Достоин Тебя [ 配得上你。]

                  Оба небожителя возвратились в Небесную Столицу, как и предполагал Фу Яо, к концу часа быка.       Во дворец Му Цина они вошли уже не как Фу Яо и Сюй Нин, а как генерал Юго-Запада Сюаньчжэнь и Бог путей Юань Сянхуэй. Се Хуа следовал за Му Цином в полутьме, разгоняемой лишь лунным светом, просачивающимся в дворцовые стены через окна.       Наконец достигнув покоев, они вошли и вмиг стали «А-Цином» и «Хуа-эром». Се Хуа не спеша, почти лениво, снимал верхние одежды, оставляя лишь нижние, подходящие для сна, опустив уставший взгляд. Его пальцы сжимали ткань его одежд, выдавая его нервозность. Он поднял глаза, глядя на Му Цина, накидывающего на плечи легкие, едва ощутимые, как помнил Се Хуа, ночные одеяния, и сделал глубокий вдох, невзирая на то, что вовсе не нуждался в дыхании.       «За все эти дни во мне не достало смелости сказать ему. Я обязательно скажу, как только мне вновь выпадет шанс. Конечно, я скажу. Просто не сегодня» — мысленно заключил Се Хуа и выдохнул, делая шаг к Му Цину, чтобы обвить его руками сзади.              — Что с тобой не так? Тон Му Цина, на редкость настойчивый и не терпящий оправданий, ясно дал понять — своим излюбленным «Всё хорошо, не беспокойся.» Се Хуа не отделается. Но принц решил всё же попытать удачу и негромко сказал: «Всё в порядке.» Му Цин фыркнул, и Се Хуа не нужно было видеть его лица, чтобы знать — Му Цин закатил глаза. Принц почувствовал, как ладони Му Цина накрыли его собственные, нежно сжимая. Даже если днём Му Цин — это грозный и стойкий генерал, то ночью, в своих покоях — он нечто совсем иное. Нечто такое, что позволено видеть только глазам Се Хуа.       — Продолжишь терзаться и зачахнешь, — недовольно прошептал генерал, разворачиваясь в кольце рук Се Хуа, чтобы заглянуть в его лицо.       — О, уверяю тебя, я не зачахну в ближайшее десятилетие, — Се Хуа сказал это с улыбкой, прикрыв глаза, почувствовав, как Му Цин склонился к нему, и его губы коснулись краешка его собственных губ, — Ну… Разве что в том случае, если мой генерал оставит меня без своей ласки слишком надолго.       Рука Му Цина приспустила одежды с белоснежного плеча ровно на пару цуней, чтобы получить доступ к нежной коже.       — Появлялся бы в Небесной столице чаще, чем единожды в месяц — получал бы в разы больше, — беспристрастно прошептал Му Цин, пока осыпал поцелуями, с каждым новым — всё более смелыми, сначала лицо, а после — плечи принца.       Се Хуа нечего было возразить. Он действительно упускал такие моменты по собственной вине. По телу принца пробежали мурашки. Тёплые губы на его прохладной коже дарили ощущение спокойствия, заставляя тревоги Се Хуа обернуться горсткой пепла, которая развеется по ветру с первым его порывом.       Он робко потянулся к губам Му Цина. Если бы принц ещё был способен краснеть, то непременно покраснел бы прямо сейчас. Му Цин закатил глаза, и Се Хуа уже ожидал, что он скажет «бесстыдник» или «маленький наглец», но Му Цин промолчал. Молча склонился к нему, накрывая холодные губы Се Хуа своими. Руки принца сжали лёгкую тёмную ткань одежд Му Цина на его спине. Му Цин прижал его ближе. Настолько близко, насколько это было возможно. Казалось, что он хотел наконец-то слиться с Се Хуа воедино, заставляя задержаться рядом.              Каждая минута, каждое мгновенье — они не хотели терять ни единой секунды. Каждое прикосновение заставляло жаждать большего. Каждый следующий поцелуй становился всё более жадным. Наконец терпение Сюаньчжэня кончилось, желание победило скопившуюся усталость, и он подхватил принца на руки, чтобы опустить на широкую кровать.       Пальцы левой руки Се Хуа забрались под ткань одежд Му Цина, теперь блуждая по спине. Му Цин тотчас почувствовал, как ногти его возлюбленного невесомо провели по его бледной коже. Он никогда не понимал этой привычки Се Хуа отращивать ногти на одной из рук, несмотря на все объяснения принца об удобстве игры на пипе и гуцине. Се Хуа запрокинул голову, открывая Му Цину вид на длинную шею с едва выделяющимся аккуратным кадыком. Му Цин с жадностью во взгляде осмотрел Се Хуа сверху донизу, и снова прильнул губами к чужой коже, пока пальцы его руки переплетались с пальцами свободной руки принца, прижимая его руку к кровати.       Звуки приглушённых стонов, переходящих во всхлипывания и мольбы: «Мой Генерал, прошу! я, о Боги.! Ах- Цин-эр.», не заставили себя ждать. Глаза Се Хуа влажно заблестели, пока он давился удовольствием. Одна из его ног была закинута на плечо Му Цина, другая- обвилась вокруг его талии, руки то сжимали простыни, то цеплялись за бледные острые плечи генерала, оставляя алеющие полосы, на одном из них гораздо более глубокие, но всё ещё далёкие о того, что можно бы было назвать царапиной. Му Цин и сам, вбиваясь в тело принца, держа его бёдра с такой силой, что на месте его пальцев, впившихся в кожу, расцветут багровые отметины, терялся в удовольствии, забывая сдерживать всхлипывания, стоны и вздохи.       Пусть оба божества были учениками монастыря Хуанцзи в прошлом, обет воздержания им бы не писан. Разве можно сдерживать себя, когда так безумно влюблён? Разве можно запретить любить, когда каждый новый день может таить разлуку? . . .       Едва лучи рассветного солнца коснулись небесной столицы, двери дворца Юань Сянхуэя распахнулись. Никто иной, но сам Се Хуа соблаговолил явиться в свою резиденцию. Это могло значить лишь несколько вещей — либо Небожитель был пойман за руку младше служащим своего же дворца, который скопил гору свитков для своего Небесного Господина, либо принцу что-то потребовалось. И поскольку сравнительно недавно все свитки, требующие его немедленного вмешательства были просмотрены им, оставался лишь один вариант.       — Мне нужно точное количество лет, минувшее с падения крепости Шугуан, — с серьёзным видом сказал Се Хуа, войдя в одну из многочисленных комнат его дворца, где в окружении списков сидел небожитель средних небес.       Небожитель поднял глаза на принца, намереваясь что-то сказать, но внезапно замялся, а после некоторых усилий прочистил горло и сказал: «Гм, крепости Шугуан? Во дворце Линвэнь наверняка должна быть информация о ней, да. Но, Ваше Высочество, зачем Вам так внезапно понадобилась крепость, павшая века назад?»       Се Хуа недоумённо свёл брови: он не припоминал, чтобы его подчинённые так тушевались перед ним, обычно он вёл себя более чем приветливо с ними — и они отвечали ему тем же. Однако он не стал заострять на этом внимание, отвечая на вопрос многозначительным: «Решил освежить память.»       Крепость Шугуан — Крепость древнего, давно погибшего, государства, павшая при штурме. Для всех эта крепость — не больше, чем просто звук, но для Се Хуа — место его кончины. Выясняя, как давно рухнула крепость Шугуан, принц надеялся выяснить заодно и то, сколько лет назад он впервые встретился с ним…       Се Хуа вышел прочь из комнаты, обменявшись поклонами с чиновником. Его глаза закрылись сами собой, а его рука невольно начала массировать точку между бровями.       … Первым, что принц увидел утром — был суетящийся Му Цин. Се Хуа, лежащий под лёгким одеялом, будучи совсем нагим, закопошился. Он сонно потёр глаза, давая им привыкнуть к тусклому солнечному свету. — Мой генерал, не кажется ли Вам, что у Вас нынче слишком часто случаются неотложные дела?       Лицо Се Хуа ещё сонное, немного растерянное, почти разочарованное от того факта, что Му Цин снова покидает его. Однако остатки сонливости развеиваются, стоит Му Цину только посмотреть на него взглядом, говорящим: «не время для дурачеств».       — Быстрее вставай, мы нужны во дворце Шэньу, — губы Му Цина после этих слов сжались в тонкую полосочку. Он без стеснения сказал бы, что такая спешка потому, что один из небожителей, который снова сыскал проблем на голову — это Се Лянь, но что-то подсказывало ему, что лучше умолчать об этом. Пока что. Принц не привык к походам во дворец Небесного Владыки. Чаще всего он бродил по миру смертных, лишь изредка навещая столицу, оставаясь не дольше, чем это было необходимо. Но сейчас ему не дано было выбирать, и он кивнул, опуская глаза. Встав с постели, он спешно принялся искать свои одежды, прикрываясь одеялом. Спустя долгие пару минут он уже был одет в нижние одежды. Он поднял с кровати алую ленту, ранее вплетённую в его волосы. Се Хуа зажал ленту губами, принимаясь завязывать волосы, доходившие ему едва ли не до колен, но и здесь Му Цин не смог удержаться, чтобы не вмешаться. Он недовольно пробурчал: «такими темпами и к вечеру не поспеем» и принялся плести привычную косу из волос принца. . . .              Палочка благовоний ещё не успела бы догореть, как оба небожителя шагнули в дворец Шэньу. Дворец явно был отшлифован временем, при этом выглядел многое повидавшим на своём веку, но не состарившимся. Золотые крыши, покрытые глазурью, высились друг над другом сверкающим каскадом, ослепляя своим блеском. Се хуа стоял подле Му Цина, разглядывая внутреннее убранство дворца. Принц, несмотря на свой статус и тот факт, что рос он в государстве Сяньлэ — обители искусств и золота, интереса к роскоши не испытывал.       «Лучше дом, где веселятся, чем дворец, где плачут» Оглядев собравшуюся толпу, Се Хуа взглядом зацепился за фигуру в белых одеждах — Се Ляня. он приложил оба пальца к виску и говорил с кем-то. Се Хуа оставалось лишь смотреть за этим. Он опустил взгляд, чувствуя, как неприятное чувство вины снова обвивает его.