Иногда, новая, чистая любовь – это всё, что нужно, чтобы заново запустить израненное сердце.
Минато поначалу не понимал прикола собираться каждую субботу и, фактически, делать одно и то же за одним и тем же столом. Он уважал силу рутинных занятий, но всё же не любил, когда их выбивали на камне, ощущал себя куда свободнее, когда оставалось пространство для спонтанности. Но. Вскоре начал получать от этих собратий такой же кайф, как и сама Узумаки. Потому что просто, приземлённо, по-домашнему. А ещё можно землю прощупать. Сегодня мужчина ехал на ужин с непростым вопросом в голове. Решать его самостоятельно, не будучи компетентным, было бы самонадеянно. Советоваться с Кушиной так сразу, не зная, чего ожидать, попросту глупо. Поэтому остаётся лишь презентовать проблему перед крёстной феей и понадеяться, что у неё пыльцы магической в палочке хватит, чтобы помочь с данной дилеммой. Поэтому, припарковавшись возле закрытой гаражной двери и прихватив две бутылки вина, Намикадзе двинулся к дому с уверенностью человека, идущего на очень конкретную миссию. В голове всё разложено по полочкам, вопрос сформулирован, цели поставлены. Да, этот план полетел в одно место, едва альфа переступил через порог. Он, признаться, не ожидал, что Итачи приедет раньше него, даже мысли не допустил о том, что он уже здесь, и поэтому не успел подготовиться. Запах его альфы, знакомый уже, витал в воздухе лёгкой ноткой. Концентрация была низкой, даже еле ощутимой, но в силу базы из горькой полыни била по голове сразу же. Знаете, как бывает, когда очень долго и медленно пьёшь, и, вроде, не слишком пьян, но уже ловишь неприятную муть от похмелья. Блеск. И окна хрен откроешь, потому что июльская жара, если уж смогла в дом проникнуть, никого уже не пощадит. Компания из двух человек, как обычно, на кухне. Из-за работающей духовки небольшое помещение нагрелось сильнее самого Токио, а феромоны «мудака», как Саске любит выражаться, неприятно запершили в горле. Кушина порхала над тремя блюдами одновременно, а Итачи… Минато с первого взгляда заметил, что в нём что-то фундаментально не так. Парень сидел на единственном свободном кусочке столешницы ближе к окну и, прильнув к хранившему чашки шкафу, медленно покачивал в руке высокий бокал с, вероятно, белым вином. Его взгляд был не задумчивым, а каким-то отсутствующим, будто он с открытыми глазами уснул, и никаких мыслительных процессов в голове не происходит. На нём тонкая кофта, закрывающая руки, что совсем не по погоде сегодня, но из-под чуть закатанных рукавов выглядывают три укуса, да таких, сука, глубоких, что в груди веет холодом. Запястья у этого парня тоненькие, на вид хрустальные, их взглядом можно порезать, если очень стараться. Это совершенно точно не то место, куда следует кого-то кусать, особенно до такой глубины, будто реально пытаешься съесть. Острое желание Саске прикончить этого Яхико мгновенно перестаёт казаться необоснованным. Альфа в стране меньше суток, а от последствий уже мурашки по коже. – Кхм, помощь нужна? – переводит взгляд на Кушину, хотя сознанием остаётся в углу возле окна, на танцующих под кожей сухожилиях, откликающихся на бездумные покачивания бокала, на белоснежной коже, так грубо окрашенной багровым. – А вот и Намикадзе с тупыми вопросами, – улыбается женщина пресно, – посади себя куда-нибудь и под руку не лезь. Ожидаемый ответ. – Вот спасибо тебе, что встречаешь своим стабильным говном, – улыбается в ответ весьма искренне, – приятно чувствовать в мире какую-то стабильность. – Не за что, – практически пропевает, забирая бутылки. – Какой молодец, даже правильный сорт мне привёз. – Ты мне фотографию отправила и адрес магазина, – напомнил, проходя мимо и с удивлением подмечая, что ради него даже тактично с дороги отпрянули. – Где дети? – уточняет, пытаясь уцепиться хоть за какую-нибудь нейтральную мысль, но Итачи перехватывает взгляд, коротко уголком губ улыбаясь, и нейтралитет продолжает медленно сыпаться. – Ушли на тренировку часа три назад. Ещё не вернулись, – хмыкает Узумаки, принимаясь ставить противни в духовку. Альфа чуть морщится, садясь на стул как можно дальше от приоткрытой дверцы плиты, потому что от неё веет жаром покруче, чем от поверхности солнца. – Они оба ходят? – не понял мужчина. У него сложилось впечатление, что джиу-джитсу занимается лишь Наруто. – Только Наруто, – отвечает вяло Итачи, отпивая из своего бокала немного. – Они вообще когда-нибудь разлучаются? – усмехается, старательно наводя в голове хорошее настроение, чтобы и с остальными поделиться. – Иногда, – омега односложным ответом ставит точку в разговоре. – Дай-ка это сюда, – цокает женщина, забирая у брюнета бокал до того, как он успевает понять, что это с ним разговаривают. – Брысь, – тянет его за руку, и парень послушно соскальзывает со столешницы, – заварю тебе кофе. – Окей, – ему, похоже, плевать. Он занимает свободный стул за столом, укладывает подбородок себе на ладонь и мирно, совершенно бездумно следит за тем, что она делает. Хорошее настроение, Минато, хорошее. Атмосфера такому, увы, не способствовала, но и темы для разговора придумывать не пришлось – тишина оказалась довольно комфортной. Омега тянул кофе, безразлично следя за перемещениями Кушины по кухне. Альфа тянул вино, небезразлично поглядывая на сидящего по другую сторону стола парня. А Узумаки была в своём кулинарном раю и вообще не секла атмосферу, ей одинаково в кайф творить как одной, так и в компании. Развлекать не обязательно. Дети удивили своим появлением через полчаса, потому что зашли в дом абсолютно бесшумно. Первым на кухню явился Наруто, совершенно лохматый, будто после душа вышел сразу на ветер, и волосы высохли в немыслимом беспорядке. Он поморщился от стоявшей здесь температуры и, не став проходить дальше, прильнул к косяку, лучезарно улыбнувшись отцу. Следом Саске зашёл и, сказав «добрый вечер» всем и одновременно никому конкретному, без прелюдий подошёл к брату и вложил ему в руки собаку. Небольшую, длинную и мохнатую, с абсолютно неидентифицируемой как какая-то из пород мордой. Итачи секунду смотрел на сидящего на коленях пса, придерживая его мягко пальцами, а потом в повисшей тишине поднял на брата вопросительный, очень осознанный взгляд. Будто проснулся. – Это тебе, – прояснил ситуацию Саске, пропустив в голос и мимику чуть больше позитива, чем было от него ожидаемо. Итачи выдержал паузу, пытаясь понять, правильно ли расслышал. Минато с Кушиной, признаться, сделали то же самое. – В смысле: мне? – Целиком и полностью твой, – улыбнулся коротко альфа. – Ты же всегда собаку хотел. Омега выдохнул обескураженно, уронил взгляд на животное, потом снова на альфу поднял. И в этом жесте показался Минато таким маленьким и беззащитным, что чудовищно сильно захотелось забрать его себе на руки, так же аккуратно и трепетно, как он сам держал сейчас пса. Парень был очевидно сбит с толку и не мог так сразу подобрать к ситуации ни слов, ни реакции, а посему позволил всем посидеть чуток в тишине. – Хотел, – подтвердил не очень уверенным тоном, – но я не собирался заводить её сегодня. – И не нужно, мы с ним собрались за тебя, – прислоняется Саске к столешнице, – Данго, – указывает раскрытой ладонью на пса, – ему десять лет, у него, как ты мог заметить, только три лапы, и он самый хороший мальчик во всём Токио. – Вау, – рассмеялся Наруто, наблюдавший за другом абсолютно очарованным взглядом, – а чего не в Японии? – Потому что мы начинаем с выполнимых задач, чтобы он в себя верил, – выдал с убийственно серьёзным лицом. – Голову включи, мы это по дороге сюда обсуждали. – Я, думаешь, тебя, типа, слушаю? – Замолчите, пожалуйста, оба, – попросил их Итачи, и они вмиг бросили препираться. – Саске, у тебя всё в порядке? Какая собака? – Я знаю, – приподнял примирительно руки, – я изначально шёл не за таким мохнатым, но потом имя увидел, и понял, что именно он тебя ждал. – Зачем ты вообще искал мне собаку? – выдохнул совершенно замученно. – Тебе была нужна, – обосновал очень просто. А омега на секунду дар речи потерял. Да Минато и сам, признаться, удивился. Мальчик на его памяти ни разу ещё инициативу так явно не брал на себя. Мужчине даже показалось, что он на неё не способен. Но мелкий Учиха оказался не таким уж и пассивным, каким на первый взгляд кажется. На фоне прозвенел кухонный таймер. – Как ты мог ему такое позволить? – Итачи и для Наруто капельку гнева нашёл. Да формулировку выбрал какую. – Аргумент был очень хороший, – усмехнулся блондин, не ощущая себя виноватым. – А именно? – тёмная бровь требовательно изогнулась. – Ещё раз для всех повторю: я не слушаю, когда он разговаривает. – М-хм, – не купился на очевидную ложь, – вообще «нет» ему не можешь сказать? – Как он мог сказать «нет», если его мнения никто и не спрашивал? – прикопался, вдруг, человек, который слово «позволил» секунду назад мимо ушей пропустил. – Не могу, – признал Наруто, проигнорировав последнюю фразу. – Ты, типа, можешь? – Стрелки не переводи, – цокнул омега. – Достаточно, – Намикадзе медленно поднялся со стула, обрывая бессмысленный спор ни о чём. – Не знаю, заметили вы или нет, но Кушина успела всё из духовки достать и на стол унести, – обратил их внимание в нужное русло. Они и правда не заметили, судя по пытливым взглядам, которыми оглядели духовку, да и всю кухню в целом. – Сверните как-нибудь свой разговор, желательно по пути в соседнюю комнату. Замер в полуметре от Итачи, протянул плавно руку, указывая расслабленной раскрытой ладонью на дверь. Не приказывает, а приглашает. Не его одного, а всех. Парень взглядом уколол, но не зашипел. Поднялся послушно. Мужчина учтиво отпрянул, чтобы сохранить целостность личного пространства. Так же поступил и стоявший в проёме Наруто. – Так, оставишь его? – Саске скользнул рукой по плечу брата, притягивая ближе и глядя на пригревшегося в тонких руках Данго. – Конечно, оставлю, – остыл так, будто и не закипал. Провёл пальцами вдоль всего тела пса, легко удерживая его одной рукой. Стоит признать, подарок чудовищно меткий. Омеге остро не хватает чьего-то тепла, но принять его полноценно от другого человека парень не может, не в необходимом количестве. А ласковый пёс отдаст ему всю любовь, всё внимание. Это существо будет жить ради взгляда своего хозяина, всегда будет ждать его дома, может прижаться и согреть в холодной кровати. Эффективно избавит от одиночества, позволит заботиться о себе, а омега заботиться любит. Кушина как раз расставляла по столу тарелки, не успела ещё позвать никого, соответственно, и психануть с чужой тормознутости не успела. Провела заботливо рукой по волосам проплывшего мимо неё омеги, отправила Наруто обратно на кухню за столовыми приборами, а Минато – за бутылкой привезённого вина и бокалами. Ужин сегодня вышел каким-то особенно вкусным, поэтому во время еды разговоров почти не вели. Наруто лишь упомянул, что они на каникулы скоро выходят, и что активно готовятся к предстоящим соревнованиям, а после Узумаки добавила, что хочет съездить на несколько дней к маме в деревню. Намикадзе собственный вопрос поднимать не стал, хоть ему тут и было самое место. Отвлёкся на дьявольски вкусную еду и мягкое вино, придумывая в голове новый план о том, как выцепить у омеги секундочку личного времени. Данго побегал немного по первому этажу, исследуя пространство, но, в основном, лежал у Итачи на коленях, хоть и мешал ему есть, пытаясь дотянуться до лица, но вечно неловко заваливаясь набок, вынуждая брюнета постоянно придерживать пса одной рукой. Выглядело это совершенно очаровательно. Никто из присутствующих не отказал себе в удовольствии любоваться этой картиной. Из всех них лишь Минато получил предупреждающий взгляд. Омега сидел через весь стол от него, но неравенство между ними всё равно установилось мгновенно. Оно в принципе в этом доме стало чем-то естественным, генерировалось само по себе. Возможно, дело в том, что прежде именно Итачи был здесь за «альфу», а Минато одним своим характером ставит все авторитеты под вопрос. А может всё куда проще, и омегу естественным образом тянет напоминать любвеобильному Намикадзе, чтобы он слюни свои подобрал. На контрасте с этим Итачи тот мальчик, который к альфе на пробежки приходит, настоящая лапочка. Покладистый на нейтральной территории, острый на своей, бывает охуенно тёплым и комфортным, а бывает вот таким, как сейчас. Сильный и беззащитный. Противоречие на противоречии. Не заскучаешь. С наступлением темноты Итачи, не сказав за ужин и пары слов, перемещается в кресло. Минато мог бы украсть пару моментов в его компании, не двинув парня с нагретого места, да мог бы, в принципе, и дёрнуть его на улицу, чтобы точно один-на-один, но не стал. Ему показалось, что омеге необходимо перезарядиться, отдохнуть от разговоров, пусть он в них в принципе сегодня и не участвовал. Посему, выбор пал на иной способ коммуникации, к которому они почему-то ещё ни разу не прибегли. Готовясь уезжать и успев со всеми попрощаться, альфа подходит к спрятавшемуся в себя парню, который до сих пор тихонько сидит, подобрав под себя ноги и задумчиво перебирая пальцами шерсть проваливающегося в сон пса. – Ты, надеюсь, не собираешься сегодня садиться за руль, – голос мягкий, но брюнет всё равно коротко вздрагивает. – Что? – чуть слышно. Он немного сбит с толку, такими широко распахнутыми глазами смотрит вверх на мужчину, что тому на мгновенье становится совестно за то, что чужой покой потревожил. – Яхико за тобой заедет? – уточняет, не вспомнив, видел ли он сегодня белую хонду у гаража. – Да. – Супер, – протягивает парню визитку, на которой заранее написал свой личный номер, – позвони мне, окей? – Позвонить, – дублирует, словно до смысла дотянуться не может. Протянутый предмет принимает скорее на автомате, – сегодня? – Сегодня было бы супер. – Зачем? – так чисто и искренне недоумевает, что улыбка с губ не может сойти. Прелесть. – Совет, – решает не вдаваться в подробности и проверить заодно, послушают его или нет. – Доброй ночи. – Доброй, – выдыхает, так и не переварив полностью, о чём только что они поговорили.***
У Итачи сегодня весь мир был немного не в фокусе. Будто смотришь несинхронизированный с аудио фильм, только у тебя невпопад не только картинка и звук, но и мысли, ощущения, движение времени. Говорят, привыкая к укусам, тело немного «пьянеет», но Учиха бы с этим словом поспорил, потому что, нет, он не пьян. Он в полудрёме. Где-то между этим миром и другим, находящимся рядышком, но за непроницаемой гранью. И в этом всё кажется ненастоящим, незначительным. Учиха не помнил, как и когда он проснулся. Может, вообще сегодня не спал. Он без понятия, как добирался до дома Кушины и как долго в нём находился. Не знает, что ел, и ел ли вообще. Разговаривал с кем-нибудь? Если да, то о чём? Вокруг пса, что он держит в руках, есть несколько чётких воспоминаний, но, скажем, причина, по которой омега сейчас на улице стоит, ему не известна. Голова, в целом, работать могла, её можно было заставить, но сил на это уходило столько, словно крутишь все шестерёнки вручную, и омега в какой-то момент просто перестал с этим запариваться, помня, что этот туман когда-нибудь скоро пройдёт. – Итачи, – зовёт родной голос из темноты. Взгляд цепляется за белую хонду, знакомую до последней гаечки, любимую до последнего изгиба. Из открытого окна Яхико улыбается той самой улыбкой, в которую Итачи в своё время влюбился. Стоило сесть в машину, и улыбка стала ласковым смехом. Широкая рука альфы мягко легла собаке на голову, а после тронула тонкие пальцы омеги. – Меня тебе уже недостаточно? – пожурил, сверкая глазами. – Тех нескольких дней, что ты непосредственно проводишь со мной? – даже смог выдавить капельку сарказма из голоса. – Этому есть простое решение, – протянул, скользнув пальцем по шее, чтобы подцепить тонкую цепочку и вытянуть из-под ворота кольцо, а в том, что там именно оно, Яхико, кажется, не сомневался. Цепочка натянулась, омега рефлекторно подался вперёд, прикрыл глаза, ожидая, что его поцелует, но вместо этого почувствовав укус. Простонал от неожиданности, чувствуя металлический привкус во рту. Новая доза сильных феромонов пробежала вниз по шее и вдоль позвоночника, провоцируя дрожь и нешуточное покалывание в пальцах. Сердце тревожно ускорило ритм, среагировав на ощущения в теле, но с ними уже ничего не поделаешь. Спокойно сидевший на коленях Данго встрепенулся, попытался подняться в вертикаль, чтобы достать до лица, но на одной задней лапе не смог баланс удержать, поэтому ткнулся парню в локоть. А Итачи смотрел в темнеющие зелёные глаза, чувствовал жжение не только в нижней губе, но и во всех метках на теле, и пошевелиться не мог. – Я хочу тебя в своём доме, – голос вышел таким низким, до мурашек по коже, – твою любимую машину в гараже, всю твою одежду в шкафу, тебя с утра с чашкой кофе за столом во дворе. Каждый день, – цепочка натянулась сильнее, врезавшись в кожу на шее, – навсегда. Учиха вязко сглатывает, не в силах ответить ему. Да и что сюда можно сказать? Ещё раз по тому же адскому кругу споров и аргументов? Яхико пронзительно смотрит, сгорает от желания забрать себе своё, злится немного. А Итачи захлёбывается каким-то болезненным чувством. Не предательство, но альфа не на твоей стороне, не насилие, но, сука, больно, не подлая ложь, но нечто на вкус не менее горькое. – Упрямый, – трогает губу большим пальцем, чуть надавливает, приоткрывая. Не успевшая свернуться кровь отпечатывается на коже. «Невыносимый» оседает полынью на языке, но остаётся неозвученным. На то, чтобы податься назад, уходит вся его храбрость, и он жмурится, ожидая, что цепочка резанёт его до крови прежде, чем, наконец-то, порвётся, но Яхико её отпускает мгновенно, позволяя от себя отодвинуться. – Ужин нормально прошёл? – интересуется альфа, отъезжая медленно от бордюра. Он умеет остывать быстро, легко ловит обратно свою волну позитива, чего об омеге не скажешь – он-то долго ещё будет в тёмных мыслях купаться. – М-хм, – отвечает бездумно, на самом деле понятия не имея, что на этом ужине было. Он совсем не следил за разговорами и надеется, что в них не участвовал, потому что ничего разумного не сказал бы, наверное. Вообще, если подбирать сегодняшнему вечеру слово, то «непонятный» обобщает его лучше всего. Учиха всё пытался найти в чём-то логику, последовательность, себя, но никак не находил и чувствовал себя от этого очень потерянным. Сидя за тем столом, очень хотел к своему альфе, но, сидя с ним в машине сейчас, очень хочет обратно к Кушине. Ледяная пустота оседает внутри с каждой пролетающей мимо минутой – так на начальном этапе выглядит его примирение. Когда тебе откровенно что-то не нравится, но сил и смысла бороться за перемены попросту нет, и ты бродишь по коридорам собственных мыслей, наблюдаешь в них пустоту, не чувствуешь на это никакого отклика в сердце, и думаешь о том, насколько жизнь всё же бессмысленна. Серьёзно. Бывают счастливые моменты, бывают печальные, но по итогу-то всё равно суммируются в десятки лет одного и того же бессмысленного копошения в одном из колёсиков для хомяков. Только это большое, человеческое, сотканное из рутины, похороненных мечт и желаний, которым сделали поправку на реальность. Магазин зоотоваров пробуждает некоторый энтузиазм, подключает сознание обратно к частоте этого мира. Оказывается, бывает столько разных кормов, столько дизайнов разных гнёздышек для мелких собак, и Данго во всех выглядит одинаково счастливым и восторженно-пружинистым. Итачи не пропускает ни единого стеллажа, ни единой полки, хочет погладить ворс каждой подушки, послушать писк каждой игрушки, рассмотреть каждую косточку. Яхико его не торопит, обращает его внимание на особенно забавные вещи, настаивает на том, что у пса обязательно должна быть светоотражающая шлейка, и заверяет, что дома не может быть слишком много всяких собачных вкусняшек. Иными словами, не держит фантазию на поводке, а, напротив, кормит её, позволяет внутреннему ребёнку уговорить внешнего взрослого купить ему всё. Поэтому, по приезде домой, Итачи не ловит ни капли интереса пойти с альфой на вечернюю пробежку. Мужчина смеётся, как и всегда, и уходит один, оставляя Итачи наедине с любопытной собакой, исследующей своё новое место жительства, и горой новых вещей, которым хочется находить по квартире места. За первым ужином пса Итачи наблюдает, сидя на полу, отвлекает животное своим присутствием, вынуждает того вечно оборачиваться, поджимая уши и дружелюбно виляя хвостом. Потом они вместе раскрывают все упаковки вкусняшек и молча решают, что Данго следует попробовать всё. Накормив своего мальчика и набаловав его вдоволь, омега раздевается, нацепляет на себя свободную футболку своего альфы, чистит зубы, убирает в шкаф вещи, собирается поставить телефон на зарядку, и, только выудив его из кармана штанов, находит визитку Минато и вспоминает, что он просил позвонить. Устроившись на прохладном полу своей ванной, брюнет изучает визитку взглядом. На ней напечатано два номера: один для вопросов, которые ждут рабочего времени, другой – для всякого пиздеца, на который отвечают двадцать четыре на семь. Интересно, он сам возьмёт или кто-нибудь в посольстве? На секунду даже захотелось проверить. Третий номер был написан чёрными чернилами снизу. Итачи какое-то время изучал почерк, пытаясь что-то об альфе понять, но цифры, увы, ему ничего не сказали. Почему так неловко звонить? Он же сам попросил. Но пальцы вбивают нужный номер через силу, а сердце нервно ритм ускоряет, будто не со знакомым собираешься держать разговор, а с директором школы, в которую ходишь. Гудок. Второй. Парень решает, что после четвёртого сбросит. – Да, – без визуальной информации всё внимание концентрируется на голосе, и омега ловит мысль, что не замечал прежде, какой он у Минато низкий. Приятный тембр, который успокаивает сам по себе, даже если в смысл не вслушиваться. – Привет. – Итачи, – улыбку не просто слышно, её практически видно. Учиха может очень легко представить, как светятся его голубые глаза. – Нормально доехали? – Я опустошил маленький зоомагазин по дороге, – решил поделиться зачем-то. На том конце слышится мягкий смех, и самому улыбка лезет на губы. – Будь честным, – ворошит шерсть на голове пса большим пальцем, – Саске что-то задумал? – Думаешь, он поделился бы этим со мной? Резонный вопрос. – Прозвучит глупо, но да. Небольшая пауза, лёгкая, совсем ненавязчивая. – Я не думаю, что твой брат руководствовался каким-то скрытым мотивом. Но, если ты сомневаешься, не лучше ли спросить напрямую? Он не соврёт. Намикадзе прав. Не соврёт. Саске в принципе двойных игр ни с кем не ведёт. Этот ребёнок чистый и искренний, без единой эгоцентричной мысли. Печаль закрадывается в медленный выдох. – Нам на эту тему тяжело разговаривать. – Если я что-то узнаю, тебе хотелось бы знать? Вопрос заставляет задуматься. Так уж ли важно знать чьи-то мотивы, если доверяешь и любишь? Делают ли они погоду, если чужие мысли известны давно? Саске терпеть не может Яхико, он этого никогда не скрывал. Если бы он мог предпринять что-то, что точно оборвало бы эти отношения, он бы на это пошёл? На самом деле, это не важно. – Нет, – отвечает уверенно. Данго – чудесный подарок. Причины не особо важны. – О чём ты хотел поговорить? – переходит, собственно, к теме, ради которой они здесь собрались. – Хотел узнать твоё мнение. Голос показался особенно вкрадчивым, и у омеги мурашки прошлись по спине. Ему даже подумалось, что, наверное, нужно подняться с прохладного кафеля, но потом ещё раз оценил атмосферу и понял, что здесь всё-таки хорошо. На полу, в полумраке, с возящимся Данго и этим альфой на другом конце связи. По телефону с ним как-то проще. Нет того напряжения, которое между ними бывает от пристальных взглядов. – Мои родители ещё не знают о Наруто, – зашёл в тему, и Учиха сразу же понял, почему с ним хотели поговорить один на один. – На следующей неделе я буду в Лондоне. По работе. Итачи слушал с замиранием сердца. Какое-то нервное ощущение уязвимости окутывало парня. Он думал о Кушине, уже заранее знал, что слова, которые альфа произнесёт, какими бы они ни были, по женщине проедутся знатно. А сам он не то чтобы в форме сейчас. Под силу ли ему склеить обратно то, что вот-вот по шву разойдётся? – Умолчать – не вариант, я тогда в глаза им смотреть не смогу, а у моей мамы ещё зрение с рентгеном, она и достойную Оскара игру будет видеть насквозь. – Не тяни, – прошептал, ложась на пол для хоть какой-то опоры и позволяя Данго ткнуться мокрым носом в ухо. – Что? – его голос тоже заметно громкость убавил. Поймал, так сказать, атмосферу. – Спроси уже, пока окончательно меня не напугал. Пожалуйста, пусть это будет что-то лёгкое. PG. Не страшно, поправимо, разрешимо. – Если я расскажу им заранее, они настоят, чтобы я с собой его взял, а я легко уговорюсь. Нет, только не это. – Если нет? – спросил чуть слышно. – Я им лично скажу. Но в таком случае они, скорее всего, сами сюда прилетят. Спокойно, просто дыши. – Дай мне минуту, окей? Ответа не слышал – телефон выскользнул из расслабленных пальцев, щёлкнув корпусом по гладкому кафелю. Данго отвлёкся от лица омеги. Учиха уставился в потолок, высматривая ответы в нём. В целом, родителей Минато можно понять, Итачи бы на их месте тоже приехал. К тому же, Намикадзе под их родительством получился таким, каким получился, соответственно они тоже, вероятно, не очень слушают слово «нет», и тоже, вероятно, будут без ума от Наруто. Кто бы, собственно, не был? Он лапочка. Все в этой ситуации выходят счастливыми и обогащёнными, кроме Кушины. А ей и так за последние пару месяцев пришлось через многое пройти, и она только обрела обратно уверенность, только перестала видеть в Минато угрозу. Если он заберёт Наруто в Лондон сейчас, весь прогресс сойдёт на нет, и чёрт его знает, каким чудом они будут его восстанавливать. Стало быть, этот вариант – не вариант. А что, если они приедут? Какой в этом вред? Познакомятся, успокоятся, уедут домой. Или не уедут? Информации об этих людях у омеги нет никакой, он не подозревает, какие они и на что способны. И ресурсами разруливать всякие ситуации он сейчас не обладает. Если только себе в ущерб, но такое ни к чему хорошему обычно не приводит. Пальцы нащупывают девайс, выцепляют его из-под собачьего носа. – Я, – пауза. То, что он хочет сказать, сквозит эгоизмом, наивной попыткой оттянуть неизбежное, отложить трудную вещь на потом с детской надеждой, что она от этого потеряет часть своей проблемности. Да он и права не имеет просить мужчину об этом, но он всё же попросит. Он сегодня не сильный и ко всему готовый, он просто Итачи. Просто безумно уставший. – Я попрошу у тебя совершить невозможное. На том конце слышится выдох. – Это не честно, я знаю... – Я могу не увозить Наруто в Лондон, – перебил мысль альфа, – я могу не поднимать сейчас эту тему с Кушиной, но у меня нет никакой власти над тем, что делают другие люди. – Они не могут приехать, только не сейчас. Мне нужно, чтобы ты пообещал, – выбирает не прислушиваться к резонному аргументу. – Нет. – Минато, прошу, пообещай, – вплетать эмоции – запрещённый приём, особенно с теми, кто не позволяет себе таких подлостей в твою сторону. Но Итачи выбора другого не видит. Он банально страшится иных развитий событий. На том конце тишина, и брюнет в который раз ловит благодарность за то, что не видит выражения чужого лица, не чувствует его обонянием, не ощущает его взгляд на себе, потому что точно посыпался бы. Телефонная связь помогает сохранить хоть часть самообладания. – Это не поможет уговорить меня, но у тебя хотя бы обоснование этой просьбе есть? – Плохое предчувствие, – прикрыл глаза, понимая, что причина действительно жалкая. Минато чуть слышно усмехается, но не комментирует. Здесь только один человек смеет бить ниже пояса, и это не альфа. – Я попробую, – соглашается, вдруг. Легко и спонтанно, совсем без борьбы. Итачи от удивления распахивает глаза. – Нет гарантии, что получится. – Ты супер, – не успевает тормознуть комментарий. – Я рад, что до тебя, наконец-то, дошло, но я не обещаю тебе ничего, так что давай без вот этого. – Поздно спохватился, я уже буду спать ночью спокойно. – God, you're impossible, – выдыхает с какой-то смешинкой. Не злится совсем, хотя ему бы, наверное, стоило. – Insufferable, you mean? Because I'm very much possible. Пауза вышла звенящей. – No, – протягивает с каким-то совершенно новым оттенком. Люди в целом на разных языках звучат немного по-разному. Хотя, может, дело в этом изящном акценте. – I meant exactly what I said. You haven't told me you speak flawless English. – You haven't asked. And it's definitely not flawless. – Exchange program, I presume? – оттолкнулся от американского произношения. – MIT, – кивает, смеясь, когда Данго неуклюже запрыгивает ему на грудь. – Besides, Yahiko is Australian. – Hm, – усмешка, – helps you practice? – Yeah, just not English. Раздалась короткая, но очень звучная усмешка, и омега только после неё понял, что он только что сказал. – I think, I need to hang up. – Why? – уже натурально смеётся. – You know why, – выдохнул. Нет смысла скрывать, что-то в разговоре опять поехало не туда, и опять с подачи Учихи. С ним в жизни таких чудес не бывало. Чтобы не альфа был инициатором выхода за рамки, а, сука, он сам. – Yeah, I know, – не многим громче признал. – In any case, I'm here if you need me. – K. – Thanks for the advice. Or rather, – осёкся с усмешкой, – for asking the impossible of me. – Any time, – улыбнулся. – Night, – голос под конец стал мягким, как мёд. – Night, – продублировал, мгновенно вешая трубку. Пальцы немного подрагивают, прижимая корпус телефона к груди, а брюнет ловит незнакомое доселе чувство. Он реально только что ляпнул несколько совершенно дебильных фраз, которые голова точно не согласовывала. Этот альфа в целом имеет какой-то необъяснимый авторитет, корни которого отследить не выходит. Кушина его побаивается, Наруто смотрит на него с восхищением, Саске прислушивается к его мнению. Итачи… Итачи не может объективно понять, какую реакцию в нём вызывает этот мужчина, но она какая-то сложная, многослойная, с одного кусочка и не распробуешь. Данго уносится в спальню, слегка забуксовав на скользкой плитке. Омега даже не усмехается этому. Разговор оставил очень странное послевкусие. Между ними такое случается в последнее время. Когда, вроде бы, всё совершенно по-дружески, нигде не прячется двойное дно, слова и действия прямы и прозрачны. И всё же что-то такое в них есть, что на зуб не ложится. Какой-то флирт неизбежно подтекстом идёт, и брюнет ума не приложит, как это остановить. Как себя остановить, чёрт возьми, от необдуманных слов. Где-то в прихожей хлопает дверь. Минутами позже альфа проходит в ванную, ослепляет включенным светом. – Вот ты где, – усмехается Яхико, стягивая футболку с себя, – ты чего на полу? – С Минато говорил, – будто бы это всё объясняет. – О чём? – интересуется, медленно избавляясь от остальной одежды. Итачи передал ему суть так ёмко, как смог, параллельно скользя взглядом по любимому телу. – Хм, – мужчина задумался. – Оба варианта, вроде, такие себе. Что ты ему посоветовал? – Я, – усмехнулся, в полной мере осознавая, что не только ему не помог, но и даже добавил сверху проблем и задач, – попросил третий вариант, где никто не приезжает и не уезжает. – И он согласился? – рассмеялся Яхико, проходя к ванной и сверкая всем, чем только можно. – Не то чтобы прям согласился... – Но пообещал постараться и по итогу всё-таки сделает так, как тебе хочется, – закончил мысль за него. – Откуда ты знаешь? – Одна из твоих суперсил. Присоединишься? – воду включает. – Волосы сушить не хочу, – морщит нос. – Тогда, беги в кровать, здесь сейчас станет жарко. – Не понимаю, как ты можешь принимать горячий душ в такую погоду. – Сначала горячий, потом холодный. Расслабляет, тебе стоит попробовать. – Расслабление не для меня, в таком случае.