Вкус ревности

Тан Бо знал, что его даос-нуна была недостижима для него, каждый раз даря до боли сладкий удар и ничуть не жалея, пусть и считала его лицо красивым. Но от того ещë больше его накрывала волна негативных чувств, когда он узнавал, что Чхонмëн сейчас с другим. Он знал, что у неë много любовников — и все они уступают ему — но даос-нуна никогда не давала ему даже намëка на то, что и в Тан Бо видит партнëра на ночь. Он утешал себя тем, что был особенным. Но когда его руки наконец коснулись белой формы старейшины Хуашань, когда с губ Чхонмëн сорвался едва слышный стон, когда он вновь потянулся вперëд, чтобы забрать поцелуй, за ним другой и последующие, он понял, что его обвели вокруг пальца. Его нуна была прямо на его коленях — и в одежде. Она была вся для него — а взгляд затуманен алкоголем. Казалось, что за все проведëнные вместе года, это всë чего он был удостоен, когда другие мужчины могли коснуться еë мягкой кожи, обвести языком розовый сосок, провести членом вдоль половых губ… Глаза Тан Бо потемнели, а зубы впились в шею, оставляя след; и то, тот скоро исчезнет, даже не оставив напоминания об этой ночи. Его руки мяли, сжимали чужие ягодицы, пока Чхонмëн тëрлась об него своей превосходной грудью и шептала пошлости на ухо: — Бо-я, тебе нравится? Конечно. Он мог бы и вылизать ноги даос-нуны, попроси она только его. Его таз поднимался вверх-вниз, создавая видимость входа и ударяя между ног Чхонмëн. Еë пальцы впились в его волосы, а голос продолжал шептать на ухо и сладко срываться, пока по телу проходила дрожь. Из-за интенсивности белые штаны сползли, обнажая упругие ягодицы и давая пальцам Тан Бо отпечататься на белой коже — и этого хватило, чтобы кончить, впиваясь в мягкие губы. Это была лучшая ночь в жизни Тан Бо. И единственная подобная. Даос-нуна никогда не повторялась в любовниках.