С тобой спокойнее

      - Успокойся, Намджун, ты сделал все, как надо, - уговаривал Джин своего друга. - Ты сам обнаружил тромб, сам устранил и восстановил кровоснабжение. Отличная работа.       - Время, Джини, время! Мы потеряли время, - казнился второй хирург, - и все потому, что я поверил ординатору. Надо было самому проверить историю болезни.       - Ты с одной операции и сразу на другую, - нахмурился Сокджин. - Будешь заниматься самоедством, тогда шоколадное мороженное все мое.       Угроза была детская, но подействовала.       Дело в том, что двое Кимов были уже давным-давно неразлучны. Познакомились в медицинском, оба выбрали в качестве специализации хирургию, но после пары лет практики, Сокджин выбрал нейрохирургию, а Намджун - сосудистую. Опять же работа получилась схожая: все рассматривай под микроскопом, ошибка равна жизни пациента, и спина отваливается к концу операции.       Быстрых операций у них с Намджуном не было. Если Джин полез в позвоночный столб или глазной нерв, это надолго. Если Намджун пришивает ампутированную конечность, то это еще дольше. Благо дело, на ампутациях и других тяжелых травмах друзья работали бок о бок, ведь нужно сшивать и нервы и сосуды, так что работать они пришли в одно отделение, сохраняя свою специализацию.       Съехались Кимы года полтора назад. Просто Джин тогда потерял пациента и чуть не спился. Намджун оставаться в стороне не пожелал и молчать, как остальные, не смог, просто ввалился в квартиру товарища и заявил, что ему негде жить. Его квартиру велели освободить, а приемлемые варианты на другом конце города. Нечего Сокджину барствовать в двухкомнатной одному, пора поделиться с другом.       Может, и выглядело это эгоистично, но со стороны. Сокджин понял мотивацию друга и впустил с улыбкой. Фыркал, когда у него забирали стопку и пихали в руки ведерко мороженного или тарелку говядины, но сработало. Теперь свои нервы нейрохирург заедал. Был бы он обычным клерком, давно бы раздался в заднице, но питались хирурги от случая к случаю, подолгу простаивали у операционного стола, где с них сходило семь потов, и еще давали физическую нагрузку на мышцы.       Это их когда-то научил профессор. Чтобы остеохондроз не прогрессировал, а молочная кислота выходила из застоявшихся мышц, надо было прикладывать физические усилия. Сам профессор имитировал весельную греблю на специальном тренажере, о чем и рассказал своим дипломникам.       Намджун тогда выбрал силовые упражнения, а Джин беговую дорожку.       Надо отметить, что Сокджин был омегой с завидной фигурой. Ноги от ушей, губами природа одарила за троих, глазищи как у трепетной лани, а язык... как ураган в Америке. Если хвалит - не заткнешь, а если ругает, то лучше пиши завещание. А вот с Намджуном омега был покладист, ругались они, шипя как две змеи, вызывая хохот окружающих. Но если надо было вступиться за права врачей, тут Сокджин собирал подписи на петиции и грозил начальству расследованиями.       Намджун же был альфой. Для доминанта он имел довольно стабильный гормональный фон, даже если злился, феромоном не душил, а с детьми так вообще был душкой. На обиды и ошибки он закатывал глаза. Это на чужие, а на свои - костерил себя на чем свет стоит и размахивал в досаде руками.       Потому, когда хирурги съехались, эмоциональное состояние обоих устаканилось. Сокджин зря не повышал голос, а Намджун был вынужден поменьше себя ругать.       Вот и сейчас омега спугнул бурю гормонов Намджуна одним упоминанием о ведерке шоколадного мороженного. Альфа фыркнул, легонько стукнул друга в плечо и велел к своему лакомству не прикасаться. Он его законно выиграл в камень-ножницы-бумага.       А вот Сокджин шагнул в ординаторскую и прикрыл за собой дверь. Молодой ученик Намджуна подобрался. Хоть наставник и не знал, но Джин уже пару раз устраивал ему взбучку за недобросовестную работу.       - В характеристике я укажу, что ты мог стать причиной смерти трех пациентов, и посмотрим, какая клиника отважиться взять тебя в штат.       Не поясняя больше ничего, омега вышел, оставив младшего бледнеть и теряться в догадках. Намджун помощника костерил в лицо по чем зря, а Сокджин показательно игнорировал.       Выступать против этих двоих никто не рисковал. Даже зав хирургией старался их чаще ставить в пару на сложные операции. Друзья работали как единый механизм и понимали друг друга порой без слов, лишь по жестам. Еще бы, ведь в анатомических залах они проводили бессонные ночи, ассистируя друг другу.       Единственное, что эти двое оставляли только себе - гон и течку. Если Джин входил в цикл, Намджун брал ночные дежурства и не вылезал из больницы, позволяя омеге перемучиться дома. А если гон накрывал Намджуна, то он и подавно домой не возвращался. Коллеги об этом знали, потому и не отпускали пошлых шуточек, что они сладкая парочка.       Но внезапно Сокджин попал в двоякую ситуацию. Пациент с тромбозом все таки скончался, и Намджун во всем корил себя. Ординатор ходил, (хотя скорее ползал), как бледная тень. Если кто скажет, что он просмотрел опасные показатели в анализах больного, медицину для него закроют навсегда. Но Кимы молчали.       Окружающим казалось, что Намджун держится молодцом, а вот истинное положение вещей узнал его друг. Нашел кардиохирурга с красными глазами в комнатке с лекарствами. И даже сказать ничего не успел, как был сграбастан и привлечен к альфе. Намджун ткнулся носом в живот и хрипло попросил разрешения посидеть вот так. Руки омеги замерли в воздухе, боясь коснуться осветленных прядей. Выглядел он так, будто его зажал в темном уголке нахрапистый альфа. Но это ведь был Намджун. И Сокджин прочесал пряди друга длинными пальцами, шепча что-то утешающее. К удивлению нейрохирурга ладони альфа перебрались на ягодицы и прижали сильнее, Сокджин замер. Отталкивать расстроенного друга сейчас нельзя, но и лапать себя безнаказанно он не мог позволить. Долг платежом красен, как говорится, и Джин скользнул пальцами за ворот хирургической формы. Думал, приведет альфу в чувство, а тот утробно заурчал и прижался к животу губами. Намджун начал подниматься, тиская тело в своих объятьях, будто альпинист на гору, а, когда оказался с омегой глаза в глаза, не отпрянул, а обнял крепко и нежно.       - Куплю тебе лучшей выпивки, только позволь, - шепнул он.       - Ч...что? - заикаясь вышептал Сокджин.       И на его губы опустились влажные губы Намджуна. Не терзали, не оттягивали, просто касались, как родители целуют в лоб плачущих детей - прижимаются сильно, но без подтекста.       И если альфе после этого полегчало, то вот Сокджину нисколько. Он задумчиво останавливался у зеркала в туалете и трогал свои губы, подолгу пялился на Наджуна сквозь стекла палат, и боялся остаться с ним наедине. Запах выдал омегу, и сосудистый хирург решил расставить точки над i.       - Ты самый близкий мне человек, тебе я доверяю всецело, поэтому прямо скажу - ты мне нравишься. Ты не обязан отвечать мне взаимностью, но если завалишь хоть одну операцию, Джинни, я завалю тебя, - последнее альфы рыкнул злобно.       Нейрохирург вздрогнул и замахал руками, перебирая в памяти даты совместных с другом операций. До конца месяца всего три. Если только не привезут экстренных.       Джин справился, честно, справился, а Намджун набросился с объятьями и ощутимо укусил в шею.       - Так не честно, - обиженно пропищал омега.       - Согласен, не честно быть таким красивым. У тебя течка скоро? Ты чего блестишь, как бриллиант? - не унимался тискающий его альфа.       - Нам... джун, - пытался вырваться омега, - если не прекратишь, я выставлю тебя из квартиры.       - Не нравлюсь, значит, - тут же отступил альфа. - Ну, хоть так удалось от тебя получить ответ.       То, что товарищ ждал от него какой-то ответ после признания, было для Джина открытием. Он должен был сказать... Что?       Что? И Сокджин задумался серьезно. Он разглядывал друга и дома, и на работе, рылся на дне своей души, пытаясь разобраться в своих чувствах, а альфа работал, как и раньше, устраивал взбучки ординаторам, да сбегал в тренажерный зал в пересменку. С объятьями больше не лез, но и не отдалился. Все также воровал у Джина мороженное из ведерка и подкармливал мраморной говядиной.       Отважился Сокджин на эксперимент внезапно. Почувствовав, что течка все же стучится в двери, пришел к альфе под бок, прижался и высоко заскулил:       - Останься со мной в этот раз... Позаботься...       Намджун готовился, как к операции: постоянно мыл руки, менял одежду и постельное белье, готовил вкусненькое и успокаивал феромоном. Не этого просил Джин, но сил объяснить от слабости не хватало. И он решил показать. Втащил непонимающего сосудистого хирурга с собой в душ, прижался к нему спиной, обхватил чужими руками свою талию и обтерся.       Рычал и покрывал Намджун как самец-единоличник. Прихватывал зубами холку и оцарапывал ногтями кожу. Омега плавился, подставлялся, а потом просто укусил за руку и с протяжным стоном кончил. И пусть метка от зубов была на странном месте, Намджун ей гордился. Рукава закатывал повыше, чтоб все видели, что он меченный.       Зав хирургией погрозил Кимам пальцем и сказал, что дает им только месяц на бракосочетание и любовные утехи, а потом чтоб оба были, как штык, на работе, а их пока заменят стажеры из других больниц.       Поглаживая кольцо на безымянном пальце, Сокджин уткнулся носом в плечо мужа и пробубнил:       - Не знаю, как ты будешь без меня в операционной, но я ребенка хочу.       Альфа довольно засмеялся и подразнил супруга, что найдет ему замену на время декрета.       - Только альфу, - нахмурился Джин.       - Альфу-альфу, - уркнул Намджун, покусывая хрящик чужого ушка. - А ты родишь мне альфу?       Омега залился румянцев, но под клыки подставился добровольно. Пусть пометит там, где полагается.