Дома

      Тёплый свет падал на выставленные час назад декорации и, огибая мягкие белые кресла из кожи, оставлял на персиковой стене мягкую тень. В середине комнаты стоял не слишком большой круглый стол, накрытый мятной скатертью, которая была покрыта узорами в виде белых звёздочек и точек. На столе стояло три микрофона и кружки с чаем, при этом под столом невзначай приютилась пара бутылок пива — на случай, если чай закончится, а он обязательно закончится. Задний план украшали угловой книжный шкаф, цветочный горшок и журнальный столик с проигрывателем для виниловых пластинок. В центре стены прямо над креслом для гостя красовалась подсвеченная вывеска «Дома».       — Арс, ты переоделся? — прокричал Шастун, садясь в левое кресло. Голос чуть сорвался — всё же не нужно было так кричать, Арсений был всего лишь в соседней комнате.       Антон достал телефон и, открыв фронтальную камеру, стал судорожно поправлять кудри, укладывая их то в одну сторону, то в другую, кривя при этом лицо в недовольной гримасе.       — Да красивый ты, Шаст, красивый. Не тереби уже свою чёлку, она же так отвалится, — сдерживая смех, сказал Арсений, заходя в комнату, подготовленную для записи.       Шаст закатил глаза, но остановить довольный смешок не смог — уж сильно нравилась ему лесть, особенно от Арсения.       — Ты чего так долго? — заинтересованно спросил Матвиенко, сидя в центральном кресле — для гостя.       Вот он — пример спокойствия. Серёжа сидел на своём месте и, кажется, даже довольно подрагивал ногами, скрывающимися под скатертью. Он наблюдал за суетящимися друзьями, которые тяжело дышали и бегали из стороны в сторону, проверяя свой внешний вид и аппаратуру. Матвиенко был похож на ребёнка, чьи родители разбирались со своими взрослыми проблемами, а он, будучи ещё совсем маленьким, лишь глядел на них с любопытством в глазах.       — Да там проблемка небольшая была, — ответил Арс, чуть задыхаясь.       Вот и правое кресло дождалось своего владельца — в него плюхнулся Арс и, слегка сжав плечи, положил руки на подлокотники. Он постарался выпрямить спину и приподнять голову, вздёрнув нос, но его движения всё же были скованными и довольно робкими, что совсем было не похоже на Арсения. В последний раз он вёл себя так в семейном выпуске «Громкого вопроса», когда он привёл своего отца. Заметить его состояние было сложно, особенно невооружённым глазом. Всё то время, что Шастун проверял камеры, мужчина смотрел в одну и ту же точку на стене.       — Арс, ты в порядке? Выглядишь неважно, — забеспокоился Антон, когда увидел несвойственное для его коллеги выражение лица, — Волнуешься?       Попов даже удивился — он действительно думал, что выглядит естественно и непринуждённо, но Антон слишком хорошо его знал, слишком хорошо чувствовал его состояние и видел насквозь любую мелкую дрожь.       Арсений поднял взгляд на Шастуна, который уже навис над ним в полной готовности помочь в любую секунду.       — Я в порядке, спасибо, — коротко ответил Арс и перевёл тему, — Давайте уже начинать.       — Как скажешь, — Антон согласился с другом, но всё ещё был насторожен, поскольку был уверен, что Арса что-то тревожит.       Микрофоны настроены, как и свет с камерами, что были мастерски установлены самим Антоном. Мужчины в последний раз осмотрели себя с ног до головы в поиске малейших изъянов и, убедившись в том, что выглядят безупречно, начали запись.       — Всем привет, дорогие друзья! — воскликнул Антон, смотря прямо в камеру, которая стояла за спиной Арсения, — Сегодня удивительный день, ведь именно сегодня мы с Арсом запускаем новый для нашего канала формат. Теперь на канале «Импроком» ежемесячно будут выходить подкасты «Дома», в которых мы будем звать гостей и обсуждать события и новости, которые коснулись их за последнее время, а также будем подробно разбирать их планы на будущее, ведь все мы любим посплетничать дома, — на такой игре слов Антон закончил вступление и перешёл к представлению своих собеседников, — Прямо передо мной сидит мой Арсений… мой соведущий Арсений Попов, — Антон сделал отсылку на довольно старый видеоролик и, дав ребятам отсмеяться, продолжил, — А в гостях у нас наш замечательный коллега Серёжа Матвиенко.       — Привет-привет! — Серёжа стал махать руками в разные камеры, приветствуя зрителей, — Спасибо большое, ребят, что позвали меня на свой подкаст в качестве первого гостя, мне правда очень приятно. Я вот сразу спросить хочу: а когда ноги показывать?       Антон захохотал и стал бить руками по столу, не боясь даже пролить чай. Его подхватил Серёжа, а за ними и Арс стал громко смеяться.       — Спасибо, Серёж, что напомнил. Мы с Арсом совсем ёбнулись, когда придумывали это шоу, — Шаст говорил сквозь смех, и это сбивало его, так что он сделал небольшую паузу, чтобы попробовать остановить смех, — Мы ёбнулись и решили сделать фишку для наших подкастов, — Антон посмотрел в камеру, обращаясь к зрителям, — Каждый подкаст мы с Арсом и наш гость должны будем надевать необычные носки, — каким бы серьёзным Антон не хотел быть, у него ничего не получалось. Его всё пробивало и пробивало на смех, — Это могут быть просто смешные носки, а может быть и хуйня какая-то, — и снова Антон заливается смехом, и снова его уши и лицо краснеют от недостатка воздуха, — Нам вообще как-то похуй, мы просто херню какую-то придумали, не обращайте внимания.       Вся комната была залита истеричным смехом. Подкаст толком ещё не начался, но мужчины уже схватились за животы от тянущей боли. Казалось, будто они не собирались обсуждать ничего важного, а подкаст был лишь предлогом для того, чтобы выпить и поиздеваться друг над другом. Благо, формат абсолютно не ограничивал никого в шутках, а значит можно было пиздеть что угодно.       — А зачем вам вообще фишка? — ржёт Серёжа.       — Я не знаю! — кричит Антон, уже хватаясь за плечо Матвиенко, — Говорю же — мы ёбнулись!       — Мы сначала вообще думали сделать нашей фишкой алкоголь, — прокряхтел Арс, после чего Серёжа крикнул «Деду плохо!», — Потом до нас дошло, что это фишка каждого второго подкаста. А повторяться как-то не хочется, так что прописали первое, что пришло в голову.       — Ну ладно, давай, Серёж. Показывай, в чём ты сегодня пришёл, — полностью угомонившись, сказал Антон, обращаясь к другу.       Серёжа высоко поднял ногу, намереваясь положить её на стол и продемонстрировать свои носки, но растяжка была против таких манипуляций, поэтому Матвиенко с круглыми испуганными глазами свалился на пол, да ещё и перевернул своё кресло.       Вновь хохот ударил по стенам. Антон, как настоящий друг, принялся поднимать Серёжу, но это не означало, что он не станет над ним шутить.       — Бля, Серёж, ты пиздец похож на черепаху, — Антон почти перешёл на писк из-за того, что воздух в лёгких начал кончаться. Он так и не смог поднять коллегу, потому как сам свалился на пол от смеха       — Или на таракана, — предложил свой вариант Арсений, наблюдая за друзьями, ползающими по полу, — Ты тоже, кстати, Шаст. Таракан и таракан поменьше.       — Короче, вот! — воскликнул Матвиенко, и из-под стола показалась рука, сжимающая яркий шерстяной носок зелёного цвета с узором из цветных точек. Следом за рукой вылез и сам Серёжа, — Мне эти носки сестра подарила на новый год. Это единственные необычные носки, которые у меня есть, так что я сегодня в них, — Серёжа наконец-то сел на своё кресло, предварительно подняв его, — Надеюсь, я ничего не сломал.       — Тоже на это надеюсь, — следом за Матвиенко, на своё кресло сел и Шастун, — А я буквально сегодня нашёл в магазине вот такие штуки, — Шаст, в отличии от своего друга, с лёгкостью положил ногу на стол за счёт её длины, — Это мои носки в виде гусиных лап, я теперь их очень люблю, — Антон мурчал, словно довольный кот, наевшись сметаны.       — Прикольные! — Матвиенко стал разглядывать забавные носки, — А у тебя что? — мужчина перевёл взгляд на Арса.       Попов нервно усмехнулся.       — А я… — он сделал длительную неловкую паузу, — Мне пришла посылка только сегодня, и я не успел купить что-то другое…       — Арс, не тяни, — пригрозил Антон.       — Ребят, я сам в ахуе, мне пришли чулки капроновые.       Арсений поднял ногу и продемонстрировал чёрные капроновые чулки, на стопах которых были изображены розовые кошачьи лапки.       Серёжа снова чуть не упал, ни то от удивления, ни то от вновь поступившего смеха.       — Арсюша, это что такое! — Антон застыл, не отрывая глаз от такой неожиданности.       — Я думал, что это просто длинные носки с кашачьей лапкой, я не знал, что они капроновые!       — Они ещё и длинные?… — на одном дыхании проговорил Серёжа и откинул голову назад, пытаясь успокоиться, потому что бока уже безумно болели.       — Всё. Забыли. — продиктовал Арс, пытаясь замять тему.

***

      Арсений думал, что ему не дадут покоя из-за этих ебучих чулок. Он был уверен, что на протяжении всего подкаста Антон с Серёжей будут хихикать над ним. Но этого, к большому удивлению, не происходило. Мужчины быстро обо всём забыли и общались на самые разные темы. Антон задавал Серёже множество вопросов о его планах на будущее: о проектах, о желании стримить, поговорили даже об отношениях, которых пока нет. Попов старался не напоминать о себе слишком часто. Он мало говорил, больше просто поддакивал или дополнял какую-либо информацию.       Спустя полтора часа с начала подкаста Антоном и Арсением было выпито в целом две бутылки пива, и оба они были уже сильно захмелевшими. По телу разливалось приятное тепло, а настроение заметно улучшилось. Только Серёжа почти не изменился, потому как пил яблочный сок. Он лишь немного устал, поэтому был расслаблен, как и его друзья. За всё это время Арсения не тревожило ничего, кроме пристального взгляда Антона. Шаст смотрел на него с небольшим волнением, будто спрашивая «Всё нормально? Ты хорошо себя чувствуешь?», но иногда Арс замечал и любопытство. Антон смотрел в душу, оглядывал каждый миллиметр тела, а порой сверлил глазами стол, будто пытаясь заглянуть сквозь него и добраться до самого сокровенного — до ног, что сейчас вызывали особый интерес у Антона.       — А-арс, — протянул Шастун, когда в бутылках уже не было алкоголя, а в голове — ни единого вопроса для Серёжи.       Попов посмотрел в зелёные глаза, в которых, он мог поклясться, горел огонь. Безумие? Желание? Пылающая заинтересованность? Или просто алкоголь? Арсений не знал, но и думать об этом не мог, потому что все мысли покинули его. Ему казалось, будто весь мир вокруг него расплылся, кроме Антона — только его он видел чётко и ясно.       — Арсюш, а ты не наебал нас? Ты реально в длиннющих чулках? — низким голосом спросил Шастун, играя кончиками пальцев со своими кольцами.       — Тебе правда интересно? — почти издевательски спросил Матвиенко, который уже на протяжении часа наблюдал за переглядками своих друзей. Серёжа прошёл уже все стадии принятия сего зрелища.       — Да, мне действительно интересно. Как они вообще держатся, если они такие длинные?       — Шаст, не ржи, мне и так стыдно, — Арс опустил голову на стол, прикрывая лицо руками.       — Давайте лучше поговорим об играх, которые я планирую стримить, когда наконец-то руки до этого дотянутся, — Серёжа понимал, что тему нужно срочно сменить, иначе и Стас им потом голову открутит, да и друзьям будет стыдно, когда они протрезвеют.       — Ну ладно, — слегка разочарованно выдавил Шаст и стал слушать коллегу.       Серёжа говорил много, но, смотря на своих пьяных друзей, решил, что лучшими собеседниками сейчас будут камеры, поэтому говорил он по большей части в них. Антон тоскливо смотрел на Серёжу, пытаясь сконцентрировать свой взгляд на нём, но это давалось всё хуже из-за выпитого алкоголя и навязчивых мыслей. Ему так хотелось разузнать об этих треклятых чулках побольше, любопытство просто распирало, а голова кружилась. Ноги тряслись от напряжения, и деть их было некуда.       Антон думал, что сейчас взорвётся — он болтал ногой и нервно кусал губы до тех пор, пока на его колено не легла чужая ступня. Глаза его увеличились раза в два от удивления, но сказать Антон ничего не мог, потому как в горле встал ком. Свой топот Шастун моментально остановил, как и дыхание. Его взгляд устремился вперёд и встретился с голубыми глазами, что, казалось, помутнели и даже слегка потемнели, отчего стали ещё более глубокими и манящими. Арсений смотрел на него с интересом, выжидающе, будто ждал ответных действий, но Антону было тяжело двинуться. Всё его тело онемело, поэтому ему оставалось лишь молча тонуть в своих ощущениях. Шастун облизал губы мокро, размашисто, с придыханием, чем привлёк внимание Серёжи.       — Шаст, всё нормально? Плохо себя чувствуешь? — спросил Матвиенко, отвлекаясь от темы.       — Я просто перебрал, не бери в голову, — выпалил Антон, стараясь не выдавать свою растерянность, — Лучше расскажи, на что ты там собирался реакции делать.       И вновь зелёные глаза уставились на Арса, крича одним своим видом «Сделай ещё что-нибудь, прошу! Я его отвлёк». Попов умилённо улыбнулся, радуясь своей маленькой победе. В обоих действовал, да и думал тоже, алкоголь. Или же это было лишь оправданием, которое придумал для себя Антон, чтобы хоть как-то объяснить, почему ему настолько нравится происходящее.       Нога пошла выше, легонько поглаживая каждый малейший участок бедра Антона, который так и хотел снять штаны, чтобы горячей кожей почувствовать холод капрона. Шастун старался общаться с Серёжей, вёл с ним диалог, чтобы не сорвать съёмки к чёртовой матери и не утащить Арса в соседнюю комнату, требуя от Попова объяснений, а потом и продолжения всех этих странных, но таких желанных действий. Антон смотрел на Матвиенко, внимательно слушая коллегу, но иногда глаза перескакивали на Арсения и смотрели. Смотрели долго, жадно, жарко. А Попов тем временем отвечал этим яростным взглядам и глядел на Антона из-под полуприкрытых век. Он гипнотизировал, погружал в транс, заставлял забыться в своих собственных ощущениях.       Арсений повёл ногой ещё дальше и уже упирался пальцами ног в ложбинку между бедром Антона и его пахом. Такое резкое движение заставило Антона вздрогнуть. Оно щекотало, даже слегка кололо, принося странную острую боль. Но больше всего это действие возбуждало. То, что Арсений позволил себе зайти так далеко, будоражило нервы, прошибая Антона с ног до головы током. Резко, ярко, сладко.       Голос Шастуна предательски дрожал с каждым новым касанием, которые становились всё напористее и сильнее. Арс уже откровенно лапал ногой его пах, пробуждая в коллеге животное удовольствие и яростное желание в ответ истерзать тело Попова, отомстить за то, что тот ставит его в неловкое положение. Антон благодарил всех известных ему богов за то, что они с Арсением решили постелить на стол скатерть, доходящую аж до самого пола, ведь только она сейчас скрывала их непотребные действия от глаз Серёжи и камер.       В голове Антона вдруг вспыхнуло яркое воспоминание со съёмок истории «Связи». Именно там на глазах у лучших друзей и сотен зрителей Арсений так уверенно и игриво стал лапать его колено ногой — так ещё и носок снял! Антон вспомнил, как его рука невольно потянулась к лодыжке и огладила выпирающие кости — нежно, аккуратно, будто то был хрупкий фарфор, а не ступня взрослого мужчины. Но в тот момент это всё было игрой, простой комедией, играющейся напоказ. А сейчас всё было иначе — сейчас все эти касания только для них двоих, только для Антона.       Наглый взгляд, который Арсений кидал на сжавшегося в маленький комочек Антона, прошибал насквозь, выстреливал в самое сердце, отдавался жгучей болью в паху. Такая развязность и бесцеремонность вызывала мурашки по всему телу и сжимала пальцы ног до боли.       Антон кайфовал от всего: от Арсовых ног, от его бездонных глаз, от осознания, что их в любой момент могут спалить. Было жарко, душно и невероятно мокро. Шастун был на грани от того, чтобы закричать, взвыть, громко прорычать и вцепиться руками в плечи Арсения, притягивая его к себе. Он, сжав руки в замок, чтобы не было соблазна потянуться вперёд, обессиленно упал на стол.       — Ну всё, Шасту больше пить нельзя, — вынес вердикт Серёжа, чуть посмеиваясь.       — У тебя всё ещё есть я, Серёж — заулыбался Арсений, переводя на себя всё внимание.       Далее диалог с Матвиенко вёл Арс — принял эстафету, так сказать. Он шутил, высказывал своё мнение и делился впечатлениями, но даже и не думал убирать ногу от твёрдого и горячего достоинства Антона, которое молило о больших ласках. Арсений массировал, давил, иногда отстранялся, чтобы подразнить. Он чувствовал подрагивание плоти, предвкушая скорую разрядку. Было крайне увлекательно наблюдать за чужой реакцией, которая тут же проявлялась на изнеможённом лице, как только Попов совершал очередное неожиданное действие — то он пройдётся свободной ногой по голени, то невзначай коснётся руки, увешанной кольцами, которая так и сжималась в судорогах от неимоверного наслаждения.       Арсений стал двигать ногой так, как сам учил Антона во время игры в «Пуговицы» во втором сезоне Тэйбл Тайма. Вот только тогда Антон тряс мешочек с заветными пуговичками, и делал он это рукой. Пусть в той шутке и был сексуальный подтекст, но даже Арсений не мог подумать, что когда-нибудь будет пользоваться данной практикой. Особенно с Антоном. Особенно ногой. И, честно говоря, она Попова не подвела.       Мужчина стал медленно потирать член, ловя чёткий ритм, чувствуя, как бёдра Антона стали в ответ толкаться в его стопу. Он начал ускоряться, но постепенно, оттягивая удовольствие, давая Антону время на то, чтобы ловить ртом воздух. А его ох как не хватало Шастуну, особенно в изгибе локтя, в котором Антон прятал своё лицо от посторонних глаз. Сейчас он хотел, чтобы на него смотрел только Арс. И Арс смотрел. Собственнически, со всей любовью и трепетом.       Антон не мог больше держаться. Голова кружилась, во рту пересохло, а тело просто горело. Он запустил левую руку во влажные от пота кудри, а правой схватился за лодыжку Арсения. Пара резких движений — и Арсений почувствовал, как его носок стал намокать, впитывая в себя семя.       Спустя какое-то время Антона потихоньку начало отпускать от этого состояния. Гул, что стоял в ушах, полностью исчез, и он стал разбирать слова своих друзей, которые всё это время общались, не умолкая ни на секунду.       — …но я решил больше не смотреть такие фильмы, они меня очень напрягают, — послышался голос Серёжи, — О, доброе утро, Шаст, — добавил он, когда увидел, что его друг поднял голову.       — Доброе, — подыграл Антон и сам удивился тому, каким хриплым стал его голос.       — А мы тут уже без тебя всё обсудили, пока ты спал, — Арсений специально выделил последнее слово, довольно смотря на своего дорогого друга.       Антон смотрел на Попова, который так горделиво улыбался, так кокетливо покусывал губы, что Шастуну хотелось плюнуть на камеры, плюнуть на Серёжу (да простит его Матвиенко) и со всей силы впечатать Арсения в стену. И драть, драть, драть. Пока у обоих силы не кончатся. Пока руки не станут отваливаться от бесконечных ласк. Пока губы не отсохнут от требовательных поцелуев.       — Думаю, нам пора заканчивать наш подкаст, — объявил Арсений, смотря в основную камеру, — Спасибо большое, что досмотрели сегодняшний выпуск, мы встретимся через месяц!       Антон с Серёжей тоже попрощались со зрителями и благополучно завершили запись. Арс встал со своего места, надел тапочки, чтобы прикрыть мокрый чулок, и проводил Серёжу до выхода. Удивительно, но Матвиенко даже ничего не возразил, когда его сразу после съёмок отправили домой. Он лишь задорно хихикнул, покидая квартиру.       Дверь с громким хлопком закрылась, и Арсений повернул ключ в замочной скважине. Мужчина хотел было пойти обратно в съёмочную комнату, чтобы растрясти Антона, но, обернувшись, обнаружил его прямо перед собой. Шастун стоял на абсолютно ватных ногах, готовый упасть. Собственно, именно это он и сделал, предварительно шагнув пару раз вперёд. Мужчина упал прямо к ногам Арсения и тут же прильнул к ним. Обнял их, словно пьяный сосед, перепутавший мусорный бак со своей женой. Так же страстно, с любовью, со всей преданностью. Он трогал, гладил, целовал икры сквозь ткань штанов, покусывал и смотрел вверх, пытаясь уловить родную синеву глаз.       А Арс терялся в зелёных глазах. Он млел от каждого прикосновения, дрожал от любого жадного стона, мечтал о том, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Ему хотелось целовать руки и губы, которые прямо сейчас так жгуче впивались в его ноги. Но внутренний голос кричал о том, что это надо прекращать. Они пьяны, они устали, им нужен отдых.       — Шаст, вставай, пойдём в кровать. Я тебя спать уложу.       Видимо, слово «кровать» стало триггером для Антона, иначе Арсений не мог себе объяснить, почему вдруг у его коллеги появились силы, чтобы поднять Попова и понести в сторону комнаты. Только что, он мог поклясться, Шастун был не в состоянии даже стоять на коленях, не придерживаясь за Арса. Антон повалил его на мягкий матрас, а сам приютился между дрожащих бёдер. Руки вновь прильнули к ногам, стали гладить, сжимать, чуть царапать. Он тёрся щекой о ляжки, иногда кусался, за что Арсений предупреждающе тянул его за волосы.       — Арс, — промолвил Антон, потираясь носом о горячий пах, — Прошу, — он перешёл на еле слышимый шёпот, — Умоляю, можно я тебя раздену?       И снова поцелуи щекотали своей невесомостью, снова пальцы цепляли края ткани, снова Антон громко вдыхал запах желанного тела, снова щенячьи глаза смотрели так нежно и выжидающе.       — Тише, Тош, ты же сейчас расплавишься, — Арсений сел и взял в ладони лицо Антона, начав поглаживать мягкие щёки, — Успокойся немного.       Антон ластился о тёплые руки, которые его действительно успокаивали. Он целовал их, закатывая глаза, уделяя внимание каждому пальцу, чмокая каждую подушечку. А Арс смотрел на это и думал о том, как ему повезло с таким чудом, которое сейчас так бережно поглаживало Арсову ладонь.       — Люблю, — прошептал Антон, почти неслышно, — Так люблю тебя, Арсюш. Так хочу быть с тобой каждую секунду. Так хочу сделать тебе приятно.       — Ты уверен, что говоришь это не из-за алкоголя?       Антон посмотрел на коллегу почти с обидой, но тут же чмокнул большой палец, давая понять, что всё в порядке.       — Я очень давно по тебе сохну, Арсюш. Алкоголь только признаться помог, но мои чувства искренни, — Антон положил руку Арса на свою грудь, давая почувствовать то, насколько сильно бьётся у него сердце, — Я не вру.       И Арсений не мог сомневаться, ведь так ласково и тепло на него никто никогда не смотрел. Он лучезарно улыбнулся, а потом не сдержался и притянул Антона к себе, придерживая кудрявую голову за затылок. Губы встретились и тут же стали мазать друг по другу, оттягивая, сминая, смакуя каждое движение. Антон закрыл глаза и запустил кисти рук под футболку Арса, но его движения не были рваными, резкими и напористыми. Он легко обвил чужой торс и стал гладить горячую кожу. Аккуратно, мягко, чувственно.       А вот Арсений глаза не закрывал. Смотрел пристально, старался уловить каждую эмоцию, каждую морщинку, движение каждого мускула. Ему нравилось видеть наслаждение Антона. Как краснеют его ушки, как румянец переходит на щёки, как веки подрагивают от восторга.       Их поцелуй был долгим и трепетным. Арсений думал, что Антон набросится на него, станет терзать его губы, кусаться, а в глазах будет гореть страстный огонь. Но Антон так тихо и сладко постанывал, так аккуратно гладил своего возлюбленного, что Арсений плавился от этой нежности.       Внезапно Попов отстранился от Антона, чем вызвал возмущённый взгляд и тяжёлый вздох. Это раззадорило Арсения. Он кокетливо подмигнул и чмокнул любимого в нос. Отсев чуть ближе к изголовью кровати, мужчина стал потихоньку снимать с себя футболку, оголяя светлую кожу. Изгибы подтянутого тела будоражили Антона с головы до самых пят, а россыпь родинок притягивала взгляд зелёных глаз, что уже поблескивали от накатывающего возбуждения. Антон потянул руки к желанному торсу, но Арсений тут же ускользнул от цепких пальцев, дразня, раскаляя нервы. Он закусил край нижней губы и стал мучительно медленно снимать штаны, демонстративно двигая бёдрами из стороны в сторону. Антон смотрел внимательно, жадно и слишком нетерпеливо. Ему приходилось впиваться пальцами в белые простыни, чтобы к чертям не слететь с катушек. Ткань домашних штанов плавно сползала вниз, а за ней и юркий взгляд устремлялся всё ниже и ниже, пока не дошёл до самого заветного.       Чёрный капрон покрывал кожу вплоть до колен, а чуть выше него располагались такого же цвета резинки, которые плотно огибали ногу и подтягивали края чулок с помощью ремешков с разных сторон. Антон ещё шире раскрыл глаза и больше не моргал, дабы не упустить ни одну секунду, когда Арсений находится в таком виде.       — Ты такой красивый, — выдохнул Антон, стараясь рассмотреть каждый миллиметр тела, которое манило и тянуло всё больше и больше с каждым мгновением.       Он в один миг сократил расстояние между собой и Арсением и вновь прильнул к нежным губам, по которым уже успел соскучиться. В этот раз Антон был напористее. Он слегка покусывал верхнюю губу, посасывал нижнюю, тем временем оглаживая внутреннюю часть бёдер Попова, выбивая из него громкие стоны. Арсений приоткрыл рот, пытаясь вобрать как можно больше воздуха в лёгкие, чем не мог не воспользоваться его любовник. Шастун тотчас углубил поцелуй и проник языком в горячий рот, перемещая свои руки по всему телу. Те уже прошлись по дрожащему животу, по быстро вздымающейся груди и перешли на горячую шею.       — Блять, — выругался Антон, лишь на секунду отстраняясь любимого, — Ты так прекрасен, — он размашисто прошёлся языком по шее Арсения, — Ты даже не представляешь, как я хочу тебя.       Длинные пальцы спустились к ягодицам и стали бесстыдно мять их, пока Антон покусывал гладкое плечо. Арсений срывал голос и закатывал глаза от всех тех ласк, которым подвергался со стороны любовника. Ему ещё никогда не было так хорошо. Он не знал куда деть руки, поэтому судорожно бродил ими по всему телу Шастуна, порой цепко хватаясь за него в те моменты, когда руки Антона творили что-то невероятное.       — Не хочу портить момент, но я должен спросить, — выстонал Арс, потому как ровно в этот момент Шаст просунул руку под его боксеры и огладил пах, — У нас есть презервативы?       Антон отвлёкся от ублажения Попова и посмотрел на него взглядом полным отчаяния и грусти. Арсения это умилило.       — Не переживай, мы ведь можем насладиться друг другом и без проникновения, — голос Арсения внезапно стал низким и чертовски сексуальным.       Арс по-блядски облизнулся и наконец-то снял с себя нижнее бельё, оставаясь в одних чулках. Антон сначала залип, не в силах оторвать глаз от этого великолепного тела, но потом опомнился и тоже стал стягивать с себя всю одежду. Арсений смотрел на то, как его коллега впопыхах пытается раздеться, как путается в футболке и застревает в джинсах. Даже в такой интимный и, казалось бы, ответственный момент — если его можно назвать таковым — Антон продолжает быть неуклюжим и забавным. Именно это даёт Арсению понять, что Шастун определённо точно — его человек. Он готов смотреть вечно на то, как его Антон ведёт себя именно так — по-родному.       Раздевшись, Антон вновь уставился на Арсения, будто говоря «Я готов! Только скажи, что мне сделать для тебя». И Арсений с лёгкостью прочитал его мысли. Он лёг спиной на подушку и поднял ноги, сложенные вместе. Пальцы чуть отодвинули внутреннюю часть одного из бёдер, создавая небольшое отверстие между его ногами. Устроившись максимально удобно, мужчина наконец-то поднял глаза на Антона, который уже ёрзал на кровати в полной готовность накинуться на своего милого. Арсений самодовольно улыбнулся и одним лишь взглядом пригласил Антона к себе. Тот сразу же послушно уселся перед Поповым и закинул его ноги себе на плечо. Горячее плечо тут же защекотала упругая ткань, которая хоть и будоражила нервишки Антона, но всё же немного натирала, чем приносила лёгкий дискомфорт. Но всё же, как говорила мама — красота требует жертв, а потому можно было и потерпеть, ведь в следующий раз Арсений может и не согласиться надевать подобные вещи в постель.       Антон прошёлся губами по холодному чулку, хотя очень хотелось зацеловать все ноги Арса. Его руки прошлись по носкам, опустились до икр, чуть огладили их и перешли на бёдра, где кончался капрон и создавался контраст между холодным материалом и горячей кожей. Это сводило Антона с ума и не давало покоя. Он ещё пару раз чмокнул острые колени и наконец-то занялся своим уже колом стоявшим членом, который так и подрагивал от нетерпения. Головка сочилась, создавая достаточно естественной смазки, которую Антон размазал по всей длине.       До этого момента у Антона не было подобного опыта. Ещё никогда ему не доводилось трахать чужие бёдра, отчего всё происходящее казалось чем-то особенным и необычным. И, конечно же, всё казалось особенным из-за Арсения: из-за бездонных голубых глаз, из-за манящей улыбки, из-за ебучих сексуальных ног, от которых голова шла кругом. Весь Арсений настолько привлекал его, что Антону уже было всё равно где, когда, в каких обстоятельствах — он просто хотел быть рядом с Поповым каждую чёртову секунду.       Горячая плоть коснулась влажных бёдер, прошибая обоих яркой вспышкой наслаждения. Антон облегчённо выдохнул — он слишком долго ждал этого момента. Он толкнулся вперёд и громко выругался, впиваясь пальцами в напряжённый торс Арсения, который то и дело подрагивал от настойчивых прикосновений. Из-за стиснутых в тонкую полоску губ доносилось тихое мычание, что явно не нравилось Антону — он не хотел, чтобы его любовник сдерживал голос. Шастун прошёлся пальцем по нижней губе, оттягивая её вниз, заставляя рот приоткрыться. Теперь Антон мог услышать не только сладкое постанывание, но и тихие вздохи в те моменты, когда Антон начинал двигаться.       Арсений выл. Арсений дёргался. Арсений даже плакал. Ему было так хорошо, что тело отзывалось на абсолютно каждое действие абсолютно необъяснимыми реакциями. Попов извивался и стискивая ноги ещё плотнее, намеренно сжимая член Антона всё сильнее.       Шастун двигался быстро, рвано и грубо, выбиваясь в Арсения резкими движениями. Глаза были словно в тумане, а плечо ныло из-за трения с этими сраными чулками. Поначалу они очень даже нравились Антону — они притягивали глаз, очерчивали изящный силуэт и возбуждали. Сейчас же Антон понимал, что его возбуждали не столько чулки, сколько ноги Арсения, да и сам Арсений вызывал внутри него столько бабочек, что всё в животе сжималось в узел.       — Да твою ж мать! — зарычал Антон, раздвигая ноги Арса и прижимаясь к его телу, — Меня уже заебали эту штуки.       Антон вцепился зубами в красную шею, а пальцами стал срывать с Попова чулки, скорее всего, разрывая их в клочья. Да и плевать. Они купят ещё кучу других вещей, чтобы разнообразить их сексуальную жизнь, а сейчас ему плевать на всё, кроме его прекрасного Арсения.       — Сам будешь тоналкой замазывать все свои укусы и засосы на моём теле, — Арсений довольно погладил свежий укус.       — Отлично. Не хочу, чтобы кто-то касался их.       Шастун чуть отстранился от возлюбленного и окинул взглядом всего Арсения, который был просто прекрасен. Полностью обнажённый, влажный о пота и весь раскрасневшийся от возбуждения, Попов глядел на него снизу вверх помутневшими глазами, уголки которых были влажными от слёз. Шастун сгорал от этого вида, от красоты Арсения, от его великолепного выражения лица. Возбуждение переполняло обоих и не могло больше ждать ни секунды.       Антон сжал в своей ладони сразу два члена и стал надрачивать в быстром темпе, выбивая Арсения из колеи, заставляя его вцепится в свои плечи и раскрыть глаза от всё больше и больше нарастающего удовольствия. Арсений кричал, толкался в чужую руку и так изящно извивался, что Антону хотелось, чтобы этот момент не заканчивался. Жар кружил голову, а в глазах заплясали красочные огни.       — Господи, Антош! — взвыл Арсений, со всей силой прижавшись к Антону, — Мне так хорошо. Так хорошо с тобой, Антошенька!       Антон широко улыбнулся, продолжая быстро двигать рукой и вовлекая Арса в очередной мокрый поцелуй. Тела кипели и ныли от бесконечных ласк, губы саднило от множественных укусов, а пальцы уже онемели от требовательных касаний. Мужчины глухо промычали друг другу в губы и излились в руку Шастуна, заливая её и тело Арсения густой спермой.       Отрыв в тумбочке у кровати влажные салфетки, Антон протёр свои руки и живот партнёра. Он перевернулся и упал спиной на мягкую постель, повернув голову в сторону Арсения. Шастун несколько раз чмокнул возлюбленного в висок и приобнял его за плечи. Несколько секунд комната была наполнена частыми вздохами и удовлетворённым сопением, после чего оба погрузились в глубокий сон.

***

      — Арсюш, — позвал Антон, заходя на кухню, в которой его уже ждали горячие блинчики.       Блинчики Арсений заказал, а не приготовил, но Антону всё равно было очень приятно.       — Что такое? — спросил Арсений, чувствуя, как на его талию ложатся широкие ладони, а шею начинают покрывать нежные поцелуи.       — У нас возможно есть маленькая проблемка, — робко произнёс Антон, утыкаясь носом в чужое плечо.       — Уже?       — Да мне Серёжа написал. Попросил либо не ебаться под столом, либо больше не звать его на наш подкаст.       — Надо будет Димке рассказать о нас быстрее, чем это сделает Серёжа.       — А он тоже уже обо всём знает.       — Пиздец.