Почему, Хэв?

      Когда Лиф отшила меня, единственное, что мне помогло не свихнуться от самоуничижений, постоянной рефлексии, бесконечной тоски и сильно пошатнувшейся самооценки — это ты и твоя поддержка.       Ты носился со мной, как с ребенком или тяжело больным. Следил, чтобы я нормально ел, нормально спал, не страдал от кошмаров, которые действительно начали мучить меня из-за сильного стресса и постоянных переживаний, и следил за тем, чтобы я хотя бы изредка выходил на улицу, дабы «не стухнуть в своей норе». Ты тащил меня на прогулки в парк или на стадион, в кафе или кинотеатр. Ты постоянно звал меня играть в какую-то очередную компьютерную игру или посмотреть какой-то очередной сериал, наплевав на мои психозы и нежелание что-либо смотреть и делать.       Ты всячески отвлекал меня от пожирающих мой мозг мыслей.       Ты стащил из моей комнаты все опасные предметы и постоянно проверял мои руки, когда думал, что я не вижу этого… и как бы мне ни было мерзко и даже обидно от твоих подозрений о селфхарме в моем исполнении, нельзя было отрицать его возможность, даже если я не был в этом заинтересован и не считал это полнейшей хернёй и идиотизмом. Чтобы я лишний раз не замыкался в себе, ты даже заметно сократил общение с Лиф, несмотря на ее протесты и твое явное нежелание, ведь стоило мне только услышать ее имя, как меня тут же накрывало одно из двух состояний — бешенство или глубокая обида.       Я прекрасно понимаю, что насильно мил не будешь, и если уж Лиф не оценила весь год моих ухаживаний, что с каждым разом всё больше и больше раскрывали очевидность моих намерений и чувств, то это значит, что я точно не тот человек, который бы заинтересовал ее как парень.       Я знаю, что на первой неудачной любви жизнь не заканчивается, но, впервые найдя ту самую, в действительности «не такую как все» девушку, что по итогу решила ограничиться простой дружбой, несмотря на твои страдания от чувств к ней, это… Это реально кажется концом. Концом света. Концом твоей собственной вселенной…       Вселенной, которая была ею.       Я грезил ею, я грезил отношениями с нею, я грезил простым прикосновением к человеку, что впервые вызывал во мне не вспышки раздражения или простое равнодушие, а нечто большее, нечто… Нечто невероятное.       В одну из ночей, когда ты в очередной раз разбудил меня во время кошмара, ты сказал мне, что когда-нибудь я полюблю кого-то намного сильнее, чем ее, и Лиф будет лишь глупым, забавным периодом из подростковой жизни, который в будущем не будет стоить почти ничего.       Я тогда сильно удивился, услышав нечто мудрое из твоих уст, но, несмотря на показное раздражение и отталкивание тебя и твоей заботы, я все равно запомнил твои слова и даже проанализировал, нехотя согласившись и признав твою правоту, что было тяжело, даже если я не говорил это вслух.       Если честно, я был бы счастлив сейчас снова начать убиваться по Лиф.       После того, как я снова полюбил, влюбленность в нее в действительности кажется чем-то далёким, детским и наивным. Чем-то лёгким и отдающим приятной ностальгией по беззаботным временам, когда меня колыхало лишь приближение экзаменов, натянутые отношения с родителями и бесячие одноклассники.       Сейчас я бы отдал все на свете, чтобы снова начать убиваться по Лиф и пытаться добиться отнюдь не дружеского расположения ко мне с ее стороны, но… Хах. Даже несмотря на то, что на первом курсе универа она соизволила заинтересоваться во мне, как в парне, я не получил от наших отношений того, чего так желал.       Я больше не любил ее.       Я не был в ней заинтересован ни на грамм.       Меня интересовал другой человек. Человек, с которым с точки зрения общества и даже общепринятой морали мне абсолютно ничего не светит.       Ничего, кроме кровного родства.       И это я сейчас про тебя, Хэви.       Я не помню, когда именно мое раздражение от одного твоего присутствия сменилось невыносимым желанием быть как можно ближе к тебе. Я не помню, когда именно я стал засматриваться на тебя, я не помню, когда именно мне начали сниться сумбурные сны с тобой, и я не помню, когда моя любовь к тебе, как к брату, перешла все границы.       Когда после очередного не очень приятного анализа моего отношения к тебе я понял, что мои чувства начинают переходить ту самую невидимую грань, я подумал, что начинаю сходить с ума.       Я до сих пор думаю, что уже давно слетел с катушек, раз уж позволил себе заинтересованность не то что в парне, а в родном брате, с которым у меня одни родители и с которым я жил под одной крышей почти шестнадцать лет.       Но… Знаешь… Несмотря на всю запретность и абсурдность моих не братских чувств к тебе, Хэви, я не хочу от них избавляться. Да, звучит противоречиво, особенно после слов о моем желании отдать что угодно, лишь бы снова любить Лиф, но… Я просто понимаю, что не смог бы отказаться от своих чувств к тебе. От своей любви к тебе.       Я никогда не был, как бы ни хотел, равнодушен к тебе. А как иначе, если ты мой младший непоседливый брат, который при любом удобном случае влипает в самые разные неприятности? Я всегда был вынужден приглядывать за тобой и ненавязчиво контролировать каждый твой шаг, чтобы тот не стал для тебя последним.       Раньше я делал это нехотя, чисто из долга, как старший ребенок в семье и твой брат, но сейчас слежка за тобой приносит мне неописуемое удовольствие.       Кто бы мог подумать, что ты такой красивый, Хэви. Я никогда не обращал внимание на твою внешность, я слишком привык к ней, и пускай я признавал тот факт, что ты симпатичный и очень милый, я не зацикливался на тебе и не думал об этом настолько часто. Сейчас же я постоянно любуюсь твоим профилем, очаровательно вздёрнутым носиком, который не вызывал во мне никаких чувств, когда я видел идентичный в зеркале своей комнаты… Твои большие, зелёные глазища, за которые я в детстве дразнил тебя «лупоглазым», а внутри завидовал тому, как широко были распахнуты твои очи… Хах, как это звучит.       Твои волосы… Не кудрявые, как у меня с мамой, а волнистые, легко завивающиеся, но все-таки более спокойные волосы, как у папы. Послушные, мягкие… Шелковистые. И рыжие. Огненно-рыжие в свете солнца, как плавленая медь, когда ты выходишь из душа, и как ржавчина металла, когда ты в этот душ только заходишь после пинков под зад.       Я так кайфую от прикосновения к твоей шевелюре, когда ты не видишь, и втихаря мечтаю о том, что зарыться в нее носом, вдыхая запах общего шампуня и чего-то, что напоминает мне тебя…       Твоя кожа… Загорелая, когда лето, и бледно-розовая, когда зима. Мягкая, но грубая на ладонях. Особенно на подушечках пальцев, которые ты сейчас стираешь в кровь, после того как больно неожиданно увлекся гитарой. Твоя кожа гладкая и всегда, сука, всегда чертовски горячая. Об тебя греться это особое удовольствие, и только лишь жар твоего тела позволяет согреться лучше, чем от одеяла или батареи.       Твоя улыбка… Эти милые, и чертовски острые — уж я-то знаю — клыки, которые обнажаются во время твоего довольного оскала. Эти пухлые, розовые губы, которые я каждую секунду мечтаю смять в поцелуе, вкладывая в него все свои чувства к тебе. Этот язык… Боже, каждый раз видя, как ты им быстро облизываешь губы, я мечтаю оказаться на их месте.       Звучит странно и, наверное, даже мерзко, а?       Но знаешь… Плевать. То, как я обожествляю твою внешность, звучит не так ужасно, как сам факт моей влюбленности в тебя.       Ох, нет… Если бы это была только простая влюблённость…       Я не знаю, как долго можно быть «просто влюбленным». Я надеялся — правда надеялся — что мои запретные чувства к тебе поутихнут. Пройдут, если я начну искать новый объект влюбленности или хотя бы простой заинтересованности. Я надеялся, что секс с красивыми девушками — пару раз даже с парнями, подозрительно похожими на тебя — или отношения с Лиф помогут мне забыть о тебе, помогут «вылечиться», но, по итогу, это лишь отсрочило неизбежное…       Неизбежное принятие.       Неизбежное принятие того, что меня завлекла не только твоя внешность — как показал тот же секс, это далеко не основная причина моей зависимости от тебя — а… Сам ты.       Твоя душа?       Да. Наверное, да.       Ты слишком добрый для этого мира. Ты, блять, стоишь не ниже иконы со своим отношением ко всему миру, что наоборот отталкивает тебя от себя. Ты настолько честный, искренний, открытый и наивный, что зачастую меня это даже бесит, ведь твоя детская натура почти всегда приводит ни к чему хорошему…       Даже сейчас. Казалось бы, ты вырос, в росте уже обогнал меня, зараза, на целую голову, и ты вроде уже не ведёшь себя как ребенок, однако… Порой в тебе все равно видна эта самая натура самого настоящего дитя, что заперто в теле взрослого парня.       Как ты умудряешься совмещать в себе столько противоречий? Как ты умудряешься так притягивать одним лишь взглядом своих глаз?       Как? Ответь мне, Хэви.       Я хочу… Я правда хочу отделаться от этой болезненной любви, но так, чтобы в моей груди не осталась зияющая дыра от вырванного сердца. С каждым днём я понимаю и признаю, что не хочу больше страдать, не хочу убиваться по тебе…       Твои попытки выведать, по «какой таинственной девушке» я сейчас убиваюсь, лишь больше вгоняют меня в тоску, ведь узнай ты, что объектом моих страданий являешься ты же…       Мне страшно даже представить, как бы ты отреагировал.       Я не знаю, к какой категории ты относишься больше: предсказуемый или нет. Когда-то я был уверен, что читаю тебя как открытую книгу и могу предугадать любой твой шаг, но с каждым годом я все больше убеждался в обратном.       Ты, блять, непредсказуем.       И точно знать, как ты отреагируешь на ту или иную новость — невозможно.       И это меня убивает.       Меня убивает моя любовь к тебе… Это ведь ненормально. Нездорово.       Моя любовь к тебе… Слегка больна.       Хах, нет… Даже не слегка. Она вообще больная. Сумасшедшая.       Как я.       Я бы признался тебе. Лишь бы не страдать. Лишь бы высказаться… Порой мне кажется, что во всем мире меня понимаешь только ты, и с каждым годом я понимаю это все отчётливее, но… Как же ты отреагируешь?       В первую очередь недоверием. Точно скажешь, что я хорошо пошутил и ты почти поверил. Потом будет недоумение. Шок. Отрицание.       В общем, все стадии принятия, которые, возможно, для меня кончатся твоим гневом. Что же ты сделаешь? Сломаешь мне нос? Ударишь в челюсть? Вообще побрезгуешь меня касаться?       А может, твоей первой реакцией не «ты шутишь?», а наивное «я тоже тебя люблю!», когда ты решишь, что я говорю это из чистой сентиментальности и братских чувств?       Кто ж тебя знает, Хэви.       Но одно я знаю точно: меня ты не примешь. Точнее, мою любовь.       Видел я, как ты глазел на эту свою Анджелику. Сколько у вас с ней там шли эти любовные игры да ухаживания? А чё уж было, когда она приняла твои ухаживания и даже с большим энтузиазмом согласилась на отношения?       Я в ту неделю думал, что сдохну.       Тогда так удачно началась зима, ведь свое состояние и хандру можно было свалить на простуду, и так не удачно шла подготовка к зачётам, пока я в этот момент убивался от твоей потери и жалости к себе.       Боже, я так ничтожен. Как же я ничтожен и жалок…       И это так обидно. Так бьёт по самооценке и самолюбию. Так шатает эго.       Но в те моменты я думал не об этом.       Я думал о том, как ты рассказывал мне обо всем этом. О Анджелике, твоих чувствах, начале ваших отношений… С каким восторгом ты восхвалял ее голубые глаза, и не видел, как мои смотрели на тебя с непередаваемой болью…       Хэви… Ты же всегда был таким чутким, таким тактичным… Ты же всегда хорошо чувствовал и понимал людей, ну так почему… Почему ты не понял тогда, как мне хуево становится от твоих слов? Почему не заметил, как я смотрю на тебя едва ли не плача, плотно сжимая губы и постоянно отводя взгляд? Как ты до сих пор не заметил мое изменившееся к тебе отношение, которое отнюдь не связано с тем, что ты повзрослел и оттого стал мне духовно ближе? Почему ты до сих пор не понял, что я буквально болен тобою?       Почему, Хэв?