Последняя на земле

Вы знаете, каково это - родится женщиной в мире альф? Да-да, не омегой, не бетой, а просто - женщиной. Самой обычной, две руки, две ноги, грудь и ежемесячно кровоточащая матка. Не знаете? Я вам расскажу. Уверяю вас, этот рассказ покажется вам восхитительным. Меня зовут Вики. Мне 25 лет. И я - просто женщина. Хотя нет, не просто. Я - женщина, которая родилась от союза двух мужчин, альфы и омеги. Генетическая редкость. Генетическая лотерея. Генетическое предательство. Мир, в котором я живу, принадлежит альфам. Они строят его и рушат только по своей прихоти. Они владеют всем, что окружает меня - землями, домами, жизнями. Именно они, альфы, решают, кому и что в этом мире принадлежит. И кто какое место может занять. А омеги (не важно, мужчины они или женщины) - это их надёжный тыл и поддержка. Те, кто молча стоят сзади и подают патроны. Те, кто беззастенчиво пользуются плодами альфьего первенства. Повелители тех внутренних зверей, что заставляют альф доминировать, потребители тех благ, что это доминирование производит на свет. Есть ещё беты. Им повезло чуть меньше: природа лишила их ярких феромонов и возможности рожать детей, но и у них есть своё место - надёжное и незыблемое, прочное и постоянное: место помощников, правых рук, доверенных лиц, серых кардиналов. Мир, в котором я живу, переполнен феромонами и запахами, глухо рычащими внутренними животными, страстью и природными повадками. В этом мире твоё животное естество может играть более важную роль, чем твои реальные человеческие возможности. Мир, в котором за людей инстинкты говорят громче, чем здравый смысл, а роли расписаны для каждого с самого его рождения. Мир, в котором я живу, понятия не имеет, что со мной делать. Он редко рождает на свет таких, как я. И уже несколько веков не рождает обычных, простых мужчин. В этом мире, моё существование - это отголоски древнего прошлого, того, в котором люди и оборотни ещё не смешали свои гены. Прошлые века, в которых обычные мужчины и женщины могли любить друг друга, рожать детей, строить жизнь, не подчиняясь повадкам зверя: зову феромонов, притяжению аромата, приказу течки или гона. Когда-то давно, я знаю это точно, твой запах или его отсутствие не решали за тебя судьбу. Наверное, это был интересный, многогранный мир, с массой возможностей и истинных чувств. Но сейчас, не имея железы с феромонами, не являясь омегой, не обладая собственным запахом, я ходила будто молчаливым укором для всех окружающих, без слов напоминая о том, каким страшно хрупким и бесполезным природным несовершенством были наши предки: не способные взять себе силой ту самку, которую захотят, неспособные разорвать зубами глотку противника. Слабые, уязвимые, странные. Вы, наверное, думаете, что обычная женщина будет интересна альфам? Ещё бы, некая диковинка, которую нужно завоёвывать, не имея возможность “придушить” своими феромонами, заклеймить, поставив на шее болезненную метку. Что ж, реальность вас поразит. Я - изгой. Женщина, которая не выживет в сцепку, не перенесёт узла альфы. Женщина, которой бессмысленно ставить метку, потому что у меня нет железы и это будет простым глубоким укусом, воспалённым и оставляющим шрамы, а не знаком принадлежности своему партнёру. Женщина, которая, в отличие от омеги, может забеременеть от обычной, простой близости. Женщина, у которой “течка” не раз в пару-тройку месяцев, а ежемесячно. С кровью, а не ароматной феромонной смазкой. Грязной, всем противной. Не рождающей во мне жгучее желание получить альфу, а портящей моё настроение и, превозмогая боль, забивающей куда-то в угол, подальше от всех. И в особенности - от альф. Близость со мной - лотерея, потому что я никогда не выпущу в лицо своего альфы сноп феромонов, без слов говорящих о том, что я чувствую: хорошо мне, плохо или страшно. Близость со мной - наказание, потому что после каждой из них я могу оказаться в положении. Я, конечно, могу родить альфу или омегу. Но вероятность того, что рожу подобную себе, со мной гораздо выше, чем с омегами. Отношения со мной - вечная ставка на зеро. Потому что меня не привязать зверем, не удержать инстинктом, не заставить. Потому что решение быть рядом или уйти - это всегда будет только моё собственное решение, холодное и предельно честное, плюющее на все альфье-омежьи устои этого мира. Место таких, как я, было определено быстро. Раз уж трогать нас - удовольствие сомнительное, для избранных “гурманов”, значит на нас можно смотреть. Течки нет, ничто не отвлекает, но воображение будоражит отменно. Всё же внешне обычная женщина и женщина-омега как сестры близнецы - всё, что привлекает альф, на своём месте. Вы, наверное, подумали, что я говорю про роль актрис, моделей или ведущих? Ооо, как вы наивны. Обычные женщины, такие же, как и я, получили куда более “ответственную” и “интересную” роль. Роль шлюх. Не простых, конечно. Элитных. Нас мало, не больше пары тысяч на всё многомиллиардное население мира. Мы не метим альф своим запахом, не привязываемся, если вдруг в забытьи они ставят метку, в отличие от тех же бет, например. Идеальные партнёры для прикрытия идеального преступления по измене своей половине. Тела, с которыми совершенно непонятно как жить в обычной жизни, оказались идеальны для жизни теневой. Лучшая стриптизёрша в столице? Обычная женщина. Самая элитная, самая дорогая эскортница? Обычная женщина. Самая желанная пинап-танцовщица? Ну, вы поняли. Вам, наверное, кажется, что я тоже часть этой касты? Тут вышел системный облом. Дело в том, что я - третий, довольно поздний ребёнок в весьма уважаемой и известной семье. Моим родителям принадлежит крупное издательство, производящее на свет божий красивые книги в упругих обложках, рассказывающие разнообразные любовные и не очень истории об отношениях между альфами, омегами и бетами. И сеть ресторанов, имеющих филиалы почти в 10 странах мира. Фамилия Кан, доставшаяся мне по праву рождения, благополучно спасла меня от падения в бездну. Однако не сделала мою жизнь ни простой, ни счастливой. Хотя, конечно, грех жаловаться. Я не одинока, меня любят родители, обожает старший брат-альфа и средняя сестра-омега. И всё же, всё же… *** Вики шла по улице, натянув на голову кепку и прикрыв половину лица непроницаемой чёрной маской. На противоположной стороне улицы уже был папарации, выхватывающий её стремительную фигуру из толпы и без остановки щёлкающий затвором фотоаппарата. Вики оглянулась на него, дав понять, что он давно был замечен, и хмыкнула: ну ещё бы, такая редкая добыча - обычная женщина, ещё и известная во всём мире, одна и без охраны идёт по улице среди белого дня. Многократное комбо и удачный день для этого парня. Он, наверное, за это моральное отравление её жизни ещё и премию получит. Охранник, ждавший её у входа в агентство, открыл дверь стремительно, давая юркнуть в знакомую прохладу холла. Вики чувствовала за спиной его недовольное дыхание и знала, что, едва они зайдут в лифт, её будет ждать заслуженная отповедь. Хан - её личный охранник вот уже 3 года. Бета, надёжный, как скала, сильный и умный. Друг. Едва двери лифта закрылись за спинами, Хан взял её за руку и развернул к себе, заставляя посмотреть в обеспокоенные, злые карие глаза. - Ну и что это было? - процедил он сквозь зубы. - Это была пробка, Ханн-и. Не кипятись. - Вики улыбалась, поглаживая своими пальцами тыльную сторону его огромной, сильной руки. - А если бы какой-то придурок на тебя напал? А если бы узнали? Я бы даже не успел, чтобы… - он обрывает сам себя и, закрывая глаза, с шумом втягивает воздух, пытаясь прогнать из головы жуткие картины. - Я была на улице не больше 10 минут. В маскировке. Шла очень быстро. Риск был минимальным. Но я обещаю тебе, что больше так не сделаю, - она примирительно погладила охранника по щеке, решив умолчать о том, что один человек её всё же узнал и сделал кучу фото. Хан итак не сегодня-завтра их увидит и устроит ей настоящую шумную взбучку. Но пока хотелось спокойствия. - Если ты ещё раз что-то подобное выкинешь, я тебя сам лично придушу. Не дожидаясь, когда это сделают твои поклонники или недоброжелатели, - Хан выглядел решительно, говорил твёрдо, но в глазах уже плескались искры тепла и облегчения от того, что с девушкой всё в порядке. Вики знала его, как облупленного. Хан был замечательным, очень профессиональным охранником. Настоящим бетой - исполнительным, верным, очень преданным. У него была любящая жена и подрастали двое усыновлённых карапузов, тоже бет. Семью свою Хан обожал до полуобморока, позволял им вить из себя верёвки и единственное, что огорчало его жизнь - это гибель младшей сестры, случившаяся почти семь лет тому назад. Когда Вики выбирала себе охранника, заметила, что Хан, стоявший в толпе других коллег, смотрит на неё как-то странно. Такими же глазами смотрел на Вики её старший брат: с нежностью, беспокойством и лёгкой грустью. И хотя Хан, крепкий и коренастый, был почти одного с ней роста, она среди прочих почти двухметровых бугаёв выбрала именно его. И ни разу не пожалела. Вики была похожа на его погибшую сестру. Хан безотчётно привязался к ней, как к той, которую когда-то не смог спасти, не удержав от поездки с пьяным другом за рулём. Маленькая и хрупкая, вызывающая единственное желание - жалеть и оберегать, Вики обладала поистине стальным, почти альфьим характером, скрывающим за собой нежное, израненное и одинокое сердце. И Хан всем сердцем любил эту чудесную, во всех смыслах необычную девушку, как родную сестру. Так что подобные её выходки, подвергавшие Вики хоть малейшей опасности, выводили его из себя похлеще каприз его бет, ожидающих его вечерами дома. - Я люблю тебя, Ханн-и, - промурлыкала Вики, тут же поняв, что он оттаял, и наклонилась поцеловать в ароматную, гладко выбритую щёку. - Не злись. Я правда постараюсь тебя так больше не пугать. Лучше скажи, где они сейчас? - В репетиционном зале. Мы как раз туда поднимаемся, - Хан запыхтел, стремительно краснея от внезапного лёгкого поцелуя и того факта, что его мягкосердечие снова слишком быстро разоблачили. Вики улыбнулась, отпустила руку охранника и закрыла глаза, прижимаясь спиной к холодной стене лифта. Ещё два этажа, несколько шагов по коридору и её будет ждать то, что всегда ждало в этом месте: плотная, почти нестерпимая волна феромоновых запахов, переплетающихся друг с другом в тугой удушливый канат. Запахи, которые она была не в силах различить в момент полного смешения, только вдыхала густые волны, терзавшие её лёгкие, вызывающие тошноту и головную боль. Она почти привыкла к этому, научилась справляться, держать себя в руках, но первые минуты столкновения с плотным облаком феромонов альф и омег по-прежнему выбивали почву из-под её ног, проверяя выдержку на прочность. Единственные люди, чьи запахи она переносила спокойно, даже с удовольствием - это феромоны её семьи. Родные пахли, как долгожданный отпуск: отец - солоноватым морем на побережье средиземноморья, папа - изнеженной на солнце магнолией, брат - терпким ароматом нагретых жарой сосен, а сестра - тонким запахом летней земляники. Когда семья собиралась в одной комнате, Вики казалось, что она находится в лучшем месте на земле, так вкусно пахло ароматическое сочетание её родных. Немаловажную роль играло и то, что все они, жалея её чувства, не выпускали свои феромоны на волю в полную силу, лишь немного давая волю естественным запахи, обволакивая Вики невесомым облачком и таким нехитрым способом каждый день показывая свою любовь. Да и Хан, будучи бетой, не обладал сильными и стойкими феромонами, так что задушить её запахом не мог при всём желании. Только дважды его феромоны ударили ей в нос, простимулированные грозящей ей опасностью. Но показавшийся яркий запах не вызвал привычное плохое самочувствие, а поразил её приятным ароматом эвкалипта, который она просто обожала. Те, кто сейчас заполняли зал на 14-м этаже их агентства, свои феромоны использовали на полную силу и по тысяче причин. Потому что устали. Потому что злились. Потому что раздражались. Потому что не могли сказать словами то, что чувствовали. Потому что соперничали, в конце, концов. Да просто потому что могли. И делали это день за днём, год за годом, вот уже пять лет. Именно столько Вики работала с ними. Когда Хан открыл перед ней дверь в репетиционную, беспокойно заглядывая в глаза своей подопечной, он замер на секунду, давая Вики возможность сделать последний чистый вдох и войти в огромное, пропитанное жаром и запахами помещение. Смотрел, как Вики стягивает с лица маску и натягивает на её место приветливую, широкую улыбку. Хан прошёл следом, опустился на стульчик возле двери и продолжал наблюдать за тем, как уверена её походка, как распрямляются хрупкие плечи и гордо встряхивается очаровательная голова с копной каштановых, вьющихся крупными волнами волос. Сильная, как сталь; гибкая, но хлёсткая, как ивовый прут; умная, как сам Дьявол. Хан ухмыльнулся уголками губ, думая о том, что странная жизнь подарила этой девочке настоящие, стальные, огромные альфьи яйца, лишив при этом раз и навсегда возможности обрести своё счастье, завести семью, найти вторую половину. Родись она омегой, за ней очередь бы выстроилась - такой завораживающе сильной и строптивой она была. Даже, наверное, дикой. Будто внутри неё и без всяких нужных хромосом жил настоящий дикий зверь, готовый на что угодно ради своих принципов и целей. Едва Вики вышла из полумрака коридора на свет репетиционной, как к ней потянулись люди из стафа, обдавая её своими запахами с целью приветствия. Волны свежеспиленного дерева, слишком сладкого манго и удушливой ванили, пробившиеся в нос без спроса и без контроля. За пять лет она научилась немного различать оттенки запахов альф и омег и могла читать по меняющейся яркости и концентрации, какие эмоции излучает их носитель и чём он для неё опасен, но эти люди были её второй семьёй, с которой они бок о бок уже пять лет, и их ароматы безотчётно казались безопасными. Они всем скопом строили карьеру семерым трудолюбивым и невыносимым парням. Задача Вики в этом “строительстве” - PR-стратегия. Да, в свои 25 она была главным личным PR-менеджером группы BTS, словившей не так давно первые волны всемирной популярности. Гомон от её прихода, усилившиеся феромоновые реки привлекли внимание мемберов, которые мгновенно остановили репетицию танца, выключили давящую на перепонки музыку и резвыми кабанчиками поскакали к ней, гомоня на ходу во всё горло, расталкивая и перебивая друг друга что есть мочи. Она знала, что так и будет. И была морально готова. - Вики, с хрена ли это мы должны куда-то ехать, да ещё на целую неделю, да ещё и вместо заслуженного отпуска? - вопил Техён, омега с таким низким и бархатным голосом, что аж мурашки по спине. - Я не поеду. Не всралось мне это всё вообще! Сколько обходились без такой фигни и сейчас обойдёмся, - зло и резко сообщил Чонгук, альфа, и гневно впился в неё своими огромными, почти чёрными глазами. - Ты бы хоть у нас спросила! Кто так делает? Мы что, груз какой-то, что нас можно просто так перевозить туда-сюда по миру? - вопил рядом Чимин, омега, хватая Вики за запястье и привлекая внимание. Она оглянулась на Хана, ощутимо напрягшегося, по малейшему движению её плеч понимая, как ей сейчас тяжело, и чувствуя, как эта толпа душит её тяжёлыми запахами, пропитывая каждую клетку своим недовольством и агрессией, которые она не могла считать, захлёбываясь удушливой волной. Вики увидела кивок поддержки, вздохнула посильнее и стряхнула руку Чимина со своего запястья. - Во-первых, и вам всем привет. Во-вторых, прежде чем нападать на меня и сыпать оскорблениями, закройте свои рты и послушайте подробности. Орать и бушевать будете потом. А пока взяли себя в руки, отошли в конец зала и спокойно выслушали меня. Хан хмыкнул. Негромко, но так, чтобы она его точно услышала. Стальные, стальные альфьи яйца. Вон, даже, кажется, звенят на ходу. - Значит так, - начала Вики, дождавшись, когда семь смущённых парней окружат её и успокоятся, недовольно сопя. - Идеей руководства было отправить вас на четыре недели на необитаемый остров и сделать шоу на выживание. Вообще вместо отпуска. Взамен этой “отличной” идеи я выбила две недели на одном из лучших курортов мира в полном комфорте. Да, под камерами. Да, на целых ДВЕ недели. Но в начале вашего отпуска, а не в конце, так что отдохнуть после вы успеете. Она прямо и не скрывая раздражения смотрела в глаза каждому из них. Семь доминирующих альф и омег, сильных характеров, тягучих ароматов. Тиски, которые сдавливали её голову и грудь. Но она не дрогнула, даже не моргнула, только сильнее расправила плечи, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, а на виске болезненно пульсирует венка. Слишком много этого альфьего давления, слишком много. Мемберы переглянулись, начали переминаться с ноги на ногу и что-то бубнить, то ли принося извинения, то ли смущаясь. - И ещё. Я убедила продлить ваш отпуск. Через месяц вам дадут ещё неделю в качестве компенсации за этот “ужас и кошмар”, который вам предстоит. Расписание под дополнительную неделю мы уже расчистили. Можете уточнить у стафа, чтобы планировать что вам нужно. Вики с нескрываемым любопытством наблюдала за поведением семёрки. Она была ровесницей их лидера Намджуна. Тому тоже недавно исполнилось 25. Остальные - ровесники или не сильно младше или старше, плюс-минус пара лет разницы. Сильные, красивые, уверенные в себе молодые мужчины, альфы и омеги, мялись перед ней, вздрагивая от взгляда, как школьники перед учителем. Джин, самый старший, тёр залитую краской смущения шею. Намджун закусывал губу. Юнги и Хосок задвинулись за спины товарищей и пытались слиться со стеной. Младшие же испуганно рассматривали её, пытаясь понять по поведению, насколько обидели. Вики вздохнула и повернулась к ним спиной, намереваясь уйти в свой кабинет до конца дня. Но, будто вспомнив что-то, остановилась, развернулась вполоборота и как бы между прочим бросила через плечо контрольную гранату: - Да, вот ещё что. Я еду с вами. Приказ руководства. И если вы ещё хоть раз позволите себе в мой адрес подобные нападки, будете искать себе другого пиарщика. Последний пристальный взгляд. Последний раз чуть вздёрнуть подбородок. И быстрее в коридор, на воздух, под пристальные глаза Хана и его ненавязчивый, лёгкий запах эвкалипта, которым он совсем немного окутает её, едва они войдут в кабинет. Потому что знает, что от этого почти мгновенно пропадёт тошнота. Вики любила свой кабинетик. Небольшой, светлый, обставленный по её вкусу, с большим окном, выходящим на уютный садик во внутреннем дворе. Да и парней этих тоже любила. Пять лет тому назад она прошла собеседование в агентство в качестве стажёра-пиарщика. Зелёная ещё совсем, юная, с новоиспечённым дипломом в руках, она не хотела пользоваться подготовленным родителями тёплым и выгодным местом в издательстве. Хотела сама. Показать, доказать, добиться. И то, что произошло с ней под пристальным взглядом Бан Шихёка, главы агентства и “отцом” группы, стало, должно быть, единственный случаем в мире, когда её генетическая особенность сыграла на руку. Она и не думала скрывать, что обычная - не омега и не бета. Что у неё нет запаха, феромонов и всего остального, что могло спровоцировать сотрудников. Из привлекательного у Вики - фигура песочных часов и довольно внушительная грудь, которую она с ранних лет прячет под безразмерными шмотками. Но самого привлекательного, желанного - нет. И в глазах продюсера Вики внезапно стала идеальным сотрудником для мемберов группы. Не имеющая ни единого шанса привлечь их физической спецификой, Вики могла занять самую сложную, самую часто сменяемую должность личного менеджера и пиарщика этой неугомонной семёрки. И она заняла. И справилась. Несмотря на то, что все её предшественники и десяти месяцев не выдерживали даже будучи альфами. Несмотря не предубеждения в её адрес. Несмотря на трудности. Вопреки всему. Она справилась и выросла до должности одного из ключевых менеджеров в деятельности этой группы. И ужасно гордилась собой. Пожалуй, знай Вики, чем обернётся эта её самостоятельность, десять раз подумала бы - стоит ли. Потому что 3,5 года тому назад её буквально силой впихнули в кадр, в одно мгновение сделав публичной личностью. Какой-то известный ведущий, обещавший приехать на съёмки личного шоу группы, не смог приехать. А стафф накосячил, не подготовив альтернативного сценария для съёмок. И Вики умоляли выручить - пройти в кадр и провести этот выпуск. Просто потому, что она была единственной, кто знал этот сценарий почти наизусть. Она сдалась под натиском. И в ответ получила то, чего никак не ожидала. Слухи о том, что среди стаффа есть обыкновенная женщина, пошли почти сразу, но доказательств не было. Внешне-то никак не определишь. Зато после выхода той серии шоу на встрече с фанатами, где Вики присутствовала, контролируя организацию мероприятия, ей в шею почти уткнулся какой-то юркий маленький омежка, вдыхая её запах и внезапно обнаруживая, что никакого запаха там нет. Пост в интернете об этом открытии завирусился в считанные дни. Какие-то хакеры достали скан с её свидетельства о рождении, где было указано, что она не аьфа, не омега и не бета, и Вики проснулась “знаменитой”. Половина фанбазы группы её искренне любила. Считали красивой, сильной, отстаивающей права для всех членов общества. И ещё, конечно же, безопасной: фанаты были уверены, что такая, как она, внимания их айдолов не привлечёт. Вторая половина её ненавидела. Представительница тех, кто работал исключительно в эскорте, она наверняка была взята в группу, чтобы её участники могли справлять вполне понятную нужду не привлекая внимания. И эти “чудесные” люди искренне хотели её смерти. Ну или хотя бы травм. Хан появился в жизни Вики в тот день, когда в её апартаменты обед принёс не просто курьер, а фанат группы, решивший, что Вики их совращает. И бросился на неё с ножом. Вики чудом успела закрыть дверь и спасти себя, но это оказалось только началом: угрозы, анонимные письма, сталкеры посыпались на её голову как из рога изобилия, пугая до одури и делая неожиданную дополнительную рекламу группе. Первые полгода она боялась даже дышать. Но потом… Потом Вики привыкла. Приучила себя не бояться. И идти дальше, несмотря ни на что. С тех пор в её жизни случилось несколько существенных изменений: усиленная охрана, Хан, переезд в другой жилой комплекс с повышенным уровнем безопасности и отсутствие лишних появлений на людях. Ещё - стремительное вовлечение в общественную жизнь группы. Вики вызывала невероятный, какой-то болезненный интерес, привлекая всё больше поклонников к и без того известной группе, расширяя их фанбазу до размера планетарной. И десятки ограничений: одной нельзя, гулять нельзя, в бар - нельзя. По сути, увидеть людей получалось только в те моменты, когда Вики отправлялась с группой на гастроли или какие-то важные мероприятия, вроде музыкальных премий или встреч с фанатами. Всей остальной её жизнью была работа, строительство карьеры и встреча с родными. И эти семь парней, которые в равной степени её восхищали и бесили. И которых она любила, чего уж там мелочиться. Последним итогом её внезапной публичности стал нездоровый интерес некоторых обеспеченных альф. Получит такую самку, связь с которой и обнаружить-то сложно, но не простую, а “золотую”: из хорошей семьи, с образованием, без единого пятна на биографии и известную - это оказалось чем-то очень привлекательным и желанным. И Вики засыпали предложениями и цветами, преимущественно женатые и замужние бизнесмены и продюсеры, с прямолинейным предложением - стать их любовницей. Вики хмыкнула, садясь за свой рабочий стол, рассматривая Хана, устраивающегося в своё кресло в углу. Тот сверкал гордыми глазами, давил вырывающуюся улыбку и изо всех своих сил сиял румяным лицом, показывая как сильно обожает такую Вики, которую увидел в репетиционной: сильную, гордую, бесстрашную. А Вики вспоминала, как Хан, со стонами и матами, бесконечно отгонял от неё то назойливых курьеров с безвкусными букетами, то подвыпивших альф с непристойными предложениями. Всё же ей с ним невероятно повезло. - Ханн-и, я по дороге купила тебе твои любимые пирожные. Будешь со мной кофе с вкусняшкой? - Вики заворковала, доставая из огромной сумки коробочку с ванильными эклерами для него и парой клубник в шоколаде для себя. - Ты вертишь мной, как хочешь, хомяк, - надулся Хан, но тут же потянулся к кофемашине. Хомяк - прозвище, которое ей дали в семье. Лет до десяти Вики смотрела на этот мир не столько своими миндалевидными зелёными глазами, сколько огромными вечно румяными щеками, которые, казались, выходили из-за угла раньше, чем она сама. Эти щёки, от которых с возрастом почти не осталось следа, обожал весь дом, от персонала до семьи, и домашние альбомы пестрели её фотографиями со всех ракурсов. Точнее, фотографиями этих самых щёк. А поскольку семья знала Хана очень хорошо, относилась к нему как к другу и время от времени выдавала охраннику какую-то секретную информацию про девушку, тот беззастенчиво присвоил себе это её домашнее прозвище, хоть первое время Вики и сопротивлялась. Использовал он его нечасто и только наедине, но сердце девушки каждый раз трепетно вздрагивало, едва стоило его услышать - так тесно оно было связано с семьёй, счастьем, близкими людьми и собственной ранимостью и слабостью, которую в стенах этого офисного центра видел от неё только Хан. *** - Я вам говорил - подождите, ну не нападайте, говорил? - Джин махал руками, сверкал глазами и затапливал помещение раздражёнными омежьими феромонами, от которых отшатывались и дёргали носами даже альфы. - И что теперь? Она нам как мать родная все эти годы, косяки прикрывает, стратегию под нас подстраивает, а вы нападать на неё удумали, дебилы? Жопы ваши альфьи и омежьи кто теперь прикрывать будет, а? Бан Шихёк? Намджун кривился, усмирял внутреннего зверя, метавшегося в злобе и беспокойстве от разбушевавшихся омежьих феромонов, и задумчиво смотрел на дверь, в которую два часа назад вышла Вики, показывая им свою маленькую, но гордую и прямую спину. Они были ей обязаны. Многим. Очень многим. Если на этой земле и существовал человек, который, показав одно видео из личного архива или рассказав одну историю мог уничтожить разом их репутацию, саму группу и агентство - так это она. Но никто из семерых парней этого не боялся. За 5 лет бок о бок Вики доказала, что ей можно доверять даже сильнее, чем собственной меченной омеге или истинной паре. Слово Вики - бетон, гранит, металлическая опора. Нерушимое, как Эверест, постоянное, как небесная твердь. Но они видели, что последнее время своими выходками испытывали её терпение. Видели, но не могли остановиться. И дело даже не в том, что четыре альфы и три омеги, собранные в группу, были какими-то сволочами и придурками (хотя иногда они именно такими, конечно, и были). А в том, что они её не понимали. Намджуну понадобилось почти два года, чтобы его альфа перестал воспринимать эту дерзкую, жёсткую девушку без аромата и феромонов как конкурирующего альфу. А омежье естество и вовсе терялось - она была как бы своя, но совершенно чужая. Вики буквально не вписывалась, оставалась непонятной, нечитаемой, непроницаемой. Её нельзя было испугать или подавить запахом. Она не успокаивалась от феромонов. Маленькая, едва достававшая Намджуну макушкой до подбородка, Вики умела смотреть снизу вверх так, что казалось, будто нависает над ним, давит своими зелёными глазищами, закручивает узлом, подчиняет волю. А он, чёрт побери, альфа. Сильный, мощный, гордый. Лидер группы. Умный молодой мужик с хорошо развитой мускулатурой и не менее развитыми мозгами. Да и остальные шестеро отличались множеством самых разных талантов и преимуществ. Но она их всех прогнула. Всех. До единого. Первые месяцы парни ещё варились в котле своих предубеждений: мол, обычная, мол, они же все проститутки. Пытались неуклюже флиртовать и намекать на то, что сейчас даже произносить стыдно. Первыми протрезвели Юнги и Чонгук, получив звонкие и болезненные пощёчины маленькой, но тяжёлой ручкой. Потом оказалось, что за копной волос скрывается весьма сообразительный, хитрый и расчётливый мозг, тягаться с которым было довольно опасно. Время показало, что работу свою она делает превосходно. Буквально - не придраться. А значительно улучшившиеся коммуникации с фанатами и растущая популярность это только подтверждали. Когда парни узнали, что Вики - из хорошей семьи, воспитанная в любви и уважении к себе, они и вовсе растерялись, отступая. И это уважение ко всем и всему, этот характер и сила воли, раз за разом вколачивали их всё глубже в мягкий зыбучий песок её личности, погружая в него по самые шеи. Наверное, Намджун и все остальные не могли бы сказать, что боялись её. Скорее - побаивались. Вики в гневе - это даже не альфа, это стая альф, сметающих всё на своём пути. Она могла хлестнуть словами и действиями так, как не сделает ни одна, даже самая сильная альфья рука. Но они знали, что те, кто ей не безразличен, будет под её протекцией и в безопасности. Так что доверяли Вики безоговорочно. И уважали. И любили. Но со своими животными сущностями ничего не могли поделать. Пока человеческая сторона приняла Вики полностью и безоговорочно, вторая по-прежнему её не понимала и то и дело норовила укусить из-под тишка, проверить, прощупать границы дозволенного. Старшим - Намджуну, Сокджину, Хоби и Юнги - удавалось себя сдерживать в большинстве случаев, но вот младшие время от времени срывались, “цапая” Вики за бочок и сталкиваясь с холодной стеной безразличия или слабой раздражённой реакцией. То, какой она показала себя сегодня, немного пугало. Не жёсткими словами, которых они все откровенно заслужили (да-да, и Намджун заслужил, потому что не приструнил и не проконтролировал младших), а расчётливой холодностью и металлическим голосом, чеканящим слова, как гвозди. Не говоря уже про угрозу ухода, первую за всё время их совместной работы. И Намджун почувствовал внутри странное беспокойство, дискомфорт, прислушиваясь к внутреннему альфе, который впервые за долгое время растерянно пыхтел где-то внутри его сознания, неуютно крутясь на месте и поджимая хвост. Намджуну было плохо от того, что они сделали плохо Вики. Он не привык к таким чувствам, потому что, обижая друзей, его беспокоила угрызениями совести только человеческая совесть. Волк, который принимал хозяйские замашки в любых проявлениях, кроме тех случаев, когда вопрос касался его омеги, обычно молчал в углу сознания, позволяя Намджуну заниматься самобичеванием в гордом одиночестве. И это странное чувство, которое почему-то разделил с ним его внутренний зверь, заставляло что-то ныть в груди, требуя немедленно пойти в кабинет Вики и горячо просить прощения. - Джин, хорош. Это сотрясание воздуха ник чему не приведёт, - Юнги поморщился, прекращая поток воплей старшего. - Думаю, сегодня нам всем надо остыть. А завтра встретимся в офисе и подкараулим её. Поговорим. Извинимся, в конце концов. - Юнги прав, - подтвердил Намджун. - Она должна знать, что мы понимаем свою ошибку и не собираемся её подставлять. Цветов ей, может, купить… Все резко обернулись, посмотрев на Намджуна, стоявшего у стены, облокотившись на неё плечом. Он смотрел куда-то в пол, хмурил брови и закусывал щёки изнутри, от чего его яркие, прелестные ямочки расцвели на щеках, приковывая к себе внимание. И вроде всё логично. И цветы даже не помешали бы, но… Намджун - не просто их лидер. Он самый сильный альфа в группе. Человек, привыкший нести ответственность. Прямолинейный, где-то даже грубоватый, не склонный к проявлению внимания и каким-то красивым жестам. Омега, с которым он встречался до этого, как-то даже жаловался им, что от Намджуна можно скорее дождаться перевода денег на карту, чем подаренного сувенира или свидания в кино. А тут - букет. И не своей омеге. Да и не омеге вообще. - Ну, может и букет, - как-то задумчиво, продолжая разглядывать Намджуна, проговорил Чимин. - А может и не букет, а просто что-то, что ей нравится. - Хорошая идея! - подхватил Чонгук. - Я готов оплатить. Что она любит? Ну там сладости, может какого-то дизайнера любит. - Честно говоря, я знаю только, что она предпочитает каппучино всем остальным видам кофе и не ест спаржу, потому что у неё на спаржу аллергия, - задумался Хоби, потирая лоб. - А вот про сладости… - Не на спаржу, а на сельдерей, - автоматически поправил Намджун. - Вики когда-то что-то говорила про кошек. Ну, что любит их. Но котёнка же не подаришь… - протянул задумчиво Техён. - Честно говоря, я только что понял, что мы очень мало знаем про её личные предпочтения, - с удивлением, разводя в сторону руки, пробормотал Сокджин, чувствуя себя ещё более виноватым. - Она любит клубнику в шоколаде. И Kenzo, - пробормотал Намджун, продолжая задумчиво рассматривать пол под ногами. Тишина воцарилась оглушающя. Шесть пар глаз с интересом рассматривали своего лидера, будто видя в нём что-то новое. Клубника в шоколаде, надо же! Нет, конечно, это было логично: как лидер, он общался с Вики чаще их всех. Да и отношения у них были очень тёплые, доверительные. Но не настолько же, чтобы Чимин, который буквально временами жил у Вики дома и частенько селился с ней в одном номере на гастролях, про Kenzo и клубнику ничего не знал. А Намджун - знал. И ведь Чим - омега! Любопытный, как все омеги, и наблюдательный. Но он - не знал таких подробностей. А вот угрюмый альфа, источающий сейчас вокруг себя облако обеспокоенного аромата леса после грозы, выдал эту информацию так легко, уверенно и спокойно, будто с ней родился. В нос задумавшегося Намджуна попеременно ударили тонкие струйки самых разных запахов: персик, вишня, корица, запах кожи с примесью пачули, аромат древесной стружки с нотками зелёного чая, приятный запах крепкого кофе. Запахи его второй семьи, ставшие ему почти родными. Но, едва сделав вдох, Намджун сразу же почувствовал в этих тонких ручейках ароматов такое неприкрытое, почти болезненное любопытство, что резко вскинул голову и выпрямил спину. Его альфа не медлил с приказами: встань и покажись во всей красе, лидер. Понимая, что совершил ошибку, Намджун произнёс с нажимом: - Мне всё равно, можем ничего не дарить. Просто так, наверное, будет легче. Делайте, как считаете нужным, - и, зачесав пятернёй непослушную чёлку со лба, развернулся на пятках, стремительно выходя из зала. На следующий день парни, конечно же, извинились. Подкараулили её в лифтовом холле агентства прям с утра и набросились с извинениями, как хищные коршуны. Букет, естественно, купили - красивый, с её любимыми подсолнухами, про которые с самого утра под страшными пытками щекоткой им проболтался Хан. Наверное, это был бы обычный день с их обычной размолвкой, просто чуть более сильной, чем всегда. Если бы стол в кабинете не встретил Вики огромной коробкой, перевязанной атласной красной лентой, под прозрачной крышкой которой блестели манящими бочками ароматные клубники в шоколаде.