В Конохе всё спокойно

      Журавль очнулся от тряски. Открыл глаза, огляделся. Оказалось — его несёт на руках Скунс. Рядом Рысь едет верхом на Мыше, приставив кунай к его горлу.       «Привидится же такой бред… Лучше б Данзо-сама приснился». **       — Кто, ты сказал? — прошипел Орочимару.       — На раздаче блюд была Оса…       Дальше змеиный саннин уже не слышал, его захлестнула волна ярости.       Значит, как он провёл тестирование на группе всего-то из тридцати малявок — и получил положительный результат, между прочим! — так он преступник, ату его. А милая девочка накормила чем-то всю Коноху…       — Узнай, что Оса подмешала в пищу. Добудь мне образцы.       Орочимару жестом велел Кабуто проваливать.       …Но чем Оса оказалась лучше него?! Тем, что ничего не делает без разрешения? Не экспериментирует?.. Не думает без бумажки с тремя печатями?..       Нет. Всё, что Орочимару слышал об «убийце кланов» характеризует Осу не как зашоренную посредственность. Не-ет, это умная изщрённая тварь.       Чем для Хирузена и его клики чистоплюев она оказалась лучше?!       Телом?       Вот так просто?       — Просто дай им потискать красивое тело — и получи сколько угодно подопытного материала?!       Орочимару спешно покинул лабораторию, чтоб не разгромить её в припадке гнева. **       Иноичи встретился с Хиаши на территории Хьюга в летней беседке.       — …И я видел одного из полицейских-Учиха среди патрулирующих улицы АНБУ. Одного из якобы убитых в Тот День, — говорил Хиаши взволнованно.       — Это… точно?!       — Форма АНБУ, как вы знаете, Иноичи-сан, скрывает чакру. Я не разглядывал патрульных Учиха обычным зрением, но однажды племянник заблудился, а привёл его назад… У того Учиха был характерный жест, — он потёр большим пальцем ноготь мизинца.       — Значит…       — Значит, мы по-прежнему не знаем: Хирузен или Данзо?       Иноичи поборол желание вздохнуть на манер Шикаку.       Нара не видел злого умысла. Хьюга сомневался, что злоумышленник — Данзо.       — Мы не знаем, кто был одноглазым напарником Итачи — Данзо или Какаши? Шаринган есть у обоих. Оба присутствовали в Конохагакуре на момент трагедии. Какаши знаменит тем, что совершал убийства чужим «почерком».       Да, Хьюга прав: из воспоминаний Учиха Саске удалось извлечь изображение напарника Итачи — шиноби в маске с одним отверстием для глаза. Увы, в воспоминаниях искажается относительный размер предметов, а также путается лево и право.       Не ясно только, откуда всё это известно Хьюга, но об этом Иноичи подумает позже — и не с ним.       — Допустим. Но, согласитесь, Хиаши-сан, нынешнее поведение Данзо выглядит подозрительно.       — Непривычно, я бы сказал, но исключительно вежливо.       «Хиаши отказывается делать что-либо против Данзо, пока тот не угрожает клану Хьюга», — мысленно перевёл Иноичи.       До чего же досадно!       Разговор был окончен — прочее произносимое вслух здесь и сейчас уже не имело значения. **       Остановились в пещере на границе с Рисом.       В пути Рысь успела отдохнуть и подлечиться. Скунс устал, Журавль пока не очнулся, а Мыша она опять вырубила. Рысь расставила ловушки вокруг их временного лагеря, а теперь дежурила первой и анализировала события.       Она не знала важности миссии, но — судя по качеству засады — работа не для двух несработанных двоек спецджонинов. Скорее подошла бы полная октава (команда из 8 бойцов) с джонином во главе. А лучше с тремя джонинами.       Мышь был дёрганым — похоже, что ещё в Конохе попал под гендзюцу или психотроп, или то и другое. Или он всегда такой?..       А сама Рысь была… Рысь была идеальным подозреваемым.       Подстава, чтоб её!       Но, возможно, если Рысь вычислит предателя, её хотя бы выслушают?..       Итак. Есть четверо: Мышь, Журавль, Рысь и Скунс. Две двойки.       Непосредственно перед миссией АНБУ всегда проверяют на адекватность двое дежурных, причём расписание плавающее и у каждого отдельное.       Мог тот, кто их подставил, вмешаться в составление расписания дежурных? Рысь этого не знает. Если мог — тогда доказать что-то будет, наверное, невозможно.       Если же нет, то…       Заморочить Мыша в пути теоретически могли Журавль, Скунс и сама Рысь. Ну и про самого Мыша нельзя забывать.       Себя Рысь исключила сразу: у неё гендзюцу не получилось. Так что, даже если предположить, что она наложила гендзюцу на Мыша, а после заблокировала свои воспоминания об этом… Она слишком давно не практиковалась, у неё бы не вышло с первого раза, а второго бы не было — Мышь бы постарался её скрутить, была бы драка, незаметно бы не прошло.       Журавль? Он вытащил группу практически в одиночку. Он начал действовать только когда отступление стало невозможным. Рысь и Скунс были вынуждены засветить свои техники. То есть, они все провалились, но Журавль героически спас команду — так это выглядит. Так что вполне возможный вариант. Но Журавль вырубился от истощения. Мог он предположить, что Рысь и Скунс подвергнут Мыша повторному гендзюцу, после которого автора предыдущего воздействия на разум уже не установить?       Скунс? Он странный. Все шиноби странные, но странности явные могут указывать на отсутствие скрытых изъянов психики… или нет? Скунс из тех людей, которые будут выполнять приказы, не задумываясь над их смыслом. Если ему прикажут подставить собственную группу, то он подставит, а после будет выполнять приказы командира группы, ни жестом не выдав фальши — потому что для него всё правильно. Тоже возможный вариант.       Мышь. Теперь не узнать, был ли Мышь под гендзюцу или притворялся. Мог он просчитать, что на него наложат гендзюцу, чтоб нести раненого? А если не мог, то мог у него быть план по сокрытию улик? Если в подставе участвует дознаватель, который будет допрашивать Мыша… Или если Мышь сам ввёл себя в гендзюцу… Тоже возможно.       Рысь подумала и отсела немного в сторонку от остальной группы — так, чтоб между ней и коллегами как раз оказалась ловушка из последней линии обороны. На всякий случай.       Ещё можно было убить коллег и бежать. Или просто бежать — пока ещё можно…       …Сиди — не сиди, а идти, кроме как в Коноху, Рыси некуда. Значит — подлечиться, влить медчакру самому здоровому, остальных на плечи — и побежали. Нечего рассиживаться.       Тем более, её клон, который улетал на чернильной птице Скунса, только что развеялся. **       Ирука долго сомневался, стоя у дверей новой столовой. Он… Когда-то он думал, что, стоит людям узнать его мысли, как ему тут же запретят даже приближаться к детям — ведь помыслы учителя малышей должны быть как минимум… человечны.       Хороший учитель не должен дёргаться от отвращения, при виде кикайчу своего ученика. Даже если они выглядят как жуки и выползают из-под кожи.       Хороший учитель не должен радоваться тому, что весь клан другого ученика в одночасье был уничтожен. Сколь бы отвратительными людьми ни были те патрульные-Учиха, которые заставляли низко кланяться им старую Аёшо с больной спиной, которые могли пнуть ребёнка пониже спины — и смеяться, когда тот упадёт, роняя только что купленное на последние деньги данго…       Хороший учитель не мог злиться на ученика ровно за то же, что сам вытворял в его возрасте — и тем более не имел права оправдывать свою злость демоном в мальчике и смертью своих родителей.       И уж точно хороший добропорядочный учитель не имел права вожделеть АНБУ. Женщину АНБУ. Точнее, некую абстрактную куноичи в форме АНБУ, которая красиво снимет и форму, и маску… какой стыд. Какое неуважение к сильнейшим шиноби! И какая несбыточная фантазия: форма АНБУ не может оказаться на ком-то кроме АНБУ, а АНБУ не имеет право открывать своё лицо посторонним; иные варианты — предательство Конохи.       Ирука думал, что, стоит только кому-то узнать его мысли… Но сразу после истории с Мидзуки его допросили Ибики-сан и Иноичи-сан. Вытащили на свет его тайные желания, его малодушие, его страхи, осмотрели со всех сторон, и вежливо поблагодарили за помощь следствию. Только Ибики-сан напоследок сказал, что все джонины являются АНБУ и имеют право на ношение формы.       Тогда Ируке показалось, что над ним смеются. Лишь позже он понял, что Ибики-сан дал ему совет (в случае Ируки бесполезный — какая куноичи-джонин заинтересуется чуунином?), но подойти поблагодарить как-то было неловко.       Ирука постоял у входа в столовую АНБУ, а затем развернулся и побрёл домой, так и не решившись зайти. **       «Так, маску надела, чакру изменила, доверенность с именной печатью Данзо-самы взяла», — Кёко собиралась как на миссию. Шутка ли — вытянуть из главы клана сведения о его клановой технике? Располагая только намёком Данзо-самы, что на этого главу клана есть (вроде бы) какой-то компромат. **       Иноичи подошёл к воротам кланового квартала Яманака одновременно с АНБУ в блёклой маске Корня.       Данзо сделал ход.       Выйти без потерь не получится, это было понятно сразу. Но свою дочь он не отдаст.       — Я вас слушаю, — нейтрально сказал Иноичи. Злиться на посланника в любом случае было непродуктивно.       — Не здесь. Секретность.       — Веди. — Приглашать безликого в квартал своего клана Иноичи не собирался. Никогда.       Безликий запрыгнул на крышу и повёл Иноичи верхними путями к официальному входу в подземелья АНБУ. **       …А где-то между Кумо и Конохой шиноби с перечёркнутым протектором Кумо — а на самом деле действующий джонин S-ранга Кумогакуре стоял на месте последнего развеявшегося клона листовиков и решал: вернуться и доложить? Совершить харакири? Уйти в нукенины?       Остатки его команды молча стояли рядом… Не убивать же своих? Значит, либо харакири, либо возвращение.       Он должен доложить об особенностях каварими того шиноби. Предупредить. А после — принять кару, какой бы она ни стала.       — Возвращаемся, — скомандовал он.