***
В квартире, что сняли на ночь все ребята, тепло и уютно. Все сидят на полу, общаясь о разном. Важном и не очень, о весёлом и печальном. Антон, как брат старший, что-то спокойно рассказывает Леше с Андреем, которые слушают заинтересованно. У Ильи с Артуром явно идёт спор насчёт чего-то, но всем понятно, что все эти бурные эмоции не значат злость или неприязнь друг к другу, а лишь показушность некую, ведь без всех этих "ссор" они не могут совсем. А Денис не хочет много разговаривать сейчас, он очень устал, а ещё он знает, что мама Дани не будет ждать до завтра, а прямо с порога, вечером этим, будет заваливать вопросами и рассказами о молодости. Она чай горячий будет по тысячи раз заваривать, конечно же что-то приготовит потрясающе вкусное. Сейчас Коломиец с глазами закрытыми в шею веснушчатую утыкается, даже очки снял, настолько доверяет. Он почти лежит уже на парне, но тот не возражет совсем, наоборот приобнимает сбоку и в телефоне что-то листает неспешно. – Когда-нибудь они при нас ебаться начнут, я отвечаю. – по содержанию понятно, что такое мог только Илья вякнуть, а потом сам со своей шутки и посмеяться, но ведь подхватили ещё кто-то, смешки тихие слышны. Денис слышит всё прекрасно, но почему-то не хочется сейчас вставать и шутить как-то в ответ, он только вялое «Илья, иди нахуй» произносит, а от Кашина не отлипает, даже в объятиях сжимает крепче прежнего. – А ты прям ждёшь, да? – язвительно произносит Даня, в голосе отчётливо улыбка слышна ехидная, как парень и любит. На эту шутку тоже люди реагируют, сам Илья громче всех смеётся. Сейчас тут так тепло и по домашнему. Когда все о своём разговаривают, когда шутят и смеются в голос, когда свет приглушённый от торшера по комнату освещает. Но Кашин на время смотрит, зная, что если сейчас не выехать, то спать они лягут позже намного, ведь маму не остановить при встрече, она обо всём поспрашивать захочет. – Всё, давайте, мы поедем уже тогда. День, вставай, мама тебя заебёт иначе к ночи. – он его теребит немного за талию, заставляя глаза разлепить и отлипнуть от тела тёплого. Очки нащупать на ковре почти сразу удаётся. Вещи все уже в рюкзаке собраны, сейчас осталось дождаться такси, что Даня вызвал, и минут двадцать ехать по вечернему городу. – Давайте провожу тогда. – встаёт Коряков, следуя за парнями в прихожую. На улице двадцать третье апреля, значит хватит лишь худи «Ненаход» сверху футболки полосатой и капюшоном накрыть волосы белоснежные. Ощущение будто сейчас Денис не в настроении долго копошится с прощанием, так что он лишь обнимает друга, по спине хлопая, улыбку показывая теплую и благодарную за все эти три дня вместе. – Спасибо, ахуенно получилось вообще! В Питере тогда седьмого мая встретимся, пока. – и рукой машет друзьям, вызывая чувство трепетное в душе. Парни из квартиры выходить начинают, как с комнаты слышен возглас Артура радостный: «Предохраняйтесь, главное!» – Нахуй иди, прошу! – кричит напоследок Денис с улыбкой до ушей и слышен смех заливной с той стороны. Дверь сзади закрылась, дорога до лифта, выход на лестницу и наконец улица. Прохладный ветерок веет чем-то очень свежим и свободным, но всё это недолго, ведь садясь в машину слышен запах ароматизатора с каким-то химическим составом. Коломиец всей душой ненавидит эти мелкие висячие вонючки, что аж блевать иногда тянет. Не видит он смысла в этой фигне, лишняя морока только. Они сидят на заднем сидении и слушают какой-то трек Кашина по проводням наушникам. Сейчас хочется наконец приехать и лечь спать в обнимку, хотя силы вроде присутствуют.***
В квартире Светланы пахнет деревянными недавно вымытыми полами и сушёным базиликом, что висит прямо у входа на верёвочках вдоль коридора. Вся мебель приятная по цвету, напоминает твёрдый и очень горький шоколад, который можно есть лишь со сладким-пресладким чаем. По полу проходит какое-то тепло необъяснимое, хотя полы вроде без подогрева. И сколько бы раз Кашин не твердил матери о том, что он в состоянии купить ей новую квартиру где-то ближе к центру, но та всегда отмахивается, говоря что-то об атмосфере в этой и о родных, что живут в этом районе. Всё же желание женщины в данной ситуации главнее всего. – Ма-ам, мы пришли, – чуть повышенным тоном произносит, зная свою маму, ведь та может замечтаться во время готовки, например, и вовсе не заметить приход гостей. Всё же со стороны гостиной появляется энергичная женщина, с улыбкой гостеприимной и пучком растрёпанным на голове. Она в объятия сгребает тёплые, целуя парней в макушки по очереди, при этом смешно вставая на носочки в своих заношеных тапочках. – Привет, Данька, ты что же своего паренька не кормишь совсем? Вон какой стал, скоро очки спадать будут уже! – задорно смеётся в конце и причёску поправляет свою, пока от Дани слышено лишь протяжное «Ну ма-а-ам» и вот обязательно с глазами закатанными, но всё такой же улыбкой. Денис когда сюда приезжает ощущает чувство в груди какое-то приятное, будто вот он, дом, где комфортно находиться в любой момент и даже в самых неприятых обстоятельствах. – Так, ну что проходите ребетёнки мои, сейчас всё-всё мне расскажете, вон у тебя же сегодня концерт был, да? – на кухню маленькую поводит, сама к чайнику бежит быстрее, воды набирая, да побольше. – Ну не концерт прямо, я так, у Ильи несколько песен исполнил и всё, – Кашин к раковине становится и Дениса к себе подзывает, чтобы всю грязь уличную смыть с себя. Мыло приятно пахнет яблоком, мыслится сильно так. – Мы пойдём переоденемся по-быстрому, ты пока чай ставь, – Светлана кивает головой туда-сюда и улыбается вслед парням, уходящим в соседнюю комнату, перед этим захватив сумки с прихожей. В этой комнате у Дани так приятно находиться, что даже жить здесь остаться будто не так и плохо. Тут не всё вылизано до дизайнерского интерьера, а наоборот совсем. Пошарпанная ручка шкафа, что отвалится при первой же возможности, сколотые углы стола рабочего, за которым Данила лет так десять назад делал ненавистную домашнюю работу, готовясь к экзаменам. Двухспальная кровать самая новая из всей комнаты, ведь покупалась в самом конце учёбы Кашина, когда он вот-вот бы в Санкт-Петербург уехал. На стенах множество цветных плакатов разных, несколько детских рисунков в рамках, какие-то книги учебные на верхних полках стола, куда уже даже мама Дани пыль не лезет убирать. Не знает парень, почему женщина решила хранить это всё здесь будто до конца дней своих, но приятно всё-таки, когда понимаешь, что некоторые вещи останутся здесь ещё надолго. – Так, давай я тебе своих здешних футболок дам, а то заебёшься в своих ходить, на. – протягивает какую-то бесформенную одежду, явно на несколько размеров больше самих парней, но Коломийца всё вполне устраивает. Сейчас всё так по домашнему, будто на многие вещи, что тревожат в жизни до дрожи можно ненадолго забыть, окунувшись в эту пелену разговоров. Все здесь понимают, что слов сейчас будет не мало, а времени счёт можно будет потерять влёгкую. Они переоделись в одежду поудобней, направились назад под звук кипящего чайника, который будет завариваться ещё не раз.***
После нескольких часов сидения практически в одной позе тело явно устанет, а язык сейчас хочет отдохнуть ещё пуще, ведь сколько смеха, историй, переживаний было за последние три часа. Мама Дани всё такая же приятная и понимающая, всегда выслушает и поддержит в трудные минуты. Она опять рассказала миллионы историй из детства Данилы, на что тот глаза закатывал и вздыхал томно. Всё так по правильному здесь. Денис у зеркала стоит в ванной, сзади Кашин прижимается телом, обвивая руками вокруг. Он пасту из тюбика выдавливает, следом щёткой во рту чистить начинает, вкус мяты на языке приятен как никогда. Рука татуированная на талию кладётся невесомо, поглаживает аккуратно и улыбку вызывает сквозь чистку зубов. Ладонь гладит неспешно, незаметно под футболку пальцами лезет. Денис глаза округляет и останавливает рукой. Но действия не прекращаются. Когда Коломиец наклоняется пену мятную сплюнуть, второй в шею носом утыкается, поцелуи частые оставляет. За дверью закрытой слышен звук выключателя и скрип кровати. Мама Дани спать легла, этим развязывая руки полностью. Пальцы по шее гладят, скидывая волосы белёсые. Данила ближе жмётся к коже нежной, засос оставляет, а из Дениса стон сдавленный вырывается, ведь парень прекрасно знает все лакомые местечки, от которых пальцы на ногах сводит и снизу живота тянет. – Ну же, покажи свой голосок, – специально провоцирует, зная, что Коломиец и так несильно доволен задумкой секса вне дома, а тут ещё мама Дани в соседней комнате спит. Стыдно до ужаса, но нравится ему всё это. Все касания интимные, которые в зеркале отражаются. Они далеко зашли, так, что возбуждение не снять по щелчку пальцев. – Пошли. – за руку тянет, из ванны выходя. В комнате настольная лампа лишь горит, освещая очень тускло. Дверь закрывается и Данила на кровать садится, хлопает по коленкам игриво. Денис понимает, что весь его румянец видно прекрасно, а ещё понимает, что всё это возбуждает парня напротив ещё больше. Но он присаживается аккуратно, тут же стон немой издаёт, всё из-за ладоней чужих на ягодицах. Даня наверх смотрит лукаво, на лицо смущённое. Он одной рукой к щеке ластится и подушечками по коже молочной мажет. Щёки красные трогает, губу нижнюю приоткрывает и за подбородок к себе притягивает. Языком юрким рот исследует, пока Денис, прикрыв глаза, на плечи давит, заставляя назад упасть на постель мягкую. Теперь ведёт Денис. Он шею веснушчатую засосами наливными покрывает, следы от укусов точно останутся на утро. Его тонкие пальцы гуляют под огромной футболкой, оглаживают живот впалый. Следом ткань вовсе снимается с тела, позволяя оставлять метки и там. Парень поддевает резинку чужих домашних штанов, снимая их до колена. Через боксёры гладит пятнышко мокрое, надавливает большим пальцем вызывая вздох тяжёлый сверху. Денис неопытный в минете, но явно знает, что делать и на какие точки давить. Он стягивает последний элемент к штанам и устраивается поудобней. Язык оглаживает красную головку, обводя всю разом. Парень берёт глубже, а Даня скулит от ощущений. Денис ловко проходит языком по всей длине, следом беря чуть глубже того раза. Движения ритмичны и приятны до дрожи в ногах. Кашин не передаст словами эти ощущения, когда снизу-вверх члена приходится любимый язык. Этот колкий и острый в разговоре язык сейчас в его распоряжении. Он руку увесистую на затылок парню кладёт, зарываясь в мягкие волосы. Пристальный взгляд голубых глаз, что в мраке почти чёрные. – Малыш.. я не буду давить, продолжай, прошу.. – с одышкой, с трудом, с этими дешёвыми фразочками из порно, но внушает доверие. Фрикции быстрее и быстрее, оттого очки спадают с носа, заставляя их поправлять. Это зрелище невозможно описать одним словом, зрелище, когда его Коломиец старательно обвивает орган, пыхтя изредка. Рука в волосах начинает держать крепче, а движения прекращаются, есть лишь недоверчивый взгляд снизу. – Блять, возьми чуть глубже, – и хватку ослабляет. Денис слушает, и отвергая все рвотные рефлексы, берёт глубже, почти до основания. Довольно громкий стон от Кашина вызывает ощущение, что на утро будет разговор с его мамой. Как же сейчас тяжело становится дышать и мыслить разумно, когда тебя ласкает язык ловкий. Разрядка близко, а ладонь в волосах снова сжимается от напряжения. Денис чувствует прекрасно, поэтому ртом работать прекращает, сразу рукой у основания движет. Сперма вязкая на линзы попадает, слегка на живот Дани. Из звуков сейчас только тяжёлое дыхание обоих. Кашин находит силы сесть и на личико любимое взглянуть. – Ты умница, давай вытру, – и тут парень тоже знает отчётливо, как комплименты во время секса заводят Дениса. Он будто всё про него знает. Всё же салфетками влажными протираются очки, а следом на парня растерянного надеваются. Коломиец на спину ложится, подушку поудобнее под голову кладёт. Прелюдию придётся продлить, ведь минет не самая приятная вещь для делающего. Даня в губы красные целует мягко. Никакой грубости сейчас, только чувства и любовь. Татуированные пальцы по бёдрам гладят, резинку шорт поддевают, но обратно опускают, дразнит явно. Поцелуи от кадыка до ключиц лёгкие, в каких-то местах даже языком проводит, зная, как нравится это нижнему. Футболку тоже не снимает, ведь некомфортно Денису обнажённым полностью лежать, уж лучше постирать потом. Шорты медлительно снимает сразу с бельём нижним. Данила ноги худые разводит и во внутренней части бедра кусает, зализывая сразу. Он губами мажет везде, заставляя скулить от удовольствия. – Смазка с собой? – и блондин кивает стыдливо, вызывая улыбку напротив. Как же Даня любит подкалывать парня за его продуманность. Сейчас удивительно, но промолчал и всё же к рюкзаку идёт, лубрикант вишнёвый доставая. Этот запах может сам не любит, но он на любые жертвы пойдёт, только чтобы второму хорошо было. И он иногда задумывается, ведь не в одних из прошлых отношений он и не задумывался о удобстве партнёра настолько, как в этих. Ему важен комфорт Дениса, без него смысла в сексе он не видит вовсе. По пальцам течёт вязкая, полупрозрачная жидкость, вызывая холодок лёгкий. Он растирает её тщательно, а Коломиец смотрит завораживающе. Взгляд мутный такой, ресницы дрожат, а губы приокрыты. Безумно поддатый вид. К колечку мышц прислоняются пальцы тёплые и один проникает медленно. Денис жмурится и парень каждую его реакцию уловить старается. Ещё на одну фалангу углубляет, а ноги сжимаются инстинктивно. Рукой Кашин отодвигает их в стороны и поцелуй на коленке оставляет. К первому второй жмётся, проходя уже намного легче. Даня движение начинает, разводя в манере ножниц. Парень под ним зажимается, но стонет тихо в ладошку. Эта чувствительность иногда поражает. Уже третий палец с лёгкостью входит и позволяет двигаться резче. Приглушённые стоны ласкают уши, от того, как он старается держать голос при себе. – Дань.. Дань, я г-готов.. – в голосе дрожь отчётливая, что ещё больше страсти добавляет. Данила вытаскивает пальцы с хлюпом характерным, а у парня под ним выдох издаётся. Сейчас важно сделать всё плавно и не сорваться. Грубый секс конечно иногда нужен для разнообразия, но всё же не в таких условиях. Оба готовы отдать все чувства друг другу. Кашин смазки ещё на член льёт, а Денис дрожит от нетерпения. Головкой прислоняется, слегка давит и входит совсем немного. У Коломийца уже искры в глазах от непривычно большого размера в себе. Парень ждёт кивка положительного и дальше движет. Он вошёл больше чем на половину, начиная движения туда-обратно. Всё становится быстрее и быстрее, а Денис голову откидывает назад, одеяло в руках сжимает. Фрикции уже дошли до нужного темпа, а член входит почти до конца. Коломиец с закрытыми глазами жмуриться и рот ладонью закрывает, скрывая самые сокровенные стоны. У уха дыхание появляется, а угол наклон меняет свой, входя будто глубже ещё. Данила мочку кусает молочную, носом задевая. Рука ото рта случайно отлипает и уж слишком громкий стон вырывается наружу. Денис сразу обратно закрывает, понимая, что в соседней комнате всё прекрасно слышно. А Кашину смешно, его улыбка даже в дыхании слышна. А движения уже настолько быстры, что невозможно подстроиться. В глазах пелена, очки давно на кончике носа болтаются, ноги трясутся от возбуждения. Денис глаза опускает и видит как член чужой выпирает через живот, от этой картины ещё приятней становится. Последние толчки и Кашин выходит резко, начинает рукой работать. Через несколько секунд жидкость белая красуется на животе впалом. Коломиец сам начинает себе надрачивать и изливается также на кубики. Дыхание невыносимо быстрое у обоих, а в комнате безумно жарко. Глаза закрыты, но чувствуется, как Даня кожу заботливо вытирает салфетками холодными. – Спи, я всё сделаю. – и парень правда засыпает, прямо так. Не помывшись, с очками, что снимаются потом аккуратно. Он знает, что он может не заботиться об этом, парень доверяет Кашину как никому другому.