В Конохе всё спокойно

      Журавль держался до последнего. Правда.       Бреши в чужих покровах чакры были найдены, метки расставлены, но Журавль держался.       Держался, когда кумовцы не дали им уйти, связав боем.       Держался, когда Мышь пропустил удар ему — Журавлю — в спину. Журавль отбил, не выдав свою технику.       Но — двадцать семь джонинов против четверых спецджонинов?..       «Почему Мышь не командует отступление?!.»       Когда кумовцы ранили Рысь, Журавль перестал ждать приказов:       — Каварими, — прошептал он, заменяя Рысь на своего противника.       Кумовец не успел удержать удар, и его цепь ранила кого-то из недавних противников Рыси.       «Теперь нельзя просто отступить, нужно убрать их всех и зачистить территорию».       — Каварими, — повторил Журавль, заменяя шестерых противников между собой, подставляя их под удары друг друга и своих соратников.       «Данзо-сама будет недоволен…» **       «Подстава!» — бесилась Рысь, забрасывая сюрикенами кумовцев, пока Журавль ловко переставлял их местами. Рана кровила, но это не имело значения — не критично. Главное — выжить, как всегда. А сторону даже выбирать не пришлось — пора уже и привыкнуть.       — Каварими, — прошептал Журавль.       Враг почти бросил цепь, когда занял место Скунса.       Крик. Кумовец попал в кого-то из своих. Хорошо.       Дезориентированного кумовца Журавль сразу сменил на другого.       Мышь замахнулся кунаём на Журавля, и Рысь вырубила его. Да, именно этого она и ожидала. Подстава.       Журавль оглянулся — и едва разминулся с цепями.       Замена.       Замена.       Замена.       По одному кумовцу всё-таки попали свои, а ещё одного успел ранить Скунс.       Итого: трое против семнадцати плюс предатель в виде груза. И раскрытая перед врагом секретная техника.       Жаль, что Рысь могла поддержать только сюрикенами. Она попыталась вспомнить гендзюцу, которое не использовала почти двадцать лет… Безрезультатно.       — Их нельзя отпускать, — сказал Журавль.       — Да, — отозвалась Рысь. Нельзя — значит нельзя. А главное — по-прежнему выжить.       — Приготовьтесь… Каварими! **       Утро преподнесло сюрприз.       Хирузен неторопливо раскурил трубку, не глядя на Данзо.       Бывший сокомандник без напоминаний сам пришёл и доложил о ситуации с джинчуурики. «Датебайо», вот уж действительно.       — Значит, он видит во сне Кушину, поющую ему колыбельные. Это могут быть происки Кьюби?       — Не думаю, слишком изощрённо для зверя. Слишком по-человечески. Я бы предположил стороннее влияние, клановую технику Узумаки или неизвестные свойства печати Намикадзе.       — И ты, конечно, проверил последний вариант?       — Нет.       — Нет?       — У меня нет нужных специалистов.       Хирузен затянулся, медленно выдохнул и спросил:       — Что же случилось с теми пятерыми Узумаки, которых ты забрал после Той ночи?       — Четверыми. С ними всё в порядке кроме того, что лезть в печать поставленную самоучкой, запечатанную силой шинигами и сдерживающую биджуу они не будут без крайней необходимости; и не дадут никаких гарантий, что их вмешательство ничего не нарушит.       Хирузен понял, наконец, зачем Данзо поделился с ним этой информацией. И поспешил его обрадовать:       — Кушина вполне могла создать для сына печать с колыбельными и сказками… Ладно, я вызову Джирайю, как только его нынешняя миссия закончится. И, Данзо.       — Да, хокаге-сама?       — Нам не так нужен «идеальный джинчуурики», как нужен джинчуурики в своём уме, — «Поэтому никаких рискованных экспериментов».       — Разумеется, хокаге-сама. **       Очередное каварими сорвалось — кумовцы поняли в чём дело и теперь держали покровы чакры, не оставляя возможности поставить на них метки для каварими.       Это их немного отвлекало, но…       Трое против одиннадцати. Против настороженных и злых одиннадцати джонинов. Плюс Мышь, которого вырубила Рысь — Журавль не видел, что там произошло. **       Кёко напевала весёлую песенку и готовила завтрак АНБУ: три супа и рис варились в кастрюлях, рыбы подтаскивались нитями чакры и тут же потрошились и нарезались скальпелем чакры на кусочки. В это же время руками Кёко раскатывала тесто.       Обычное утро главного ирьёнина Корня. Правильное питание — это основа здоровья, а здоровье шиноби — основа силы.       Она же не Орочимару, чтоб сначала довести подопытных до пика силы за счёт внутренних резервов организма, а потом искать новых подопытных? Заодно с новой деревней… Нетушки. Сначала — здоровье. Гробить его в сомнительных экспериментах шиноби могут и сами, а своё здоровье самостоятельно улучшать практически никто из них не способен — даже всего лишь следовать предписаниям для многих непосильный труд. **       Рысь задели земляной техникой — бок и правую ногу.       Не боец.       …Но она ещё может остаться прикрывать. Чакры должно хватить на технику водяного тумана. Ей приказывали не демонстрировать этого, только теперь-то уже без разницы, верно?       Главное ведь — выжить… хоть кому-нибудь.       — Журавль… Прорывайтесь, я прикрою.       Рысь сложила печати, вкладывая все силы в совсем не кумовскую технику, которой когда-то научила её бабушка.       Из почвы, из воздуха, из деревьев — отовсюду засочился густой туман, смешиваясь с чакрой самой Рыси.        — Райкири! — бросился один из врагов.       Но туман был её туманом. Молния распространяется по воде? Туман уплотнился там, где решила она — и молния отклонилась, повернула, вылетела в другого кумовца… Отскочил. Жаль.       И сил было жаль — похоже, Рысь себя всё-таки переоценила.       Скунс быстро нарисовал что-то — и вот перед ними возникла большая чернильная птица. Рысь её не столько видела, сколько осязала своим туманом.       — Стойте, мы всё равно не уйдём, — прошептал Журавль.       — Есть идеи?       — Надо замаскировать отход, — пробормотал он. — Нет, они поймут. Надо… Сделать вид, что мы замаскировали отход. Отправить клонов.       — Проверят, — усомнилась Рысь.       — Гендзюцу, — ответил Журавль.       — Сделаю, — неожиданно для Рыси сказал Скунс.       «Он может наложить гендзюцу?»       Рысь активировала печать-обманку — чакра вспыхнула и осталась медленно гаснуть.       Они синхронно создали каждый своего клона, вкладывая остатки сил. Отправили клонов на чернильной птице в сторону Конохи. А после Журавль активировал фуин-барьер, скрывающий чакру. И они замерли на месте.       Теперь кто-то должен прийти и проверить обманку.       Кто-то…       «Двое», — жестом показала Рысь не уверенная, что сокомандники увидели её жест в густом насыщенном чакрой тумане.       Скунс шагнул сквозь туман к одному шиноби противника и поймал его взгляд. Журавль так же поймал второго.       — Никого! — крикнул первый кумовец.       — Свалили, — подтвердил второй.       «Получилось?»       Проверяющие спокойно вернулись к своим.       …А вокруг всё сильнее клубился густой туман, в котором терялось даже ощущение КИ преследователей… Или нет, это не КИ терялось, это кумовцы уходили!       Получилось!       «Теперь можно и…»       Рысь почувствовала, как кто-то её подхватил, не дал упасть. **       Журавль огляделся.       Рысь отключилась, Скунс едва держится. Сам Журавль пока на ногах.       Что с Мышем — не ясно. Скорее всего, на нём какое-то гендзюцу, но Журавль не специалист по распознаванию и снятию, а драться со свежим бойцом он сейчас не готов.       Итого: трое временно не дееспособных и он. Один.       И кумовцы скоро вернутся — как только техника Скунса развеется.       Надо уходить.       Чакры осталось не много, на ещё одного клона… хватит, но тогда он уже не сможет больше ничего. Вообще ничего, даже бежать по деревьям.       Нет, должен быть другой выход.       Не бросать своих.       И не нести их на себе.       А…       Ну конечно!       В свитках у Журавля запечатаны два прекрасных деревянных полена. Сейчас самое прекрасное в них то, что на них Журавль оставил достаточно чакры — хоть на метки для каварими меньше тратиться, даже с учётом расстояния. А расстояние Журавль собирался брать максимальное.       — Я заберу вас, — пообещал он Скунсу.       Поставил чакро-метки на нём и на Мыше, вкладывая столько, сколько мог. Подхватил раненую напарницу на руки и побежал.       Расстояние… предельное.       — Каварими!       И их команда снова вчетвером.       …А теневые клоны на чернильной птице ещё не развеялись, время ещё есть. Теперь ждать, пока враги уйдут достаточно далеко. А потом — кружным путём идти в Коноху. Если повезёт — если очень, очень повезёт — кумовцы решат, что кто-то пытался подставить Коноху, будучи сам из другой деревни.       «Мы трое раскрыли свои уникальные техники и не выполнили задачу. Данзо-сама будет очень, очень недоволен».