14 февраля — День всех влюблённых

Илья сидел за столом и выводил буквы на открытке. Он испортил уже три валентинки, и эта была последней. Поэтому ему нужно было сделать все правильно и красиво с первого раза. Илья не отличался умением красиво писать, он совершенно не знал, что на открытке должно быть написано. И не знал то, как правильно это сделать. Он своим самым аккуратным почерком вывел “Исаковский” и застрял. Что делать дальше? Да и нужно ли вообще? С чего Илья решил, что сделать валентинку парню будет хорошей идеей? Хотя, наверное, это был единственный шанс признаться Исаковскому. Илья слишком горд, чтобы подойти и поговорить с ним о своих чувствах. Да и страшно к тому же. Ведь нет гарантии, что Юра не засмеет его, что ответит взаимностью. А открытка — это, может, и по-старинке, но зато у обоих будет время подумать наедине. Единственное, что останавливало Илью подарить чертову открытку — страх. Ему бы очень не хотелось разрушить те отношения, какие у них с Юрой сейчас. Едва ли их можно назвать друзьями, но довольно близкими сокомандниками — вполне. Илья боялся потерять то, что уже имеет, пусть он и хотел бы большего. Можно ли испытывать такие чувства к малознакомому человеку? К человеку, которого с самого начала ненавидел? Но сейчас они пытаются подружиться, и Илья не хочет возвращаться в начало после того, как эта валентинка окажется в руках Исаковского. Но если он упустит этот шанс, другого может и не быть. Поэтому Илья напряг свои мозги. Что бы он сам хотел получить от Юры? Какие слова хотел бы увидеть? Он снова взял ручку и дописал три заветных слова. “Исаковский, ты мне нравишься”. Илья был бы рад, получи он открытку с этими словами от Юры. Закрыв валентинку, Илья выдохнул. Теперь перед ним стоит еще одна задача — подарить ее. Просто взять и отдать он не может, нужно, чтобы Юра прочитал ее наедине с собой. Попросить передать Костю Илья тоже не может, не хотел бы, чтобы об этом знала вся команда. Так что остаётся одно — положить открытку в сумку или карман куртки. *** Всю тренировку Илья был как на иголках. Он несколько раз пропустил мяч, плохо подавал. В конце концов тренер отправил его отдыхать, решив, что Илья снова не выспался. Зайдя в раздевалку, Илья первым делом попил воды. От нервов и физической нагрузки во рту пересохло. Он закрыл глаза и привалился к стене. Когда дверь в раздевалку открылась, Илья вздрогнул. На пороге стоял Исаковский. Вид у него был абсолютно безразличный. Илья не знал, прочитал тот открытку или нет. Юра просто стоял и смотрел на него привычным взглядом. Илья старался успокоить свое бешено стучащее сердце. Он глубоко дышал, надеясь, что Исаковский не заметит этого. — Что за банальщина. — Юра закатил глаза, держа открытку между средним и указательным пальцами. — Не знал, Илья, что вы у нас такой романтик. Лицо у Ильи запылало, а в горле встал ком. Он прокашлялся. — С чего ты взял, что это я? — как бы он не старался держаться, голос полностью его выдавал. — Ну, открытка оказалась в моей сумке здесь, в спортзале. Из команды только ты обычно зовешь меня по фамилии. Да и почерк. Такой… Твой. Идеальный, — последние слова Юра почти прошептал, отчего у Ильи по спине прошёл холодок. — Что, будешь отрицать или нет? — Юра сделал шаг в сторону Ильи. — Не буду, — пряча лицо в ладонях, зашептал тот. — Знаешь, честно говоря, я и не надеялся, что это взаимно, пока ты не написал это. — Юра старался скрыть эмоции, но то, как он запинался, говоря эти слова, как дрожали руки, как сбивчиво он дышал — все это выдавало смущение. Илья поднял голову, удивлённо смотря на Исаковского. Сглотнул вязкую слюну. Сердце билось так, словно сейчас выпрыгнет из груди. Тихонов пытался осознать то, что только что услышал. Было странно, что такой человек, как Юра Исаковский заставил чувствовать Илью это. С какого момента все началось? Когда Юра рассказал ему о таблетках? Когда Юру ударил тот высокий парень из его прошлой команды? Или… — Можно тебя обнять? — Юра уже стоял напротив Ильи. — Конечно, — не без запинки ответил Тихонов. Юра сделал еще шаг, вставая так, чтобы его ноги оказались по обе стороны от ног Ильи. Медленно опустился на его бёдра. Теперь они смотрели друг другу в глаза. Слова сейчас были не нужны. В этих глазах напротив имелось все, в чем они сейчас нуждались. Понимание, поддержка. Нежность, на которую эти сломанные подростки были только способны. Юра обхватил плечи Ильи и притянул его к себе. Тот обнял его в ответ. Из раздевалки будто забрали весь кислород. Эта комнатка вдруг стала такой маленькой. Словно сейчас ничего не существовало, кроме двух разгоряченных тел, прижавшихся друг к другу. Илью часто обнимал Рома. Но это объятие было другим. Чувственным. Нежным. Илья был бессилен перед Юрой. Ему так долго хотелось именно этого. Чтобы его вот так вот тепло обняли, успокоили и защитили. Юре хотелось подарить Илье любовь и ласку, что переполняли его. Он обнимал Илью так, как, наверное, не обнимал никого. Это простое действие, а Юра был так рад, что теперь он может давать Илье то, чего тот, возможно, не получал. Он бы так и сидел рядом с ним, но… — Юры чего-то долго нет. — Костя был уже у раздевалки. — Он же не ссориться опять с Илюшей? — Юра представил, как Рома сейчас нахмурил брови. Он встал с бёдер Ильи и сел рядом с ним. Оба были красными и смущенными, когда дверь открылась. В раздевалку забежал Костя: — Илья, ты опять Юру обижаешь? — Илья, тебя Юра не обижает? — Следом вошел Рома. Со второй попытки у Ильи получилось выдавить: — Ребят, все нормально. Мы сейчас выйдем. Рома с Костей переглянулись, пожали плечами и ушли. Но не успели Юра с Ильёй что-то друг другу сказать, как в дверях появился Артур и с полуулыбкой заметил: — Вы ведь тут явно не ссорились, да? — Он смотрел на открытку, мирно лежавшую на полу.