* * *
Сбежав со странным чаем в соседнюю комнату, Чжун Чуньцзы постепенно оттаяла. Хотя Чи Юнь вел себя грубо, он не причинил ей никакого вреда. В конце концов, они друг другу чужаки, просто их дороги временно пересеклись. Ни к чему принимать обидные слова близко к сердцу. Закрыв дверь, девушка поднесла чашку к губам и сделала глоток, продолжая напряженно думать. Значит, Ши Тинхэ убил Цзян Чэна. А Чи Юнь, в свою очередь, убил Ши Тинхэ. Цепочка убийств, скорее всего, связана с ядом, который выпил Ши Тинхэ. Чуньцзы понимала, что эти события грозят хаосом в цзянху, но никак не могла на них сосредоточиться. На задворках сознания вертелась одна и та же мысль: что если бы господин Ваньюй проникся участием к бедам этого мира? Возможно тогда он нашел бы способ что-нибудь изменить. Допив чай, Чунцзы вздохнула. За стеной послышалось воркование ребенка, и девушка на мгновение задумалась: зачем Тан Лицы, приемному сыну тестя самого императора, понадобилось скитаться по цзянху, таская за собой младенца? Честное слово, этот мир полон загадок.* * *
Двое просто одетых людей в плетеных башмаках зашли в «Приют для бессмертных путешественников». Похлопав по плечу полусонную на вид хозяйку постоялого двора, они затворились в последней гостевой комнате. — Как мы и думали, Чи Юнь уже уехал, — сказал один из новых постояльцев. — Он бросил Чжун Чуньцзы и держит путь обратно в Яньмэнь. — Раз так, значит, отрави девчонку — и дело с концом, — усмехнулся его напарник. — Привезем ее голову в качестве доказательства, и на этом наше задание завершено. Пока они разговаривали, хозяйка за дверью мягко завалилась на бок будто бы во сне.* * *
Тем временем Чжун Чуньцзы у себя в комнате собралась с мыслями и села писать учителю подробное письмо. Однако не было никаких гарантий, что письмо, даже написанное ученицей, и в самом деле попадет ему в руки. Сюэ Сяньцзы еще своевольнее Чи Юня — неизвестно, как он себя поведет. Со слов молодого разбойника Чуньцзы описала, что представляет собой пилюля Девятисердечного демона, и попросила учителя вмешаться. Она предлагала встретиться через месяц в Яньмэни, если Сюэ Сяньцзы согласен помочь. Вот только Чуньцзы сомневалась, что учитель прочтет письмо, а тем более на него ответит. И хотя она писала Сюэ Сяньцзы, мысли неизменно возвращались к господину из дворца Било. Жаль, что нельзя обратиться к нему за помощью. В глубине души Чуньцзы понимала, что лелеет пустые фантазии, но не могла выкинуть их из головы. Внезапно кто-то постучал в окно: — Госпожа, окажите услугу? Чжун Чуньцзы подняла глаза. За окном стоял улыбающийся молодой человек в коричневом ханьфу. Ставни были открыты наружу. Мгновенно повеяло опасностью. Рука девушки метнулась к мечу и наполовину вынула его из ножен, и в ту же минуту в комнату проник цветочный аромат, от которого у Чуньцзы помутилось в голове. Последним инстинктивным движением девушка схватила со стола чернильный камень и запустила им в окно. Камень с глухим стуком упал, разбрызгав по полу чернила. В комнату скользнул человек по имени Хуа Уянь. — Жаль губить столь прекрасный цветок, — вздохнул он, ласково погладив тыльной стороной ладони нежную щеку девушки. Из-за окна немедленно откликнулись: — Если не можешь сам, дай мне. Хуа Уянь вынул из кармана маленькую нефритовую бутылочку. — Задержи дыхание, — велел он своему сообщнику, Цао Уфану — и тот тут же скрылся из виду. Хуа Уянь открыл бутылочку и выпустил оттуда полупрозрачный зеленый туман, быстро заполнивший комнату. Комнатные цветы мгновенно засохли, кровать и стулья стали с шипением обугливаться. Лицо Чжун Чуньцзы приобрело зеленовато-лиловый оттенок. Постепенно начали вянуть и листья за окном. Вдруг в соседней комнате пронзительно заверещал ребенок. Испугавшись, Хуа Уянь торопливо закрыл бутылочку. Почти в ту же секунду на улице вскрикнул Цао Уфан, и в окно с шумом ворвалась струя водяного пара, омыв комнату. Едва коснувшись пола, ядовитый туман превратился в зловещую зеленую жидкость, прожигающую все поверхности. Хуа Уянь резко переменился в лице. Какой же невероятной силой надо обладать, чтобы разбить окно обыкновенной струей воды? Но самое главное, как можно было так быстро понять и рассеять его технику «Потерянные в пьяных мечтах», догадавшись, что ее нельзя полностью нейтрализовать? Цао Уфан, в свою очередь, успел разглядеть только силуэт человека в сером, выскочившего из соседней комнаты. Таинственный незнакомец был едва одет, с растрепанными волосами, как будто только что встал с постели. Больше Цао Уфан ничего не успел заметить. Он не видел, как незнакомец плеснул в него водой из бочки во дворе. Удар наполовину обездвижил Цао Уфана — он не мог ни уклониться, ни напасть, ни вымолвить хоть слово. — Даю противоядие в обмен на жизнь напарника, — с ухмылкой предложил Хуа Уянь. Маленькая белая бутылочка вылетела из комнаты. Незнакомец в сером ловко поймал ее и улыбнулся краешком рта: — Верное решение. Не успел Цао Уфан опомниться, как сообщник подхватил его, одним прыжком преодолел расстояние в три чжана и по крышам умчался прочь. — Как я и говорил — лучше оставаться здесь, чем гоняться за призраками в Яньмэни, — покачав головой, заметил незнакомец в сером. — Жаль только, что никто меня не слушает. Он зашел в комнату, открыл бутылочку с противоядием и бросил щепотку порошка на пол — зеленая жидкость тут же почернела. Затем аккуратно приподнял голову Чжун Чуньцзы и дал девушке того же порошка.* * *
Очнувшись, Чуньцзы обнаружила, что ее с любопытством разглядывают чьи-то большие круглые глаза. Сперва она испугалась, а потом поняла, что на нее смотрит обыкновенный маленький ребенок, которому нет еще и года. Как она здесь оказалась? Разве ее не отравили страшным ядом? Чуньцзы торопливо попыталась сесть, но голова сразу закружилась. К счастью, девушка вовремя схватилась за кровать, чтобы не упасть. — Госпожа, вы едва оправились от опасного яда. Вам нужен отдых — лучше не вставайте, — посоветовал чей-то мелодичный голос. Чуньцзы повернула голову: на стуле рядом с кроватью сидел молодой человек с совершенно седыми волосами, собранными на затылке в узел. Она не сразу поняла, что это Тан Лицы. «Неужели меня спас молодой господин Тан?» — удивилась она. Странно, что Тан Лицы, при его молодости и высоком положении, сумел ее спасти, в то время как сама Чуньцзы оказалась совершенно беспомощной. К тому же, разве он не прикован к постели? Тан Лицы уже переоделся. Прежде на нем было ночное одеяние, не подходящее для приема гостей, а теперь он облачился в изящное светло-розовое ханьфу из самого лучшего шелка, подчеркивающее безупречные черты его лица. Чуньцзы заинтересовал серебряный браслет на его запястье. Само по себе серебро — не самый благородный материал, но браслет отличался тонкой работой — детально прорисованные пейзажи разных времен года, птицы и даже фигурки женщин за вышивкой. Украшение явно не имело цены — и добавляло молодому человеку таинственности. — Вы видели смерть Ши Тинхэ. Неудивительно, что салон Фэнлю хочет заставить вас замолчать, — продолжал Тан Лицы. — В конце концов, о пилюле Девятисердечного демона не стоит болтать на каждом углу. — Салон Фэнлю? — переспросила Чуньцзы. Тан Лицы кивнул. — Именно его хозяева распространяют эти пилюли. Кроме Ши Тинхэ, их жертвами стали Западный Ветер Фэн Чуаньсян и Железное Перо Вэнь Жуйци. — Фэн Чуаньсян умер? — ахнула Чжун Чуньцзы. Что за горестная весть! Все знали честного и искусного воина Фэн Чуаньсяна. Зачем ему понадобилось губить себя этим смертоносным ядом? Тан Лицы взял со стола чашку. — Бродячая Тень Ван Юй убил жену Фэн Чуаньсяна — Сяо Эмэй. В погоне за местью Фэн Чуаньсян выпил запретное снадобье. Когда же он отомстил, яд стал расползаться по его телу и перекинулся на его лучшего друга — Железное Перо Вэнь Жуйци. После этого они приняли решение покончить с собой. — Когда все это случилось? — потрясенно спросила Чжун Чуньцзы. Тан Лицы с легкой улыбкой протянул девушке чашку прозрачного чая. — Примерно две недели назад. Пожалуйста, угощайтесь. Все еще растерянная, Чуньцзы молча приняла чашку. Скользнув по ней взглядом, она поняла, что держит в руках редчайшее произведение искусства. Чашка была изящно расписана морскими волнами и облаками — настоящее сокровище, созданное из фарфора. — Как вы узнали о смерти Фэн Чуаньсяна? — спросила девушка. — Получил весточку из Яньмэни, — пояснил молодой человек. — Из Яньмэни? То есть об этом рассказал Почтовый Голубь Цзян Чэн? — недоуменно спросила Чуньцзы. Тан Лицы кивнул. — Ши Тинхэ преследовал Цзян Чэна, но не подозревал, что у него самого есть хвост: Чи Юнь шел за ними по пятам и подслушал их разговор на озере Сяоянь. Оказывается, именно Ши Тинхэ дал Фэн Чуаньсяну сгубивший его яд. Фэн Чуаньсян выпил пилюлю, не подозревая, что его ждет смерть — симптомы проявились уже после того, как он убил Ван Юя. Тогда Ши Тинхэ попробовал вымогать у него деньги, чтобы продать еще одну пилюлю Девятисердечного демона. Фэн Чуаньсян отказался. Он скрылся, а потом нашел убежище в доме своего друга Вэнь Жуйци. К сожалению, Вэнь Жуйци тоже заразился. Узнав, что лекарства нет, друзья решили принести себя в жертву. Они перерезали жизненные меридианы и умерли. Трогательное самопожертвование. — Вот что значит — люди чести, — вздохнула Чжун Чуньцзы. — Цзян Чэн тоже был другом Фэнь Чуаньсяна, — продолжал Тан Лици, — и решил, что не успокоится, пока не узнает причину его смерти. След привел его к Ши Тинхэ. Скорее всего, он хотел, чтобы вы передали эти сведения вашему знаменитому учителю Сюэ Сяньцзы. А может, он надеялся, что Сюэ Сяньцзы попросит помощи у Лунного Золотого Целителя Шуи Допо, и тот найдет противоядие. Но увы, Цзян Чэн умер от руки Ши Тинхэ и не успел с вами встретиться. Чи Юнь не ожидал, что Ши Тинхэ обнажит меч, и не успел вмешаться. А теперь он помчался в Яньмэнь, в ярости от того, что не смог спасти Цзян Чэна. Чуньцзы опустила голову, на мгновение задумавшись. — Но ведь Чи Юнь и раньше знал о пилюлях Девятисердечного демона… — Совершенно верно, — с легкой улыбкой подтвердил Тан Лицы. — Чи Юнь знал о пилюлях Девятисердечного демона задолго до того, как заварилась эта каша. Я сам ему о них рассказал. — Вы?! Чуньцзы даже подпрыгнула на кровати. Ребенок, позабавленный прыжком девушки, с лепетом схватился пухлыми ручонками за ее рукав и засмеялся, энергично суча ножками. — Фэнфэн, — укорил его Тан Лицы. Услышав свое имя, малыш перестал смеяться, пристыженно отпустил рукав и зарылся в постель. Чуньцзы с улыбкой смотрела, как ребенок прячет голову под одеялом. — Это ваш сын? Он такой милый. — Не мой, а друга, но, надо сказать, очень послушный, — ответил Тан Лицы. Он помолчал, а потом заговорил снова: — А что касается пилюлей Девятисердечного демона, то впервые о них стало известно еще до Нового года. Но такие вещи не обсуждают с посторонними. Чжун Чуньцзы с возросшим интересом посмотрела на молодого человека. Его необыкновенная красота притягивала взгляд, а шрам через левую бровь, хотя и почти незаметный, уходил вверх и скрывался под волосами — очевидно, это был след от опасного ранения, случившегося несколько лет назад. — Господин Тан, вас ведь приняли в королевскую семью. Скажите, почему вы уехали из столицы и скитаетесь по цзянху? Не боитесь, что родственники станут вас разыскивать? — Подобные вопросы я тем более не обсуждаю с чужаками, — ушел от ответа Тан Лицы. Смутившись, Чуньцзы уткнулась носом в чай. До чего же скрытный человек! Уже второй раз он называет ее чужачкой. Конечно, если подумать, она и в самом деле посторонняя, но слишком уж пренебрежительно это звучит. С тех пор как Чуньцзы стала ученицей Сюэ Сяньцзы, люди привыкли ей доверять. Еще ни разу с ней не разговаривали так отчужденно. — Вы еще не совсем поправились после отравления. Я оплатил аренду комнаты на ближайшие восемь дней. Если угодно, оставайтесь здесь до выздоровления. — С этими словами Тан Лицы поднял Фэнфэна с кровати. — Меня ждут дела, поэтому вынужден попрощаться. — А как же хозяйка гостиницы? — спросила Чуньцзы. — Если она мертва, как можно здесь оставаться? Тан Лицы едва заметно улыбнулся. — Ее просто усыпили. День поспит и очнется. Отдыхайте. А если все же встретите своего знаменитого учителя Сюэ Сяньцзы — передавайте ему от меня привет. Удивленная Чуньцзы попыталась встать с постели. — Вы знаете моего учителя? Если господин Тан — старый друг Сюэ Сяньцзы, значит он приходится ей кем-то вроде дяди-наставника? Быть того не может! Тан Лицы лишь вновь улыбнулся и молча вышел за дверь.* * *
В укромных садах Цзяннани, где скрывалось обширное поместье, цвели цветы и щебетали птицы. Перед красными как киноварь воротами стоял молодой человек в синем ханьфу и, озабоченно хмурясь, смотрел в небо. — Молодой господин Гу, — вздохнул его пожилой спутник, скучающий по другую сторону ворот, — может быть, хватит ждать Чи Юня? Вряд ли он сегодня придет. Вы уже второй день его высматриваете. Молодой человек в синем покачал головой. — Чи Юнь — искусный воин, он непредсказуем. Пока я не узнаю, что ему нужно в Яньмэни, я не смогу спать спокойно. Разговаривая, они услышали приближающийся топот копыт. Молодой человек в синем обернулся. К ним мчалась крапчатая белая лошадь; пятна на ее крупе по форме напоминали цветки сливы. Всадница — Чжун Чуньцзы — в светло-фиолетовых одеждах, развевающихся на ветру, изящно и непринужденно держала поводья. Увидев молодого человека, который стоял у ворот, заложив руки за спину, она тихо рассмеялась и грациозно спрыгнула с лошади, очутившись перед ним, словно лепесток сливы, принесенный ветром. — Как здоровье, братец? — весело поздоровалась она. Молодой человек в синем, носящий имя Гу Ситань, улыбнулся и вежливо поклонился. — Рад видеть тебя в добром здравии, сестрица. У меня как всегда все благополучно. — Он указал на своего старшего спутника. — Позволь представить — это господин Цзян Фэйюй — глава школы Яньмэнь и отец Почтового Голубя Цзян Чэна. По лицу Чжун Чуньцзы промелькнула тень. — Дядя Цзян, — поклонилась она. Цзян Фэйюй пригладил бороду. — Молодая госпожа хорошо воспитана и родом из знаменитой семьи. Мой мальчик пропал на два месяца с тех пор, как встречался в вами в последний раз. Не знаете ли вы, где он сейчас? Чуньцзы замялась. — Цзян Чэн… встретил свою смерть у озера Сяоянь, — наконец печально ответила она и сжала губы. — Его убил Ши Тинхэ. Цзян Фэйюй поник. — Неужели Чи Юнь говорил правду? — неверяще пробормотал он. — Разве Чи Юнь уже приехал в Яньмэнь? — удивилась Чуньцзы. — Не только приехал, — вмешался молодой человек в синем. — Он ворвался без спроса в зал Янгао, перевернул все вверх дном, украл кое-что из частной переписки и обвинил Ши Тинхэ в смерти Цзян Чэна. Он даже заявил, что кто-то из школы Яньмэнь скорее всего сговорился с Ши Тинхэ и помог поймать Цзян Чэна у озера Сяоянь, чтобы заставить его замолчать навсегда. Есть ли в его речах хоть слово правды? Задавая этот вопрос, Гу Ситань шагнул вперед и посмотрел девушке в глаза. — Сестрица, о Ши Тинхэ идет добрая слава. Можно ли верить Чи Юню на слово? — По-моему, Чи Юнь заслуживает доверия, хоть он и разбойник, — серьезно ответила Чжун Чуньцзы. — Я не встречала Цзян Чэна у озера Сяоянь, но труп Ши Тинхэ видела собственными глазами. — Труп Ши Тинхэ? — изумленно переспросил Гу Ситань. — Но Ши Тинхэ так мастерски владел боевыми искусствами, что сумел победить самого Юй Цифэна! И несмотря на это его так легко убили? — Все его тело было усыпано красными пятнами — а это явный признак серьезного отравления, — ответила Чжун Чуньцзы. — По словам Чи Юня, для того, чтобы усилить боевые навыки, Ши Тинхэ выпил ядовитое снадобье — только благодаря этому он справился с Юй Цифэном. Ослабленный действием яда, он не смог дать Чи Юню отпор, поэтому и умер от его руки. Цзян Фэйюй помрачнел. — Ши Тинхэ отравился сам или ему помог Чи Юнь? Молодой человек в синем покачал головой. — Никогда не слышал, чтобы Чи Юнь пользовался ядами. Иначе бы он попытался отравить меня во вчерашней стычке. А он просто отступил, вместо того, чтобы драться до конца. — Может, Чи Юнь и странный, но я ему верю. — Чжун Чуньцзы опустила глаза. — Кроме того, он мне помог. Если бы он сам отравил Ши Тинхэ, то мог бы легко убить и меня, как свидетельницу преступления. А вместо этого он спас меня от смерти. Чи Юнь и его молодой хозяин интриговали Чуньцзы — каждый по-своему. Она решила не упоминать Тан Лицы и солгать, что героический поступок совершил Чи Юнь — раз они с хозяином так тесно связаны, это все равно почти одно и то же. — Он тебя спас? — удивился Гу Ситань. — А почему он не рассказал нам о своем подвиге? Потому что, скорее всего, и сам об этом не знает, мысленно ответила Чуньцзы и невольно улыбнулась. — Просто он… — Когда это я тебя спасал? Хватит молоть чепуху, девчонка, и приписывать мне чужие заслуги! — вдруг прозвучал сверху холодный голос. Чжун Чуньцзы вздрогнула и покраснела. Ну что за невезение! Всю жизнь говорить правду — и так попасть впросак! Она сердито топнула ножкой, не зная, что сказать в свое оправдание. Гу Ситань и Цзян Фэйюй посмотрели наверх: на красных воротах сидел, скрестив ноги, парень в белой одежде. Он презрительно покосился на зрителей: — Будь моя воля, я бы уже стер Яньмэнь с лица земли — это не труднее, чем прихлопнуть комара. Думаете, стал бы я терять с вами время, если бы и в самом деле отравил Ши Тинхэ? Прикончил бы одним ударом — и вся недолга. — Значит, Цзян Чэн и правда мертв? — дрогнувшим голосом спросил Цзян Фэйюй. — Мертвее мертвого, — подтвердил Чи Юнь. — Я понимаю, что для вас это горькая пилюля, но тут уж ничего не поделаешь. Цзян Фэйюй пошатнулся, и молодой человек в синем его поддержал. Гу Ситань явно терзался сомнениями. Он не мог просто так поверить Чи Юню. Заметив его нерешительность, Чи Юнь холодно бросил: — Все вы, святоши, одинаковые. Если не верите моим словам, послушайте другого человека — может, тогда убедитесь сами. — Это кого же? Привлеченные спором, к воротам подтянулись другие люди школы Яньмэнь. Их возглавлял воин в зеленом ханьфу, опоясанный мечом. При виде Чи Юня, беспечно примостившегося на воротах, он нахмурился. — Если ты друг, то спускайся и беседуй с подобающей вежливостью. Чи Юнь беззаботно посмотрел на облака. — А если я не хочу? Что тогда? Вспыхнув от гнева, воин в зеленом обнажил меч. — Я смотрю, у тебя нет никакого уважения к школе Яньмэнь! Думаешь, можно приходить и уходить, когда вздумается? — А разве нет? — парировал Чи Юнь. Воин затрясся от возмущения. — Ах ты… Чуньцзы не знала, плакать или смеяться. Она и сама побывала жертвой острого языка Чи Юня. А Железному Гусю Пу Чжунцюю, известному на всю школу Яньмэнь своей непрошибаемой прямотой, приходилось совсем туго. — Тебе в твои годы явно не хватает самоконтроля, — продолжал Чи Юнь. — Я даже отсюда вижу, как ты дрожишь. Значит, ноги — твое слабое место. В настоящей схватке тебя, скорее всего, легко будет опрокинуть на землю. Пу Чжунцюй растерялся. Он и сам знал, что слаб ногами, и вся его сила — в руках. Он стиснул рукоять меча, не зная — нападать на Чи Юня или пока повременить. Его лицо так и пылало от еле сдерживаемого гнева. — И долго еще ты собираешься там сидеть? — спросил кто-то спокойно из-за ворот. — Кроме того, разве так в цзянху принято разговаривать со старшими? Взбудораженной толпе старейшин и учеников Яньмэни показалось, что они получили знамение свыше. Каждое слово разило не в бровь, а в глаз. Лучше они и сами не смогли бы сказать. — Ну а как я, по-твоему, должен разговаривать? — фыркнул Чи Юнь со своего насеста. — Скромно, уважительно и с улыбкой, — пояснил его собеседник из-за ворот. — Неудивительно, что тебя выставили из Яньмэни вместо того, чтобы предложить чаю. Гу Ситань оставил Цзян Фэйюя, все еще оплакивающего сына, вышел вперед и распахнул ворота. Перед ними стоял, едва заметно улыбаясь, красивый молодой человек в ничем не примечательной одежде, с ребенком на руках. Гу Ситань, при всей своей опытности, не смог его опознать. — Чи Юнь? — все так же улыбаясь, обратился к разбойнику таинственный гость. Гу Ситаня обдало легким ветерком — Чи Юнь ловко спрыгнул на землю и отряхнулся. — Ладно, твоя взяла, — сдался он и, указав на молодого гостя у ворот, нехотя сообщил: — Этого человека зовут Тан Лицы. Гу Ситань растерялся. Чуньцзы торопливо шагнула вперед: — Молодой господин Тан — приемный сын императорского тестя. Эта новость заметно встревожила Цзян Фэйюя. — Что привело к нам такую высокопоставленную особу? Прижав к себе Фэнфэна, Тан Лицы зашел в ворота. Чжун Чуньцзы представила остальных: — Это молодой герой Гу, известный как Благородный Цинси, а это дядя Цзян Фэйюй — глава школы Яньмэнь. Рядом — дядя Пу Чжунцюй, которого знают под именем Железный Гусь. Тан Лицы приветливо улыбнулся: — К сожалению, я не могу поздороваться со старшими как подобает. Примите мои извинения. Оглядев молодого гостя с младенцем на руках, Пу Чжунцюй мысленно окрестил его белой вороной. Знатный или простолюдин — какая разница. В мире боевых искусств лучше держаться от таких подальше. Отвечать Железный Гусь не стал, только буркнул что-то себе под нос. — Молодой господин Тан, в Яньмэни редко бывают такие знатные люди, как вы. Вас привело сюда срочное дело? — спросил Гу Ситань. — Ничего срочного, — покачал головой Тан Лицы. — Я выехал из столицы по неотложным делам, но есть один вопрос, который мне нужно обсудить со школой Яньмэнь. — Он с легкой улыбкой взглянул на Чи Юня. — Простите, что явился без предупреждения — мой посланник мог наделать лишнего шума, и я счел необходимым лично извиниться за причиненные им неудобства. Чи Юнь возмущенно уставился на хозяина, но Тан Лицы хранил безмятежность, делая вид, будто наслаждается теплым весенним ветерком. — Яньмэнь — всего лишь скромная обитель. Мы не привыкли принимать таких важных гостей как вы, молодой господин, — прохладно заметил Пу Чжуньцюй. — Что за вопрос вас интересует? — Цзян Чэн выяснил, что смерть Фэн Чуаньсяна связана с Ши Тинхэ. Он приезжал к озеру Сяоянь, чтобы встретиться с девой Чжун. Кто еще в Яньмэни мог об этом знать? — Об этом знали и я и глава школы. Уж не хотите ли вы сказать, что кто-то из нас спутался с ядом? — неприязненно спросил Пу Чжуньцюй. — Вся эта история стоила Цзян Чэну жизни. Вам не кажется, что это серьезный повод для волнения? — тонко улыбнулся Тан Лицы. — В дело замешаны Ши Тинхэ, Чи Юнь и дева Чжун — то есть знаменитый герой, мастер боевых искусств из теневого мира цзянху и ученица прославленного Сюэ Сяньцзы. Иначе говоря, все очень сложно и запутанно. Яньмэнь окажет большую услугу миру боевых искусств, если прольет свет на эту загадку. Пу Чжуньцюй ошеломленно молчал. Цзян Фэйюю стало заметно не по себе. — Молодой господин Тан прав, — подняв голову, поддержал он. — Цзян Чэн ввязался в эту затею из-за смерти друга, но при чем тут Чи… То есть, вы-то, господин, как туда попали? Чи Юнь вздрогнул и переглянулся с Тан Лицы. Тот вздохнул и спросил: — Уважаемые господа когда-нибудь слышали о госпоже Бай, которую еще называют Минъюэ Тяньи, и о том, как она исчезла из дома? — Кое-что слышали, но только… — Цзян Фэйюй замялся. — Бай Сучэ обручена с Чи Юнем, хотя они еще не поженились, — пояснил Тан Лицы. — Семья Бай у Чи Юня в долгу. Господин Бай Юмин согласился отдать Бай Сучэ Чи Юню в жены в благодарность за то, что тот спас ему жизнь. Однако нареченные успели встретиться лишь раз или два, после чего Бай Сучэ таинственно покинула дом. Это случилось уже больше года назад. Чи Юнь выяснил, что ее исчезновение могло быть связано с ядом. Объяснение Тан Лицы приободрило Цзян Фэйюя. — Если так, то я сегодня же опрошу всех учеников, — объявил он. — Надо разобраться, кто разболтал о встрече Цзян Чэна с Чжун Чуньцзы у озера Сяоянь. Если бы не этот предатель, Цзян Чэн был бы еще жив! Тан Лицы кивнул. Цзян Фэйюй пригласил гостя в дом и распорядился подать чаю. А Чуньцзы все никак не могла успокоиться, вспоминая, как соврала о своем спасителе. Она припомнила слова Тан Лицы о том, что со старшими надо разговаривать «скромно, уважительно и с улыбкой» и невольно улыбнулась. А ведь и правда сработало! Будь мягким и вежливым, как Тан Лицы — и получишь приглашение на чай. Она украдкой покосилась на Чи Юня — к потехе зевак из Яньмэни дерзкий разбойник послушно шел за Тан Лицы и помогал ему с Фэнфэном.* * *
Несколько дней спустя в Яньмэнь примчался даос Цинхэ из Удана и с глубокой скорбью сообщил о гибели Ши Тинхэ. Кроме того, по его словам, сразу несколько школ боевых искусств обнаружили, что ученики принимают некий наркотик, и, что самое страшное, этот наркотик приводит к неизлечимой и заразной болезни. Все важные лица цзянху собрались в Яньмэни обсудить смерть Ши Тинхэ, и только о Сюэ Сяньцзы, как ни странно, по прежнему не было ни слуху ни духу. Чжун Чуньцзы лишь вздыхала — скорее всего, учитель счел ее срочное письмо пустяковым и выкинул его из головы. А Чи Юнь и Тан Лицы, пока суд да дело, расположились в гостевых покоях Яньмэни. Их будто бы не интересовали споры старейшин и причины смерти Ши Тинхэ.