***
Ему удаётся ещё раз убедиться в этом спустя полтора месяца. Когда просыпается и видит рядом мирно спящего на боку Хёнджина, с чьего плеча сползло одеяло. Открытый участок кожи так и манит, чтобы его поцеловали. Чанбин себе в желании не отказывает и касается губами помимо этого и щеки, и пухлых розовых губ. Хёнджин даже не просыпается — лишь хмурится, бурчит что-то нечленораздельное и переворачивается на другой бок, кутаясь в одеяло с головой. Чанбин умиляется и чувствует себя счастливым, просто находясь рядом и радуясь каждой секунде, получая эстетическое удовольствие от наблюдения за спящим. Ему безусловно хочется остаться дома и наслаждаться временем вместе, но ещё больше — встречать каждое утро с любимым. Однако, Хёнджин не соглашается на переезд. «Сожительство слишком поспешно. Кроме того, ты же знаешь, что есть человек, которого я продолжаю любить, и это нечестно…» И всё же, у Чанбина хорошее предчувствие, ведь всего за месяц ухаживаний смог растопить чужое сердце и согреть в крепких объятиях. Его приняли, несмотря на, вероятно, пугающую настойчивость, от которой он не может отказаться, поскольку живёт по велению сердца. Ему бывает грустно, когда видит Минхо в здании компании, где оба работают. И всё же, ни на секунду не жалеет о своих чувствах к нему, ведь те привели к Хёнджину. К человеку, который — Чанбин чувствует — с каждым проведённым вместе мгновением влюбляется в него всё сильнее. И потому забавно, что они уже двигаются в довольно быстром темпе, а Хёнджин продолжает бояться и оборачиваться на прошлое. И пусть Чанбин признаёт, что слишком жаден до любви и не хочет упускать возможности быть как можно чаще рядом, умерять свой пыл не собирается. Потому в ближайшее время постарается сделать всё, что в его силах, дабы стереть страхи и сомнения Хёнджина. Ведь не просто же так ему уже позволяют столь многое.***
— Бинни, одолжи футболку, в которой смогу переночевать сегодня, — с этими словами Хёнджин проходит из ванны по коридору на кухню, где Чанбин готовит им омлет на ужин. Он полностью обнажён, но кожа украшена россыпью засосов и дорожками воды, что стекает с волос. — Вот если бы ты переехал, не пришлось бы искать одежду, — Чанбину, когда отвечает, сложно скрыть тёмный взгляд, которым окидывает своего потрясающего бойфренда. Он восхищён и голоден до тактильности. И всё это, несмотря на то, что последние два часа они занимались любовью, и он подарил поцелуи и прикосновения каждому миллиметру чужого тела, побуждая отзываться сбившимся дыханием, несдержанными вздохами и отвечать взаимностью. — Ты же знаешь… — хмурится Хёнджин. — Я боюсь, что с такой скоростью отношений мы быстро выгорим… А мне так хорошо с тобой… И так страшно терять волшебство между нами… Хёнджин изначально не скрывал о себе ничего, и Чанбин понимает и его чувства к бывшему, и боязнь выгореть, влюбившись в другого человека, и переживания о жизни с кем-то новым. И всё же сознательно подписался на отношения с ним и его багажом. Потому что влюблён сам. Потому что чувствует взаимность. Чанбин уверен — Хёнджину просто странно и страшно вновь вступать в серьёзные отношения из-за прошлого опыта, однако… — Иди ко мне, — говорит, понимая, что ужин откладывается, выключает и отставляет сковороду, протягивает руки и обнимает сразу же льнущего к нему. — Давай сходим завтра на свидание? — Завтра? — уточняя, отстраняется и смотрит лукаво. — Есть другие предложения? — Чанбин перенимает игривую атмосферу и ведёт бровями, оглаживая ладонями спину и ягодицы и наслаждаясь прикосновениями к чужой коже. — Например, прямо сейчас… Я знаю один чудесный необитаемый остров. — Под названием «Кровать»? — усмехается, прижимая ближе. — Под названием «Кровать»… — повторяет, втягивая в поцелуй, в то время как Чанбин, не теряя времени, подхватывает под бёдра и относит его в спальню, чтобы подарить ещё миллион поцелуев и несколько часов ласки.***
— Море? — удивляется Хёнджин, когда Чанбин паркуется недалеко от пляжа, и понимает, почему ему посоветовали одеться потеплее. — Здесь рядом есть прекрасный ресторан с блюдами из морепродуктов и кофейня с безумными суперсладкими напитками, — знает, чем привлечь чужое внимание, и радуется, что взял отгул в будний день — почти никого нет вокруг. — Тогда я готов покорять этот пляж! — воодушевляется Хёнджин. — Только сначала — доза сахара, — улыбается, оставляет поцелуй на щеке и выпрыгивает из автомобиля, оглядываясь по сторонам. В зеркале заднего вида Чанбин замечает, насколько глупо-влюблённо он выглядит. — И пусть, — усмехается сам себе, — ведь так оно и есть. И продолжает выглядеть точно так же, пока идут вдоль берега, благодаря погоду за штиль, и собирают ракушки, рассказывают неловкие и смешные истории из прошлого и иногда прерываются на поцелуи, держась за руки. — Как же мне хорошо с тобой, — шепчет Чанбин, отрываясь от губ напротив и слыша тихое «мне тоже», заставляющее сердце трепетать. — Проголодался? — Ещё нет, — улыбается Хёнджин, с нежностью смотря и перебирая чёрные волосы на затылке Чанбина. — Тот кофе с горой сливок и печенья был просто бомбически сытным. А ты? — Нет, — гладит по щеке и задумывается, отстраняясь и оглядываясь в поисках идей. — Может, сыграем? — Во что же? — склоняет голову набок. — Покидаем ракушки на дальность? — Детский сад, — усмехается, однако выбирает одну из собранных, старательно отправляя её вперёд. Спустя десять туров Хёнджин убегает за посланной на несколько метров ракушкой, а Чанбин смотрит вслед. В его душе всё трепещет, и хочется на весь мир прокричать, насколько сильно он влюблён. — Бинни! Ты что там встал? Кидай свою! — кричит, чтобы точно быть услышанным, поскольку замечает, как Чанбин выпадает из реальности, засмотревшись на него. — Если я тебя догоню, ты переедешь ко мне! — эти слова заставляют Хёнджина замяться и застыть, словно олень перед фарами грузовика. — Беги, я тебе говорю! — предупреждает Чанбин и начинает обратный отсчёт с пяти до нуля и давая фору. Хёнджин не помнит, когда в последний раз так быстро бегал. Несётся с почти закрытыми из-за холодного ветра глазами, а ноги предательски путаются в песке, будто тот поставил себе задачей затянуть в свои лапы и замедлить. Хёнджин бежит и даже не успевает осознать, как так получается, что оказывается в крепких объятиях — эти сильные накачанные руки ни с чьими не перепутать — и его крутят, прежде чем поставить на ноги и дать отдышаться. — Ты заставил меня играть в то, в чём у меня не было и шанса, — дуется Хёнджин, расслабляясь в кольце сильных рук и прикасаясь своим лбом к чужому. — Где я, а где спорт? — Но ты ведь не сопротивлялся этому, а значит — сам согласился, — довольно отвечая, улыбается хитро и целует в кончик носа. — Сам согласился? — уточняет с ухмылкой, приподнимая бровь. — Если бы ты не стартанул, я бы принял это за отказ, — заявляет уверенно, оставляя поцелуй в этот раз на губах. — И то верно, — улыбается и оглядывается, убеждаясь в том, что никого рядом нет и можно поцеловать менее сдержанно. — Я правильно понимаю, что ты переезжаешь ко мне? — удивляется Чанбин покорности и согласию, нехотя разрывая поцелуй, чтобы прояснить и убедиться — ему не снится происходящее. — Ты же поймал меня, — подмигивает, а после смотрит недовольно и поясняет. — А теперь помолчи пару минут и позволь мне… Чанбин подаётся вперёд и припечатывает губы напротив своими, пока из тех не вырвалось нечто столь смущающее, на что способен только Хёнджин. Чанбин поймал своё счастье, что и радо быть пойманным.