За окнами светает
Ты просыпаешься, когда я засыпаю
И вероятнее всего, даже не знаешь
Как я ночами ебаными умираю, а я ведь умираю
Гнилаялирика — Когда я засыпаю
— Да, Рид? — Что вы будете делать с мадемуазель Жонсьер? Марк снова открыл глаза, уставился на потолок, структуры которого, казалось, уже и так намертво отпечатались в голове. — Ничего. Усмехнувшись, добавил: — Вдруг вы меня обманули. Вдруг действительно влюбились настолько, что решили таким образом избавиться от соперницы. Было бы очень опрометчиво с моей стороны поверить вам на слово. Вы так не думаете? Он повернул голову в сторону Лу. Лунный свет слегка касался её распущенных волос. Заметил, как в темноте сверкнули её глаза, а на лице появилась улыбка. — Только не в том случае, если бы вы сами этого хотели. Его брови изогнулись. Не понимая, он уточнил: — Чего? — Обмануться. Вот и сама Лу уже повернула голову в его сторону. И смотрела так тревожно-отчаянно, что сердце Марка пропустило удар и зашлось с утроенной силой. Руки сжали одеяло, которым он защищался от Рид, словно щитом. Но её чёртовы глаза, казалось, пленили его и связали по рукам и ногам. Лёгкий запах кожи Лу давно щекотал его ноздри, не позволяя ясно думать, будто окутывая сладким туманом соблазна. «Скажи. Скажи хоть что-нибудь, идиот, пока ты окончательно не потерял контроль!» — Я... Едва заметное прикосновение пальцев Лу к его губам — и Жонсьер сдался. Просто затих, позволяя себе окунуться головой в этот водоворот эмоций. Чувство вины, подозрения, страхи — всё это смыло водопадом новых ощущений. Глубокое волнение, нетерпеливое желание, безумный восторг наполнили всё его существо, побуждая делиться ими. И самое страшное — продолжить. Лёгким движением пальца он убрал прядку волос Лу за ухо и больше почувствовал, чем увидел, как она прижалась к его ладони, будто кошка, просящая ласку. Откинул бесполезное одеяло и притянул девушку к себе. Разомкнул её губы поцелуем, по-хозяйски очерчивая большим пальцем изгибы её шеи, ключиц, плеч. То, как рвано она дышала, сводило Марка с ума. Он потянул с неё свою футболку и, почувствовав под руками обнажённые лопатки, отпустил наконец все свои принципы, устои и правила. Словно здесь, в этой пьянящей темноте, не существовало ничего. Только он и она. Её руки, казалось, были повсюду. Каждое прикосновение Лу пронизывало его маленькими разрядами тока. Тихий стон. Его руки, сжимающие аккуратную грудь. Затвердевшие горошинки сосков меж его пальцев говорили больше слов. Она хотела этого так же, как он. И это подстёгивало ещё больше. Нежный трепет постепенно сменялся пламенным желанием. Марку становилось всё сложнее сдерживать себя. Хотелось сделать это здесь и сейчас, но он смаковал, растягивал удовольствие, понимая, что, возможно, это будет первый и последний раз. Нежные поцелуи сменялись более жгучими, страстными. Аккуратные прикосновения — более пылкими, жёсткими. Вздохи сменялись стонами и звучали всё чаще, поощряя Марка, вдохновляя на продолжение. Ощутив, что ещё немного — и он достигнет пика своего желания, Марк остановился. Включил приглушённый свет на прикроватной лампе около кровати и внимательно посмотрел на Лу. Она была прекрасна. Искусанные губы, взлохмаченные волосы, призывно торчащие соски. Страсть явно читалась в её помутившемся взгляде. А ещё: "Какого чёрта, месье Жонсьер?" А действительно, какого? Не дав себе передумать, он стянул штаны вместе с бельём. Заметил, как взгляд девушки метнулся к его члену. И Марк остался очень доволен появившейся на её лице улыбкой. Предвкушающей улыбкой. Медленно стянул бельё с неё тоже. Лу всё ещё улыбалась. Медленно обведя полные губы языком, побуждая член Марка вздрогнуть от возбуждения, оставила рот приоткрытым. Марк не заставил её больше ждать. Притянув к себе и раздвинув ей ноги коленом, резко вошёл внутрь до упора. Стон наслаждения прокатился по комнате, и Марк вдруг понял, что до Лу никто и никогда здесь не стонал. От этой мысли по телу разлилось приятное тепло, соединяясь с ещё не до конца осознанной нежностью. Он переплел пальцы Лу со своими и, не отрывая от неё взгляда, входил снова и снова. Она смотрела на него в ответ, словно тоже пытаясь запечатлеть каждую секунду этого единения. Пытаясь заглушить непонятную тоску в сердце, он впился в её губы горячим, жадным поцелуем. Закрывая, наконец, глаза. Принимая действительность. Толчки становились быстрее, жёстче. Лу обвила его бёдра ногами, стремясь быть ещё ближе. Марк отпустил её руки, прижал своим телом к кровати, восторженно ощущая, как её ногти отчаянно впиваются в его спину. Услышав своё имя из уст Лу, Марка переполнило такое количество эмоций, что сдерживаться больше не было сил. Ощущение полнейшего блаженства резко накрыло его и, вздрогнув, он закончил. Понимая, что Лу ещё на пике, он наклонился к её уху и, стимулируя её клитор пальцами, тихо шептал её имя и ещё какие-то глупости, доводя до конца. Она запрокинула голову и выгнулась дугой, дойдя до края и сбрасывая напряжение. Взгляд глаза в глаза. Осознание произошедшего. «Чёртов мудак, ты что натворил!» В её взгляде было столько нежности... и, мать твою, любви. Её глаза просто кричали об этом: «Я люблю вас!» Рот приоткрылся, но Марк не дал вылететь ни словечку. — Не нужно. Вы будете жалеть об этом. Заметив её самоуверенный вид, добавил: — И я тоже. Несколько секунд — и взгляд Рид из восторженного превратился в подчёркнуто равнодушный. Она безразлично пожала плечами и натянула обратно футболку. Марка даже как-то зацепило это безразличие. И этот взгляд, неужели показалось? Или, может, он видел то, что хотел? Злясь на себя, размышляя о том, как это выглядело со стороны, он натянул трусы и лег обратно в постель. «О, Марк, какой же ты идиот! Думаешь, девушке стоит только переспать с тобой, и она тут же воспылает к тебе любовью? Да ты, похоже, совсем перестал разбираться в них за время своего брака. Брака...» Переключившись на мысли о Летиции, Марк и не заметил, как провалился в сон. Лу лежала в кровати Марка Жонсьера. На душе было гадко, мерзко. «И как можно быть одновременно таким желанным и таким отталкивающим?» Слёз не было. Была злость. Ядовитая, колючая. Лу понадобилась вся её сила воли, чтобы сделать вид, что ей всё равно. Хорошо, что Жонсьер не знал, чего ей это стоило. Услышав, как зазвенел стакан на тумбочке Жонсьера, она глубоко вздохнула, сдерживая рвущиеся наружу пси, и уловила мерное сопение спящего мужчины. Злость тут же схлынула, чтоб её, и, тихо обернувшись, Лу уставилась на Марка Жонсьера. «Вот же! Легкомысленно как-то, месье Жонсьер. А если недовольная любовница решит ночью придушить вас подушкой?» Повернувшись полностью, Лу хотела запечатлеть в памяти этого безмятежно спящего мужчину. Морщины на лбу Марка разгладились, скидывая ему сразу лет пять. Нежность снова нахлынула на неё и, не удержавшись, она осторожно коснулась его волос, готовая в любую секунду отпрянуть. Но Жонсьер, видимо, провалился в очень глубокий сон. Прикрыв на мгновение глаза, Лу глубоко вдохнула. Мускатный орех и сандал, казалось, были повсюду, и Лу совершенно тонула в этом запахе. Он словно впитался в кожу, в волосы, в самую её душу. Когда-то давно, в интернате, она не позволяла себе даже мечтать о таком. Ну, смотрела украдкой. Смеялась втихую над другими девочками, что вот она не такая. Что она всё понимает, как взрослая. Что всё вот это — нереально. А теперь — вот он. Лежит в постели рядом с ней. Такой живой, такой... настоящий. Тонкие губы не сжаты в пренебрежении, не искривлены очередной насмешкой. Каким же нежным он может быть... Вспоминая минуты их близости, Лу чувствовала, как кровь приливает к щекам. И не только к ним. Она усмехнулась и мысленно поцеловала эти упрямые губы. Кто бы что ни говорил, она была уверена, что Марк не был так равнодушен, как хотел казаться. Что эти минуты были настоящими. Он — был настоящим. «А если он думает иначе, то очень ошибается» Она даже готова была поставить на это свой байк. — Хорошо, месье Жонсьер — шепнула едва слышно. — В эту игру ведь можно играть вдвоём. Несмотря на то, что Лу проснулась довольно рано, Жонсьера рядом не оказалось. Со стороны гостиной слышались какие-то звуки, предположительно, приготовления завтрака. «А что, неплохо. Выспалась, сейчас накормят, ещё и на работу ехать не нужно», — пролетело в голове Лу. Хотела сходить в душ прежде чем переодеться в рабочее, но внезапно поняла, что в наличии у неё — только одежда, что была на ней вчера. Встав с постели, она тут же чертыхнулась, когда раненая нога резко напомнила о себе. Лу увидела мазь и бинт на тумбочке, которой вчера здесь не было. — Недурно, месье Жонсьер. А вы умеете быть заботливым, — произнесла себе под нос, отвинчивая крышку. — Я думал, мы обсудили этот вопрос ещё в тот раз, — услышала она насмешливый голос позади себя и, резко обернувшись, увидела Марка Жонсьера собственной персоной. Он привалился плечом к косяку двери, вроде как расслабленно, а взгляд настороженный. «Ходишь тихо как лис, выслеживая добычу. Профессиональное?» — Подслушиваете? — Иногда ещё и подглядываю. Лу тут же принялась осматривать комнату на наличие камер наблюдения. — Успокойтесь, Рид, здесь нет камер. Я просто пошутил. Она тут же расслабленно опустила плечи и принялась разматывать повязку, наложенную Жонсьером. — Вы полны сюрпризов, месье Жонсьер. Шутить умеете, заботиться, что ещё? Вроде как ничего такого и не спросила на первый взгляд. Но судя по вспыхнувшим глазам, он всё понял. — Послушайте, Лу... Она перебила: — Не стоит. Я хотела бы обозначить сразу, что всё, что произошло ночью — было ошибкой. Хотя нет, пусть это будет такой увлекательный сон. Вчера был сложный день, у вас большое потрясение, я тоже устала. Знаете, есть такое выражение: «Сексом дружбу не испортишь». Марк смотрел на неё настолько огорошенно, что Лу едва не рассмеялась. «Не ожидал, да? Один-ноль в мою пользу, месье Жонсьер» Накладывая повязку, краем глаза заметила, как его удивление сменилось растерянностью. — Это мы что ли друзья? — уточнил Жонсьер. — Ну, не друзья, конечно, коллеги. Но мы же должны друг другу доверять? Учитывая нашу ситуацию. Намеренно разговаривая такими непонятными фразами, Лу старательно сдерживала уголок рта, что так и пытался предательски ползти вверх. — Нашу ситуацию? — тупо переспросил Жонсьер, кажется, окончательно потеряв нить разговора. — Да, месье Жонсьер. Ситуацию. Убийства там, заговор, помните? — подняла наконец глаза на Марка и позволила себе улыбнуться. Марк Жонсьер раздражённо оттолкнулся от косяка и произнёс: — Так, Рид. Если через полчаса вы не приведёте себя в порядок, как и подобает сотруднику корпуса, я вызову Фарука, а вас оставлю в допросной до вечера, под наблюдением. Он уже повернулся спиной, как, словно что-то вспомнив, добавил: — Я взял на себя смелость заказать вам сменную одежду. — Кивнув на пакет у кровати, ранее незамеченный Лу, Жонсьер удалился из комнаты, а она быстро привела себя в порядок, опасаясь выполнения обещания своего начальника. «Друзья, — возмущённо повторил про себя Марк. И много у вас таких друзей?» — он едва успел сдержать свой вопрос, прежде чем тот вылетел. «Не твоё это дело, Марк. Не твоё. Кто знает, какие у них там в Термитнике нравы» Он с досадой зарылся руками в свои волосы, пытаясь успокоить разгорячённую кровь. «Увлекательный сон... Сны не бывают настолько яркими, сочными, возбуждающими... Настолько горячими, страстными, Рид! Настолько желанными» Марк похлопал себя по щекам, приводя в чувство. «Она не для тебя. Разберись сначала в своей жизни, прежде чем тащить в неё кого-то ещё» Послышались шаги Лу Рид, и сама она тоже появилась из-за угла. Умыта, причёсана, белая офисная рубашка и чёрные брюки прекрасно сидели на точёной фигуре. «Подлецу всё к лицу» Указав на свободный стул, Марк поставил перед Лу тарелку с дымящимися яичницей и беконом и овощную нарезку рядом. — Чай, кофе? Может, предпочитаете что-нибудь покрепче? — Чай, зелёный, — не изменила она себе. — Мне вообще-то ещё сегодня работать. — Строгое начальство? — решил он разрядить обстановку, наливая себе тоже и садясь напротив девушки. — А то! Чуть что — грозится запереть где-нибудь. Вопреки обычному своему раздражению, Марк усмехнулся: — Рид, вы невозможны. Она только улыбнулась в ответ, как будто говоря: "Ну наконец-то до тебя это дошло!" А Марк тем временем продолжил: — У вас есть любимая книга? Она перестала жевать и напряжённо посмотрела ему в глаза. — Почему вы решили, что она у меня есть? Он пожал плечами, как бы обозначая, что и сам это не знает. — Просто предположил. Для поддержания разговора. Лу задумчиво, нарочито медленно разрезала бекон. Закинула кусочек в рот, тщательно пережёвывая. Жонсьеру показалось, что ответ будет — если будет — каким-то очень важным, интимным для Рид. Он опустил глаза в тарелку, тоже аккуратно работая ножом, чтобы ненароком не спугнуть девушку. И всё-таки она решилась: — Есть одна. — Разрешите, предположу? — Валяйте, — она даже махнула рукой в сторону Марка. И ему вдруг показалось, что они действительно общаются, будто давние друзья. Не взвешивая тщательно каждую фразу, не подбирая слов. «Говори, что думаешь — и будь что будет!» И это было здорово! — Золушка? Ну там, где девушка из ниоткуда вдруг встретилась с прекрасным принцем, и он по уши в неё влюбился и сделал своей принцессой? Она отрицательно покачала головой и немного настороженно спросила: — Это потому, что я из Термитника? «Мда, Марк, иногда всё-таки лучше думать, прежде чем что-то говорить» — Извините, Рид, не хотел вас задеть. Просто первое, что пришло в голову. Она промолчала, и Жонсьер уже решил, что всё испортил, и минутка откровения закончилась, как она всё-таки ответила: — Знаете такую историю — "Счастливое число"? — Нет, — ответил слегка севшим голосом, не ожидая от себя, что будет с таким нетерпением ждать продолжения. Она положила столовые приборы и, отхлебнув немного чая, пояснила: — Это история о двух людях. Мужчине и женщине. У мужчины была очень... сложная судьба. Он любил в своей жизни два раза. Открыто и честно. Но в ответ получал либо боль, либо предательство. Отчаявшись, он закрылся в себе, отказываясь от попыток снова испытать это чувство. Затем неожиданно встретил её. Третью. Ту, что смогла пробраться через защитные барьеры его сердца. И, открывшись ей, он узнал, что его чувства полностью взаимны. И что число три — счастливое число, — она помолчала, словно давая Марку прочувствовать эту историю, и закончила: — Не знаю, откуда у нас появилась эта история. Это была маленькая, временем потрёпанная брошюрка. В своё оправдание могу сказать, что у нас в принципе дома было мало книг. Но она — была любимой. Она пристально взглянула в глаза Жонсьеру. Чувствуя себя неловко, он ответил: — Никогда о такой не слышал. Звучит интересно. Лу смутилась. По-детски, наивно опустила глаза и вроде как оправдываясь, добавила: — Она как будто бы о надежде, понимаете? О том, что нельзя отчаиваться, какой бы ситуация ни казалась тебе безвыходной. — Она так воодушевилась, что не заметила, как стала активно жестикулировать руками. — О том, что где-то там нас всё равно ждёт счастье. Ждёт кто-то, кто обязательно полюбит нас со всеми нашими колючками и тараканами. Понимаете? — Понимаю, — тихо ответил Марк. А сам не мог отвести взгляда от потрясающих серых восторженных глаз. Сколько в них было света! Надежды. Беспредельной любви. Целый океан. Целый мир в одних только глазах. — Понимаю, — повторил он. Но совсем не отвечая на вопрос Лу. А осознавая, насколько глубоко засел в его сердце один сероглазый аксессуар. Заметив на себе вопросительный взгляд Рид, уточнил: — Простите? — Клуб, говорю, в который мы идём завтра. Вам знаком? — Да, слышал немного. — Просветите? — она продолжила завтрак, будто ничего и не произошло. «А ничего и не произошло, Марк. Всё только лишь в твоей голове. Это только твоя жизнь неожиданно перевернулась. И проблемы это только твои» — Да клуб как клуб. Знаю, что иногда там собираются любители особых игр. — Это какие, например? — БДСМ. Слышали о таком? — и просмотрел так заинтересованно-пристально, что Лу будто бы и смутилась. — Слышала. Но не участвовала. А вы? — И я, — и тоже почувствовал себя неловко. Всё-таки отвечать на провокационные вопросы и задавать их — совсем не одно и то же. — Думаете, нас вот так легко впустят в чужую тусовку? Марк поднял заинтересованный взгляд на Рид. — Неплохо. Уточнить бы, что там и как. Вы бы спросили у своего друга, может, он в курсе. — Какого друга? — прищурилась, но Жонсьер мог поклясться, что она и так знала ответ. — Ну, того, белобрысого, на чьих коленках вы недавно отдыхали. Лу вспыхнула и резко положила приборы на стол. Прячась за чашкой с чаем, тихо спросила: — Как узнали? — Вспомнил, что видел его в больнице, на посту, — заметив смущение девушки, честно добавил: — Не сразу. — М-м, — получил глубокомысленный ответ и усмехнулся. Затем вспомнил то, о чём хотел спросить раньше, и сразу посерьёзнел: — Когда позвонит Летиция? — Не могу знать наверняка. Сегодня, завтра... Может, послезавтра. Она обычно не предупреждала о своём звонке. — Если всё-таки вы не лжёте, и она позвонит, скажите ей, что у нас всё было. Лу поперхнулась и, удивлённо глядя на Жонсьера, произнесла: — Прям всё-всё? — Можно без подробностей. А ещё лучше, включите громкую связь и скажите при мне. — Вдруг вас не будет рядом? — Вы обязаны быть рядом, Рид. Как телохранитель. Как человек, которому я доверяю. И не доверяю тоже. Взгляд его стал тяжёлым, властным. Марку показалось, что её даже немного передёрнуло. Да и самому, по ощущениям, стало как-то зябко. — Окно открыли? Она махнула рукой в сторону спальни: — Да, решила проветрить. Знаете, свежий воздух, всё такое. Жонсьер встал из-за стола, закончив завтрак. Объявил, как само собой разумеющееся: — Кстати, сегодня у меня запланирована сауна, с друзьями. Отказаться, увы, не смогу. Да и Иво как раз приедет. Так что вы, Рид, пойдёте туда со мной.