Голод

— Ангел!.. Не стоит так спешить.. Тяжелые шаги отдавались вибрациями по сетчатому металлу, служащему мостом на следующую территорию. Передать газ в другой отсек, пройти дальше.. Легче легкого, не так ли? Только в этот раз судьба решила поиздеваться над уже сильно потрепанным мужчиной, что носил на своих плечах Устройство-Хваталку, аккуратно прокладывая путь впереди, светя уже еле работающим, потрескавшимся на стекле фонарем, уже ничего не разбирая. Сначала ощущение полета показалось галлюцинацией - все таки, сколько он уже находился на заводе без сна? Могло и показаться. Только испуганный вздох попутчика, ускоряющийся топот и полу обрывистая фраза привели в чувства - Оскар теперь летел с обрыва прямо на бетонный пол места. Крик, хруст и изуродованное, лежащее и покрытое темнотой - вот, что увидел и услышал эксперимент, наклонившись через обрыв. Испуг затмил рассудок, поэтому, "лидер" улыбающихся тварей уже вовсе не помнил, как искал спуск и несся на всех парах прямо к раненному. Шаги медленно замедлялись, позволяя Оскару понять: Товарищ рядом, он поможет и спасет. Как он его когда - то. Так ведь? Пыхтение, мычания от боли, и попытка выдавить из себя хотя бы пару слов не получила реакции, что было достаточно странно. Он больше не слышал шагов, а уши словно заложило. Так было до того момента, как его кто то не развернул на спину резко, выбивая болезненный крик. Пред глазами предстал ДогДэй, правда, вовсе не такой как обычно. Молчаливый. Немая улыбка застыла на лице, нагнетая атмосферу. Он не говорил, а глаза тупо смотрели прямо на тело, явно в несколько раз меньше его. Руки стали скользить по раненному, выбивая болезненные всхлипывания. Резкая боль в районе живота разнеслась и по остальному телу, вызвала попытку согнуться, что, конечно же, не получилось. Ноги и руки не слушались. В воздухе повис запах металла, а что то до ужаса знакомое и алое стало капать на пол, вызывая эхо. Ужас застыл на лице уже бывшего обладателя хваталки, а дыхание вовсе остановилось - словно в моменте все прекратилось, конечно же, кроме боли. Спустя словно столетия, морда, которая, оказалось, исчезла из поля зрения утомленного болью человека, высунулась покрытая кровью и кажется кусками кишков. Кишков? Его кишков что ли? Глаза медленно опустились ниже, рассматривая зияющее, огромное кровавое месиво с высунутыми частями органов: Где то были разорванные куски кишечника, рядом - Селезёнка, кажется, бывшая обгрызанной и объеденной так жадно, но при этом быстро, стараясь, словно, поесть как можно больше, вкусить сладкого нектара. Запретного, но манящего. Взгляд белых точек уже был затуманен, смотрел на добычу словно не признавая: Продолжал наносить увечия. Лапами медленно, словно, кажется, наслаждаясь моментом разрывал грудную клетку. Ломал ребра, стараясь добраться до желаемого. Легкие сразу зажгло огнём, что были укушены, готовясь быть съеденными. Воздуха сразу стало не хватать. Хрипенье было единственным, что мог издавать в таком случае Оскар. Вернее, то - что от него осталось. Орган был отпущен, выкинут, словно игрушка, с которой наигрались. В этом случае - насытились неприятным вкусом сырого мяса. Окровавленная лапа приблизилась к оголенному, уже слабо стучащему сердцу, что отбивало свои последние ритмы. Грубо вырванное, оно теперь покоилось в руках у Пса. Ангельская кровь вкусна, запретна. Он не мог противостоять этому.