — Да, пока Фэнцзянь определённо не сравнится с грацией и величественностью Храма Огня, это всё же мой дом.       — Они не требуют сравнения. Каждое место на земле ценно своей уникальностью, — развернувшись лицом к чемпиону, Лю Кан аккуратно взял его руки в свои, разрешая уже привычной между ними нежности проявиться в момент уединения. — Также как и люди, их населяющие.       Рейден улыбнулся, смотря на переплетение их рук, и чуть качнул головой, будто в подтверждение своим мыслям. Он поднял голову, в этот раз не отводя взгляд от сфокусированных на нём белых зрачков.       — Лорд Лю Кан, ваш недавний вопрос застал меня врасплох. — Рейден на секунду остановился и продолжил менее уверенно: — В общем, позвольте мне немного времени на обдумывание, и я скажу вам своё мнение.       — Конечно. Столько, сколько потребуется.       В итоге Рейдену не потребовалось и двух недель, чтобы всё для себя решить: благодаря длинному языку Кунг Лао, абсолютно каждая живая душа в Шаолине — и даже парочка за его пределами — знала о предмете размышлений чемпиона. Оттого ему было крайне неловко, когда в один из дней в храме объявился Лю Кан, утверждая, что он здесь только из-за срочных дел, связанных с настоятелем Шенем: его наигранное спокойствие было очевидно. Рейден отвёл бога подальше от любопытных глаз и наконец озвучил, что не против брака, если Лю Кан этого действительно хочет.       Естественно, до официального предложения прошло ещё много времени: как показывала практика, Лю Кан долго, в подробных деталях планировал важные события, чтобы они соответствовали его видению. Брачная церемония тоже кропотливо готовилась под стать традициям и их собственным пожеланиям. Вот почему с трудом верилось, что этот момент наконец настал. Вервие воспоминаний плавно достигло сегодняшнего дня.       Лю Кан закрыл зеркало тканью; пора было возвращаться в настоящее. Неприсущее ему волнение переполняло лёгкие. Бог решил прогуляться; кто-то из монахов поздравлял его, другие, кто был чуть отважнее, давали напутственные советы. Храм Огня ничуть не изменился со вчера, не изменился с прошлого столетия, и всё же какая-то перемена в его атмосфере определённо ощущалась.       Спустившись по каменной лестнице за пределы храма, Лю Кан нехитрыми движениями создал портал, проход через который перенёс его в чащу леса. Туман накрывал макушки китайских сосен и лиственниц, укутывая всё вокруг небольшой сумеречной завесой. Он двигался по направлению к подножию храма Юэ Лао — бога брака и любви, согласно буддийской вере. Чем ближе он подбирался, тем отчётливее в воздухе ощущался чуть горький аромат благовоний.       Издалека он приметил контуры знакомого силуэта и неосознанно ускорил шаг, слыша, как сердце зачастило с ударами. На человеке впереди было такое же красное, но на порядок светлее, ханьфу с длинным шлейфом. На левой половине костюма были вышиты стебли бамбука. Красная вуаль, которая покрывала коническую шляпу, плохо справлялась с тем, чтобы скрыть горящие счастливыми огоньками глаза Рейдена.       — Добрый вечер, лорд Лю Кан.       — Здравствуй, Рейден.       Они обменялись приветствиями, как делали это сотни раз. С упоением на душе он подумал о том, сколько ещё тысяч раз они повторят эту маленькую традицию.       — Кажется, нетерпение добралось до нас обоих, — начал бог, намекая на то, что до официального начала церемонии было несколько часов.       — В подобном наряде сильно не потренируешься, — Рейден коснулся длинного подола своего ханьфу. — Поэтому настоятель Шэнь попросил скрыться и не мельтешить у него перед глазами. Я подумал, что вы захотите прийти пораньше, и решил тоже выйти заранее.       Лю Кан аккуратно приподнял края вуали и заправил их за плечи, открывая вид на любимое лицо. Ладонью он очертил скулу чемпиона: его касание было таким воздушным, будто ничего более ценного, чем Рейден, Лю Кан никогда не держал в руках.       — Рейден, до тебя я и вправду не знал, что такое счастье. Твоя улыбка, твоя радость для меня дороже любых богатств Вселенной. Ты наполняешь мою рутинную жизнь смыслом, мысли о тебе скрашивают любой ненастный день. Я безмерно люблю тебя и желаю быть рядом с тобой до самого скончания времён.       Лю Кан по движению мышц ощутил появляющуюся трепетную улыбку ещё до того, как она сформировалась на лице. Одна из рук Рейдена взялась за свободную ладонь бога, переплетая их пальцы и крепко сжимая.       — Теперь я понимаю, о каком нетерпении вы говорили. Лорд Лю Кан, вы решили порепетировать свою речь? — без малейшего упрёка, с теплом в голосе спросил Рейден.       — О, нет. Это лишь импровизация, порыв чувств, вырвавшийся на волю. Боюсь, чтобы озвучить всё, что я испытываю к тебе, не хватит наших жизней. Но я непременно буду стараться; начиная с сегодня, и каждый день после.       Бог Огня склонился над ним и остановился, ожидая позволения. Чемпион из вредности потянул лишнее мгновение прежде, чем кивнуть. Лю Кан коснулся губами лба, проходя лёгкими поцелуями по брови, виску, щеке и, наконец, губам. Рейден прикрыл глаза, наслаждаясь оказываемым вниманием, а вот Лю Кан не хотел терять ни секунды лицезрения своего чемпиона, возлюбленного и спутника жизни.       Вскоре должны были прийти гости, а пока только туман и деревья были молчаливыми свидетелями их тихого обмена обещаниями.