Я стою за твоей спиной

Вечером приходили ещё соседи Сибэль, приносили пироги, пили чай с мёдом и травами. Всем в округе было интересно увидеть нового попаданца и познакомиться с ним. Экрэм мог только улыбаться, кивать или качать головой. Ему было приятно внимание такого большого количества народа, у себя дома они с отцом жили одиноко, никем не интересовались и никому не были нужны. Тяжелая жизнь, в которой было место только попыткам выжить и не сломаться под грузом обстоятельств. Там все так жили. Здесь же, напротив, народ был весёлым, заводным, все пили, пели и танцевали. Молодые омежки норовили потрогать Олега, кто-то из пожилых сказал, что дотронуться до попаданца — приносит счастье. Оказалось, что Сибэля любили и уважали, одинокий пожилой омега всем с удовольствием помогал: за чужими детками присмотреть, молодых научить готовить или новеньким работникам помочь с заклинанием. Не все здесь, в поселении, были прачечниками: были омеги и поварами, и швеями. Многие работали на правительство, находящееся рядом, в столице. Или на самого короля и знать, живущую при дворе. Альфы были защитниками, воинами или охранниками. Жители деревни рассказывали Экрэму про их мир, про свою жизнь, делились планами на будущее. Такого слушателя ещё поискать надо было: Олег внимал всему новому прямо с открытым ртом. На следующий день Сибэль и Экрэм сразу вместе пришли на работу. И пожилому омеге легче стало работать: каждый день семь часов на ногах проводил, занимаясь физическим трудом. И Олег лучше себя чувствовал, отрабатывая хотя бы часть своего проживания. Альфа и пожилой омега не признавались друг другу, но в тайне чувствовали себя маленькой, но крепкой семьёй: приятно было перестать быть совершенно одиноким. Вести о новом, таком молодом и красивом, попаданце быстро расползались по округе. Альфы, беты и омеги приходили из соседних деревень познакомиться, приносили гостинцы, приезжали даже из других городов посмотреть на невидаль такую: настоящего, живого попаданца. Экрэм молча сносил всех гостей, с удивительным терпением относился к юным омегам, стремящимся дотронуться до его голого тела. Пока что подходили руки или шея. Только старый шрам начинал зудеть, и Олег сам проводил пальцем по лицу под левым глазом. Там, в своём прошлом, альфы-одноклассники как-то решили избить самого младшего и слабого соученика. Олега еле-еле вытащил классный руководитель и отвёз в больницу, наложили тринадцать швов. Хорошо, что глаз хотя бы остался на месте. Потом пострадавший записался на курсы самбо, благо в то время этот кружок был бесплатным. Многие годы тренировок не сделали Олега злым и сам он первым в драки не ввязывался. Но и бить себя больше никому не позволял. В новом теле старых шрамов не осталось, но фантомные боли не спрашивают, попаданец ли ты, в новом ли теле… И в трудные, нервные моменты уже Экрэм тёр пальцем щёку под левым глазом. Все эти дни Олег работал вместе с Сибэлем: они с пожилым омегой действительно очень сдружились. Рано утром уходили на речку, целый день стирали, вечером вместе гуляли по деревне, встречались с соседями, иногда принимали приглашения на нехитрые совместные трапезы с друзьями. — А почему бы Экрэму не переехать в столицу? — как-то спросил один из соседских омег, — такому редкому попаданцу везде будет почёт и дорога! — Вот именно везде, — ответил недовольный Сибэль, только-только нашёл себе приёмного сына и не в жизнь не хотел его потерять, — его и здесь не плохо кормят! Правда, Экрэм? Альфа мог только качнуть головой, говорить всё ещё не получалось ни на каком языке вообще. — А если о нём узнает правительство? Или даже королевская семья? Что тогда будете делать? — не унимался вредный омега. — Когда произойдёт, тогда и решим… — спокойно ответил пожилой омега. Самому Олегу было очень хорошо со своим новым другом: Сибэль относился к нему, как к сыну — заботился, окружал вниманием. Почитание соседей тоже не оставляло юного альфу равнодушным. Так что от добра добра не ищут: Экрэму казалось, что прожить так, в деревне, всю жизнь, тоже совсем неплохо. Уж точно, в миллион раз лучше, чем его прошлая, ненавистная, одинокая, тяжелая жизнь. — Сибэль, Экрэм, бегите скорее на центральную площадь, сам наследный принц приехал, познакомиться с нашим попаданцем, — соседские мальчишки прибежали позвать виновников огромного переполоха в деревне, которые отрабатывали свою смену у реки. — Ты что, с ума сошел, Орхан, какой такой наследный принц? Нечего делать принцам, только таскаться по простым деревням, — Сибэль строго посмотрел на одного из детей, — не мешайте нам работать! — А вот и нет! Он сам приехал! — прокричал мальчишка, высунул язык пожилому омеге и быстро убежал обратно в деревню. Наследный принц Байхразии, юный восемнадцатилетний омега Янис Алитэя Мухраис де Бадэр, откровенно скучал на военном совете своего отца, короля Эрола де Бадэра: — И вот здесь, Ваше величество, — главнокомандующий армией Байхразии указал тростью место на огромной карте страны, развернутой прямо на полу зала заседаний из-за своего неимоверного размера, — вот здесь мы разместим новую военную базу для мини геликоптеров. Они имеют полностью вертикальный взлёт, чем сэкономят нам метраж базы. И так же можно будет защищать здесь границы наших владений, несмотря на горный пологий массив. — Отличное решение, благодарю Вас! — король кивнул и посмотрел на своего сына: омега откровенно скучал, не слушал, и только поглядывал на крохотные часики на безымянном пальце. — Всем спасибо, — придворные и члены совета начали вставать и заторопились к выходу, — а тебя, Алитэя, я попрошу остаться! — Ну, отец, я всё слышал, — омега хотел убежать из зала советов больше всех остальных, но, увы, не повезло? — я не дремал, мне просто было скучно. Зачем королю вникать во все мелочи управления страной, у тебя и так есть и главнокомандующий, и куча разнообразных генералов… — «Разнообразных» генералов, — король укоризненно покачал головой, — смотри, при них не ляпни такую откровенную глупость! Большинство из них начинали простыми солдатами: защищали нашу страну, проливали кровь, так и остались на всю жизнь одинокими альфами; некоторые изуродованы ранениями… Как ты можешь настолько принижать самого себя, не уважая старших по возрасту альф, которые, как никто другой, имеют право и заслужили эти почести и уважение! — Прости, отец, — омега очень старался не закатить глаза в ответ на эту новую, но постоянно вечную, порцию нотаций родителя, — а ты слышал, вчера вечером на балу все только и говорили о попаданце. Мол, впервые за сто лет к нам попал выходец из другого мира. — Я не прислушиваюсь, и тебе не советую, к сплетням юных омежек, впервые приглашенных на королевский бал во дворец. Им лишь бы проявить себя, обратить внимание дворян. Городят иногда первостепенную чушь… — выслушивая нравоучения любимого родителя омега уставился в богато инкрустированный потолок и притопывал ножкой изящной туфельке. — Отец, это же очень интересно, поговорить с выходцем из другого мира. Узнать их технологии, магию и тому подобные диковинки. Нашей стране это может оказаться очень полезным! Будем впереди всех остальных в мире! - воодушевление молодого принца не знало границ, глаза сверкали энтузиазмом и неприкрытым детским любопытством. — Вполне может оказаться, что этот твой «попаданец» просто на просто лжец, самозванец и мошенник! — строго сказал король, нахмурив суровые брови, и стал собираться покинуть помещение: у него самого ещё была гора неотложных дел по управлению своей любимой огромной страной. — Сразу всеми может оказаться? И лжецом, и самозванцем, и мошенником… Ты уже, отец, выбери что-нибудь одно… — скептически отозвался принц с невинным видом моргая огромными глазищами с шикарными пушистыми ресницами. — Хочешь, сынок, мы можем приказать ему явиться во дворец и сами допросим этого мнимого «попаданца»? — на ходу бросил отец, на самом деле уже ушедший с головой в другие государственные дела. — Не надо, ваши террористические методы… допросим, посадим, а там, того и гляди, вообще казним! Так он ничем хорошим с нами не захочет делиться, — не унимался раздасадованый омежик, хотя король уже покинул залу и не услышал последних предложений. Ну и хорошо, что не услышал…