«Один из самых страшных моментов
всегда наступает перед началом». — Стивен Кинг
#23
Чонвон не знал, как объяснить начальству, что ему просто прекрасно работалось в своём отделе криминальной хроники. Чонвон не знал, как сказать, что его коллеге — Сонхуну — эта работа была бы больше по душе, чем ему. Ян топтался у дверей главного редактора, не зная, что должен заказать:
«Простите, но мне не интересно копаться в нижнем белье звёзд Кореи» или
«Что у них там может происходить, шеф? Парочка скандалов, из-за которых в криминальные хроники попадают сами журналисты, что готовы оторвать друг другу руки за сплетни и слухи. Давайте я останусь там, а?» Что бы он не сказал, всё будет звучать глупо. Ким Гаыль, может, и была человеком до чего прямолинейным, но Ян не был. И его трагедия заключалась именно в этом.
Чонвон кусал ноготь большого пальца, почти не ощущая, как на коже образовалась ранка, а язык слизывал горячую солоноватую кровь, всё переминаясь с ноги на ногу, мечась из стороны в сторону. Словно за полупрозрачными дверьми с цветной табличкой «Ким Гаыль. Главный редактор HiGhLight News» сидела не острая на язык девушка чуть старше его самого, а монстр в человеческой шкуре, в любой момент готовый наброситься на бедного Яна. И стоял бы там парень и дальше, терзая искусанный палец, если бы злосчастная дверь с грохотом не отворилась сама, а в проёме не появилось исхудалое лицо девушки.
— Ты протопчешь мне вмятины в полу, если будешь и дальше мяться у моей двери. Может, зайдёшь уже наконец? — и её интонации не звучали грубо, а Чонвон ведь думал иначе. Быть может, привычный Гаыль командирский тон забирала усталость и недостаток сна.
Ян среагировал не сразу, уставившись на девушку вопросительным взглядом, точно не мог различить и единого слова, что она сказала. Но стоило ей отступить от двери и жестом указать на стул в кабинете, как парень, мотая головой, словно болванчик, залетел в комнату, низко опустив голову и лепеча извинения.
Ян Чонвон не боялся главного редактора (по крайней мере, теперь, когда он пережил стажировку и полтора года в издании), но Ян Чонвон, несмотря на едкий сарказм и иронию, звучавшие в голове, никогда не говорил, что ему что-то не нравилось. И если до того, как он поднялся со своего места, решительно рассёк коридор и остановился у дальнего офиса, парень был уверен, что расскажет Ким всё, что думает о её решении, то сейчас, сидя прямо напротив неё, Ян вовсе больше и не был уверен в правоте и единого из своих действий.
Парень мотнул головой из стороны в сторону, укладывая руки на коленях и выпрямляя спину, а после, наконец, смог поднять и глаза, неловко глядя на девушку перед ним. Она заломила бровь, пододвинулась на своём стуле ближе к стеклянному столу (лишь бы ничего не разбить!) и терпеливо ждала, жуя арбузную жвачку и стуча колпачком от чёрной ручки по губам, как будто раздумывала над чем-то. А Чонвон колотил большим пальцем по разбитой коленке, прикусывая язык, пока тишина, вполне осязаемая для Яна, не стала давить на плечи. Тогда же он на одном дыхании выпалил:
— Шеф, почему вы так уверены, что работа в отделе жёлтой прессы пойдёт мне на пользу? — сдавленно сказал парень, не придумав ничего лучше, чем пересказать наставление Гаыль, звучавшее с полчаса назад.
Девушка не была удивлена. Впрочем, Ян тоже.
— А почему ты считаешь, что это будет не так? — Чонвон клацнул зубами, вжимая пальцы в скрытую под классическими штанами чувствительную кожу на ноге, словно только так мог успокоить подступающую панику.
Нет. Чонвон не хотел работать в другом отделе! Чонвон должен побороться за это.
— Не знаю, — и вот снова! Хотелось бы Яну самому себе дать по лицу, быть может, так он пришёл бы в чувства наконец. — Наш отдел и без того маленький. Сонхун и Чэвон вряд ли без меня справятся, — тараторил Ян всё, что приходило в голову. Вряд ли ему было что терять, по крайней мере, потом он не будет корить себя за то, что не попробовал. — Ким не будет бегать за хорошими кадрами в своих дизайнерских туфлях, — Гаыль шикнула, откидываясь на спинку поскрипывавшего стула, — обычно мы с Паком делаем это. Он точно сам не справится.
Звучало ли всё сказанное аргументированно и для самого Яна — нет. Определённо нет. Не смотри на него девушка, зарылся бы пальцами в тёмные волосы, оттягивая те у корней, и горел бы со стыда (впрочем, даже её взгляд не мешал жару подняться вверх по чонвоновой шее и окрасить кончики ушей), лепеча проклятья. И Яну ничего не оставалось, кроме как уставиться на Ким в ответ, покусывая губу, и думать, не должен ли он добавить что-то ещё. Может, следовало сказать те слова, что он обдумывал перед дверью? Только если Ян не собирался завести себя в могилу: Гаыль вряд ли оценит его сарказм по достоинству, судя по её измученному виду.
— Вам не хорошо? — чуть поддавшись вперёд под скрип пластикового стула, спросил Чонвон, не сумевший прочитать эмоции на лице девушки.
— Да, мне ой как нехорошо, — чуть покашляв, скрывая улыбку, главный редактор вдавила локти в стол, двигаясь вперёд так, чтобы её лицо остановилось в десятке сантиметров от чонвонового. — Думаю, что так тут и скопычусь в этой коморке, — она обвела указательным пальцем небольшой кабинет, и Чонвон собирался поспорить насчёт «коморки», ведь она была куда больше их отдела криминальной хроники, но не стал. — Так вот поэтому, Ян-донсэн, я даю тебе возможность стать кем-то большим, чем безымянным автором криминальных хроник. Отдел жёлтой, как ты любезно её назвал, прессы куда больше и просторнее, но это не значит, что из-за этого там стало меньше возможностей, — она надула пузырь из жвачки, и тот с громим «хлоп» лопнул, а Чонвон всё никак не мог осмыслить сказанное девушкой. — Говоришь, Сонхуну эта работа понравится больше? Я не спорю. Не получится у тебя — порекомендую в тот отдел Сонхуна, без проблем. Но я всё никак не могу понять: почему ты против, Ян Чонвон? — парень помотал головой, перебирая вощёные ниточки с браслета на запястье. Гаыль шумно вздохнула. — Знаешь, чего не хватает отделу жёлтой прессы? Твоей производительности и идей. Знал бы ты, как нам надоели их однотипные новости, — Ян не стал говорить, что, возможно, это как раз из-за того, что в жизни «на показ» корейских звёзд и артистов мало что происходит, но прикусил язык и промолчал. Вновь. — Поэтому, скажи мне, ты всё ещё так категоричен насчёт моего решения?
Гаыль заломила бровь, подпирая челюсть тоненькой ручкой, и пронзительно смотрела на парня. Какое-то время Ян не находился с ответом. Старался выдержать девушкин взгляд, притупить тревогу и найти слова получше тех, что сказал минутой ранее, пока не сдался.
— Нет, редактор Ким, — прошипел Чонвон, а потом добавил то, что она хотела услышать, но он вовсе не имел в виду: — Думаю, это хорошее решение, шеф. Спасибо, — и собирался встать, чтобы низко поклониться, если бы девушка не протянула руку, сжимая чонвонову кисть: может, Гыль и была старше (не сколько по возрасту, сколько по статусу в агентстве) низких поклонов — а именно такой Ян собирался отдать, кусая губы в кровь, глотая с ней собственные мысли и мнение — не любила. — Тогда я пойду, мне нужно собрать вещи.
И, получив краткий кивок и пронизывающий взгляд в спину, нырнул за полупрозрачные двери и остановился в глухом коридоре, вонзая пальцы в запястье. Казалось, с большей вероятность на Землю обрушится метеорит и истребит всё чёртово человечество, чем Ян Чонвон скажет то, о чём думал на самом деле, а не то, что от него
желали услышать. И не то чтобы парень не собирался с этим ничего делать, но груз ответственности — социальной в первую очередь — давил на плечи непосильным весом, чтобы он мог делать то, что считал правильным, и говорить то, о чём думал. В конце концов, из раза в раз Яну приходилось мириться с чужими решениями (только редко с результатами своих собственных), мнением и
«я знаю, для тебя так будет лучше».
И это был его чёртов осознанный выбор.
Чонвон не любил проблем ровно в той же степени, как не желал внимания к себе. Ян Чонвон избегал ссор так же старательно, как писал про кровавые убийства или похищения в своей колонке, пока его не решили перевести.
Чонвон не любил перемен. Этим всё было сказано.
Он не желал уходить от Чэвон с Сонхуном не потому, что так сильно привязался к ним (будь это так, его новый отдел не находится на другом континенте, и он смог бы к ним заглядывать), а лишь потому, что не желал что-то менять. Не желал новых знакомств, подхалимства и напыщенной услужливости как новенький. Не хотел копаться в нижнем белье корейских звёзд, потому что это в корне отличалось от того, что он делал до этого. Но именно это он и будет делать, не потому, что он захотел, а потому, что кто-то подумал, что так для него будет лучше. И Ян мог возмущаться в своих мыслях так громко, насколько это только было возможно, кидаться проклятиями и тараторить всё то, что ядом перекатывалось на языке, но в реальности не скажет ничего. Послушно кивнёт, а после будет злиться на самого себя.
Лишь остановившись у открытых на распашку дверей его отдела, Ян выпустил край рубашки, который так сильно сжимал меж пальцев, и постарался сделать парочку глубоких вдохов и таких же сильных выдохов, пока не нашёлся с силами войти в их «коморку», чтобы встретиться с парой заинтересованных глаз, что моментально уставились на него.
Чэвон сидела на краю письменного стола, положив ногу на ногу, качая туфлей в воздухе, и оттягивала края короткой дизайнерской юбки ниже по бёдрам, словно Пак собирался на неё смотреть и мог увидеть больше позволенного. Она смерила взглядом сотовый в руке, пока с грохотом не положила тот на стол экраном в низ и не уставилась на покрасневшего Чонвона, что застрял в дверях, словно не знал, мог ли он вообще заходить внутрь. А Сонхун, оторвавшись от экрана компьютера, завешенного стикерами с пожеланиями хорошего дня и признаниями в любви от поклонниц по всему офису, резко поднял голову, переставая перебирать пальцами по клавиатуре (потом, Чонвон уверен, Пак завоет, говоря, что он совсем не помнит, что желал написать, прежде чем его прервали), и глядел на Яна в немом вопросе, на который парень не сразу поспешил ответить.
— Ким Гаыль-сонбэ не изменила своего решения, — только и сумел сказать Ян, осторожно продвигаясь к своему рабочему месту, решив занять себя сбором вещей и перестать думать о промелькнувшем на сонхуновом лице разочаровании. В конце концов, если он не перестанет прокручивать это в голове, то будет винить себя в решении, которое даже не он принимал.
— Вот же чёрт, — расстроенно (чтобы не сказать раздражённо) бросил Пак, взмахивая руками, прежде чем опустить те на лицо и надавить пальцами на глаза под очками-нулёвками. — Везучий же ты засранец, Ян Чонвон.
И, возможно, сонхуновы слова вовсе не должны были звучать как обвинение (они-то так и не звучали), но Ян ничего не смог с собой поделать, когда отвратительный укол вины поразил грудь.
— Чего ты взъелся, а? — вдруг начала Ким, спрыгивая со стола, и отвесила Паку лёгкий подзатыльник. — Работай так же усердно, и тогда окажешься на его месте. Дело вовсе не в везении, Сонхун-оппа.
— Я тебе говорил не называть меня оппой. Люди думают, что мы встречаемся, когда слышат, — Чонвон не хотел разбираться, как Пак пришёл к такому выводу.
— А что, боишься растерять свою фанбазу? — залепетала девушка, обводя все те стикеры на компьютере парня. Сонхун вполне себе серьёзно кивнул. — Вот же! Ну ты и мудак, честное слово.
— И я всё ещё тебе нравлюсь, — залепетал Пак, и Чэвон шикнула, тыча наманикюреным пальцем парню между глаз, бросая до чего привычное:
«А как же! Продолжай и дальше убеждать себя в этом!»
Наверное, Ян
должен будет скучать по этим перепалкам.
— Ты молодец, Ян-и, — девушка положила тоненькую ручку на чонвоново плечо, чуть сжимая его, пока глядела парню в глаза и искренне была рада за него. Даже она считала, что перевод для Яна будет хорошим шагом. Только все просто забыли спросить, что сам Чонвон так не считал. — Думаю, у тебя всё получится. А мы с этим балбесом будем ждать твоих статей, — она даже не повернулась на вытянувшегося во весь рост Пака, что кривлялся за её спиной, вызывая у Чонвона краткий смех.
— Давайте поедим говядинки вечером? Не знаю, когда ещё будет повод собраться, — прикусывая губу, вдруг предложил Ян, унимая кричащую в весь голос панику, которая разбушевалась вовсе не потому, что он боялся пригласить коллег куда-то. Он разберётся с проблемами позже, когда вернётся домой и с ними придётся столкнуться лицом к лицу.
— Ну вот! — оживился Пак. — Хоть одна хорошая новость за этот треклятый день. Я всеми руками и ногами «за», — сидя на своём раскручивающимся стуле, Сонхун поднял руки и ноги вверх, широко улыбаясь. — Готов даже
эту, — он указал на Ким, даже не поглядев на неё — потерпеть за несколько бутылочек соджу, — закончил парень, стреляя глазками на девушку.
Если между этими двумя, думалось Чонвону, ничего не происходило, то иначе Ян просто не мог объяснить ничего з того, что видел. Честное слово, Ким и Пак цеплялись друг за друга с самого первого дня чонвоновой стажировки, — Ян находил это даже забавным — стоило только девушке сказать хоть слово, как Сонхун отвечал двумя, а Чэвон после просто не могла остаться в стороне. Чонвон видел это из года в год и всё ещё смеялся с этого.
— Кому что, а тебе бы только выпить, Пак Сонхун, — щёлкнув пальцами в воздухе, язвительно бросила девушка, вновь запрыгивая на свой стол и оттягивая юбку вниз по бёдрам. Пак скривил губы, строя рожицы. — А теперь за работу, ненаглядный Пак, иначе у Гаыль-онни возникнет к тебе предложение не сколько про перевод в другой отдел, сколько об увольнении по собственному желанию, — и она подняла свой телефон, утыкаясь в тот взглядом, а Чонвон не знал, как спросить, пойдёт ли она с ними вечером поле работы или нет. Впрочем, пока Ян мялся на своём месте меж двух столов, кусая язык, Чэвон, не отрываясь от сотового, поспешила добавить: — Да, я пойду с вами, Чонвон-и, переставая на меня так смотреть, это почти что меня пугает, — и Ян с довольной улыбкой (и чему он только радовался?), несколько раз кивнув, зашагал к своему рабочему месту, собираясь закончить с тем, над чем работал до неожиданного решения начальства.
И чего только на его столе было столько хлама? Чонвона до чёртиков мучил это вопрос, когда к концу рабочего дня, дописав последнюю статью в колонку криминальной хроники, он поднял из-под стола небольшую картонную коробку и стал складывать всё то, что собирался забрать. Как результат — не только полная коробка со всеми его растениями, картиночками (фотографии Ян в рамочку не ставил, а вот постеры к любимым кинофильмам — всегда), канцелярией и всякими безделушками из внутренних ящиков, но и полная урна мусора со всякими бумажками, старыми пачками из-под снэков, поплывшими маркерами и одним умершим растением, которое не пришлось бы выбрасывать, не выливай Пак в почву остатки своих газировок (впрочем, кажется, это был единственный обеспечиваемый фикусу полив последние полгода). И всё же Ян чувствовал себя странно. Это ощущалось почти неправильно — покидать место, в котором так долго работал до этого. И пусть, возможно, это лишь чонвоново нежелание (страх) двигаться вперёд и что-то менять, парень не желал этого принимать.
Так или иначе, когда офис стал пустеть, Ян поставил коробку поверх пустого стола и, подхватив сумочку и сотовый, двинулся по коридору, а там и до лифтов, чтобы после, оказавшись у входа во многоэтажное здание, встретить там Пака и Ким, а после двинуть в один из баров-ресторанов недалеко от офиса.
Они развалились на деревянных стульчиках вокруг круглого стола, пока мясо, потрескивая и шипя из-за влаги на горячей поверхности, жарилось до золотистой корочки на пирамидообразном гриле перед ними. Кажется, было не позднее восьми часов вечера, когда Ян раскрутил вторую бутылку соджу, разливая прозрачный алкоголь по невысоких рюмочках, пока его сотовый сходил с ума от приходящих на него сообщений. Пришлось выключить звук и перевернуть тот экраном вниз, когда Чэвон уставилась на вечно жужжащий мобильник, словно он представлял угрозу. Ян хотел согласиться, поправив только в одном: не сам сотовый, а человек, печатающий миллионное сообщение за вечер, смысл которых понятен Яну, и даже не стоило на них смотреть.
Чонвон поднял рюмку, закидывая в рот слайс мяса, а Сонухн заголосил тост:
— За новое начало, Ян Чонвон, — и Пак, чуть опустив голову и покраснев в щеках, опрокинул рюмку за раз, совсем не думая о том, что Чэвон утром выслушивать не только тираду о последствиях этого решения, но и искать в дизайнерской сумке таблетку от головной боли, а в худшем случае — думать, что могло бы помочь от интоксикации.
Парень покосился на Хуна, словно икал подтекст, который ожидал увидеть, но никак не мог отыскать. Ему всё казалось, что Сонхун должен был на него злиться: у них были равные возможности и достижения, — у Пака, может, даже лучше — но, в конце концов, на перевод из вымирающего (не только в прямом смысле) отдела выбрали самого Чонвона. И Ян думал, что Пак должен был злиться. Ян думал, что мог бы его понять. Однако ничего из этого не было. Возможно, потому, что он знал, что если Ян не справится, то ему предложат чонвоново место. А возможно, у Пака были другие причины, а Чонвону лишь нужно перестать заниматься самокопанием. Порой чонвонова проблема заключалась именно в этом.
Кажется, они много говорили, но Ян точно не вспомнит о чём. Чэвон, прикончив с бутылку соджу самостоятельно, совсем забывая закусывать, стала рассказывать о новых тенденциях в мире моды, дизайнерских вещах, которые собирается купить (и это вовсе не значило, что у неё были на них деньги), когда до них снизойдёт зарплата, и новом расставании, вовсе не болезненном, но всё же неприятном. Чонвон почувствовал себя её подружкой, положа руку на острое плечо, поглаживая по рукам, когда Ким разыгрывала сцену перед не менее пьяным Сонхуном. Они не говорили о работе, — лишь изредка затрагивали вновь и вновь чонвонов перевод и решение Гаыль-сонбэ — не затрагивали тем о далёких планах на будущее, потому что Ян не уходил из компании с концами, и разыгрывать драму не было смысла. Пак мало что говорил, по крайней мере до тех пор, пока не ввязывался с девушкой в обычную для них перепалку, и Ян вдруг подумал, не оставить ли их вдвоём, чтобы те наконец-то сошлись, однако остался сидеть на месте и с улыбкой на лице наблюдать и слушать, потому что он не любил, когда решали за него, и не собирался решать, что будет лучше для кого-то другого.
Они вышли (вывалились) из ресторанчика с громким смехом и пустыми кошельками. Ян вовсе не хотел заставлять коллег платить, но счёт оказался просто космическим, а чонвоновы глаза от страха — огромными. И всё же никто не жалел. Был уже поздний вечер, на улице было не так много людей, а ночной мегаполис не гудел так же громко, как это бывало утром, — зайди парень в следующий квартал с ночными клубами, пересмотрел бы своё мнение — от того их смех и брюзжание в тишине улицы казались громче ядерного взрыва, не иначе. И от того Ян прятал лицо за ладонями, ожидая такси и придерживая одной рукой Пака, когда на них обращали слишком много ненужного внимания.
Ян не помнил, как они втроём упали на бордюр, ровно как не помнил, почему смеялся, пока заказанное с полчаса назад такси ни в какую не появлялось. Сонхун уже собирался отобрать чонвонов телефон и наговорить водителю парочку приятных, пока вдруг кто-то не остановился напротив них, терпеливо выжидая, поэтому сонхуново негодование досталось именно ему — человеку в дорогой обуви (Ян не был в силах поднять кружащейся головы), что просто стоял там, напротив, не проронив и словечка:
— Мужи-ик, свали в закат! — начал Сонхун, и Чонвон собирался поддержать Пака, подхватив его веселье, пока не поднял глаза на того, кто стоял перед ними. — Давай-давай, шуруй отсюда, — Пак помахал рукой, словно отгонял собаку, и замотал головой, недовольно цокая.
Чонвону потребовалось какое-то время, чтобы сообразить, что он должен был сказать. Однако всё, что он смог придумать, это схватить сонхуново плечо, вдавливая пальцы, чтобы тот больше не говорил ни слова, и, пошатываясь, подняться на ноги, стараясь выдержать недовольный (и парень вовсе не скрывал!) взгляд юноши.
— Как ты здесь оказался? — Чонвон знал, как. Отслеживающее приложение всё ещё было подключено к его смартфону, однако эти слова оказались единственными, что пришли на чонвонов ум, а после мигом сорвались с губ.
Ян мялся на месте, словно девчонка на первом свидании, никак не находя себе места, пока сердце выпрыгивало из груди, выстукивая паническую мелодию. Юноша ничего не сказал. Лишь сделал шаг вперёд, обхватил чонвоново запястье, вдавив пальцы до белых отметин на коже, и собирался молча потащить Яна за собой, пока тот, кусая губу, вертел головой из стороны в сторону, глядя то на парня перед собой, то на коллег. Пак бранился, отбиваясь от обеспокоенной Чэвон, пока вставал на ноги, делая шаг навстречу юноше, закатывая рукава, словно в самом деле в своём состоянии мог бы ввязаться в драку и победить.
— Эй! Куда ты его тащишь, а? Что-то не похоже, что он согласен.
Чонвон взмолился, чтобы юноша никак не отреагировал. Ян надеялся, что Пак поймёт всё и дождётся своего такси (и где, черти, оно?), а ему ничего не нужно будет объяснять. Но, судя по тому, как Сонхун двинулся им на встречу, а юноша уставился на Яна с немым вопросом, парень шумно втянул воздух через раздутые ноздри и, выставив руку, уперевшись ею в сонхунову грудь, на одном дыхании сказал:
— Всё в порядке, Пак Сонхун. Это… — Ян помедлил, встречаясь с встревоженным взглядом покрасневших из-за алкоголя глаз, — мой
парень. Всё в порядке, — кажется, Чонвон успокаивал этим больше самого себя, нежели Пака и появившуюся рядом Ким. Ян шумно сглотнул, опуская руку и делая шаг назад к юноше, чтобы после его представить: — Это Рики. Нишимура Рики, — он осторожно повернулся к нему, чувствуя, как хватка на его запястье ослабла, и теперь чонвонова ладонь в нежном жесте лежала в нишимуреной. Чонвон почти поверил. — Это Пак Сонхун и Ким Чэвон из моего отдела.
Ян не знал, что должен был сказать. Что они просто отдыхали? Что отмечали его перевод? Чонвон почти чувствовал необходимость сказать что-то, оправдаться за неотвеченные сообщения и пропущенные звонки, но слова всё никак не находились.
А потом Рики вдруг сказал:
— Много слышал о вас. Чонвон-и часто рассказывает о вашей работе, — Рики пожал плечами, мельком глядя на мобильник в руке. — Простите, если показал себя не в лучшем свете, — Нишимура прочистил горло, а для Яна не осталось незамеченным то промелькнувшее (всего на чёртово мгновение!) отвращение, может, разочарование, —Ян больше не знает! — что исказило черты лица Рики, прежде чем он добавил: — Я беспокоился за Яна, вот и примчался сюда, как не смог больше ждать.
— А мы никогда о вас не слышали, — в той же манере сказал Сонхун, и Чонвон готов поклясться, что если бы взглядом можно было бы убивать, то перед ним с Чэвон лежало бы сейчас два трупа, не иначе.
И всё же Ким широко улыбнулась, хлопнув пару раз в ладоши, наблюдая, как Рики, приобняв парня за плечо, подталкивал его тело ближе к своему.
— Ва-а-а, Чонвони, — начала она, а Ян мысленно закатил глаза: он знал, как очарование Рики и его красивые, но порой лживые слова привлекали людей. Раньше он и сам верил им, теперь — не мог уйти. — Твой парень такой милашка!
Чонвон проглотил то едкое чувство, которое не смог бы описать, натянув фальшивую улыбку. Возможно, не покажись вблизи их такси, Ян не нашёлся бы, что ответить, но стоило цветному автомобилю остановиться у подъездной дорожки, как парень выпалил что-то на подобии «я помогу друзьям» и, сорвавшись с места, подхватил неустойчивого Сонхуна под руку и повёл в сторону автомобиля, открыв дверь сначала для девушки, а после затолкав внутрь и Пака.
— Пожалуйста, езжайте осторожно, — пролепетал Ян уставшему на вид водителю, протягивая пару купюр, надеясь, что этого будет достаточно. Тот кивнул, а стоило Чонвону сделать шаг назад, как тот вырулил на проезжую часть, неспешно катясь вниз по улице.
— У тебя милые коллеги. Но этот Пак Сонхун, — Рики цыкнул, ведя кистью в круговом жесте, словно спортсмен, что готовился к бою, — он мне не нравится.
Чонвон вздрогнул, догоняя парня, когда тот двинулся по тропинке к припаркованному автомобилю.
— Он бы пьян, — Ян ухватился за плечо Нишимуры, привлекая внимание парня. — Не стоит обращать внимания на пьяных: порой они говорят резкие слова, но вовсе не это имеют в виду.
Чонвон знал, как они выглядели со стороны. Рики в строгой рубашке с приспущенным галстуком, в классических штанах и дорогих туфлях, с идеальной укладкой и, впрочем, видом модели, сошедшей с обложки журнала — которой тот, собственно, и был — и Чонвон, потрёпанный, уставший и немного пьяный. В глазах сновавших мимо парней и чаще девушек Нишимура казался принцем, Ян — проблемой.
Что-то неприятно закололо грудь, когда юноша лишь слабо кивнул, обходя чёрный автомобиль, кивком указывая Яну наконец занять своё место и поехать домой. За недолгую дорогу до их дома Чонвону пришлось понять одну вещь: было не ясно, почему парень, до побеления костяшек сжимающий руль, не проронил за всю дорогу и слова (а ведь Ян, начиная с того момента, как предложение выпить прозвучало в офисе днём, готовил себя именно к этому), что, несомненно, выводило чонвонову тревогу на новый уровень.
Когда они вошли в просторную, но до чего неуютную квартиру, не было ни ссор, ни криков, ни уж тем более привычной боли. Не было ничего, что было привычным. Рики, бросив пару фраз про холодный ужин на столе, проскользнул в
их свою комнату, а после клацнул дверной замок. Всё. И именно это ощущалось неправильным. Словно, если бы юноша вёл себя как раньше, делал то, что делал обычно, всё было бы проще. Возможно, не было бы правильнее, но было бы привычно. И он бы не стоял посреди гостиной в своей грязной одежде, не зная, куда себя деть. Не пришлось бы ночь моститься на диване, так и не сомкнув глаз к утру.
Чонвон ненавидел изменения.
Пятничным утром Чонвон стоял у офисного здания, глядя на высотку снизу вверх. Невыспавшийся, помятый и на грани того, чтобы принести Гаыль-сомбэним заявление об увольнении. Одна мысль о встрече с новыми людьми, подхалимстве и напыщенной услужливости, которую от него как от новенького ожидали, приводила Яна не только в ужас, пуская по телу дрожь, но и вызывала укол злости, а вместе с ней и накатывавшую с головой волну усталости. Стоя в холле, здороваясь с работниками, которых парень знал в лицо, но имена вряд ли бы вспомнил, ему пришлось принять и следующую истину: возможно, он был хорошим работником (он делал всё, чтобы им быть), но его социальные навыки, что уж говорить о навыках коммуникации, оказались ниже плинтуса. Именно поэтому, остановившись за дверьми нового отдела с табличкой «бульварная пресса», Чонвон быстро проскользнул к пустому месту, предварительно спросив у секретаря, что неслась на своих каблуках с кипой бумаг между рядов с компьютерами, — единственного человека, которого парень знал в лицо — какое место он может занять, а после не проронил ни слова, расставляя свои вещи, пока не набрался полный офис людей.
Гаыль-нуна была права: отдел жёлтой прессы куда больше и многолюднее, а Чонвону предстоит к этому привыкнуть. Ровно как и к шуму, перешёптываниям и любопытствующим взглядам, что стреляли в его сторону. Пришлось повторять про себя как мантру:
«это пройдёт, и они утратят к тебе интерес», чтобы не сойти с ума до конца рабочего дня. И пусть Ян сам говорил, что не собирался быть услужливым, когда терпеть давящую тишину до утреннего совещания больше не было сил, он поднялся со своего места и, остановившись напротив нескольких столов, что стояли почти впритык, собирался обратиться к двум девушкам и парню, что сидели за ним, как вдруг одна своим высоким голосом резко начала:
— Ты, должно быть, Ян Чонвон из отдела криминальных новостей? — указав пальцем, она быстро согнула его обратно в кулак, подмечая свою ошибку. Парень кивнул, неловко улыбаясь. — Читала твои статьи, они потрясающие, — как считает сам Ян, это простая вежливость, не больше. — Я Хо Юнджин, — и она протянула тоненькую ручку с красным маникюром, широко улыбаясь, и Чонвон оттаял — ничего не смог с собой поделать.
— Ян Чонвон, — глупо повторил своё имя, а после неловко засмеялся, когда услышал «я знаю». Он поскрёб затылок, чуть краснея.
— Это Ким Дживон, — она указала на девушку напротив, которая, поправив квадратные очки на носу, слабо кивнула, улыбнулась и вновь потупила взгляд в ноутбук, — не разговорчивая, но милая, — Юнджин поддалась чуть ближе к Яну, чтобы сказать: — Второй год с ней работаю, а она реагирует на меня всё так же. Никогда не видела ещё человека, настолько увлечённого текстом, — она чуть пнула девушку под столом, корча ей милые рожицы, стоило той поднять взгляд на неё. — А это Пак Чонсон-оппа, — парень помахал раскрытой ладонью, выбрасывая пустой стаканчик из-под кофе, — он у нас больше по кино, но никак не по звёздам, что в нём играют.
Пак дёрнул плечами, а после пожал протянутую Чонвоном руку и вновь завалился на своё место.
— Рад знакомству, — кое-как выдавил Ян, вовсе не зная, были ли его слова уместны или нет.
Хо энергично замотала головой, широко улыбаясь. Чонвону лишь оставалось надеяться, что он не выглядел глупо.
— Юджин, чего ты вцепилась в бедного парня? — поинтересовался Пак, закидывая руки за голову, и откатился на своём стуле, чтобы после в плавном движении взвалить ноги на стол, дёргая чёрной туфлей в воздухе. Чонсон заломил бровь, Чонвон свёл свои на лбу.
— Не обращай на него внимания, Ян-и, кажется, кто-то всё никак не может смириться, что внимание уделяется не ему, — бросила Хо, и в её тоне вовсе не было ни призрения, ни насмешки. Чонсон скорчил рожицу, кладя руку на сердце, словно то поразила стрела. А девушка, тихо смеясь, предложила: — Сходим за кофе? — она стала искать что-то в простенькой белой сумочке на столе. — У нас ещё есть пара минут до совещания.
— А ты расскажешь, кто какой пьёт? — Ян не думал дважды, прежде чем спросить.
— Конечно! — оживилась девушка. — Будете? — спросила она у Ким и Пака, а те одобрительно кивнули. — Тогда вперёд! Я тебе ещё столько не рассказала.
Стоило ли Яну поблагодарить всех существующих богов за то, что его встретила Хо Юнджин? Кажется, определённо. Не начни та болтать, не продолжи рассказывать истории в лифте, по пути до кофейни на третьем этаже, не познакомь она со всеми, Чонвон чувствовал бы себя отвратительно. Когда они остановились в небольшой очереди, Юнджин вернулась к тому, на чём они закончили до этого, крутя в руках кошелёк:
— Наш отдел чуть больше вашего, но нисколечки не продуктивнее, — она неловко посмеялась, а Ян не стал говорить, что продуктивность отдела криминальной хроники завесила от него с Сонхуном и вовсе не от Чэвон. — Чон Вону, наш глава отдела, выглядит устрашающе, но на самом деле очаровательный человек. Не очень общительный, — она надула губы. Девушкой необщительной её-то уж точно нельзя было назвать. Казалось, на её фоне все казались бы необщительными. — Но начальник хороший. Ещё есть Бомгю-оппа, наш главный редактор. И Чан Вонён, не знаю, какие у них там отношения, но та вечно за ним хвостиком бегает, и всё же к этому привыкаешь, — что скажешь, этой девушке точно подходила работа в жёлтой прессе! — И вот теперь ты, Ян Чонвон. Надеюсь, ты не сбежишь от нас в первую неделю, потому что нам правда не хватает рук.
— Я постараюсь, — прозвучало как-то слишком уверенно. И всё же то, как девушка расцвела от его слов, заставляло Яна оставаться спокойным.
Когда официантка в кремовой рубашке и коричневом фартуке вручила парню перед ними его заказ, Хо подбежала к стойке, желая девушке доброго утра, и стала перечислять по памяти, а Чонвон и не старался считать, во сколько ему это обойдётся.
— Американо с карамельным топингом для меня, глясе с дополнительным шоколадом для Дживон, два двойных эспрессо для Чонсона и Вонён, — она загибала пальцы, словно боялась что-то упустить, а девушка записывала их заказ на планшет перед собой. — Бомгю не появится сегодня, но обычно он берёт лунго. И медовый раф для нашего босса, — заказала девушка, довольно клацая пальцами в воздухе, — я бы назвала это отвратительным напитком, но кто я, чтобы говорить о чужих вкусах, — и пожала плечами, довольно хмыкая. — А ты какой будешь?
— Добавьте к заказу ещё один эспрессо, — сказал Ян, выудив карточку, попутно глядя на девушку, что собиралась расплатиться за весь заказ. Хо, стоило увидеть чонвонв взгляд, буквально кричащий «даже не думай», виновато подняла руки, словно капитулировала, и с протяжным «поняла-поняла», убрала наличку в кошелёк, спрятав тот за спину.
Они вернулись на этаж с горячими напитками как раз к началу совещания. К тому моменту паника на ряду с усталостью отступили. Чонвон вошёл в зал для совещаний со своим кожаным, чуть потрёпанным блокнотом — подарок времён его первого курса — и больше не нервничал, собираясь разобраться со своими задачами на сегодня и его работой в этом отделе в целом. Зал для совещаний оказался чуть меньше отдела криминальной хроники, с прозрачными дверьми, глухими стенами и круглым столом с офисными стульями за ним. На нём — пара стаканов, кувшин с водой и несколько папок, больше для вида, нежели для практичности. Чонвон изучил обложку каждой, чтобы понять, что те просто занимали место на поверхности, ни больше, ни меньше. Когда все собрались, — Бомгю, судя по пустому месту, как говорила Юнджин, не появится — Ян вручил каждому кофе, чувствуя себя некомфортно, но не концентрируясь на этом, пока Чон Вону не зашёл в небольшое помещение, вальяжно продвигаясь к месту перед экраном-проектором, чтобы занять мягкое кресло.
— Господин Чон, — начала Хо, — Чонвон купил вам кофе, — и Ян осторожно подтолкнул стаканчик в сторону руководителя отдела, напряжённо улыбаясь.
— Новенький от Гаыль? — он принял стаканчик двумя руками, и Чонвон, энергично закивав, опустился на своё место. — Спасибо, — он поднял бумажный стаканчик, а после прильнул к пластмассовой крышечке, отпивая свой напиток. А Ян сделал мысленную пометку: вновь поблагодарить Юнджин за совет с кофе. — Отлично, — довольно потянул Вону, выпрямляясь на своём стуле, подтягивая планшет. — Бомгю так и не появился сегодня? — спросил он, и все помотали головой. Кажется, Чхве Бомгю был не то чтобы легендой отдела, сколько почти нерешаемой проблемой. По крайней мере, гримаса, застывшая на лице Вону, говорила именно об этом. — По-моему, пора кому-то получить по шее, — на выдохе сказал он, а после переключился: — Итак, Чонсон, я жду от тебя статью на понедельник о киноновинках, и, пожалуйста, что-то поинтереснее того черновика, который я видел. Просто отзыв — замечательно, но будь я читателем, перелистнул на следующую страницу после первых двух строчек, — серьёзно говорил Чон, и Пак мычал в ответ, что-то чёркая (не записывая, просто водя ручкой) в записной книжке. — Ким Дживон, ты вылавливаешь Вонён, — он указал на девушку в коротком платеце с ярким макияжем на лице, — и вы отправляетесь на пресс-конференцию, Юнджин, ты с ними.
— Что за конференция хоть? — поинтересовалась Чан, стуча длинными ноготочками по поверхности стола.
— Это то модельное агентство? — спросила Хо, клацая пальцами.
— Именно оно, — довольно потянул Вону, глядя на девушку.
— Так что с агентством? — не унималась Вонён. Чонвону тоже было интересно.
Дживон зашипела, поднимая на девушку взгляд.
— Если бы ты работала, а не бегала за Чхвэ-сонбэнимом, который, судя по всему, решил и вовсе не появляться в офисе, чтобы не встречаться с тобой, то знала бы, — Ким посмотрела на главу, а тот махнул рукой в жесте «продолжай». — LNY Entertaiment было обвинено в продаже не только личной информации своих сотрудников, и речь сейчас вовсе не о простых работниках, на которых не нацелены камеры, а и в невыплате своим моделям зарплаты. На пресс-конференции гендиректор либо примет обвинения, либо заставит работников солгать, — почти что на одном дыхании выпалила девушка, сверля недовольным взглядом Чан.
— Можно было ядом и не плеваться, Ким Дживон, спасибо, — только и сказала Вонён, сомкнув губы в одну линию.
Чонвон заёрзал на своём месте. Было больше чем очевидно, что девушки не особо ладили. Возможно, у них были свои причины, но Ян не собирался сближаться с ними настолько, чтобы в них вникать. Пока не собирался.
— Мероприятие начнётся в двенадцать. Чан Вонён потом напишет статью, а Хо и Ким на следующую неделю заканчивают с тем, над чем работают сейчас.
— Будет сделано, шеф, — заголосила Хо, не боясь привлечь внимание.
Чонвон, до сего молчавший, осторожно поддался на своём стуле со скрипящими колёсиками ближе к столу и блокноту, чтобы после, шумно сглотнув, уперев локти в стол, спросить:
— Что тогда делать мне?
И Ян в самом деле не имел ни малейшего понятия, в чём заключалась его работа в этом отделе. Не только на сегодня, но и вообще в целом. И, судя по задумчивому лицу Чон Вону, тот тоже особого представления не имел.
— У меня было время этим утром, я просмотрел популярные новости в социальных сетях, и, кажется, у нас есть всего пара скандалов из которых можно выжать хоть что-то, — начал Ян, шумно втянув воздух через раздувшиеся ноздри, сжимая переносицу, а Вону внимательно глядел на него, одобрительно кивая. Поэтому Чонвон продолжил, раскрывая свой блокнот и глядя на неровные записи: — Про LNY вы уже говорили, так же в интернете набирает популярность движение в защиту айдолов из-за отношения к ним агентств, но в большой скандал, кажется, это не выльется, а мы не получим сенсацию, — Ян уставился на желтоватую бумагу, бегая взглядом по словам. Может, он и не знал, какой его робота будет в этом отделе, однако полгода стажировки и, наконец, полуторагодовой опыт работы внутри самого агентства давали Яну единственную определённость: он сможет делать то же самое, — искать материал всеми доступными средствами — пока не ухватится за сенсацию. Именно этим он и занимался. — В трендах вирусятся новости о скандале на съёмочных площадках, — и Чонвон хотел продолжить, как Чон клацнул пальцами, указательным показывая куда-то за спину Яну.
— Вот оно! — как-то слишком воодушевлённо сказал Вону, а Ян заломил бровь, не совсем понимая. — Если есть скандал в мире камер, то мы в деле: такие новости всегда привлекают больше всего внимания, а репортёрам и журналистам приходится бороться за эксклюзив, — Чонвон пожалел, что вообще начал говорить. Разве это не значило, что он будет делать то, о чём хотел вчера сказать Гаыль-нуне? Драться с другими компаниями за эксклюзивные новости, кадры, улики. Не смотри на него пять пар глаз, откинулся бы Ян на стуле и взвыл бы. И кто только дёргал его за язык? — Не важно, какие там будут новости, теперь ты занимаешься этим делом.
Чонвон подумал, что всё это какое-то сумасшествие. И всё же это было куда лучше, чем сидеть баз работы и не знать, куда себя деть. По крайней мере, именно в этом постарался себя убедить парень, покидая зал для совещаний со всеми и возвращаясь на своё новое место. По крайней мере, именно это он повторял, словно мантру, пока открывал сайт за сайтом в поисках нужной ему темы.
К середине рабочего дня, казалось, чонвоновы глаза собирались выпасть из орбит от того, как часто парень их закатывал. Не потому, что поиск был слишком сложный, не потому, что чтобы докопаться до первоначала пришлось оформить парочку платных подписок, прочитать миллион сообщений (по теме и нет) на фанатских форумах, и вовсе не потому, что порой у Яна подплавлялись мозги. Всё дело было в «жаркой» новости и до чего хорошей компании (впервые за всё время), что не только скрывала данные актёра, а может и актрисы, но и раздавала судебные иски на право и на лево. Казалось, ввяжись Ян в это дело, то кабинет корпоративного юриста на пятом этаже станет его вторым рабочим местом.
И Чонвон в самом деле собирался оставить эту идею, не желая искать себе проблем, если бы не одно обсуждение, так громко кричавшее:
«Киноновинка бьющая рекорды, и актёр главной роли, разрушающий свою (и не только) карьеру». Ян кликнул на статью не с большим интересом, перебегал со строчки на строчку на форуме и собирался закрыть его, посчитав очередным кликбэйтом, если бы автор, любезно называющий актёра главной роли «хуже бездомной псины», не прикреплял фотографии. Возможно, сделанные исподтишка, возможно, сфальсифицированные, но было ясно одно: актёр главной мужской роли Ким Сону — вот кто был на снимках. На фотоснимках, которые вполне могли разрушить его карьеру.
Чонвон не сразу понял, как сотовый, до сего лежащий на столе в беззвучном режиме, оказался в руках. Ян листал мессенджер, бегая глазами по численным контактам, пока не остановился на одном, последнее сообщение которому было отправлено больше двух месяцев назад. Его пальцы зависли над виртуальной клавиатурой, и парень напечатал первое, что пришло в голову.
Вы:
«Паршиво выглядишь, дружище».
Судя по тому, как быстро убралась галочка и сообщение было отмечено прочитанным, парень не работал. А стоило строке «печатает…» появиться в левом нижнем углу, как Ян затаил дыхание, кусая кожу на большом пальце левой руки — привычка, от которой пора бы избавиться и не носить постоянно пластыри на кровоточащих ранках, но сказать было проще, чем сделать.
господин-когда-нибудь-я-стану-богатым:
«нашёл чем удивить»
«ты-то как узнал, наш полицейский мальчик?»
Чонвон не стал обращать внимание на дурацкое — по его мнению и только! — прозвище.
Вы:
«Много чего произошло».
господин-когда-нибудь-я-стану-богатым:
«правда»
«?»
«паршииииивенько»
Вы:
«Правда».
А после Чонвон отправил краткое сообщение раньше, чем успел обдумать всё дважды:
Вы:
«Встретимся?»
