Нежность

      Сан открывает дверь своей квартиры и шагает в обволакивающую темноту, практически сразу спотыкаясь и чертыхаясь из-за кроссовок, брошенных у порога. Датчик движения срабатывает немного с опозданием, поэтому лампочка в прихожей загорается чуть позже, и становится видно, что кроссовки принадлежат явно не ему: миниатюрные в сравнении с его ботинками.       — Вот же, — Сан качает головой, усмехаясь, и, отставив в сторону свой небольшой чемодан, склоняется, чтобы поставить обувь на полку.       Отряхнув растаявшие в тепле снежинки с пальто, он снимает верхнюю одежду, убирает её в шкаф и, взяв чемодан, уходит вглубь квартиры. Гостиная встречает хозяина дома включëнным телевизором, света от экрана которого хватает, чтобы оценить масштаб бедствия. Рядом с телевизором стоят несколько коробок, в одной из которых, кажется, хранится искусственная ель, а в остальных, скорее всего, украшения к ней, на журнальном столике хаос из баночек из-под колы, коробки с недоеденной пиццей и обёрток от конфет. А на диване, закутавшись в плед, сопит то самое бедствие — Ом Джинхи.       Сан стоит рядом, смотрит на свою спящую девушку и не может не улыбаться, потому что в голове сразу всплывает день их знакомства и то, как Джинхи обругала его самыми нелицеприятными словами. А ведь ей всего лишь не понравилась его картина и, как она выразилась, «хайп вокруг сомнительного художника с явно завышенным чувством собственной важности». И всё ничего, но Сан в этот момент стоял рядом, а Джинхи не сдерживалась в своих рассуждениях.       Фильм, который смотрела Джинхи, заканчивается, и начинаются титры, а Сан, присев рядом с диваном и подперев голову одной рукой, упираясь в его поверхность, указательным пальцем другой, еле касаясь, ведёт по её носу. Джинхи смешно морщится, потягивается и, что-то недовольно бубня, переворачивается на бок, да так резко, что Сан не успевает увернуться от её руки и получает практически в глаз. От неожиданности он падает назад, охнув, а Джинхи испуганно подрывается и садится, осоловело озираясь. Когда её взгляд фокусируется на Сане, сидящем на полу и потирающем ушибленную бровь, она оглядывается на окно, за которым уже темно, потом снова смотрит на парня, будто его здесь не должно быть. Немая сцена продолжается несколько секунд с повторением перемещения взгляда Сан-окно-Сан, и в итоге Джинхи, хлопнув ладонью себе по лбу, выдыхает:       — Фа-а-ак.       — Ты настолько не рада меня видеть? — Сан улыбается, явно дразня, и на его щеках появляются ямочки, в которых Джинхи как-то, когда напилась, просила её похоронить.       А всё потому, что в тот день она поняла: влюбилась по уши, по самые гланды увязла без возможности найти выход, и сил скрывать, что Джинхи уже несколько месяцев была в курсе, что тесно общается с тем, кого в открытую недолюбливала — больше нет. Смешно, но причиной негатива в сторону молодого, успешного художника Чхве Сана была обычная зависть, потому что о нём в её кругах только ленивый не говорил. Какой он классный, какой талантливый и какой загадочный. Ну и не выдержала однажды Джинхи и пошла на его выставку, чтобы вживую узреть «талант». Пошла и пропала, встретив, как выяснилось спустя время, самого творца. Сан — правда талант, самородок, а Джинхи всего лишь иллюстратор в небольшом издательстве.       — Сан! — Джинхи вскакивает с места, широко улыбаясь и раскинув руки, и, естественно, путается ногами в пледе, а потому падает вперёд, прямиком в объятия парня.       Точнее, падают они вместе, но от болезненного удара спасает ковёр с длинным ворсом, который появился здесь благодаря Джинхи. Она как-то увидела его в магазине и заставила Сана купить. Так в идеальном интерьере квартиры парня появился ковёр, без которого теперь сложно представить гостиную, потому что с ним в пространстве появился некий уют. В жизни Сана появился уют.       — Ты же должен был завтра вернуться! — Джинхи зацеловывает щëки Сана, чмокает несколько раз в нос, подбородок, лоб и заставляет его улыбаться ещё шире.       — Мне прийти завтра?       — Нет! — Джинхи цепляется за его шею и трясёт отрицательно головой, от чего её волосы беспорядочно рассыпаются по плечам и спадают на лицо.       — Ладно, тогда остаюсь, — Сан крепче прижимает к себе девушку и ведёт рукой по её спине вниз, сразу поднимаясь выше, когда белая домашняя рубашка заканчивается где-то на середине ягодицы. Самообладание начинает жалобно скулить. — Я соскучился.       — Я тоже, — Джинхи млеет в объятиях своего парня и, вспомнив про коробки, которые вытащила из кладовой, переводит взгляд на них, задрав голову.       Сан тоже смотрит в том направлении, отвлекаясь от своих мыслей, и хмыкает:       — Кстати об этом, что здесь происходит?       — Ëлку хотела установить и украсить квартиру. Рождество же.       — Но?       — Но ты должен был приехать завтра, а я сегодня так устала, что уснула, — Джинхи бубнит последние слова тише.       — Сильно устала?       — Вообще-то, я работала, — Джинхи, упираясь руками в грудь Сана, приподнимается в попытке встать, но ей не дают этого сделать и снова роняют вниз.       — А ещё?       — Иди и посмотри.       Любопытство берёт верх, поэтому Сан отпускает девушку и поднимается на ноги, отправляясь в спальню. Ему хочется держать её в своих объятиях сутки напролёт, чтобы восполнить дни разлуки из-за выставки в Японии, на которую Сан улетел почти две недели назад, но и переодеться в домашнее было бы неплохо для начала.       Но, когда он заходит в спальню, открыв дверь, застывает на месте, потому что вся комната освещена тёплым светом огоньков гирлянд, растянутых над изголовьем их кровати и по периметру окна, которое, на минуточку, высотой от пола до потолка практически. По краям окна, на полу, стоят две вазы с ветками ели, украшенные шарами и бантами и тоже обмотанные гирляндами, а на шкафу и кое-где по стенам развешаны объёмные снежинки, вырезанные из бумаги.       Сан стоит несколько минут с открытым ртом и, так и не переодевшись, выходит из комнаты, устремляясь в сторону кухни, куда направилась Джинхи. В дверном проёме он видит, что она стоит к нему спиной, что-то раскладывая на столе, и, напевая какую-то песенку себе под нос, качает головой. А подойдя ближе, тоже сначала замирает на пороге, осматриваясь, и спустя мгновение уверенными шагами подходит к девушке, берёт её за талию и разворачивает к себе лицом. Джинхи даже сказать ничего не успевает, — её губы накрывают жадным поцелуем, нежным и страстным одновременно. И это настолько неожиданно, что из её головы испаряются все мысли.       В квартире пока, кроме гостиной, уже царит праздничная атмосфера, и кухня не исключение: здесь тоже, как и в спальне, украшено окно, стоят вазы и под навесными ящиками протянута гирлянда. На холодильнике появились новые магниты-снежинки, держащие совместные фотографии Сана и Джинхи, а на вытяжке над плитой, у которой теперь они стоят и целуются, висят несколько веточек искусственной омелы.       — Ты проделала колоссальную работу. Всё так красиво. Твоё чувство стиля просто потрясающее, — Сан шепчет Джинхи на ухо, спустившись губами по её подбородку к уху, и слышит, как она задерживает дыхание.       А она только так и может хоть немного контролировать себя, чтобы окончательно не потерять связь с реальностью и не растечься в его руках. Ведь Сан всегда говорит о ней так, будто это Ом Джинхи у них востребованный, известный художник. Хотя, слушая его похвалу, её вера в себя усиливается, и кто знает, может, её заметят и вскоре галереи будут бороться за право провести выставку её картин? Сан уверен, что именно так всё и будет.       — Мне тоже нравится, как всё получается. Нужно ещё в гостиной навести порядок и будет идеально.       — Но ты устала сегодня?       — Устала.       — Сильно устала?       — Почему мне кажется, что вопрос с подвохом? — и Джинхи понимает, что ей не кажется, когда Сан, прижимая к себе и без того податливое девичье тело, снова впивается в её губы и проталкивает язык в её рот.       От этого внезапного движения у девушки чуть ноги не подкашиваются, и вообще дух захватывает на мгновение, будто она с самой высокой точки американских горок ухает резко вниз. А Сан, пользуясь заминкой со стороны Джинхи, тянется рукой за её спину и сдвигает всё, что стоит на столе в сторону, чтобы в следующее мгновение подхватить её под бëдра и усадить на столешницу.       — Потому что он с подвохом, — выдыхает в изгиб её шеи, смыкая губы на трепещущей жилке, носом, едва касаясь, ведёт к ключице и слегка прикусывает её, целуя сразу.       Мурашки табуном диких лошадей проносятся по рукам Джинхи к шее, уничтожая к чертям её самообладание и, прежде чем окончательно себя отпустить, она шепчет уверенно:       — Совсем не устала, показалось.       Джинхи сама тянется за поцелуем, сразу цепляясь за ремень на джинсах Сана и расстëгивая его. Следом расстëгивается пуговица и ширинка, потом девушка проникает под ткань трусов и сжимает в ладони уже стоящий член Сана. И она не сдерживает стон, когда Сан, впиваясь пальцами в её ягодицы, придвигает её ближе к себе. Джинхи приходится, пару раз повторив движение вверх-вниз, убрать руку из трусов парня и положить её на его плечо. Рубашка девушки задирается выше, когда она медленно обхватывает талию Сана своими ногами и прижимается к нему близко настолько, что он чувствует, как ткань его трусов становится влажной из-за возбуждения Джинхи.       Снова подхватив её под бëдра, Сан целует её в губы и разворачивается, уходя в спальню. И только опустив Джинхи на кровать, он обращает внимание на узор пледа, которым застелена кровать.       — Ты купила новый плед? — приятная мягкость под ладонью, которой Сан упирается в поверхность кровати, держа равновесие, пока расстëгивает пуговицы на рубашке Джинхи, тоже указывает на это.       — Да, очень нежный на ощупь, согласись? Как твои прикосновения.       Сан кивает, распахивает полы рубашки и, положив ладонь на подтянутый живот Джинхи, ведёт ею по талии, заводя за спину, но убирает руку, когда девушка задирает его свитер в попытке снять. Избавляется Сан сразу и от джинсов с носками и трусов, вновь нависая на Джинхи уже полностью обнажённым. И у неё просто сил больше нет держать себя в твёрдом агрегатном состоянии, когда он опускается ниже и вдавливает её весом своего тела в кровать. Джинхи будто жизненно становится необходимо тоже окончательно раздеться, чтобы каждым сантиметром кожи почувствовать тепло тела Сана и быть настолько близко, насколько это вообще возможно. Поэтому она немного ëрзает стараясь стянуть своё бельё, но без помощи парня она не справляется. А вот он очень даже успешно раздевает её, целуя снова и снова, кружа голову и заставляя кровь в жилах закипать от желания.       Каждое прикосновение Сана будто оставляет растаявший след на заиндевевшей коже Джинхи. Она так сегодня замёрзла, поэтому и закуталась в плед, а после и уснула вовсе, но сейчас ей становится очень тепло и хорошо. Потому что холод отступает под натиском чувств и нежности, которые Сан буквально выливает на Джинхи.       Джинхи для Сана не просто девушка. Она его вдохновение, муза и успокоение. И сейчас, медленно спускаясь пальцами по её боку от плеча к талии, а потом к бедру, он будто красками своей любви собирается раскрасить её тело, которое подготавливает, как холст. Джинхи похожа на акварель. Иногда капризная и непредсказуемая, но многогранная нюансами оттенков и полутонов. И Сан правда верит, что её самовыражение в творчестве найдёт отклик среди людей. Потому что Джинхи талантливая, хоть и считает себя заурядным иллюстратором.       Сан слегка щиплет по очереди соски Джинхи, и те сразу приобретают насыщенный розовый оттенок. Разминает между пальцами груди, целуя каждую, добавляя коже румянца. Спускается дальше, обводит языком пупок и запускает рябь мурашек, расходящуюся по всему девичьему телу. Он разводит ноги Джинхи в стороны, поцелуями продолжая движение вниз, и, когда языком проходится по клитору, будто ставит жирную красную точку кистью на влажном холсте. И точка эта растекается всё больше и больше, страстью подгоняемая, дыханием тяжëлым, и касается уже размытыми краями горла Джинхи. Томный стон срывается с губ девушки, когда чувство подступающего удовольствия новой цветной кляксой заполняет её и взрывается разноцветными брызгами под веками.       И когда Сан, поднявшись вновь выше, проводит головкой члена по её влажным половым губам, Джинхи хочется, чтобы его идеальные пальцы, пальцы творца, оставили на ней все оттенки страсти, которые он только сможет вспомнить и создать. Но Сан медленно входит в неё, давая время привыкнуть, и ладонями своими будто накладывает мазки слой за слоем, раскрывая глубину нежно-розового, блекло-бежевого и других пастельных оттенков.       И то, как Сан чувствует её, сносит крышу Джинхи круче, чем алкоголь. Она тонет в его карих с янтарным отливом глазах, захлëбывается стонами, путаясь пальцами в его волосах, и стоит ему склониться для поцелуя, приподнимает голову и захватывает зубами мочку уха. Прикусывает, посасывает и, выгибаясь навстречу Сану, когда тот вновь окунает её в сладкое, как акварель, слово оргазм, успевает заметить покрасневшее ухо парня. Джинхи протяжно стонет, подрагивая от удовольствия, потому что ей тоже удалось испачкать его идеальную кожу краской. И её касания к его влажному от пота телу оставляют расходящиеся в стороны мазки, которыми она пытается выразить всё, что испытывает по отношению к Сану. А он и не сопротивляется, продолжая размеренно двигаться, позволяет кусать себя, целовать, слизывать солоноватые капельки пота. Даёт Джинхи полную свободу действий в подборе цветов для её любви и не может больше сдерживаться, когда она в итоге отвечает нежно-розовыми прикосновениями, пастельными тонами поцелуев. Оргазм расцветает цветами вишни, когда Сан кончает себе в ладонь.       Они видят мир в одинаковых цветах, именно поэтому Сан уверен в успехе Джинхи.       Лёжа в обнимку какое-то время, Джинхи пальцами выводит узоры на накачанной груди Сана. Она смотрит на его лицо, задрав голову, и в итоге парень улыбается.       — Что такое?       Джинхи думает, что эти ямочки на его щеках однажды доведут её.       — Пошли, — она резко садится, наклоняется и вручает удивлëнному Сану его трусы, сама одеваясь только в свою рубашку.       — Куда? — он не спорит, но решает уточнить на всякий случай.       — Ëлку ставить.       И когда Джинхи встаёт, направляясь к двери, Сан оценивает длину её рубашки, думая, что это будет долгий процесс. Можно попробовать ещё несколько техник. Масло, например.