***
Кузя наблюдал как хозяин переодевался готовясь ко сну, а сами сидел на кровати под одеялом. От помощи Аверин отказался, решил уже полностью самостоятельно делать элементарные вещи, а то так он чувствует себя калекой. Глаза дива внимательно следили за ним, чтобы ничего плохого не произошло. Но все шло прекрасно, и это в какой-то степени радовало. Но не понятное чувство было внутри у Кузи, он был тихим и задумчивым. Гермес наконец-то лег в постель и посмотрел на него, не предавая большое значение. День выдался слишком тяжелым, как обычно, жуткая усталость накрыла его целиком. Он хотел перед сном поцеловать дива и уже потянулся, как Кузя лег на кровать и отвернулся от хозяина, натягивая одеяло на плечи, и пробурчал тихо под нос. — Доброй ночи, Гермес Аркадьевич. Аверин удивился этому, но думать было так лень, в сон клонило сильно, поэтому тот тоже спокойно лег рядом. — Доброй ночи. Колдун сразу провалился в мир сновидений, а Кузя в стену уперся пытливым взглядом, чувствуя рядом тепло любимого хозяина.***
И таким Кузя ходил несколько дней, задумчивый и с легкой грустью, хотя Аверину ничего не говорил. Мало подставлялся ласками, да и сам реже стал делать это, хотя, какое же удовольствие приносит это любому диву от своего хозяина! Аверин додумался на пятый день, что все же что-то не так. Да и работы стало меньше, дело закрыто, преступники пойманы и наказаны, можно выдохнуть спокойно. Маргарита приготовила ужин и не стала задерживаться, ушла домой. Гермес тихо поел за одним столом с Кузей, опять див большую часть молчал, смотрел в тарелку, не спеша ел, на хозяина не обращал внимания. Ужин прошел, время было еще не слишком позднее, и раз все проходило в тишине, граф решил почитать книгу в комнате, поэтому сразу направился в нее. — Вы совсем ничего не замечаете, Гермес Аркадьевич? — тут же остановил Аверина голос Кузи. Он сидел на диване, наблюдая за ним как будто обижено. — А что я должен заметить? — Гермес был в недоумении, повернулся в его сторону и взглянул в глаза дива. — А может наши отношения в последнее время? Я ни на что не намекаю, но просто мы будто отдалились! Вы либо уставший после всей этой работы, и я так же, либо же уезжаете к Виктору Геннадьевичу и пьете алкоголь! А вам запрещено его употреблять. Гермес Аркадьевич, мы проводим совместное время очень мало, только в постели рядом спим, или если нужна моя помощь — то общаемся. Ну... Если мы в "отношениях" разве так себя ведут? Я же с вами хочу спокойно побыть наедине, чтобы вы проявили инициативу, а вы забываете обо мне! Даже сейчас! Книгу пойдёте читать? Кузя скрестил руки на груди и надул губы, очень человеческий жест. Он отвернулся к телевизору, всей фигурой показывая себя обиженным, хотя по голосу это и так было слышно. И пазл начал вставать в голове Аверина, почему же Кузя так вел себя. Было стыдно, что ведь правда, он начал уделять времени Кузе — совершенно мало. Но решил тихо рассмеяться идя к дивану. — Давно мне выговоры не устраивали. Кузя, ты ведешь себя как ревнивая жена, которой мало уделяют времени. — но шутливый тон сменился на серьезный, — Я понимаю тебя, да, стал больше уделять времени преступлениям, но ведь о тебе не забываю. Дел много... Кузя, конечно я бы хотел приносить тебе больше внимания, но ты видишь, что происходит. Не обижайся. Я попытаюсь исправиться. Когда дело очень сложное, признаюсь, в себя больше ухожу и обдумываю. Наверное поэтому в молодости мои бывшие девушки не долго состояли со мной в отношениях... — Аверин грустно усмехнулся и положил на плечи дива свои руки. Тот был напряжен, но от прикосновения немного расслабился, взгляд был устремлен в отражение на выключенном экране телевизора. — Пойми меня, я сам такой, но ведь могу показывать всю свою любовь. — Я не обижаюсь, просто... То чувство, что вы про меня забываете... Я не хочу такого. Кузя откинул голову на спинку дивана, смотря разноцветными глазами на лицо хозяина. Гермес улыбнулся ему мягко, наклонившись ближе и массируя ему плечи так, что улыбка сама появилась на лице дива. — Буду исправляться. Честно. — А вы правду говорите? Обещайте! — Обещаю. И поцеловал мягкие губы нежно, будто извиняясь за то, что сделал. Кузя хихикнул в поцелуе, но ответил на него, прикрывая глаза от счастья. Аверин отстранился и обошел диван, садясь рядом. Див положил на его плечо голову, только взгляд поднял, смотря на хозяина преданно и влюбленно. — Почему такой момент нельзя оставить навсегда? Так хорошо... Спокойно... Никаких дел. Только я и вы. — Кузя протянул руку касаясь щеки Гермеса, и пальцами мягко провел по ней. Руку перехватили и прижали к губам. Кузя от такого жеста смутился, но улыбка сияла на лице. Иногда его эмоции очень были схожи с человеческими. — Когда-то придет это время, но я надеюсь, что не скоро. Все же я не так уж и стар, чтобы уходить на пенсию. Даже такие вечера останутся в памяти. Это прекрасно. — губы мягко целовали костяшки пальцев. Хоть Аверин соображал: руку он целует дива, а не наоборот. А это значит позволяет многое Кузе. Но в такие моменты не хотелось думать об этом, любовь его окрыляла спустя столько лет, ей хочется делиться. Нужные границы он знает. Разговоры ни о чем текли из уст Гермеса и Кузи, обычные беседы, которые не сильно имели ценность, и прерывались нежными ласками, касанием рук, мягкими поглаживаниями или же мимолетными поцелуями. И оба наслаждались этим, Кузя в особенности. Аверину было в радость видеть счастливое лицо дива, который льнул к нему как кот и поддавался ласкам. Часы показали полночь, а завтра опять было много дел. Колдун встал с дивана, и протянул руку, тут же почувствовал как ее перехватил Кузя. Оба отправились в спальню, переодеться в ночную одежду и в теплых объятиях уснуть вместе, забывая полностью о всех обидах. Лишь любовь и счастье.