***
– Тебе сильно досталось от него, но я не вижу следов – смотря на фиолетововласого и свисая с ветки дерева проговорил блондин, внимательно всматриваясь в чужое лицо, от старания высмотреть хоть один намек на оставшийся след от ранения. – Ты же сам знаешь, на нас ранений не остается. Затягиваются быстро – когтём делая глубокий порез на чужом лице проговорил дух, под недовольный возглас собеседника и тыкая в то место, что сразу же заросло. Фиолетововласый лишь пожал плечами, отводя взгляд в сторону и поправляя на себе кимоно, пока висевший вниз головой юноша пытался поудобнее устроится на ветке. Однако из-за одного не очень удачного движения он грохнулся вниз, ударившись о землю головой, ойкнув и грустно глянув на собеседника, который и глазом не повел в его сторону. – Ты ничего не хочешь мне сказать? – – А должен? – с непониманием склонив голову на бок, спросил дух – Мы же уже с тобой обсуждали… – устало вздыхая лег на землю блондин – Я так и не понял, что ты имеешь ввиду, Григорий… И почему Григорий? Старый хрыч тебе другое имя давал – – Знаешь, лучше имя Григорий, которое сказала женщина на базаре, чем «Не спящий гандон». Ты кстати не думал сменить имя? – – А в чем смысл? – – Тебе разве... неприятно? Имя тебе он слишком грозное подобрал, как по мне – – Что значит приятно или нет? – – Ох… Нас ждет долгий разговор, Ями но Кохицуджи – вымученно простонал блондин, закрывая глаза, пока дух с пронзительными жёлтыми глазами устремился в сторону юноши, будто бы сканируя и видя его впервые. В принципе с первого дня, когда они друг друга увидели, юноша ничем не изменился. Разве что обзавелся каким-то «пирсингом» как выразился сам дух, что обрамлял по краям изящный шрам на лице, клеймом напоминающий об их происхождении. Слегка сероватые на концах блондинистые волосы, растрёпанные в разные стороны. Испачканное от падения на землю кимоно белого цвета с серыми вставками и такой живой взгляд, отражающий каждую эмоцию, бушующую внутри юноши. Например, как сейчас. Пронизанный усталостью, будто многовековой пылью, взор смотрел куда-то сквозь Кохицуджи, намекая ясно что мысленно Григорий сейчас не с ним и о чём-то задумался своём, пока не посвящая в свои думы проклятого духа. Ему нужно всего лишь пару минут, прежде чем с запалом, и не совсем понятной эмоцией для фиолетововласого, с улыбкой начать рассказывать ему, что было в этой блондинистой голове, пытаясь затянуть в свои авантюры мужчину. Сколько старик не пытался копаться в том, как он их создал и уж тем более это править, но ничего не выходило. А в последнее время блондин сбегал от старика, не даваясь ему, из-за чего гнев шамана был очень сильным, и он отражался непосредственно на Кохицуджи, а потом прилетало и вернувшемуся откуда-то из далека Григорию. Как и предполагал дух, Гриша чуть ли не подлетел к нему, едва не запнувшись о собственные ноги, лишь со смехом подбегая и наваливаясь на высокого мужчину, что лишь со скептицизмом посмотрел на такого довольного своей задумкой блондина. Глядя на то насколько широкая была улыбка на лице юноши, Кохицу понял, что задуманная его «братом» задумка, была явно тем, что не понравится их старпёру. – Говори уже что задумал – глядя из-за плеча на него проговорил желтоглазый, до этого просто осматривая цветок, что держал в своих руках. Григорий лишь шкодливо улыбнулся и, схватив того за руку, потащил за собой куда-то, толком не желая всё ему объяснять. Лишь бросая краткое «Увидишь», оставляя фиолетововласого с кучей вопросов – Поверь мне! Ты не пожалеешь – смеясь и резвясь словно ребенок, шёл впереди юноша, с лучезарной улыбкой и покачиваясь из стороны в сторону. Слава богу их мало кто видел, а те, кто видел, предпочитали обойти стороной их компанию, особенно когда видели тяжелый и холодный взгляд, рядом идущего компаньона. Когда-то, видящая девочка назвала их Солнцем и луной, на что Гриша посмеялся, утягивая девочку в придуманную и известную лишь ему одному игру, пока наблюдающий из тени Кохицу молча слушал всё это, не понимая, что девочка имела ввиду. Как это, солнце и луна? Они разве похожи на небесные светила? В чём смысл сказанных слов? Ответа так дух и не нашел, однако понял насколько бессмысленно искать какое-либо значение или ответ на свой вопрос. – Ты там идешь? Я тебя уже целую вечность жду! – если бы блондин мог, он бы как ребенок начал топать ножкой от негодования, единственное недовольство его медлительностью реакции Кохицу были надутые губки и нахмуренные светлые брови. – Иду – отпуская из своих рук цветок, сразу же подхваченный ветром, проговорил дух, одергивая на себе кимоно и медленно следуя за Гришей.***
Вернулись они уже к закату того дня, оба испачканные красками с ног до головы. Гриша был очень доволен тем что они провернули и старался растормошить своего брата на то, чтобы он перестал без эмоциональной стеной смотреть на него и, хотя бы слегка улыбнулся. Смех юноши был громким и заливистым, что разрезал умиротворённую ночную тишину, пугая кошек, что сразу же услышав его повыскакивали со своих мест и помчались прочь от них, громко шипя и стуча упавшими из-за их побега вещами. – Ты помнишь какими были счастливыми те дети? О-о, я не забуду улыбки на их лицах и перепуганное лицо той воспитательницы! – – Ты про то безрассудство из-за которого та женщина, как увидела испугалась и в обморок упала? – – Это не безрассудство! Это искусство, которого так не хватало детям – обгоняя и идя лицом к фиолетововласому, возмущенно воскликнул Гриша. – Стоило ли то, во что ты меня втянул пары улыбок? Они даже не видят тебя и не могут сказать спасибо – – Эх Кохицу... Ты многого ещё не понимаешь. Можно же делать людям хорошие дела за просто так! – Но заметив скептичный взгляд, направленный на него, блондин закатил глаза, вставая рядом с высоким духом и беря его под руку, таща его уже в сторону их «Дома». Им повезло что старик уже спал, так что духи оба зашли в помещение и стали приводить себя в порядок, оттирая с кожи друг друга краску и переодеваясь в чистые кимоно. Духам не нужно было спать, поэтому кроватей в их комнате не было, максимум пара стульев и стол, на котором стояли различные книги, бумага с карандашом и какие-то притащенные Гришей плющевые игрушки и что-то ещё цветастое. Тогда юноша очень активно спорил с духом объясняя всю важность принесённого им, пытаясь сделать так чтобы и его брат увидел то что видит в них блондин. «Ты не понимаешь, они очень красивые, когда блестят на свету! Смотри внимательно» – говорил тогда Гриша, поднося драгоценные камни к окну, из которого лунный свет падал на прозрачные грани, отражая свет лунного луча по всей комнате. Блондин тогда выжидающе уставился на него с искоркой радости и благоговения от взора на красивые камни, однако жизнерадостная улыбка сразу же потухла на лице Гришы, когда Кохицу просто разбил один из таких камней, никак не реагируя на пару слезинок, сбежавших по лицу его названого брата. Но несмотря на тот случай, Григорий не перестал называть его братом и все также лучезарно улыбался. Например, как сейчас, блондин без зазрения совести улегся на пол подтягивая к себе плюшевые игрушки, чтобы они лежали около его головы и достав свою сокровенную коробочку с блестящими драгоценностями заворожено стал рассматривать их, стараясь сделать так чтобы больше лунного света попадало на них. Пока Кохицуджи уселся за стол, открывая одну из книг старца и внимательно её читая с того момента где он остановился, издавая лишь тихий шелест от перелистывания страниц, наполняя их комнату своеобразной комфортной атмосферой, где никто никому не мешал. А похрапывания из комнаты шамана только её дополняли. – Как думаешь, кем были те люди, благодаря которым мы появились? – непривычно тихо для него самого спросил блондин, переведя заинтересованный взгляд на сидящего бледнокожего брата, который оторвался от прочтения и посмотрел на него всё с тем же спокойствием, которое так достало юношу. – Какая разница кем они были, если умерли?– безразлично протянул тот, пожав плечами – Тебе никогда не было интересно? – – А почему мне должно быть интересно? – Гриша с недопониманием и негодованием посмотрел на своего брата, пытаясь свой запал перенести и на брата, но весь его запал был тут же разбит холодным и безразличным взглядом ярко жёлтых глаз. – Но, это ведь интересно... – – Что может быть интересно в тех людях, которые умерли и в последствии стали нашей частью? – закрывая книгу и откладывая её в сторону, дух посмотрел с вопросом на собеседника. Юноша ничего не ответил, ощутив лишь легкий холодок что пробежал по его спине от столь пронзительного взгляда и лишь нервно кивнув, отвернулся от него прижимая одну игрушку к себе, погружаясь в собственные рассуждения, в то время как его брат несколько минут продолжал анализировать реакцию юноши, лишь затем возвращаясь к прочтению отложенной им книги.***
– Ты бы хотел быть человеком? – – Почему я должен хотеть быть человеком? – – Ну как же! Столько новых знакомств, эмоций. Ты можешь делать всё что угодно, тебя будут видеть тысячи людей. Ты сможешь побывать на месте тех героев, про которых мы с тобой читали в книжках. – – Не вижу ничего интересного в такой жизни. Да и разве, у нас нет всего «этого»? – – Знаешь... сколько мы живем с тобой на этом свете, я всегда мечтал, чтобы ты стал человеком – – Бессмысленная мечта, она не может сбыться, да и все мечты глупые выдумки для детей, которыми могут манипулировать родители. – – Однако, может быть, только став человеком я впервые увижу на твоём лице эмоции. Радость от наших совместных походов куда-то, или когда я дурачусь, зля нашего старика, Печаль когда твою книгу я случайно уронил в воду и мы её не смогли восстановить, а новой такой книги нигде не было, и подобное. Я так хочу увидеть хотя бы робкую улыбку от тебя, но лишь сталкиваюсь с твоим безразличием как сейчас – тяжело вздыхая и грустно улыбаясь, блондин посмотрел на фиолетововласого, надеясь, что его слова хоть как-то откликнутся в душе его брата. Но ничего помимо молчаливого взгляда он не уловил. Кохицу видел, что от его реакции юноша был переполнен эмоциями, которые пытался сдерживать, скрывать за дрожащей улыбкой. Получалось плохо. Дух знал, когда блондин улыбался по-настоящему, знал оттенок каждой его улыбки, каждого взгляда, брошенного в его сторону, но ничего так не ответил. Молча наблюдая как тело блондина сотрясается от всхлипов и падает на землю, наконец позволяя вырваться крику боли и обиды на собственного брата. – Ну почувствуй хоть что-нибудь! Почувствуй! Я так многого прошу что ли? Просто улыбнись, ударь меня в ответ или тоже заплачь. Почувствуй! ПОЧУВСТВУЙ! – громко кричал Гриша, пока фиолетововласый поднимал его с земли и не реагировал на то, как в порыве истерики блондин стал колотить духа по груди, продолжая рыдать и кричать уже едва разборчивые слова. С каждым сказанным новым словом или повтором, сероглазый будто бы пытался все это вбить в своего брата хотя бы так, чтобы он наконец его понял. Спустя лишь тридцать минуты юноша устало обмяк на чужих руках, утыкаясь шмыгающим носом между шеей и плечом Кохицу, Гриша еле слышно прошептал. – Пожалуйста… почувствуй –***
Кровь. Повсюду кровь. На потолке, стене и полу. Везде эта алая жидкость оставила свой след, лениво стекая с поверхностей, слабо поблескивая от падающих на неё солнечных лучей, исходящих из разбитого окна. Тихий звук капель крови, падающих с бледных кистей рук. Такой красивый контраст бледной кожи и ярко-алого оттенка, покрывающий кожу словно узор. Это было так прекрасно и завораживающие, особенно когда всё это собиралось в каплю, медленно стекающую по всей руке, оставляя после себя очередной мазок, будто бы завершающий узор. Дрожащий голос его брата вырвал из транса духа, обращая на него своё внимание. Вид перепуганного блондина, вечно улыбающегося когда-то, с искорками радости в серых глазах, ныне был разбит о жестокую реальность. Когда-то солнечный человек, дарящий всем тепло и радость, ныне стоял с застывшим страхом в глазах, трясущимися руками и едва ли мог устоять на месте, если бы не опирался спиной на стену. То как мечется перепуганный взгляд с тела убитого, на стены, потолок, пол и самого духа, было довольно интересным и новым явлением для Кохицу. Такой эмоции он ещё никогда не видел на лице своего брата. Особенно когда взгляд духа остановился на нём. Всём покрытом в чужой крови с ног до головы, с растрёпанными волосами, развивающимися на ветру, так как не были они собраны в хвост или пучок, с разорванным кимоно и по локоть в крови убитого. – Ч-что? – дрожащим голосом еле из себя выдавил блондин, боясь сделать лишнее движение под пристальным взором жёлтых глаз. – Что? – склонив голову на бок, повторил вопрос фиолетововласый – Т-ты … зачем? – – Ты же хотел, чтобы он умер, так почему ты сейчас спрашиваешь? – – Ями но Кохицуджи! Зачем ты это сделал?! – прокричал Гриша, в панике смотря на такого спокойного фиолетововласого, что просто молча смотрел на его метания между шоком и страхом. – Да какая теперь разница? – как ни в чем не бывало пожал плечами Кохицу, вытирая не засохшую кровь на своих руках о труп их создателя, с некой брезгливостью, которой раньше никогда не было. Засохшую чужую кровь на своих руках желтоглазый рассматривал с непредельным интересом и когда он из любопытства облизал её, смакуя вкус на языке, под громкий и изумленный вскрик блондина. Что-то непонятное промелькнуло для Гриши во взгляде мужчины, а вот что, юноша к сожалению, понять не смог. – С-стой, ты куда? – – Это не важно, зато теперь, ты свободен… Брат мой – молча развернувшись дух открыл дверь и направился прочь, оставив того один на один с изувеченным телом шамана. Только оставшись один на один с собой, в луже крови на коленях, Гриша заметил, как ветерок принёс ему оторванный цветок белой розы, что, упав в лужу крови, стал постепенно окрашиваться в этот цвет. Дрожащими руками блондин аккуратно поднял цветок и внимательно осмотрел его, прежде чем со всхлипом прижать к своей груди. – Что же ты наделал, Ями но Кохицуджи? Что же ты наделал... –