Radio and Television

I’m gonna make you wish that you’d stayed gone.

Вокс разозлён. Он почти в ярости. Демон мечется по комнате партнёра со страшной силой – хорошо, что помещение огромное, иначе в ушах уже давно бы раздавался треск стекла и стен. Вал смотрит на искрящийся вихрь статики и электричества спокойно. Слишком спокойно для демона, чьи апартаменты подвергаются медленному уничтожению. И ведь изначально Вокс пришёл его успокаивать, а не наоборот… – Ты! – Теле-демон резко отрывается от созерцания-разрушения консоли с экранами и оборачивается, стреляя глазами на своего собеседника-бизнес-партнёра-полного-ублюдка. Тот не обращает на это ни малейшего внимания. – Всё это время знал о том, Радио-демон вернулся… И молчал?! Моль лишь пожимает плечами. – Ну, это ты тут у нас повёрнут на этом безвкусном оленёнке. Тем более, – за спиной повернувшегося демона слышится угрожающий скрип, – ты и не спрашивал. Если хочешь знать, я и сам узнал о нём совсем недавно, – как бы невзначай прибавляет сутенёр, демонстративно неряшливо разглядывая ноготь. Получить удар электричества и испортить любимый мех Валентино не хочет. Вокс начинает громко дышать. То, что он в ярости, заметил бы даже слепой – хотя бы по наэлектризованному воздуху, который, что не нравится Валу, щекочет его белоснежный идеальный мех. Каждый, проведший в Аду больше семи лет, знает, насколько опасны отношения Радио и Теле демонов. И некоторые глубоко заблуждаются, думая, что за столько времени что-то изменилось. И даже знакомый с обоими демонами Валентино так и не понимает всю суть и тонкость этой связи. Как и не понимает, как сам Люцифер, чьи нервы эта парочка постоянно трепала в не слишком давнем прошлом, до сих пор их не убил за постоянные разрушения – итог, вечно заканчивающий любую потасовку этих двоих. Он даже не подозревает, насколько крепкая связь выстроилась между этими двумя.

Say «Hello» to a new status quo.

– О, а вот и мой дорогой друг Вокс! Совсем не заставил себя ждать! Голос, громкий, хрипящий помехами в микрофон, такой знакомый и почти родной, будто бы радуется появлению старого врага, но видно: его обладателю в совершенстве наплевать на появившегося на пороге «гостя». Вокс смотрит на Аластора таким взглядом, что даже принцесска с сукой Валентино шарахаются в стороны. Лишь Радио-демон как всегда не пугается, только смотрит в ответ со своей фирменной улыбкой-ухмылкой, которую Теле-демон хочет стереть не только с рожи этого старпёра-консерватора, – выжечь из памяти Ада, как раздражающую ошибку. Только выжечь Аластора с Тьмы не так-то просто. Он гораздо сложнее простой «ошибки». И интререснее…

Hell’s been better since he split.

А так ли это? Было ли Аду по-настоящему лучше без единственного в своём роде Радио-демона? Без его наисквернейших и наискучнейших эфиров про погоду, которые Теле-демон в своё время прослушал великое множество, без фирменного смеха с помехами… Было ли без него лучше? Было ли ему самому лучше без него? Вокс про себя уже давно признал, что… нет. Без Бэмби Ад кажется однообразным и совершенно безликим. Ничто и никто не может вызвать столько эмоций в несколько мгновений, сколько без труда одним своим появлением может вызвать Аластор. Да, Аластор… Вокс задумывается об этом за час до стычки с Бэмби, задумчиво крутя бокал с мартини. Его «убежище», как порой обзывает широкий бар-аквариум Вельветт, выглядит сейчас как никогда надоедливо: яркий неон в темноте уставшему и напряжённому демону только мешает; глаза телеэкрана почему-то – что необычно и ново – крайне саднят. Ещё и странные ощущения в животе… Словно акула, застывшая в предвкушении от предстоящей охоты. Но она ли охотник?

Is Vox as strong as he purports?

Аластор сражается как всегда: быстро, ловко. Словно играючи он водит врага по земле рядом с отелем, стараясь – почти незаметно, тварь! – не задевать здание. Вокса это злит настолько, что следующий удар статики разрушает большую часть территории проекта принцесски и кусок фундамента. О вырубившемся в округе электричестве Вокс даже не думает. Улыбка Радио-демона становится ядовитой; теперь он настроен играть серьёзно, хотя их бой «игрой» у смотрящих язык не поворачивается назвать. Катастрофические разрушения, крики боли случайных жертв, коим не повезло оказаться поблизости во время стычки двух оверлордов, которых наверняка проклял уже весь Ад. Всё это – вечные спутники Телевидения и Радио, когда те вместе. Ничто не может нарушить эту «традицию» даже спустя года. По крайней мере, все были в этом уверены. До сегодняшнего дня.

He’d be powerless without the other « V's »

– Oh, please! Вокс падает на спину полностью обессиленным. «Теряю хватку, – проносится в процессоре, заменяющим мозг. – Раньше мог гораздо дольше с ним сражаться». К удивлению Теле-демона, он не чувствует злости – лишь отголоски разочарования. Оттого, что он вновь, как тогда, семь лет назад и много раз до этого, не смог выстоять против вечного противника. Соперника. Мрази, причисляющей его, Вокса, к «низшим существам». Оттого, что он такой слабый, что не может победить какое-то там радио. Оттого, что Аластор, в общем-то, прав. Что он слаб и ничего из себя без партнёров не представляет. «Интересно, как именно теперь этот Бэмби меня добьёт». Вокс на все сто процентов уверен, что его убьют. Теперь-то точно. Не после того, как он покусился на территорию едва вернувшегося оленя. Или провернут трюк с поглощением души – чем там Аластор раньше занимался, что почти всех оверлордов распугал? Он слышит неспешные шаги, как шаркают по устроенным ими совместным разрушениям знакомые лакированные туфли. Ощущает, как в метре от него, если не ближе, замирает ушастая фигура. Слышит, как кончик микрофона, старомодного и замызганного, но выглядящего идеально, как сам Бэмби, впивается в землю. Он ждёт, когда же его экран разобьётся или конец этого самого устройства пробьёт его грудь и материнские платы к чёртовой матери. Но Аластор удивляет. – Дорогой мой друг Вокс, а ты немного ослаб. Вокс распахивает прикрытые глаза с искренним шоком. С ним что, ещё и говорить перед смертью будут?! Этого гордый демон вынести не может, взвиваясь с земли в мгновенье ока. Даже боль в теле не останавливает: настолько он зол. Но злость быстро переходит в удивление, когда он, сидя на земле, готовясь подорваться и впиться когтями в чужое в край обнаглевшее лицо, встречается с кровавыми прищуренными глазами. Аластор выглядит помято. Вокс от неожиданности даже теряется. Сливающийся с фоном Ада костюм безвозвратно испорчен; с правой руки стекает чёрная, как смоль, кровь. Изо рта демона тоже то и дело спускается тонкая струйка. В процессоре начинает биться единственный вопрос. Он что, умудрился ТАК ранить Аластора?! От шока Теле-демон замирает, не чувствуя, как приоткрывается рот. Аластор смеряет его снисходительным взглядом и переводит его вдаль. Он выглядит… уставшим. И от этого Вокса ведёт как никогда. Он никогда не видел Аластора ТАКИМ. Не думал увидеть и теперь, в таком… плачевном положении. Откровенно херовом, стоит признать. Боль внезапно сказывается на всём теле; Вокс хватается рукой за живот и коротко шипит. Его собственная одежда испорчена полностью: пиджак пал смертью храбрых на поле боя, у рубашки отсутствует целый рукав и половина второго. Брюки испачканы в пыли и грязи, местами даже оборваны. Шляпа слетела с головы-экрана ещё, кажется, в самом начале. Вокс вдруг поднимает взгляд на оленя и… Видит, что извечный галстук-бабочка отсутствует. Как и у него самого. Отчего-то этот факт вызывает в груди столп смеха. Вокс хрипло смеётся, сотрясаясь всем телом не то от боли, не то от резко настигшего веселья, – это всё из-за адреналина, он уверен, – не то от всего сразу. Аластор косится на него, но это остаётся незамеченным: Теле-демон слишком занят собственным порывом, чтобы следить за своим врагом номер 1. А враг ли он? Эта мысль прерывает приступ, и Вокс заходится в кашле, стуча кулаком по груди, чтоб не задохнуться. Со стороны это выглядит довольно жалко и, точно, странно, но, – что поразительно и вводит в ступор Теле-демона ещё больше, – Радио-пискля даже не пытается его задеть. И это учитывая его остро подвешенный язык! «Бэмби, ты чё, за семь лет окончательно, что ли, сбрендил?» Вокс пытается произнести это вслух, но снова заходится в приступе кашля – уже без смеха и болезненном – и передумывает, позволяя старшему грешнику косо рассматривать себя и дальше.

He asked me to join his team.

Когда Вокс услышал, как Аластор говорит о его предложении сотрудничать… Его охватила такая ярость, что странно, как он не лопнул. Это ведь личное… Их личное… А личное – не публичное, как говорилось в каком-то грёбанном сериале. Сейчас же Вокс пытается не заржать вновь: лицо Радио-демона кривится и хмурится, – ВПЕРВЫЕ НА ЕГО ПАМЯТИ!, – он явно в недоумении от чужой реакции, такой… необычной и напрягающей, и это вызывает очередной приступ сиплого задушенного хохота, от которого Теле-демона чуть не складывает пополам. Под, что веселит ещё сильнее, ещё более сдвинутые брови. – У тебя… пхахаха… такое… лицо-о! – последнее Теле-демон тянет из последних сил, ибо хохот распирает уже капитально. От чего? – он сам не знает. Да, мордашка у оленёнка смешная, но… Сдерживаться больше сил нет, и он, под стремительно возрастающее замешательство врага, сгибается пополам. Опять. Не «опять», а снова, как говорится… К счастью, «вспышка идиотизма», как потом называет Вокс свой приступ какой-то херни, вскоре сходит на нет. Он в последний раз глубоко вздыхает и чувствует – его отпускает. И на душе, если та ещё осталась, вдруг так легко становится. Прям как никогда. Или когда-то всё же было?.. В общем, его вдруг окрыляет чувство свободы, прям по-блядски сильно, и он неожиданно… улыбается. Откидывается назад и улыбается. Во все голограммные зубы. И, конечно, у Аластора это вызывает прилив настороженности. – Да бля… Бэмби, ты такой дурак! – в сердцах вдруг восклицает Вокс, сначала желающий остановить осторожно пятящегося врага, но потом посылающий это желание к чёрту. Странно, что и знакомого не посылает... Аластор, к слову, замирает, навостряет уши, и телемагнат, ощущающий себя охуенно-пиздато, внезапно думает, что это выглядит… мило. Нет, он точно ебанулся… – Знаешь… Я никак не могу вспомнить, а с чего мы вообще щас начали сражаться? – Его глаза слипаются от странной эйфории и моргают по-очереди, вызывая снисходительный взгляд. Аластор услужливо и едко подсказывает: – Ты ворвался ко мне в отель и попытался разорвать меня в клочья. Вокс с таким же идиотски-пофигистичным лицом кивает: – Точно. Ты же выбесил меня своим внезапным появлением после семи лет отсутствия. Точняк… Мог бы и написать хотя бы раз за это время, дурень! – вдруг обвиняюще бросает Вокс, вызывая неподдельное изумление и даже возмущение у оппонента. Но Аластор давит свои чувства и молчит, позволяя давнему знакомому выговориться. И последний определённо готов этим воспользоваться. Не даром же 7 лет ждал? – Нет, серьёзно. За семь лет – и ни одного сообщения или звонка! Я тебя ждал, надеялся первые лет пять, что вот-вот твоя улыбчивая дурацкая рожа вновь замелькает на улицах, всё гадал, что же случилось, что ты так внезапно пропал, а после забил, думал, что ты сдох там или ещё чего… Переродился, в общем, а мне не сообщил, болван, – фыркает телемагнат почти беззлобно, закатывая глаза. Нет, он знает, какую херь сейчас несёт, но остановиться уже не может. Тем более, что ему позволяют. А пока дают – бери. Аластор продолжает немножко бесить своим молчанием. «Хотя нет, в этот раз, что удивительно, чужое молчание не бесит», – вдруг понимает Теле-демон. Потому что Вокс уверен – его слушают. В кои-то веки. В отличие от времён множественных сражений и пустой ругани обычно... – Эх, Бэмби… – вздыхает телемагнат, устало прикрывая глаза. – Какой же ты болван. Я ведь… действительно… – его вдруг пробивает на искренность, но он запинается, лихорадочно ища ответ – сказать или не сказать? Быть или не быть? «А не похер ли?» – тут же мелькает скептическая мысль на задворках адекватности и сразу же теряется от накативших эмоций. «Бэмби» навостряет уши, и будто вся его фигура практически незаметно поддаётся вперёд, желая услышать продолжение от задумавшегося врага. Хах, словно у самого Вокса нет такого желания! Особенно узнать хочется, какого чёрта этот псих связался с принцессой Ада, которая сейчас, к слову, стоит где-то у наполовину развалившегося здания и почему-то, как и другие блядские… а хер пойми, кто там ещё, из всех Вокс издали узнал только суку-Валентино, не нападает. И это блядски странно. А ещё страннее… – Тц, в любом случае, ты вроде как планировал меня добить? Ну так вот – добивай. – Теле-демон раскидывает руки в стороны и падает на спину, полностью готовый принять свою судьбу. Бизнес поделят остальные «V», не маленькие уже, и без него справятся, может быть, Вельветт даже поплачется о нём, но это вряд ли, он недавно случайно её любимое платье испортил, Валу вообще порой на него похер, его разве что его шлюхи и интересуют (Вокс в глубине души признаёт, что всё-таки какие-то чувства этот мотылёк к нему питает, но всё равно остаётся той ещё тварью), а что до остального… А остальное телемагната и не беспокоит, так что умереть он готов почти с чистой совестью. Жалко только, что разбить этой наглой роже трость с моноклем так и не сумел, а Люцифера вместе со всеми «высшими демонами» послать напоследок не успел, ну и так в принципе сойдёт. Тем более, что монокль был разбит им не один раз… В общем, глава «V’s» полностью готов кануть в лету или чё там ещё после смерти в Аду. Но Олень на то и олень, что может вести себя непредсказуемо. – Я не собираюсь тебя убивать, – говорит он как будто о самом себе развевающемся факте. – Да? И что тогда? – отзывается Вокс, как ни в чём не бывало рассматривая тёмное, кровавое, адское небо. Длится короткое молчание. – Я… не знаю, – впервые за всё их знакомство голос радиоведущего звучит неуверенно. И это так смехотворно, – Аластор и неуверенность, ну что за чепуха? – что в груди всё же что-то булькает от невырвавшегося смешка. Аластор… выглядит… нерешительным. Блять, и вправду, – нерешительным. Тот, кто всегда остаётся с непроницаемым хлебалом, тот, кого Вокс по-настоящему ненавидел и уважал, тот, кто нагоняет даже после своего семилетнего отсутствия столько страху на грешников и оверлордов, не знает, что делать теперь?? «Я что, умер?» «Хотя не, больше подошло бы "ударился башкой"», – тут же поправляет себя Вокс, отрешённо пялясь на мнущегося «Бэмби». А нет, ему кажется: Аластор уже стоит с обычным оскалом-улыбкой-чё-за-ошибка-хирурга-или-шизика и вполне себе адекватно смотрит на него. Ну да. Адекватность в Аду. Дожили. Или правильней «доумирали»? – Тогда… – Вокс недоумённо водит руками. – Блять, что?.. «Ответь мне, блять, нормально, чё за херь ты собираешься со мной сделать!!» Мысли о том, что грешник впрямь не знает, что с ним делать, Вокс банально не допускает. Но радиоведущий лишь пожимает плечами, и теперь Теле-демон уверен, что тот откровенно забавляется его, Воксом, непониманием. И ни капли совести в глазах. Что удивительно, этот факт снова не бесит. Тело грешника скорее охватывает беспокойство – неизвестность, вот что действительно заставляет напрячься. Тихие плавные шаги: Аластор подходит к нему своей фирменной походкой, словно олицетворяющей время, когда радиоведущий умер. Вокс напрягается, внимательно следя за ним. Что тот собирается делать? Радио-демон останавливается в парах шагах от своего поверженного врага и приближаться дальше, похоже, не собирается. Лыбится только и протягивает хрипло: – Вокс… – и от этого тона по спине мурашки бегут. Его обладатель вздыхает, так, будто несёт непомерную ношу, так, как не вздыхал НИКОГДА. Но не успевает телемагнат и рта раскрыть… – ..Блять, что?! Грохот от падения тела рядом с собой чуть не доводит Вокса до ручки. Чего-чего, а того, что «Бэмби» свалится рядом с ним на землю, Теле-демон не ожидает. В отличие от самого хозяина тела. – Думаю, мы оба с тобой немного… напортачили, – произносит голос рядом, вот буквально на расстоянии метра. Устало, отрешённо. Воксу остаётся лишь хлопать голограммами глаз на сие зрелище. Но в следующий миг… Раздаётся смех. Он не понимает, что это его, пока глотка не начинает хрипеть статикой. А когда к нему присоединяется второй – тоже сиплый, сопровождаемый помехами, и вовсе выпадает из реальности. Они вдвоём смеются, как обкуренные, и это веселит лишь больше. Статика и помехи сливаются в унисон, в единый шум, от которого у большинства жителей Ада кровь из ушей хлынет, но им плевать. Им плевать, как на них смотрят свидетели, плевать, что будет с репутацией, плевать на всё и вся в этот момент. И от этого так легко. От ощущения, что Вокс не один чувствует свободу, становится ещё легче. И ещё, и ещё, и ещё!.. А когда смех стихает… – Я… думаю, что я идиот. – «Мы» идиоты, – поправляет Аластор, покровительственно кивая. Разрушенные земли вновь оглушают хриплые смешки.

* * *

Капли падают на проклятую землю, даря призрачную надежду на новую жизнь. – Почему это произошло? Я не могу поверить… «Что ты перестал быть моим врагом». Аластор молчит. Недолго. Потом говорит: – Хотел бы я знать… – пока капли падают на зонт, тихо постукивая. Кап. Кап. Кап. Они стоят ещё немного, в тишине и спокойствии, которое никогда между ними, как кажется, не наступало. Думают каждый о своём. А после, когда дождь затихает, молча уходят. Им о многом надо поговорить.