***
— Рико, Кевин! — восторженно тянет рыжеволосый, залетая в комнату, — мы с Жаном! Ой, — он осекается, увидев в центре комнаты Тетсуи Морияму. Он может поклясться, в этот момент его словно обдуло ветром: по всему телу пробежал холодок. Моро стоял у него за спиной, в руках у него была книга. Та самая, которой они хотели похвастаться: ее получилось достать с самых верхних полок в библиотеке. Но, видимо, в другой раз. Тетсуи не появляется здесь просто так. Никогда. — Ты меня понял? — мужчина продолжает, не обращая абсолютно никакого внимания на пришедших воронят, — отвечай мне. Его голос леденеет. Все слишком хорошо знают, что это значит. Натаниэль видит, какой взгляд Кевин кидает на Рико. Он просит его ответить. Но Рико молчит. Молчит, словно проглотил свой язык. Веснински и Моро переглядываются. Спрашивают друг у друга: «а что, Боги, нам делать?». В их глазах играет тревога, да такая, которой не было уже очень давно. Они не успевают ничего сообразить, громкая пощечина уже разрезала душащую тишину. — Нет! — резко выдает Натаниэль, втиснувшись между Рико и Тетсуи. Жан пытался его остановить, а Кевин просто не успел все понять. Похоже, этим двоим сегодня придется латать целых два измученных тела. Тетсуи смеряет Натаниэля своим стальным, таким ненавистным, просто омерзительным взглядом. Взглядом, которого все так боялись и старались избегать, но только не тогда, когда он направлен на кого-то из них. На одного из них. Все смотрели в ответ. Всегда. И сейчас — не исключение. — Он ничего не сделал, — все не унимается звонкий голос рыжеволосого мальчика. В следующую секунду такая же громкая пощечина прилетает уже по лицу Натаниэля. Но он не отходит. Он чувствует руку Рико на запястье: он пытался сказать, чтобы он ушел. Нет, Рико. Я не уйду. Никогда не уйду. Впрочем, двухметровому мужчине не составило никакого труда буквально откинуть мальчика на ближайшую кровать. На кровать Рико. Или Кевина? Натаниэль понятия не имеет. — Нет! — все так же звонко, но хрипло, едва не кричит Натаниэль. Все-таки это было и вправду больно. Думал он, пока не получил тростью по левому боку за излишнюю разговорчивость. Вот это было действительно больно. Тогда маленький Натаниэль даже не представлял, как часто такое будет повторяться. Прошлые синяки и ссадины еще не успевают сойти, как на теле появляются новые. Какие-то от того, что он провинился сам — не правильно принял мяч или не так сделал какое-то упражнение, не так ответил или промолчал, проспал или не так посмотрел в чью-либо сторону. Какие-то из-за того, что он постоянно лез защищать Рико, Кевина или Жана, а какие-то из-за того, что что-то не так сделал уже Жан: они были парой в Вороньем Гнезде. У Веснински и Моро были общие победы, общие поражения и косяки, как у Кевина и Рико. Поощрений и похвал им не давали никогда и никто, кроме Рико и Кевина, но вот наказания за проступки они делили очень и очень часто. Гораздо чаще, чем вы сейчас себе представили. Но друг на друга никто и никогда не жаловался, они никогда не винили друг друга: они просто не смели этого делать. Они все равны, все похожи, они семья. Когда Тетсуи заходил слишком далеко, им приходилось зашивать раны друг друга. И плевать, что они все были детьми. Никому не было дела до того, сколько им лет: 8, 10, 14 или, в конце концов, 17 и 19. Ничего не изменилось, кроме тяжести увечий. Ничего и вправду не изменилось: Натаниэль все так же лез туда, куда нормальные люди сказали бы «лезть не стоит», но ему плевать. Плевать, когда хоть кому-то из его семьи угрожает опасность. Пусть он хоть изобьет его до смерти своей стальной тростью или давно огрубевшими руками, Веснински не будет стоять в стороне, пока кому-то делают и делают больно. Кевин все так же постоянно рядом. Особенно, конечно, с Рико: они делят одну комнату. Дэй всегда находит нужные слова, взгляды и жесты. Он приносит покой им всем, приносит те чувства, которые никогда ранее ни один из них не испытывал. Кевин по-настоящему дарит им свою любовь. А Жан просто мастер заботы. Он единственный, у кого получается действительно аккуратно работать с человеческим телом, если что-то случалось, воронята всегда бежали именно к нему. Жан после такого может стать медбратом в какой-нибудь частной поликлинике, и будет справляться куда лучше всех их врачей с двумя высшими образованиями. Рико же… Рико всегда стоял на своем. Он упертый, ужасно упертый, таких людей обычно сравнивают… с баранами? Вроде, Натаниэль слышал что-то подобное. Но он точно так же, как Веснински, никогда не отступал и всегда их защищал. От всех и всего. Нат почти уверен, если бы ему сказали, что их отпустят и у них все будет хорошо, он бы даже не дослушал, что просят взамен: согласился без капли раздумий и сомнений. Рико готов заплатить любую цену, действительно любую, при случае поставит на кон хоть свою собственную жизнь. Справляться безумно трудно, но, если они вместе, ноша немного легчала. Она распределялась поровну на плечи их четверых, нести все вчетвером было легче.***
Натаниэль все перебирает холодные пальцы, как в дверях показывается Жан, аккуратно держа в ладонях кружку. — Я принес тебе чай, — своим привычным, спокойным и размеренным голосом произносит Жан, — мне едва не пришлось убить ебаных поварих за чашку этого чая. Кстати, он может быть с медом, я наплел, что у меня очень сильно болит горло. Он едва заметно улыбается и подходит ближе. Натаниэль и Кевин помогают сесть совсем ослабшему Рико, Дэй берет горячую кружку в свои руки — руки Мориямы не выдержали бы даже такого небольшого веса. Из темных глаз вновь льются слезы, но теперь уже никто, даже сам Рико, не уверен в том, что те от боли и обиды, или от счастья, что они все находятся с ним, они все рядом, и будут рядом до самого конца. Они разделят друг с другом выпуск, если повезет, будущее, разделят возможную смерть в этом ебучем Гнезде на четверых. Их ждет один конец, одна судьба, один исход.