***
Квартира встречает уже приевшейся тишиной, и, закрывая за собой дверь, Чон едва ли зубами не скрипит. Как же без Тэхёна паршиво-то, а… Альфа разувается и пальто оставляет в прихожей, несколько секунд медлит, прежде чем направиться в их спальню. Никто не встречает, никто ему не рад, и от этого слишком хреново. Чонгук и не думал никогда, что это на самом деле так ценно, когда кто-то улыбается тебе, видя, что ты пришёл домой, когда тебя обнимают и в щёку целуют, интересуются, как дела на работе и что нового. Тэхён работал из дома — писал картины на заказ, которые у него буквально разлетались… Омега занимался любимым делом, вкладывал в него свою душу и имел от этого неплохой доход. Чонгук его поддерживал, даже одну из комнат отделал под мастерскую, чтобы Тэ было удобно работать. Ким иногда из неё не вылезал часами, корпел над очередной картиной, среди которых никогда плохих не было… Может быть, он и сейчас там?.. Просто не выходит, не слышит, сидит в наушниках, слушая что-то лирическое. Чонгук неосознанно прислушивается, пытается хоть малейший шорох уловить. Сейчас кажется, что даже обычный мазок кистью по холсту будет громче автомобильного гудка. Альфа плетётся в спальню, чувствуя, как в груди неприятно свербит от ощущения того, что виноват во всём он сам. Вероятно, не смог увидеть то, что должен был… И из-за этого всего случилось так, как случилось. В спальне уже давно нет любимых персиковых феромонов — выветрились, оставив после себя неприятное болезненное послевкусие, что неприятно оседает на языке. Чон раскрывает дверцы шкафа: половина всё так же пуста, тут только его вещи, которых теперь, кажется, не так уж и много. Где все эти свободные толстовки и футболки?.. На вешалке отдельно от оставшейся одежды висит клетчатая рубашка, которую Тэхён однажды забрал у мужа и которую Чонгук на изящном омежьем теле наблюдать просто обожал до бабочек в животе… Альфа берёт рукав, пальцами сминает мягкую ткань, наклоняется, поднося к лицу. Тоже ничего, кроме классического стирального порошка. Как будто Тэ специально всё выстирал перед тем, как уйти. А Чонгука ведь теперь ломает… Альфа берёт полотенце и направляется в ванную комнату — у него не так много времени, и он вполне может заняться самокопанием, когда вернётся домой после эфира. Перед тем, как зайти в душевую кабину, он по привычке проверяет статус Тэхёна в социальных сетях: был семь часов назад — практически не заходит, максимум раз-два в сутки, как будто и заказов у него нет… Чонгук встаёт под тёплые струи воды, надеется, что та унесёт с собой все переживания хотя бы на этот вечер, однако подсознательно понимает, что это его не спасёт. Они с Тэхёном познакомились на одном университетском мероприятии, и молоденький омега с факультета изобразительных искусств, что был на тот момент на два курса младше, завладел мыслями Чонгука, который учился на бизнес-менеджменте. Альфа начал искать с Тэхёном встречи, однако иногда ему казалось, что Ким вообще ничего вокруг себя не замечает. Сидел вечно в своем блокноте и карандашом черкал, поглядывая на окружающий мир из-под спадающей на лоб копны светлых волос, однако вскоре на контакт пошёл достаточно охотно, даже сходить на свидание согласился, пусть и не с первого раза. Чонгук тогда дома едва не прыгал от радости. А дальше всё по стандарту. Встречи, прогулки, обмен взглядами в университете, а потом страстные поцелуи после пар в пустых аудиториях, где их могли поймать и отчислить. Да даже если бы это и случилось, Чонгук знает, что не пожалел бы. Они поженились спустя год после выпуска Тэхёна, решив, что так будет лучше. Чонгук уже тогда умудрился свою небольшую компанию открыть, которая очень разрослась за все эти три года. Семейная жизнь текла достаточно спокойно, они никогда не ругались слишком сильно, не уходили, хлопая дверьми, максимум пару часов не разговаривали, но потом кто-то из них всё равно приходил мириться, не желая дальше дуться. Чонгук и подумать даже не мог, что всё закончится вот так… Он выходит из душевой, быстро обтирается полотенцем и накидывает махровый халат, хочет направиться обратно в спальню, чтобы одеться, однако глазами цепляется за оставленный на стиральной машинке смартфон. Руки чешутся позвонить… И Чонгук звонит. Надеется, что громкие долгие гудки прервёт родной голос, но тщетно. Ничего. Тэхён не берёт трубку. Сердце тянет в груди неприятно, и Чон даже морщится едва заметно. Нет, не сейчас. Альфа одевается, приводит себя в порядок, пытаясь скрыть своё дерьмовое самочувствие под молочным свитером с узором, что заправляет спереди в брюки, чтобы было видно пряжку ремня. Чонгук на руку цепляет широкий браслет, который на день рождения подарил ему Тэхён, крутит его пальцами, зная, что на металлической застежке изнутри выгравировано «Любимому мужу». И почему именно сейчас кожа в этом месте как будто болезненно отзывается… Ехать нет никакого желания, Чон близок к тому, чтобы позвонить и отменить эфир, но его останавливает лишь собственная ответственность. Он должен быть в студии через час, учитывая пробки, приедет впритык. Ну и чёрт с этим… Чонгук предупреждал, что может немного задержаться. К счастью, пробки оказываются не такие уж и серьёзные, и Чонгук приезжает за пятнадцать минут до начала записи. Его тут же едва ли не под руки подхватывают гримёры, наносят лёгкий макияж, лишь немного припудривая лицо. Альфа такое не очень любит, но выбирать особо не приходится. Надо — значит, надо. Тревога не отступает, и Чонгук, не переставая, теребит надетое на безымянный палец левой руки обручальное кольцо, смотря на своё отражение в зеркале, что подсвечено по периметру. Некомфортно. Хочется домой. — О, господин Чон, — Кан Ушик, ведущий, заглядывает в гримёрную. — Вы уже приехали, а мы уж думали, опоздаете. Ваш супруг уже здесь, так что заканчивайте и выходите в зал. Чонгук от неожиданности дёргается, однако ответить не успевает — бета скрывается за дверью. Тэхён здесь? Как?.. — Всё-всё, не надо. — Он отмахивается от девушки, что укладывает его волосы. — И так хорошо. Оставьте. Чонгук торопится, вылетает в коридор и спешит в помещение, где будет вестись запись. Он практически бежит, едва не сталкивается с суетящимися людьми, старается обойти каждого и не задеть. Сердце бешено колотится от одной только мысли, что он вот-вот может увидеть Тэхёна. Почему так волнительно? Он что, действительно здесь? Этого быть не может. Чон останавливается перед полупрозрачной дверью, глубоко вдыхает и толкает её, входя в зал, и тут же замирает, когда сталкивается с внимательным взглядом карих глаз. Дыхание спирает. На диванчике чуть в стороне от ведущего сидит Тэхён. Он одет, кажется, так обычно, но как же ему это всё идёт: шёлковая блузка нежно-розового цвета с вырезом на груди и брюки молочные, что будто бы были подобраны в тон свитера Чона. Чонгук глазам своим не верит, когда видит, как его пухлые губы растягиваются в улыбке. — Ты заставил меня ждать, Гук-и… — Тэ похлопывает ладонью по пространству рядом с собой, призывая Чонгука сесть. — Давай быстрее, у нас всего пара минут до начала. У Чонгука язык немеет, он переводит взгляд на абсолютно спокойного Ушика, которому сейчас на пиджак крепят петличку, тут же снова смотрит на омегу. Что за цирк?.. Что происходит?.. Он садится на диван, ощущает себя странно, тут же смотрит на Тэхёна, который выглядит совсем обычно, будто и не произошло ничего. Тот глядит в ответ, ничего не говорит, отворачивается, когда микрофон начинают крепить к его блузке. Чон так хочет прямо сейчас выяснить отношения, но понимает, что нельзя. Когда к нему подходит сотрудник канала, объявляют сорок секунд до начала эфира. Альфа, наверное, впервые ощущает себя настолько растерянным и настолько напряжённым. Чонгук своей рукой нащупывает чужую, мизинцем касается очень осторожно, однако Тэ сразу же руку убирает, ясно даёт понять, что ему это прикосновение неприятно. И Чон совсем тонет в собственных сумбурных мыслях, даже не слышит заставку телепередачи, что фоново звучит перед началом самого эфира. В носоглотке оседает любимый персик. — Добрый вечер, дорогие телезрители, — Ушик улыбается в камеру, делает максимально непринуждённый вид. — Надеюсь, ваша рабочая неделя прошла продуктивно и вы настроены на предстоящие выходные. Сегодня у нас в гостях необычный, однако очень ожидаемый вами человек. Он является владельцем самого масштабного рекламного холдинга в нашем городе, а также принимал участие в нескольких съёмках в качестве модели… Для Чонгука громкий голос звучит как через толстое стекло. Он смотрит на Тэхёна, что рядом сидит, закусывает щёку изнутри, понимая, что сейчас вообще нельзя что-либо выяснить. Господи, как будто нарочно, честное слово. — Итак, думаю, вы уже догадались, о ком идёт речь. — Кан едва заметно трогает Чонгука за колено, будто подаёт сигнал, что их сейчас возьмут крупным планом. — Сегодня у нас в гостях Чон Чонгук, а так же его муж Ким Тэхён, давайте поприветствуем их! — Добрый вечер, — Тэхён здоровается первым, и Чонгук лишь кивает, повторяя за ним. — Как ваши дела, господин Чон? Расскажите, что у вас нового. Чонгук сглатывает и тут же берёт себя в руки. Не сейчас. Потом. — Дела идут хорошо, сейчас работаем над новым проектом для одного известного бренда, но я, к сожалению, не могу пока что рассказать вам больше, — Чон улыбается. — Таково было условие наших партнёров. Думаю, вы сами скоро всё увидите. — Оу, да вы интригуете нас с первых минут. — Ушик заглядывает в маленький планшет, что держит в руке, чтобы понять, как вести диалог дальше. — Может быть, расскажете нам о вашей компании более подробно?.. И Чон рассказывает. Старается не смотреть в сторону мужа, что сидит рядом абсолютно спокойно, наблюдая за ним. Альфа быстро адаптируется, пользуется хорошо развитой устной речью, даже умудряется отпустить все переживания. Сейчас не до этого. На первом месте должна быть работа. Чонгук ведёт разговор непринуждённо, позволяет себе парочку лёгких шуток, когда его спрашивают о том, как он пришёл к тому, что имеет. Он действительно через многое прошёл, и просто огромнейшую роль в этом сыграл Тэхён… — Господин Чон, вот мне интересно, а как к вашей работе относится ваш муж? Вы же очень много работаете, наверняка редко бываете дома. Это отражается как-то на вашей семейной жизни? Чонгук чувствует на себе взгляд омеги, на несколько мгновений закусывает губы. — Тэхён… Он… Всегда меня поддерживает. — Альфа всё же берёт Кима за руку, и тот, на удивление, свою не одёргивает — знает, что сейчас не время давать волю эмоциям. — Всегда был рядом. Наверное, я даже могу сказать, что благодаря ему у меня сейчас есть эта компания. Потому что если бы Тэ меня не поддерживал, не был рядом, я бы сейчас был никем. Правда. Наичистейшая. — А вы, господин Ким? Что можете сказать по этому поводу? — Я даже не знаю, — Тэхён мило улыбается и пожимает плечами. — Чонгук очень сильный и целеустремлённый, он много работает и… Выход на столь высокий уровень был ожидаем для него. Поэтому я думаю, что дело тут не во мне, и он всего бы смог добиться даже без меня… Без него…***
Чонгук выходит на улицу, нижнюю губу кусает бесперебойно. Тэхён на эфире вёл себя так, будто ничего не произошло, будто это не он собрал свои вещи и тихо сбежал, пока его мужа не было дома. Спокойно отвечал на задаваемые вопросы, позволял держать себя за руку, а на комплименты отвечал лишь улыбкой и смущённо опускал глаза. И так паршиво от этого всего… Альфа ничего не понимает, и от этого у него голова кипит до тёмных кругов перед глазами. Он смотрит в спину Кима, что ускорился сразу же, как они покинули здание, по всей видимости, снова пытаясь сбежать, чтобы ничего не обсуждать. — Тэхён! — Чонгук ускоряется, догоняет омегу буквально за несколько шагов, аккуратно хватает его за плечо, однако тот тут же пытается вывернуться. — Тэхён, подожди. Давай поговорим. — О чём? Тэ останавливается, поворачивается к супругу, и Чонгуку от его взгляда холодно становится — Ким никогда так на него не смотрел… Аж до мурашек. — А ты считаешь, что нам не о чем? Что происходит, Тэхён? Как мне это всё понимать? — Понимай, как есть. — Тэхён говорит тихо, тут же оборачивается, чтобы убедиться, что поблизости нет никого, кто мог бы их увидеть. — Мне кажется, тут всё предельно ясно. Я ушёл от тебя. У Чонгука сердце в груди учащает свой ритм, бьётся так сильно, что одежда едва заметно вздрагивает. Да, страшно. Больше всего альфа боялся услышать именно это. Чон надеялся, только вот на что, сам не знает, по правде говоря. — Чонгук, я очень устал, отпусти, пожалуйста, — Ким выдыхает, аккуратно его руку со своей стряхивает. — Я приехал сюда только лишь для того, чтобы не подставлять тебя. Через две недели я подам на развод, и всё… — Какой развод, Тэхён?! Ты с ума сошёл? — Чон снова омегу за руку хватает, однако тот делает шаг назад, не даёт ему приблизиться. — Я не хочу разводиться, слышишь? Не хочу, Тэ. Скажи мне, что произошло. Ты разлюбил меня? Тэхён опускает голову, закусывает губу. И Чонгуку на мгновение кажется, что проблема именно в этом. Ким действительно остыл? После стольких лет отношений?.. Почему он тогда прямо об этом не сказал? Чон ощущает, как руки охватывает неприятный липкий тремор. — Я устал, Чонгук. Просто устал. — Господи, да скажи ты мне уже конкретно, что не так, — Чонгук начинает раздражаться, не справляясь с накатывающими эмоциями. — Тэхён, ты знаешь, что у меня сейчас много работы, но я вынужден ещё и этим себе голову морочить… — У тебя всегда работа, — Тэхён поджимает губы, смотря альфе прямо в глаза. — Для меня в твоей жизни места нет, Чонгук. Может быть, так действительно будет лучше для нас обоих? Будешь сосредоточен только на работе… Чон уже закипает — это совершенно не то, чего он добивался, не тот результат, к которому он хотел прийти. Почему Тэ его не понимает?.. Что случилось? Дело в работе? В том, что Чонгук посвящает этому слишком много своего времени? — О чём ты вообще?! Тебя не устраивает то, что я работаю? — Чон заглядывает омеге в лицо, пытается хоть что-то разглядеть, что поможет ему понять… — Тэхён, это работа, а не моя прихоть. Почему ты этого не понимаешь? — Как раз-таки понимаю, поэтому больше не хочу тебя обременять. Если у тебя так много работы, занимайся ей. Я устал быть бесплатным приложением, которое тебе необходимо только тогда, когда нет других дел… Я не хочу этого. Неподалёку останавливается жёлтый автомобиль такси, и Тэхён тут же на мгновение на него отвлекается. Видимо, это он вызвал машину. — Да что ты, блять, такое говоришь?! Тэхён… — Правду, Чонгук. — Именно сейчас Чонгук замечает, как у Тэ едва заметно дрожит подбородок — тяжело. — Ничего, кроме правды. Прошу, давай закончим на этом. Тихо разведёмся, и всё… — Нет, я не хочу разводиться. — Чон упирается из последних сил, понимая, что Тэхён настроен слишком серьёзно, что он уже не может спорить с омегой. — Тэхён, пожалуйста, я прошу тебя… Скажи мне, что я сделал не так, в чём я виноват? Тэ вздыхает, голову запрокидывает, пытается слёзы сдержать, что слишком упорно рвутся наружу. От них горло спазмит неприятно, дышать тяжело, а в носу начинает щипать. Нельзя, не здесь, не сейчас. Потом, когда он будет дома, вот там можно будет поплакать и покопаться в себе. — Ни в чём, Чонгук, так просто произошло. Никто не сделал ничего плохого. Прошу, отпусти меня сейчас, у меня нет сил совсем. Чонгук кивает, понимая, что бесполезно. По крайней мере, сейчас. Он попытается поговорить с Кимом позже, хотя тот, кажется, уже для себя всё решил и слушать его не станет. Завтра выходной. И альфа впервые собирается не ехать в офис, чтобы решить то, что волнует его гораздо сильнее рекламных контрактов и новых проектов. Тэхён важнее. Омега, поджав губы, быстрым шагом направляется к автомобилю, стараясь не оборачиваться на Чонгука, что смотрит ему в спину — он чувствует. Тэхён садится на заднее сидение и, захлопнув дверцу, говорит мужчине за рулём, что они могут ехать. Это последнее, что Ким говорит, прежде чем дать волю слезам, что горячими ручьями потекли по щекам, стоило хоть немного расслабиться. Ужасно тяжело пытаться отпустить того, кого любишь, того, кто, несмотря на все свои недостатки, точно так же любит тебя. Тэ терпел слишком долго. Слишком долго убеждал себя, что нет ничего страшного в том, что они по несколько дней могут не пересекаться с Чонгуком — альфа уходил слишком рано и приходил слишком поздно. А после начали закрадываться неприятные мысли, что супруг ему изменяет. Тэхён глушил их так долго, как только мог, не желая обсуждать это с Чоном, прекрасно видя, что ему не до него совсем. Так действительно будет лучше. Если Чонгук по нему всё это время не скучал, не пытался побыть с ним, зачем это всё самому Тэхёну?.. Омега долго думал, что ему делать, но последней каплей стало нечто конкретное… То, после чего было больно, и Тэ больше оставаться не смог. Уходить оказалось больнее, чем он думал. Но оставаться рядом с человеком, который может справиться и без тебя, ещё хуже. Ким оставил Чонгуку небольшое послание, надеясь, что альфа найдёт его и поймёт, в чём дело. Но по всей видимости, не нашёл, не видел… Он приехал на эфир, чтобы не подставлять Чонгука, чтобы ему не пришлось оправдываться и придумывать что-то, чтобы это не отразилось на его репутации. Поэтому и развестись хочет чуть позже, чтобы Чона это затронуло минимально, чтобы никто не болтал лишнего. Тэ старался в студии выглядеть как обычно, спокойно вести диалог в то время, как его вело от терпких чонгуковых феромонов. Ким соскучился по мужу ужасно, но не мог находиться ближе. Не мог себе позволить. Тэхён зажимает рот рукой, стараясь заглушить рвущиеся наружу рыдания, едва не задыхается. Сил больше нет в руках себя держать.***
Разморенный горячей ванной Чонгук валится на кровать, совершенно обессиленный сегодняшним днём. Альфе по дороге домой казалось, что он вырубится буквально за несколько секунд, однако вновь и вновь накатывающая тревожность не давала разгрузить голову. Тэхён не захотел с ним разговаривать… Просто сбежал, а Чон не смог его удержать. Сука… Он переворачивается на спину и руки раскидывает, смотря в потолок. Постель кажется такой огромной и холодной, когда рядом нет тихо посапывающего Тэхёна. Как же Чону хочется ощутить тепло его тела, как же хочется обнять… Чонгук и не думал, что когда-то будет так по мужу скучать. Всегда казалось, что вот он, почти всегда дома, стоило прийти с работы… Только вот в последние четыре месяца Чонгук дома только спал, приходил и отрубался без задних ног, зачастую даже не ужинал. Тэхён говорил, что всё нормально, что он понимает, но они практически не общались… Чон почему-то только сейчас всё проанализировал и представил, насколько это было обидно. Он нащупывает телефон, что швырнул на другую половину кровати, предварительно отключив звук, чтобы спокойно выспаться, заходит в галерею и отлистывает практически к самым первым фото. Они с Тэхёном раньше часто фотографировались, и пара снимков даже стоит в рамочках у них в гостиной и в спальне. Это было идеей Тэ, и Чонгук ни в коем случае не собирался ему в этом отказывать. Чонгук открывает их первое совместное фото, что было сделано на этот смартфон прямо в день покупки: они здесь оба такие счастливые, Тэхён к нему прижимается, а Чонгук омегу одной рукой приобнимает. Чон не может улыбку сдержать, листает дальше. Фотографий много: вот тут они ходили на каток, вот тут вместе готовили и изваляли друг друга в муке. Альфа до сих пор помнит, как вкусно они тогда целовались на кухне, как он прижимал Тэхёна к столешнице кухонного гарнитура, не желая отпускать. А вот здесь фотографии с их прошлогоднего отдыха, когда они поехали в двухнедельный тур по Европе, а после задержались в Праге почти на месяц — не хотели возвращаться. Тогда всё было по-другому. Чонгук садится, опираясь на стоящие за спиной подушки, листает фотографии и не может сдержать улыбку. Как же ужасно он скучает… Хочется прямо сейчас сорваться к Тэхёну. Неожиданно глаз цепляется за какое-то видео, которое он раньше не видел. Тэхён что-то снимал на его телефон? Чонгук открывает его и переворачивает смартфон, чтобы посмотреть ролик во весь экран. Тэ находится в их гардеробной, устанавливает телефон на одну из полок и устраивается на стоящий рядом мягкий стул, одну ногу подтягивает к груди — он часто так сидит. Омега какое-то время молча смотрит в камеру, и Чонгук только сейчас замечает, что у него глаза красные, будто бы после слёз. Он плакал? «— Боже, не знаю, зачем я это делаю, — омега усмехается, трёт глаза. — Наверное, это так глупо. Я не знаю, увидишь ты это видео или нет, но я чувствую, что должен его записать, потому что сказать всё в лицо не смогу…» У Чона сжимается сердце, когда он слышит этот дрожащий голос, когда видит, как Тэхён, кажется, сдерживает слёзы. Он нижнюю губу закусывает, пальцем тапает по экрану: видео было записано три недели назад. Нужно смотреть дальше. «— Сегодня годовщина нашей свадьбы, Чонгук, — Тэхён судорожно вздыхает, голову запрокидывает на несколько мгновений, явно сдерживаясь. — Три года… Представляешь? А ты даже не вспомнил». Твою мать… Чонгук смотрит на дату ещё раз. Двадцать второе февраля. Действительно их дата. Как же так?.. Почему он даже не вспомнил об этом? Чон ставит ролик на паузу, чувствуя, как сердце бешено в груди колотится. В тот день он был на трёх важных встречах, одна из которых затянулась до поздней ночи. Альфа тогда вернулся около двух часов и лёг спать. Тэхён вроде бы попытался с ним поговорить, но Чон попросил отложить это до утра. Только вот ни утром, ни вечером следующего дня они так и не поговорили. Он нажимает на треугольничек посреди экрана, чтобы видео начало проигрываться вновь. «— Ты обещал приехать раньше, я приготовил ужин и ждал тебя… — Ким качает головой, нижнюю губу кусая — всегда так делает, когда старается не заплакать или нервничает. — Я звонил тебе, а ты не брал трубку. Мне так обидно, Чонгук». Альфа смотрит в телефон, взгляд не отводит от снова краснеющих глаз и лица — Тэхёна снова накрывает. «— Скажи мне, что я делаю не так?.. Что? Почему ты совсем не помнишь про меня? — Тэ тыльную сторону ладони прижимает ко рту, а в его глазах слёзы стоят. — Ты вечно на работе, а я… Я нужен тебе вообще?!» Нужен. Больше всех нужен. «— Я постоянно один, Гук-а… Даже вечером. Ты почти никогда не спрашиваешь, как мои дела, потому что тебе неинтересно. Я неинтересен. Мне больно, я не хочу так больше, — Тэхён рыдает практически бесшумно, давится воздухом и слезами. — Я уйду, Чонгук. Соберусь с силами и уйду, чтобы больше не обременять тебя. Занимайся работой, а я… как-нибудь». Чонгук подрывается с постели, мечется по спальне, ища толстовку, накидывает её на голое тело и бежит в прихожую. Нет, он не позволит Тэхёну закончить всё из-за того, что сам так тупо проебался с их годовщиной, зная, что для омеги подобные даты всегда были важны. Нельзя его отпустить, нельзя. Альфа хватает с тумбы ключи от машины и даже куртку не берёт, выскальзывает из квартиры. Чон бегом спускается по лестнице, не желая ждать лифт, едва не запинается о некоторые ступени. Почему чужая боль сейчас в груди скребёт так явственно и противно? Он довёл Тэ до слёз своим идиотским отношением, вёл себя как последний дурак, а потом удивлялся, почему тот собрал вещи и молча ушёл. Да, Тэхён ушёл тихо. Без скандалов, ссор и выяснения отношений, как это делали другие омеги. Ким знал, что у Чонгука сейчас сложный период, поэтому никогда не выносил мозг, никогда не устраивал сцен, и альфе из-за этого стыдно ужасно. Тэ в его положение входил, а вот он сам… Облажался так, как никто не мог. Чонгук выбегает на улицу и спешит в сторону парковки. Блять, быстрее, быстрее… Он снимает автомобиль с сигнализации и садится за руль, заводит двигатель и даже не ждёт, когда он прогреется, выезжает со своего парковочного места и набирает скорость, пытаясь поскорее миновать территорию жилого комплекса. Сердце в груди стучит так громко, что уши закладывает, холодный воздух обжигает лёгкие изнутри, и Чон даже не удивится, если заболеет после этого. Плевать. Альфа просто хочет Тэхёна увидеть, хочет извиниться, и Чонгук готов на колени встать, лишь бы Ким его простил и вернулся. Если Тэхён ему не откроет, если не впустит, Чонгук выломает дверь к чертям… На спидометре сотня, к счастью, дорога пустая, машин почти нет, и Чонгук держит руль очень крепко. До квартиры Тэ ехать минут двадцать, но альфа преодолеет это расстояние за все восемь, не желая ждать ещё больше. Раньше Ким сдавал её, когда только перебрался к Чонгуку, чтобы она не простаивала просто так, а потом, когда постоялец съехал спустя полтора года, искать больше никого не стали — не было времени. И как же хорошо, что не было, иначе неизвестно, где Чону бы пришлось омегу искать. «Блять, какой же я идиот… — альфа притормаживает на пешеходном переходе, пропуская мужчину. — Я не видел ничего, кроме работы…» На душе сейчас ещё более паршиво, в области сердца тянет неприятно, и Чонгук пальцами впивается в руль, обитый чёрной кожей, что скрипит под его руками. Он сам на себя сейчас злится ужасно и ни в коем случае не собирается винить в этой ситуации Тэхёна. Альфа его любит очень сильно. Может быть, даже слишком сильно. Он готов менять свой график — понял, что ошибся и переборщил, задвинув на второй план самого важного для себя человека. Чонгук не знает, что будет делать, если он уже окончательно испортил их отношения и вернуть всё не сможет. Он так, как Тэхёна, никого не полюбит, никому не сможет довериться, до конца жизни будет помнить лишь об омеге… Нет-нет, нельзя сейчас допускать мысли об этом — Чон сделает всё, что будет в его силах, чтобы Тэ остался с ним и никогда больше даже упоминать не смел этот грёбаный развод. Никогда. Альфа останавливает машину напротив дома, паркуется криво, не желая тратить на это чересчур много времени, и выскакивает на улицу, тут же задирает голову и взглядом ищет знакомые окна: в них свет горит — Тэхён дома и ещё не спит.***
Тэ выходит из ванной, на ходу зачёсывая пальцами влажные после душа волосы, глубоко вздыхает, когда смотрит на часы — уже половина первого, но сон не идёт. Тэхён ни о чём не может думать, кроме мужа, он не ест нормально, не спит, работает медленно, и уже один клиент отказался от картины из-за того, что Ким не уложился в сроки. Как же всё бесит. И исправить ничего не получается. Да и не хочется особо. Омега вешает на спинку стула влажное полотенце и на край кровати садится, двумя пальцами крутит обручальное колечко, надетое на безымянный палец. Оно безумно красивое: золотое с драгоценным блестящим камешком. Тэ не решился его снять, хотя пора бы уже, да?.. От одних мыслей о том, что это может быть концом, у Тэхёна снова слёзы подкатывают, снова хочется разрыдаться, будто это не он плакал в ванной последние полтора часа. Стоило прийти в себя, как тут же накатывало по-новой. Он этого не хочет, но изводить больше себя не может, с каждым днём чувствуя, как буквально изнутри разрушается из-за всех этих переживаний. Может быть, стоит сейчас перетерпеть, а потом обязательно станет легче?.. Тэ вздрагивает от неожиданного звонка в дверь, обеспокоенно смотрит в сторону коридора, однако не двигается, даже когда трель раздаётся снова. Кто бы то ни был… Он не хочет открывать. Однако пуговку звонка в покое не оставляют, тиранят так упорно, что у омеги уже звенит в ушах. Тэхён на цыпочках идёт в прихожую и, привстав на носочки, смотрит в глазок. Чонгук. Что он тут делает?! Почему приехал посреди ночи? У Кима пульс учащается моментально от волнения, но он старается вести себя тихо, видит, как альфа опускает голову. — Тэ, я знаю, что ты дома, открой! — Альфа стучит в дверь, сдаваться явно не собирается. — Тэхён, пожалуйста, нам нужно поговорить. Впусти меня… Тэхён закусывает губы, сжимает кулаки, пытаясь отогнать навязчивое желание впустить… Нельзя. Нет. Так будет только хуже. Чонгук стучит с новой силой, и омега жмурится от громкого звука. Соседи могут взбунтоваться. — Милый, я никуда не уйду, слышишь? Я просижу здесь всю ночь, если ты не откроешь. Пожалуйста, Тэ… Просит, а дверь продолжает содрогаться от ударов. Киму даже страшно немного — с одной стороны он знает, что альфа никогда ему вреда не причинит, а с другой… Кажется, Чонгук настроен очень серьёзно. Неожиданно всё стихает, и омега тут же припадает обратно к глазку, прислушивается. Чон руками опирается о дверь, явно уже теряя надежду, что ему откроют, однако действительно не уходит, дышит глубоко, по всей видимости, старается успокоиться. — Тэхён, я прошу тебя, — он говорит уже тихо, и Тэ руки прижимает к груди, стоя перед дверью. — Я знаю, почему ты хочешь от меня уйти… Боже, Тэ, я такой идиот… Я не могу без тебя, не могу. Но я так виноват перед тобой… Ты всё сделал правильно, что ушёл, но я не хочу, чтобы всё заканчивалось так. Я очень сильно тебя люблю, Тэ. Прости за то, что делал больно… Замок щёлкает, и Чонгук поднимает голову, тут же сталкивается с дрожащим взглядом карих глаз, что уже покраснели из-за подступающих слёз, которые вот-вот прорвутся наружу. У альфы всё внутри сжимается, когда он видит Кима таким, хочется самого себя избить за то, что он любимого человека довёл до такого состояния… — Чонгук… Тэ ничего сказать не успевает — Чон его слишком стремительно обнимает, прижимает к себе, и омега глаза лишь закрывает, обнимая в ответ. Чонгук носом вжимается мужу в шею, глаза жмурит, пытаясь надышаться сладким запахом, ощущает, как омега жмётся к нему сам. Как же он соскучился… Просто до ужаса сильно. — Прости меня, Тэхён, прости, — альфа шепчет очень тихо, губами прижимается к мочке тэхёнова уха, поцелуи переходят на щёку, и Чонгук ими покрывает всё лицо Кима. — Я так виноват перед тобой, прости. Я никогда больше, никогда, слышишь?.. — Я очень сильно тебя люблю. — Тэхён лбом прижимается к чужому, смаргивает наворачивающиеся слёзы. — И я тебя люблю, Тэ, очень сильно люблю. — Чонгук большими пальцами стирает влагу с чужих щёк, на душе всё так же тяжело. — Ты даже не представляешь себе, насколько сильно… Прости меня, пожалуйста, Тэ. Я как дурак себя вёл, кроме этой дурацкой работы, ничего не видел. Мне так стыдно. Ты самый важный для меня человек, самый важный… Тэ кажется, что он сейчас разрыдается от этих нежностей, и омега не может сделать ничего лучше, как просто прижаться к Чонгуку, кусая уже порядком истерзанные губы. Он глаза закрывает, ощущая приятное тепло крепкого тела, терпкие феромоны, что пробираются в каждую его клеточку. — Давай поговорим, пожалуйста. — Чонгук не хочет ограничиваться одними извинениями, хочет обсудить всё, что случилось. — Нам ведь это нужно, Тэ… Действительно нужно. Тэхён кивает и отстраняется, они идут в спальню, и омега на кровать забирается с ногами, садится, ждёт, пока альфа устроится рядышком, однако глаз на него не поднимает, снова пальцами теребит обручальное кольцо. Вдруг Чон его руку легко подхватывает своей, не может сдержать улыбку, когда видит подаренное украшение. И почему только от этого в груди становится слишком хорошо и слишком приятно? — Ты собрался разводиться со мной, но не снял его? — Чон спрашивает тихо, большим пальцем осторожно поглаживает драгоценный металл. — Не смог, — признаётся полушёпотом, смотрит в чёрные глаза, понимая, что зря надеялся на собственную выдержку и силу характера. — Снимал и надевал обратно. Глупо, да? — Ничуть. Тэхён поджимает губы, снова пряча глаза. Обида ещё неприятно изнутри гложет, и омега не знает пока, как от этого избавиться, наверное, со временем пройдёт. — Тэ, прости меня, пожалуйста. — Чонгук придвигается немного ближе, дотрагивается до хрупкого плеча. — Я так облажался… Забыть про годовщину, это, конечно, да… Мне безумно за это стыдно. Стыдно за то, что заставил тебя так дерьмово себя чувствовать. Прости меня, Тэхён, если сможешь, за все косяки прости… Я сделаю всё, чтобы этого больше не повторилось. Омега поднимает на мужа взгляд, видит, что тот в своих словах искренен, и даже перестаёт злиться. Чонгук никогда не скажет просто так, ни разу не солгал за все годы отношений, и Тэхён не может ему не верить. Однако невысказанное на душе висит тяжелым грузом, и Ким решается. — Я просто хочу рассказать, что чувствовал, не воспринимай это как попытку заставить тебя чувствовать вину, — внимательно следит за реакцией, продолжает, когда получает одобрительный кивок. — Мне действительно было обидно, хотя сначала я пытался просто убеждать себя, что нет ничего страшного в том, что мы так мало видимся. Я надеялся, что всё поменяется, что это ненадолго, но ты приходил всё позже, и мы общались всё меньше… — Он чувствует, как Чонгук его ладони берёт в свои. — Сначала было просто обидно, потом я начал чувствовать себя ненужным. — Почему ты не сказал мне об этом? — Не хотел быть проблемой, — Тэ грустно усмехается. — У тебя и так полно дел. — Я хоть раз говорил, что считаю тебя проблемой? — Чон понимает, почему всё произошло именно так, но ничуть на Тэхёна не злится. — Никогда, Тэ. Ким кивает. Он винит в этом всём и себя тоже. Вероятно, скажи он, что его что-то не устраивает, они бы как минимум с Чонгуком это обсудили, не доводя до практически конечной точки, из которой едва ли смогли бы выбраться. — Если тебе что-то не нравится, не устраивает, беспокоит, сразу говори мне об этом. — Чонгук поглаживает тонкие запястья омеги, старается в эти обычные прикосновения вложить всю свою нежность. — Неважно, когда я пришёл, в каком состоянии — всегда говори. Я ведь не могу в голову тебе залезть, понять, что я делаю не так. — Просто я не осмелился всё высказать, — Тэхён говорит очень тихо, и альфе приходится прислушаться. — Поэтому и записал это видео… Так было проще всё сказать. И я тогда просто ужасно себя чувствовал… Чонгук вдруг подаётся вперёд, губами прижимается к чужим искусанным, сминает их предельно осторожно, медленно, никуда не торопясь. Он как будто извиняется, языком зализывая мелкие трещинки, целует, не прекращая. Альфа так соскучился, так долго хотел оказаться рядом, он сейчас жалеет, что не бросил всё раньше и не приехал. Это ведь было так просто… Всего лишь нужно было проявить настойчивость и приехать. У Тэ действительно была причина, чтобы уйти, и Чонгук его понимает, наверное, сам бы не выдержал такого. — Я никогда больше не поставлю работу выше семьи, — Чон шепчет, едва прикасаясь к влажным припухшим омежьим губам. — Ты моя семья, Тэхён. И я тебя очень сильно люблю. Прости меня, я всё сделаю, чтобы этого никогда не повторилось. Обещаю. — Всё хорошо. — Тэхён прижимается своим лбом ко лбу мужа, в глаза ему смотрит. — Я тоже тебя люблю, а ещё безумно соскучился… Он сам Чонгука целует, подаётся вперёд, его голову обхватывает руками. Тэхён успел отвыкнуть от альфы, и теперь от одного только поцелуя внутри живота приятно еле ощутимо тянет из-за появившегося возбуждения. Чонгук от его губ оторваться не может, притягивает омегу ближе и пересаживает к себе на бёдра, пальцами впивается в выделяющуюся даже под просторной футболкой талию. — Я думал, что ты меня разлюбил, — вдруг признаётся Ким, опаляет горячим дыханием приоткрытые губы альфы. — Это очень страшно, Чонгук… — Как ты мог подумать, что я тебя не люблю? Чонгук прижимает мужа к себе, гладит по спине, пробравшись под футболку, чувствуя под пальцами бархатистую кожу. Он знает, что Тэхён подобного рода прикосновения очень любит — омегу и сейчас это размазывает, судя по тому, как он сам льнёт к Чону поближе, носом утыкается в шею, прижимаясь к пахучему месту. Тэ для альфы самый родной, самый близкий и самый любимый человек, которого хочется чувствовать рядом всегда. И Чон чувствует: ощущает торопливое биение чужого сердца, сбившееся дыхание и обволакивающие плотным облаком феромоны, что забиваются в рецепторы, когда его ладони накрывают омежью грудь. Тэхён сам к его губам тянется, и Чонгук не отказывает, однако отстраняется спустя несколько секунд и зацеловывает чувствительное местечко под ухом, носом цепляя серьгу-колечко, тут же по коже ведёт вниз и прикусывает запаховую железу, заставляя Кима вздрогнуть и голову запрокинуть, облизывая собственные губы. Господи, как же… Чонгук с него футболку стягивает и отбрасывает в сторону, избавляется и от своей толстовки, чтобы кожа к коже… Альфа пытается уложить Тэхёна на подушки, но тот не даёт ему этого сделать, оказывается сверху, седлая крепкие бёдра, целует. И Чонгук позволяет. По-хозяйски устраивает раскрытые ладони на сочных ягодицах, в стороны их разводит, тут же оставляет несильный шлепок, что сквозь тонкую ткань пижамных штанов заставляет кожу приятно завибрировать. Ким улыбается, выдыхая в чонгуковы губы, неожиданно достаточно сильно прикусывает нижнюю и оттягивает немного, из-под слегка опущенных век смотря на альфу. — Это тебе за то, что забыл про годовщину, — довольно хмыкает, утопая в глубине чужих антрацитовых глаз. — Милый, за это я готов всю ночь перед тобой извиняться. — Чонгук кончиками пальцев цепляет резинку чужих штанов вместе с бельём и тянет вниз. Омега поддаётся, помогает себя раздеть, чувствуя, что сопротивляться мужу не сможет. Тэхён тихо ойкает, когда Чон вдруг сам отодвигается к изголовью и остаётся полулёжа, его тянет за собой, одной рукой сводя за изящной спиной тонкие запястья. Чонгук губами обхватывает твёрдый сосок и глаза прикрывает, когда до него доносится тихий стон, заставляющий его нарочно языком провести по чувствительному месту. Тэхён всегда такой отзывчивый на прикосновения, такой нежный и ласковый, к чему альфа давно уже привык, изучив все слабые места. Чон чувствует, как на его животе аккуратный омежий член оставляет влажные следы, и второй рукой его накрывает, отчего Тэ дёргается. Чонгук безумно хочет быть ещё ближе, хочет наконец услышать первые громкие стоны, что слетят с пухлых искусанных губ. Он действительно в полной мере собирается извиниться всеми возможными способами, так, чтобы омега срывал голос и растекался под ним. Чтобы Тэхён никогда больше не усомнился в его чувствах, чтобы никогда не думал, что его не любят, что его не желают. Чон выпускает омежьи руки и, ухватив Тэхёна за мягкие бёдра, дёргает на себя, заставляя пересесть себе на грудь. — Ты что делаешь?.. — Тэ едва не падает, цепляется за изголовье кровати, вниз смотрит, ловит на себе поплывший взгляд тёмных глаз. — Собираюсь хорошенько перед тобой извиниться. Чонгук языком проводит по гладкой головке, и омега губу закусывает, когда понимает, что они сейчас глаза в глаза… Альфа его член заглатывает наполовину, влажными губами обхватывает и очень тихо мычит от наслаждения, ощущая на языке сладковатую смазку, пускает по чувствительной плоти лёгкую вибрацию. Тэхён пальцами впивается в металлическое изголовье, толкается бёдрами в горячий мокрый рот, чувствуя, как на ягодицы ложатся слегка шершавые ладони. Даже сейчас Чонгук легко управляет им, мягко доминирует, и омегу это с ума сводит. Ким голову запрокидывает, жмурится и всхлипывающий стон не сдерживает, когда толкается в узкое горло, а Чонгук его бёдра удерживает, не давая отстраниться, сглатывает, стенками стискивая чувствительную головку. Омегу кроет, и он едва сдерживается, чтобы не кончить, но становится немного легче, когда Чон его выпускает. Однако альфа неожиданно кончиками пальцев проводит между ягодицами, собирая липкую смазку, и Тэхён понимает, что легче ему не станет. Он мычит, когда в него входят сразу двумя пальцами, неосознанно подаётся им навстречу. Как же он соскучился… Чонгук ощущает, что эластичные мышцы под осторожным давлением растягиваются легко, поэтому почти сразу добавляет третий палец, ртом насаживается на твёрдый омежий член. Он подушечкой среднего пальца нащупывает очень чувствительное местечко, и Тэхёна на его груди от этого подбрасывает. — Гук-а!.. Т-ты… Ах… Чёрт!.. Чон усмехается, с громким звуком выпускает изо рта возбуждённую до предела плоть, отчего по его подбородку стекает слюна, смешавшаяся с естественной смазкой. Как же красиво она блестит… Тэхён не может удержаться, большим пальцем цепляет нижнюю припухшую губу альфы, проводит по ней, задержав дыхание. Чонгук губами обхватывает фалангу, целует, тут же языком дотрагивается. — Такой красивый… — выдыхает Тэ, взгляд отвести не может, однако вскрикивает, когда Чонгук вгоняет пальцы слишком глубоко. Чонгук не останавливается, трахает омегу пальцами, и тот, будучи не в силах удержаться, падает на него сверху, руками опираясь о подушки. Тэхён чувствует, как Чон его талию обхватывает, не даёт сдвинуться с места, заранее пресекая возможные попытки вырваться. Омега не собирается, он лишь громко стонет, когда Чон специально раз за разом грубо цепляет простату. Чонгук всегда такой… слегка грубоватый, но в то же время относится нежно и бережно, никогда не делает больно, заботится незаметно, однако так ощутимо. Убедившись, что Тэ хорошо растянут и уже находится на грани, Чон пальцы вытаскивает и несильно хлопает омегу по округлой ягодице. Тэхён дышит загнанно, пытается привстать, но Чонгук его дёргает вниз и садится, всё ещё придерживая мужа, чтобы тот оставался сверху, помогает пересесть в более удобную позу. — Хочу, чтобы ты был сверху. — Чон кивает омеге, чтобы тот приподнялся, ловко снимает с себя одежду, едва не стонет от того, что на пах теперь ничего не давит. — Тебе же это нравится, верно? Только у нас нет… — Плевать, — Тэ выдыхает альфе в губы. — Может быть, нам уже пора подумать о… Чонгук улыбается, целует омегу очень ласково, кончиками пальцев проходится по мягкой коже чужой спины. Да, он действительно считает, что пора бы им уже задуматься о пополнении, и раз уж Тэ об этом заговорил, кто он такой, чтобы отказать? — Я тоже так считаю. Он помогает Тэхёну приподняться, и тот, одной рукой цепляясь за плечо альфы, направляет в себя твёрдый крупный член. Омега глаза закрывает, запрокидывая голову, наслаждается тем, как медленно им овладевает умопомрачительное ощущение заполненности. Ким не сдерживает стон, когда опускается до конца, и Чонгук ему в ответ рычит, жмуря глаза. Боже, как он хотел этого… Альфа и не думал никогда, что будет так желать кого-то, так ужасно хотеть. Тэхён для него единственный, самый лучший, самый любимый и самый горячий. Его Чонгук хотеть будет всегда. Абсолютно всегда. — Ты такой красивый, когда седлаешь мой член, — Чонгук выдыхает, ладонями оглаживает стройное тело, что дрожит от одних его прикосновений. — Такой чувствительный. Глубоко входит, да? — Д-да. — Тэ ощущает, как горят его лицо и шея, тянется обнять альфу, прижимается ближе. — Глубоко… Как я люблю. Он бёдрами двигает, ногтями впиваясь в плечи Чонгука, что поддерживает его, сам толкается навстречу разнеженному телу, одну руку опускает вниз и обхватывает член Кима. У альфы по коже бежит горячая волна, когда Тэхён стонет, закусывая губы, чтобы звучать немного тише, однако сдержаться не может. Чон его бегло целует, подхватывает за талию, натягивает на свой член до конца, входя по самое основание, рычит от той горячей мягкой глубины, что сжимается вокруг него. Тэ скулит, ощущая, как его распирает изнутри, однако не противится, откидывается немного назад, руками упираясь в мощные чонгуковы бёдра. Чонгук теряется от того, насколько прекрасный вид ему открывается на стройное тело мужа, пальцами мимолетно цепляет твёрдые бусинки сосков, тут же толкается в омегу, что глаза закатывает, облизывая покрасневшие губы. Тэхён инициативу перехватывает быстро, садится ровно, стараясь игнорировать сильное давление прямо на простату, и отталкивает Чона, заставляя спиной лечь на подушки позади. Омега двигается сам: так красиво, так изящно и сексуально… Чонгук не может отвести от него голодный взгляд, что скользит по эстетично проступающим мышцам, руки кладёт на мягкие бёдра, оглаживает так любовно, так ласково. Чон шумно выдыхает, когда Тэхён резко опускается на его пах до характерного влажного шлепка. Альфа пальцами впивается в мягко очерченную талию, нежную кожу мнёт, неосознанно начинает бёдрами подмахивать, не может не улыбнуться, когда понимает, что омега стонет громче. — Быстрее… Гук-и, мой хороший… Быстрее. Тэ сдаётся, позволяет альфе взять над собой контроль, и Чон этим пользуется очень умело — быстро дёргает его на себя, обнимает и, ногами упираясь в матрас, толкается в податливое горячее нутро. Тэхён в плечо мужу утыкается, носом по коже проводит, а после языком. Он хочет поставить метку. Новую. Его метка, поставленная Чонгуком на внутренней стороне бедра, держится уже почти три года, но омежий феромон не настолько крепкий, не такой стойкий. Чон чувствует, к чему это всё, но противиться ни в коем случае не собирается, наоборот, прижимает Кима поближе к себе, темп не сбавляет, однако толчки из-за подступающей разрядки становятся рваными, торопливыми, в то же время оставаясь такими же глубокими и мощными. Тэхён вылизывает карамельную кожу, выцеловывает каждый миллиметр, не имея возможности оторваться… Чонгук такой сладкий, немного терпкий и до безумия вкусный, отчего клыки начинают о себе неприятной вибрацией напоминать. Тэхён напрягается, к своим ощущениям максимально прислушивается, стараясь прочувствовать всё в полной мере. — Да-да, Гук-и… — Тэхён шепчет будто бы в бреду, сам альфу обнимает, ногтями царапая спину. — Сожми меня сильнее, малыш. — Чонгук рычит, его самого уже начинает крыть, и он ощущает, что то же самое происходит сейчас с Тэ. Он делает несколько последних толчков и кончает, в это же мгновение Тэхёна самого накрывает оргазменная судорога, и он клыки вонзает альфе в плечо, не сдерживая животного рыка. Чонгука слепит слишком сильно, он ничего не видит, лишь к себе прижимает дрожащее влажное тело, брови сводит на переносице, чувствуя, как по виску катится капля пота. Тэ скулит, пряча клыки, когда его изнутри начинает распирать стремительно увеличивающийся в размерах узел, и он внезапно кончает ещё раз насухую, цепляясь за Чонгука. Он воздухом давится и всхлипывает альфе в мощную шею, забивая рецепторы родными феромонами, что сейчас стали сильнее в разы. — Тише-тише, мой хороший. — Чон на болезненный скулёж омеги реагирует сразу, губами прижимается повсюду, куда только может дотянуться, гладит его, успокаивая. — Больно? — Немного… Почему такой большой?.. — Тэхён глаза жмурит и ёрзает на паху мужа. — Он и должен таким быть. Боже, Тэ, как я тебя люблю. Просто безумно люблю. И всегда буду любить. Тэхён верит, устраивается у альфы на груди и закрывает глаза, стараясь не шевелиться. Он Чонгуку верит и сомневаться больше не станет.***
Тэ просыпается, чувствуя неприятный холодок, что покусывает голые бёдра из-за сползшего одеяла. Омега быстро нащупывает его и укрывается по самый нос, сворачиваясь в комочек, собирается поспать ещё, однако не получается. Ким какое-то время ещё лежит в полудрёме, не желая осознавать того, что уже выспался. Он поворачивается на другой бок, рукой шарит по второй половине кровати в поисках Чонгука, открывает один глаз, понимая, что никого рядом нет, приподнимается на локте, будто бы пытается убедиться, что ему не кажется. Альфы нет и его одежды тоже. Он снова уехал на работу? Тэхён укладывается обратно, закусывая губу, словно ему это поможет сдержать рвущуюся наружу обиду. Да, они вчера ещё немного поговорили перед сном, когда принимали ванну, сошлись на том, что Ким не будет на Чонгука дуться за чрезмерно плотный график, а тот в свою очередь будет стараться освобождать вечера и выходные дни, чтобы побыть вместе хоть немного. Но он ведь уехал… В самый первый выходной после того, как пообещал. — На что я надеялся? — Тэ грустно хмыкает, утыкается лицом в подушку, что всё ещё запах альфы на себе держит. — Тупица… Будто бы в ответ на его слова на кухне раздаётся негромкое шуршание и звон посуды. Тэхён на кровати подрывается, во все глаза смотрит в сторону двери. Чонгук?! Он прислушивается, понимает, что на кухне действительно происходит какая-то бурная готовка, которой он спросонья не услышал. Омега быстро нащупывает свою просторную футболку, торопливо её натягивает и с кровати сползает, не надевая тапочек, подходит к двери, шлёпая по прохладному ламинату босыми ступнями. Ким приоткрывает дверь, выглядывает из спальни и тихонько в коридор проходит, замирает, когда в поле его зрения попадает объединённая с гостиной кухня. Чонгук в одних домашних штанах крутится у плиты, пытается перевернуть уже зарумянившиеся панкейки, чтобы те не подгорели. Однако у него не получается зацепиться лопаткой, и он тихо раздосадованно цыкает, не оставляя своих попыток. Тэхён подходит тихонько, практически на цыпочках, осторожно перехватает у мужа лопатку и сам быстро всё переворачивает, чувствует на себе тёплый взгляд. — Прости, я не слишком силён в готовке, но хотелось тебя как-то порадовать, — Чон говорит тихо, не может сдержать улыбки, когда видит, как уголки пухлых омежьих губ едва заметно ползут вверх. — Доброе утро. — Доброе. Я думал, ты уже уехал… Тэхён выкладывает панкейки к остальным уже готовым на большое прозрачное блюдо, видя, что это была последняя партия, откладывает лопатку в сторону. — Я же обещал, что разгружу выходные. — Чонгук заглядывает мужу в глаза, однако тот отворачивается, убирая в раковину испачканную после готовки посуду. — Ты чего, Тэ? Что-то не так? Киму, по правде говоря, стыдно, что он сразу так плохо о Чонгуке подумал, не разобравшись. Тэхён чувствует, как его со спины аккуратно обнимают, как прижимают к себе и носом тыкаются в шею. Такое родное тепло… Омега всё ещё остро ощущает, что соскучился, ему почему-то кажется, что Чон вот-вот уедет, скажет, что у него снова появились дела, проблемы… Альфа обещал остаться, и он останется. — Просто я… Мне кажется, что через месяц всё снова станет так же, как было, — Тэ разворачивается к Чонгуку, руки кладёт альфе на талию. — Знаю, глупо, но я правда не понимаю, почему у меня всё это в голове. Прости. Чон вдруг к нему наклоняется, губами дотрагивается до чужих мягких, нежно чмокает и тут же смотрит в карие глаза, взгляд которых с самого первого дня засел у него в памяти. Никогда и ни за что на свете он больше ничего подобного себе не позволит. Альфа ночью долго не мог уснуть, много думал, примерял на себя сложившуюся ситуацию и в конечном итоге понял, насколько это было больно и обидно. Он ещё легко отделался… — Всё хорошо, я действительно попытаюсь разобраться с работой, чтобы мы вместе больше времени проводили. Найму помощника, в конце концов. — Чонгук вьющиеся тёмные волосы кончиками пальцев поправляет. — Да, кстати, выбирай, куда вечером поедем. Безумно хочу реабилитироваться за испорченную годовщину. — Ты серьёзно? — Абсолютно. Постараюсь возместить тебе все вечера, что ты провёл в одиночестве. Я сам по тебе ужасно соскучился, знаешь?.. Тэхён улыбается, тянется к Чонгуку и обнимает за шею, бегло целует в щёку, подбородок кладя мужу на плечо. Самый лучший. Самый любимый. Несмотря на все косяки, на небольшие споры и большую занятость. Тэ понимает, что альфа работает и для него тоже, хочет, чтобы у них было всё самое лучшее. Но для Тэхёна украшения, деньги, дорогая одежда не значат ровным счётом ничего, если Чонгука нет рядом. — Я тоже по тебе соскучился. — Всё сделаю, чтобы ты всегда помнил, что я тебя люблю, — альфа шепчет. — Никогда не забывай об этом. — Не забуду, Гук-и, не забуду. — Тэхён улыбается, чувствуя, как последние отголоски прошлой обиды стихают окончательно. Омега прямо сейчас себе обещает, что постарается из головы выбросить этот дурацкий период их отношений. Они оба виноваты, оба должны были друг к другу отнестись с пониманием, попытаться поговорить, обсудить наболевшее, что долгое время свербило в груди, не давая спокойно жить. О проблемах умалчивать нельзя, нужно обсуждать, нужно приходить к общему решению, а не грызть днями и ночами самого себя. Тэхён никогда больше не будет в одиночку свои переживания мусолить. Это же его любимый муж, его родной человек, которого он выбрал в свою жизнь не просто так… — Идём завтракать? — Чонгук носом проводит по щеке омеги. — Я так старался, когда готовил… Безумно хочу, чтобы ты попробовал. — Идём, — Тэхён улыбается.