***
— Так, — смотря на только что сделанный шедевр на лице, произнесла девушка. — Сейчас причёску подправим и можешь идти. - Хорошо, - кивнул парень, и ему начали зачёсывать недавно высушенные волосы. Удивительно, что за этот час Попов не появлялся рядом, это даже напрягало. Однако, Антон продолжал делать из себя спокойного и уравновешенного человека, в голове представляя свою программу. Девушка умело причёсывала волосы и фиксировала лаком в конце. И после почти двух часов мучений отпустила юношу, но не успел фигурист даже спокойно растянуться, как около уха раздался опаляющий шёпот: — Шастун, не думал, что ты настолько безответственный. — Я случайно, — виновато сказал Антон, вставая на ноги. — Иди, переодевайся, у тебя полчаса на то, чтобы нормально размяться, — фыркнул Попов, протягивая костюм парню. Парень забрал свою одежду и побежал в гримёрку, дабы переодеться и не получить ещё больших люлей. Костюм состоял из чёрных обтягивающих штанов, на концах клешённых, и белоснежной кофте, которая обтягивала каждый миллиметр тела. На тонкой кофте было множество стразовых рисунков, что гармонично сочетались. Накинув поверх кофты олимпийку, Антон пошёл в зал, где уже были тренера с фигуристами. Увидев краем глаза Арсения с бумагами в руках, парень залип. Тренер был в белой футболке под чёрным пиджаком и чёрными широкими джинсами. Подойдя к мужчине, Шастун виновато опустил голову и, теребя в руках молнию олимпийки, стоял. — Ну, чего тебе, душенька? — заглядывая в изумрудные глаза, спросил Попов. — Извините, ну, я правда случайно, Вы не сказали, что взяли костюм, а я его искал, — оправдывался фигурист. — Да понял я это уже, давай, готовься, — спокойно и с теплотой в голосе ответил Арсений, трепля парня по шевелюре.***
Сердце билось, зрачков будто не было, руки дрожали, а выходить на лёд нужно скоро. Парень боялся жутко, все такие серьёзные и с талантом, один он чувствовал себя совершенно без защиты и с нулевым шансом на первое место. — Антош, ну, подумаешь взрослые дяденьки, вон, глянь на Выграновского, — показывая рукой на Эдуарда, развалившегося на трибуне, подбадривал Арсений. — Ты справишься, у тебя достаточно сил, ты просто должен собраться и сделать. Ну, давай, Антонио, соберись. — Мне страшно, — признался дрожащим голосом Шастун, переплетая свои пальцы. — Тоша, ты сможешь, я в тебе на сто процентов уверен. Вот ты мне доверяешь? — спросил Попов, открывая новую манипуляцию. — Доверяю, — утвердительно кивая, согласился парень, подрагивая от каждого шороха. — Раз доверяешь, доверься и сейчас, — обнимая фигуриста, попросил Арсений. Шастун уткнулся носом в шею и вдохнул аромат парфюма. Мужчина пах очень вкусно, какие-то духи с нотками вишни и чем-то тяжёлым. — Я сейчас обосрусь от страха, но если Вы будете сегодня лежать рядом со мной, то я, может быть, соберусь. Я уже не могу, меня распирает от этих мыслей, я спал в последний раз более-менее в Финляндии. — И ты молчал? — немного отдаляясь, чтобы посмотреть в эти наглые глаза, но не прекращая обнимать, вопрошал тренер. — А что я могу сделать? Прийти к Вам в самую ночь и сказать: «Мне не спится»? — самый лучший ответ — это нападение. — В гостинице поговорим, а сейчас собрался и начал действовать! — поглаживая нежно по пояснице фигуриста, сказал брюнет, так как начали объявлять. — Так как ты не посмеешь проиграть этот Чемпионат Четырёх Континентов. Шастун лучезарно улыбнулся зрителям, пряча куда-то в себя весь свой запас страха и нагнетающих мыслей. Разъезжая круг вокруг центра, Антон собирался с духом. Сейчас решится его судьба, либо первое место, либо ничего. — … in Russia, — единственное, что услышал фигурист перед началом музыки. Нежная и мелодичная музыка выпала на короткую программу: «Ruska». Шастун, хоть и любил скорость и дерзость на льду, но и нежное катание может восхитительно сделать. Также в выступлении не было четверного акселя, но присутствовали и другие враги народа. Вот и Антон мало по малому выезжал на тройной флип. Изящно расставляя руки, парень перевёл свой взгляд полной нежности и власти на судей и взлетел. Руки возвысились над головой, получая продолговатое кольцо и как в вальсе делая эти обороты, Шастун приземлился, делая подскок и твизлы. Фигурист вкладывал во все свои движения непреодолимую любовь и нежность, но всё закончилось после последнего каскада. Хоть и приземление было чистейшим, колено вылетело и глаза округлились на секунду. Не теряя времени, Антон сделал последнее движение, а точнее бабочку, заходя в волчок и переходя в конечную позу. В глазах скопилась влага, а ногу пробила судорога. Но надо было держаться, вдох-выдох и на выход. — А ты переживал, вон как откатал, — приберегая свой порыв замечаний, похвалил Арсений, помогая одеть парню олимпийку. — Всего лишь рука как кувалда, а в лутце не та скорость. — Я сейчас упаду, у меня колено вылетело в конце, сейчас проходит, но судорога меня убьёт, — хватаясь пальцами за бортик и сжимая до побеления костяшек, прошипел Антон. Тренер без каких-либо усилий помог снять судорогу и повёл парня в kiss&cry. Шастун за долгое время помахал в камеру и показал сердечко, он обычно это напрочь забывал, а тут и поцелуйчик, и сердечко. — The scores please, — вот и баллы пришли, сердце ушло у фигуриста уже не в пятки, а выпрыгнуло напрочь. — Anton Shastoon earned for the short program one hundred point ninety three and this is new record! — Что? — спросил ошарашено Шастун, не веря цифрам на табло. — Что? Что? — передразнил Арсений, улыбаясь и щёлкая парня по носу. — Ты теперь золотой фигурист. — Я не верю, — изумрудные глаза показывали всю свою радость, из-за чего появились морщины у краюшек глаз. — А надо, — помогая встать подопечному, ухмыльнулся Попов. — Пойдём смотреть программы других. — Пойдёмте, — не отпуская руку, Антон плёлся за Арсением хвостиком. Усевшись на трибуны, Антон плечом к плечу с Арсением смотрел за выступающим фигуристом на льду. Осталось только завтра выступить и пора было приступать готовиться к Чемпионату Мира, хоть программа и была подобрана, но раскатывать её придётся долго. Так как Шастун не особо был впечатлён катанием остальных спортсменов, он просто листал посты в Instagram, иногда переговариваясь с Выграновским, который выступал пятым и был вторым на месте по баллам.***
— Шастун, да ты заколебал ворочаться, лежи уже, — ворчал Арсений, продолжая гладить юношу по волосам. — Да всё, — перекидывая на мужчину ногу с рукой, Шастун уткнулся носом в плечо и закрыл глаза. — Горе ты луковое, — фактанул Попов, сам уже засыпая. На минуточку, время десять часов вечера. В итоге, уснули оба в одно время, Антон спал, как убитый. Однако, ближе к пяти утра, парень резко проснулся, садясь на кровати и тяжело дыша. Волосы были взмокшие, как и тело, вот только не из-за кошмара, а из-за эротического сна с человеком, который сейчас буквально лежит под ногой. Шастун, помотав головой, протёр глаза, в которых уже не было и капли сна. Сопя, парень посмотрел на тренера. Арсений был в стадии: «сейчас проснусь», и Антон, чуть ли не наступая на живот брюнета, рванул в ванную. С такими снами и проблемы присутствуют большие. Заперевшись в ванной, Шастун мигом оказался под холодным душем, топчась на одном месте от струек воды. Какой же ужас, как же стыдно. Помывшись и сделав все водные процедуры, парень пошёл в спальню. Надо уже потихоньку собираться, а то будет, как вчера. Лишних нервных клеток, к сожалению, нет. — Вот и утренний бегун, — ухмыльнулся Попов, сидевший на стуле в комнате Шастуна. — Куда так побежал? — Испугался Вас, — фыркнул парень, доставая из шкафа нужную одежду. — Ой, ой, ой, — закатил глаза мужчина, поднимаясь со стула и подходя к парню. — It's the same thing every day, are you in transition? — Шастун застыл в одном положении, переводя на русский то, что сказал Попов, от одного его английского слова можно в жижу превратиться. Осознание пришло, и парень превратился в статую, роняя на пол футболку. — Я Вас не понимаю, — сделав самое непонятливое лицо на всём мире, сказал Антон. — Really? I hear you moaning in the bathroom everyday, — издевался Арсений, дотрагиваясь до спины Антона, а тот аж отскочил. — Можете выйти? — попросил Шастун, не выдерживая хитрых голубых глаз. — Ну, хорошо, — мужчина покинул комнату, тихо прикрывая дверь. Совесть его уже начинала мучить, что он такое сказал подопечному. «Блять! Мне пизда! А если он понял?» — взволнованно рассуждал Антон, переодеваясь в уличную одежду. Колхоз Эд, через десять минут в парке. Всё объясню!5:10
Выграновский будто и не ложился спать, поэтому ответ пришёл сразу и утвердительный. Шастун вылетел из комнаты, крича во всё горло: — Я скоро приду! Обувшись и накинув куртку, парень летящей походкой двинулся к парку, который был в пути минутах от их отеля. На улице был лёгкий ветер, но Антона моментами сносило назад, и поэтому он ещё сильнее закипал. Пробегая по парку, Шастун бежал навстречу другу, чтобы скоротать время. Встретились они ровно в середине, Эдуард тоже бежал, так как у Антона таких встреч очень мало за жизнь, и если они были, то произошло что-то ужасное. — Привет, Антонио, что случилось? — обнимая друга, спросил Выграновский и повёл к лавочке. — Пиздец произошёл, — кратко и по факту сказал Шастун, громко выдыхая и начиная свой рассказ: — Я не знаю, что делать. В общем, где-то в декабре я жил нормально, и потом бац! Я сейчас чушь не несу, правда не знаю, как объяснить. Меня начал привлекать Арсений. Сейчас я уже не могу, я просто охереваю, в январе меня будто приворотом отравили, так как меня ужасно тянет к нему. Я думал, что разберусь и это какой-то бзик, но это, блять, никакой-то бзик, а он манит к себе и, блять, я нахуй нихуя не понимаю. — Блять, что? — осмыслив всё сказанное, вопрошал друг, а голубые глаза стали размером в пятирублёвую монету. — Антон, скажи, что ты еблан и пошутил… — фигурист молчал, и Эдуард ещё сильнее охуел. — Это нереально! Блять, Шаст, ты влюбился походу. — Так это не всё, я на него дрочил, он это слышал, и сегодня мне сказал, типа: «ты дрочишь каждый день» на английском. А он мне нравится. — Ты вляпался, кончено, но давай так, — успокаивал Выграновский, перебирая в голове подходящий план. — Давай потихоньку влюбляй его в себя, и будем уже потом думать, если не влюбится. Но я тоже не ебу, что делать, он же пуленепробиваемый. — Эд, я устал, не хочу я ничего, хочу, чтобы он был рядом со мной, — грустно произнёс Антон то, что таил в себе. — Так, Антоша, мы всё сможем, всё будет у нас хорошо, — Эдуард обнял друга и сидел так, пока тот не отодвинулся. Они подбирали самый подходящий план подкатов, что заняло немалое время. Прохожие смотрели на них с таким выражением лица, что хуй поймёшь, считают ли они их умалишёнными или инопланетянами. — Антох, пора по отелям, а то пизды получим, — вставая с лавочки, сказал Выграновский. — Пиши мне, там побазарим, через два часа встретимся в Ледовом Дворце и уже спокойно обговорим, как говорится, переварим. — Спасибо, Эд, я тебе очень благодарен.***
Вернулся Антон через пару минут и закрылся в спальне. Он не готов был видеть Попова ближе, чем на один метр, ибо стыдно и грусть заполняла весь организм. Собрав спортивную сумку, Шастун завалился на бережно застеленную тренером кровать и лазил в телефоне. Нервы потихоньку накалялась, и происходил огромный взрыв, а точнее, Антон кидал телефон куда-то в стену. Вот и что делать? Снимать штаны и бегать? Так побегали уже и сняли штаны. Втыкая в раму окна, светловолосый подпёр подбородок кулаком, а локтем упёрся в колено. Жил же он прекрасно семнадцать лет, а тут как нахуй хуякнуло. Вот сидеть и охуевать оставалось. За всю жизнь Антон влюблялся только два раза. Первый - это давным-давно в средней школе. Там училась белокурая девушка, и Шастун её красотой восхищался, но стоило ей уйти из фигурного катания, как и вся влюблённость исчезла. Второй раз - сейчас, и вот вопрос: почему именно он? Он всей душой ненавидел Арсения, а тут влюбился, любовь-морковь. Из умственных пыток вырвал стук в дверь. Антон, подняв свою сумку, поплёлся к двери и, накинув на голову капюшон, вышел из комнаты, чуть ли не снося Арсения с ног. — Антон, что-то случилось? — спросил Попов, идя следом. — Анто-о-он, — протянул брюнет, не получая ни малейшего действия в свою сторону. — Шастун, если ты сейчас не ответишь, то будет хуже. Парень молчал и прятал в себе все свои раздирающие крики, мольбы о всего лишь каком-то простом жесте, как погладить по голове, выслушать и успокоить. Обувшись, светловолосый ждал Попова и за это время успел так сильно почувствовать пронзающую боль в сердце, что слёзы подкатили. Рассматривая потолки, Антон шёл на улицу. Сегодня конченный день, парень не готов ни к чему, дайте ему просто отдышаться, а не насиловать своё состояние. Но никого не ебало, и вот, они садятся в автобус. Шастун, облокотившись об окно, копил слёзы, после чего смаргивал их. Хотелось рыдать навзрыд, но хуй ты поплачешь с таким тренером.***
Вся подготовка к произвольной программе прошла мимо парня. Антон, лишь по инстинкту отсидев у гримёра, доводил себя до потери сознания тренировками, так как сейчас надо было хотя бы отвлечься. Конечно, нихуя не получилось, а только усугубило положение, но кого это волнует? Ни-ко-го. Арсений спрашивал о самочувствие пару раз, но когда получал игнор — уходил обратно. С Эдуардом так и не получилось поболтать, ибо Сергей всех своих подопечных собрал в зале и не сводил глаз. Пятиминутная разминка и начало ада. Шастун засунул все свои печали в задницу и просто прыгал, сил не хватало, и поэтому с некоторых прыжков парень падал, но надо было собраться. Иначе никак. Подрезав всех фигуристов, Антон выполнил нужные прыжки и поехал к выходу, так как начали сгонять всех. Выступал фигурист вторым и с невозмутимым лицом отстукивал пальцем ритм по бортику. Чёрно-белый костюм, обшитый стразами и местами рваный, но кожа не видна, по задумке, казался цветовой палитрой на уровне с настроением Шастуна. Затупив всё своё внимание на коньках, Антон снял с них чехол и положил на бортик. Вдохнув и выдохнув, парень собрал все свои силы и ждал. Озвучили фигуриста неожиданно, и Шастун, вполуха слушая наказания Попова, мечтал о спокойствие. — Антон, я не очень понимаю, что случилось, но прости, — извинился брюнет, одевая на исхудалые пальцы белые перчатки. — Пожалуйста, сделай всё, что ты можешь. Антон кивнул и вышел на лёд. Выдавив из себя улыбку, он навернул круг в центре, махая рукой зрителям. Встав в начальную позу, Шастун снял маску с лица, так как музыка: «Imperial Piano», и она ему очень подходит под состояние. В выступлении надо показать, как фигурист не может даже встать на коньки, а потом прыгает ультра-си четвертные прыжки, но никто не хвалит, и под конец наставлено куча прыжков, так как все обратили внимания и вот, смотрите, как я умею. Первые такты заиграли, и Шастун полностью погрузился в программу, чуть ли не плача, так как было колоссальное давление от самого себя же. Первый ультра-си четверной флип вышел чисто, дальше каскад и элементы. Слёзы всё же покатились рекой, и с замыленным взором Антон убивал судей и самого себя же. Все думали, что это программа, но нет. Бабочка с шаговой дорожкой дались легко, самое сложное - это триксели, а их два. Дыхание спёрло, и Шастун действовал так, как его учили. Если тебе плохо — сваливай или делай всё идеально. Аксель с тремя с половиной оборотами был изящен и привёл восторг у всех. Антон даже не понимал, что делает, он просто в этой музыке выталкивал всё, что накопилось. Когда надо было заканчивать программу, Шастун прыгнул каскад и зашёл в кораблик, прижимая руки к груди и медленно присаживаясь на корточки. Стоило услышать конечные ноты, как парень упал на лёд и просто заплакал. С комом во рту Шастун сквозь игрушки добирался до Попова и чуть ли не валился с ног. Арсений ловко поймал парня за подмышки и поставил ровно. — Руки немного не там и скорость побольше нужна, — одевая на парня олимпийку, сказал недочёты Попов. Антон кивнул и, надев на лезвия коньков чехлы, поплёлся в kiss&cry, в данный момент он испытывал cry. Сквозь вату в ушах Шастун слышал баллы: — Anton Shastoon earned for the free program one hundred point ninety one and he gets three hundred and eighty four points for two programs! Парень выдавил из себя радость, помахал в камеру, послал воздушный поцелуй и обнял тренера, типа у него счастья полные штаны. — Я в гримёрку, ко мне никого не впускать, звать только на вручение, — оповестил Антон, уходя прочь. Арсений было уже собирался что-то спросить, но прикусил себе язык и поплёлся к тренерам. Теперь грусть не только у парня, но и у брюнета.***
Через час Шастун уже был на вручении и стоял с медалью на самой высокой ступени. Глаза были слегка покрасневшими, но фальшивая улыбка скрывала этот недочёт. Пробуя дышать через раз, чтобы не выдавать всю свою напряжённость, Антон чуть ли не задыхался. Съёмки с пьедестала прошли быстро, даже десяти минут не прошло. — Встретимся вечером, — поднимая руку с громким хлопком, попрощался Шастун с Выграновским. — Хорошо, пиши мне, если будет прям херня, — попросил Эдуард, поджимая губы, так как и сказать нечего. Антон быстро выехал с катка и, надев на коньки чехлы, пошёл в гримёрку, где оставил свою спортивную сумку с обувью. Арсений же шёл рядом, наготове поймать юношу, так как тот шатался из стороны в сторону. Журналистов отогнали ещё после выхода парня из гримёрной комнаты, поэтому Шастун на чистом спокойствии за то, что его никто не попросит отвечать на тупые вопросы, переобувался. Собрав все вещи, Антон пошёл на выход из Ледового Дворца, читая сообщения с поздравлениями от близких. Накинув капюшон куртки перед тем, как выйти на улицу, Шастун посмотрел назад. — Мне Вас долго ждать? Я поехал сам, — возмутился фигурист, смотря на разговаривающего по телефону Арсения. Не дожидаясь тренера, Антон побежал на остановку, где стоял автобус. Чуть ли не разнеся толпу людей в тесном транспорте, Шастун сел на свободное место и вытащил из куртки футляр с наушниками. Воткнув те в уши, парень упёрся виском в холодное окно и листал ленту в Instagram. Благодаря его способности превращаться в чучело, никто не приебался с автографами и фотками, так что Антон без всяких доёбов доехал до отеля и быстрым шагом дошёл до номера. «Блять, не могу, я такой ужасный, как я вообще мог влюбиться в мужчину? Я просто ничтожество», — гнобил себя Антон, заваливаясь на кровать и стягивая с себя одежду. Костюм висел на вешалке, а другие вещи были разбросаны по комнате. Парню на это похуй, он просто, закутавшись в одеяло, рыдал навзрыд. Номер наполнился всхлипами и иканием, но самое ужасное - это атмосфера Антона. Шастун чувствовал себя растоптанным, ненужным и невезучим человеком. Его сердце нещадно отбивало бешеный ритм с неподъёмной болью, каждый момент с Поповым приносил кинжал в кровавый орган. В висках пульсировало от головной боли, и всё перемешивалось, принося нечеловеческую муку. Мыча от происходящего на всю комнату в подушку, светловолосый услышал мягкий голос: — Антош, что происходит? — Я… — икоту с солёными слезами прервал дрожащий голос фигуриста, и тот перевернулся на спину. — Нормально, — закончил юноша, резко то вдыхая, то выдыхая. — Я вижу другое, — присаживаясь на край кровати, Попов, будто опасаясь, попробовал обнять фигуриста. — Расскажи. Шастун молчал долго, теплясь в объятиях своего тренера, и по-малому успокаивался. — У меня болит голова, — по сути, парень ответил на вопрос, не полностью, но и так сойдёт. — Ну, конечно, так истерить, у кого голова не будет потом болеть, — цокнул Попов, укладывая светловолосого на кровать и сам рядом ложась. — Рассказывай давай, красота моя писанная. — У меня просто через одно место всё пошло, — ответил Антон, прикрывая глаза. — Давай её не скрывай, а то мистер скрытность. «И что ему говорить? Я даже толком собраться не могу», — обдумывал Антон, чувствуя дикий жар. — Откройте окно, — попросил Шастун, скидывая на пол одеяло. — Нет, простудишься, но если расскажешь, могу разрешить открыть, — шантаж друг Попова, кто-то ещё сомневался? — Ну, что Вам рассказывать? — прорычал парень, открывая глаза. — Нравится человек мне один, так ещё и Чемпионаты эти ёбанные, я уже не ебу, что мне делать, да даже Чемпионаты тут на последнем месте, не знаю я ничего. — В кого влюбился ты хоть? — спросил Арсений, массируя виски Антона. — Секрет, — фыркнул парень, чувствуя дикую сонливость, однако это не помешало про себя кричать: «Вы мне нравитесь, я Вас люблю!». — Ну, расскажи, — канючил брюнет, вставая с кровати, чтобы открыть окно и откопать таблетки от головы. — Потом, может быть, — нервно ответил юноша, дожидаясь тренера, пока тот ходил за водой. Выпив пару таблеток цитрамона, Антон снял с себя футболку и обнял мужчину. Вдыхая вкусный парфюм Арсения, парень засыпал. Глаза, горящие пламенем, прикрылись, и фигурист попал в царство Морфея. Попов не уходил ни через час, ни через полтора. Он просто лежал рядом, гладил русую голову и смотрел телефон.***
— Завтра, получается, у нас интервью, а потом по домам, — приблизительно сказал план дальнейших действий Эдуард, тыкая пальцем по экрану телефона. — Ты видел это? — чуть ли не крича, спросил Антон, показывая в телефоне пост, но необычный. — Блять! — воскликнул Выграновский, разглядывая фотку. — Так, это же чисто вброс, — листая фотки, размышлял брюнет. — Тут ты с Арсением в аэропорту, ну да, на коленях у него лежишь, — слишком спокойно удалось это сказать парню. — Здесь мы с тобой на лавочке. Так, а тут мы все сидим на трибунах, но ты прям чуть ли не на Арсении лежишь. Вот суки, и не видно их. — Ты описание, нахуй, прочитал? — рявкнул Шастун, показывая текст, который друг сиюминутно начал читать. — Антон изменяет Эду со своим же тренером. Скорее всего, из-за этого Эд и покинул команду. Сегодня они встретились и, видимо, у них был серьёзный разговор, так как Антон выглядел слишком грустно и жалко. Возможно, они помирились и теперь снова будут радовать нас своими улыбками, — прочитал Эдуард, хуея с каждым словом. — Это что за хуета? Да ты у нас шлюшка в простонародье. — Ебучку на беззвучку, а то я тебе эскорт припишу, — фыркнул Шастун, отвешивая брюнету подзатыльник. — Тише, шлюшка, — невозмутимым тоном произнёс Выграновский и приставил к губами указательный палец. — Блять, — единственное, что успел сказать фигурист, как словил ха-ха. Эдуард далеко не ушёл, а, согнувшись пополам, ржал как конь, даже умудрился хрюкнуть, что привело к новой порции смеха.***
— В Москве увидишь сюрприз от меня, — прощаясь с другом, уверил Выграновский. — Буду ждать, короче, я погнал, а то сейчас меня на расстрел, — поторопился Антон и пожал другу руку с громким хлопком. Обнявшись на прощание, Шастун побежал на поезд, благодаря которому они приедут в аэропорт. Попов лишь делал недовольное лицо, смотря новые сообщения в телефоне. До самолёта добрались они спокойно, парень после трёх минут дрых как медведь, зарывшись носом в куртку. В аэропорту же, пройдя все контроли и сдав багаж, спортсмены нагрянули в очередь. — Антон, лицо повеселее сделай, а то как обезьяна, — после долгого рассматривания или считывания лица светловолосого, попросил Арсений. — Ну, Вы с таким лицом ходите постоянно, — съязвил Шастун, уголками губ улыбаясь. — Давай не балаболь, а иди, — фыркнул мужчина, облизывая засохшие губы. Сев на свои места, Антон надел на голову повязку для сна и, собственно, отключился, даже не дождавшись взлёта самолёта. Попов же долгое время читал книгу и под конец смотрел в окно. Буквально за десять минут до посадки Арсений будил подопечного, который ни в какую не хотел просыпаться. — Антон, либо вилкой в глаз, либо в жопу раз, выбирай способ пробуждения! — рявкнул мужчина прямо на ухо парня, тот аж подпрыгнул, но ремень удержал. — Тьфу на Вас, — прохрипел фигурист, протирая очи. — Ты как бабка, спишь, ешь, ворчишь.