Наша дружба была бы вечной, а уж любовь…

Я выдыхаю, откидываясь на спинку кресла. — Мам, со мной всё хорошо. — Да как это «хорошо», Эш, как это «хорошо»?! Ты посмотри на себя! Осунулась вся, побледнела! Да ты… Ты… Мама замолкает, закрывая вмиг покрасневшие и повлажневшие глаза руками, а папа обнимает её за плечи, начиная ей тихо что-то шептать. Я перевожу беспомощный взгляд на Диану, буквально кричащий о мольбе помочь. Она уже смотрит на меня, а потому лишь понимающе кивает, протягивая ко мне руку и беря меня за неё, ласково сжимая, и я понемногу успокаиваюсь. Порой эти прикосновения действуют куда лучше, чем слова «я с тобой». Я благодарно сжимаю её руку в ответ и перевожу взгляд на маму: — Мам… — Нет, Эш, подожди… Говорить буду я. И говорить я буду только с тобой, — шепчет немного дрожащим голосом мама, поднимая на меня взгляд, а я тут же напрягаюсь. Сука, это очень нехороший взгляд! Знаю я такой, он не предвещает ничего хорошего! — Иди, Эш, — шёпотом подбадривает меня Диана, легонько подталкивая, и я выдыхаю, медленно вставая. Ну что ж… поговорим. *** Мама смотрит на меня подозрительно долго, и я начинаю ещё больше от этого нервничать. Господи, да что там такого страшного? — В общем, Эш… Ты прекрасно помнишь, что мы с тобой вместе ходили в больницу. Где-то полгода назад, — начинает она. Я киваю. Да, я помню. Тогда ещё мама вышла чуть ли не в слезах из кабинета. — Надо было сказать тебе ещё всё тогда, чтобы мы успели что-нибудь предпринять… Но… Господи… Прости меня, Эш, прости… Мама вдруг начинает плакать, и я тут же подхожу к ней, мягко обнимая. Мама обнимает меня в ответ, а у меня замирает сердце. Боже мой… Надеюсь, что это не то, о чём я думаю… Я просто, сука, надеюсь на то, что ничего страшного там нет! Блять, ну пожалуйста… *** Родители Эш ушли ещё минут двадцать назад, а она сама до сих пор сидит в кресле, облокотившись на колени и смотря в пустоту, думая о своём. И молчит. Молчит всё это время, что бы я у неё ни спрашивала. А потому я, уже отчаявшись, нахожу её руку и ласково сжимаю её, стараясь обратить её внимание на себя хотя бы так. Действует: Эш оживляется, промаргивается и опускает взгляд на мою руку. Смотрит на неё пару долгих секунд, словно пытаясь понять, моя ли это рука, а потом кивает своим каким-то мыслям и переворачивает свою руку, сжимая мою в ответ. Фух, слава Богу, ожила. — Эш, зайка… — Прости меня за это. За молчание. Я немного ушла в свои мысли и… — Всё в порядке, Эш. О чём вы говорили с мамой? Она переводит на меня такой взгляд, что я даже уже немного жалею о том, что задала такой вопрос. Этот взгляд такой грустный, такой отчаянный… Господи, да мне кажется, что ещё чуть-чуть — и она расплачется. Девочка моя… — Всё, тихо-тихо, — успокаивающе шепчу я, обнимая её за плечо и прижимая к себе, поглаживая. Она опускает взгляд на мою руку в её, и я тут же наклоняюсь к ней, мягко боднув носом её скулу. — Зайчик, можешь не говорить, если не хочешь. Я спрошу тебя об этом попозже. Хорошо? Эш возвращает на меня взгляд, но уже он становится другим. Она смотрит на меня с благодарностью и теплом. — Спасибо большое, Диан. Ты самая лучшая, — шепчет она, сама теперь прижимаясь ко мне и утыкаясь лбом мне в шею. Я выдыхаю, обнимая её за шею и целуя в волосы. — Ты тоже самая-самая лучшая. Я люблю тебя, Эш. — И я люблю тебя, Диан. Спасибо, что ты рядом. — Пожалуйста. А сейчас давай приходи в себя, и мы с тобой пойдём в магазин. — Нахрена? — Мы сегодня идём на свадьбу наших друзей, девочка моя. Эш тут же тихо простанывает, а я улыбаюсь, закрывая глаза. Надо будет попробовать поговорить с её мамой. *** Я надеваю на себя жилетку и застёгиваю её. Морщусь, смотря на своё отражение в зеркале. Какой ужас. — Так, ты мне тут давай не морщись, — осуждающе легонько бьёт меня по плечу Диана, которая стоит чуть позади меня. — Да как можно не морщиться?! Ты посмотри на это! — «Это» называется официальным костюмом. — Это называется выпендрёжничеством! Ну правда, Диан… Я не заканчиваю свою важную фразу, потому что Диана вдруг берёт меня за эту жилетку, резко разворачивает лицом к себе и прижимает вплотную. Смотрит деланно строго прямо мне в глаза, отчего я невольно сглатываю. Твою мать. — Слушай, дорогая моя, за твой внешний вид на этой свадьбе я отвечаю головой. Если вдруг Лизе не понравится твой костюм, то она будет считать, что я твоя самая ужасная подруга, — шепчет она, а я хмурюсь. — А ты-то тут причём? — Мы с ней обе одеваем на свадьбу наших дорогих людей. Она своего жениха, а я — свою пока что подругу. Я удивлённо вскидываю брови. Чего? — Что? В смысле? Ты про… Я замолкаю, как только вижу красноречивый взгляд Дианы. Она смотрит мне в глаза, и насмешливость в них сменяется нежностью и лаской. Руки, до этого сжимающие ткань жилетки, расслабляются, отпускают жилетку и мягко скользят к моим плечам. Оглаживают их и поднимаются на мою шею, и я выдыхаю. Чёрт, как приятно… Диана мягко обнимает меня за шею, а после этого она вдруг немного наваливается на меня, прижимая тем самым собой к стене. Я сглатываю, а она продолжает прожигать взглядом мои глаза, после чего опускается им на мои губы. Я тут же облизываю их, чувствуя просто непреодолимое желание поцеловаться с ней. Она так мягко и нежно целует… А с каким трепетом! Я… Чёрт, наверное, я была бы даже не против поцелуя с ней… Но я только что рассталась с Миланой. Не знаю… Мне всё ещё больно. Да, мы расстались, она меня не любит, но я же люблю её! И люблю до сих пор. А вот что я чувствую к Диане? Любовь ли это очень близких подруг, или это уже прям серьёзная любовь, которая у меня к Милане? Не знаю. А хотя, кого я обманываю? Всё я прекрасно знаю и понимаю. И с Дианой я хочу встречаться. Но не могу. К глазам у меня от этого осознания невольно подступают слёзы, и я судорожно выдыхаю, находя руки Дианы на своей шее и легонько сжимая их, мягко отстраняя от себя. — Диан, прости… Прости меня, но… Я не могу. Я очень хочу, правда! Но не могу… — искренне шепчу я, еле сдерживая поток этих слёз. Диана замирает. Шокированно смотрит на меня ещё секунд пять точно, а потом глаза её загораются промелькнувшей надеждой, после чего гаснут. Она поджимает губы, а глаза начинают блестеть. Блять… — Милана, да? — тихо-тихо спрашивает она. Я качаю головой, но не отвечаю. Она смотрит на меня, явно еле сдерживая слёзы, а потом кивает. — Ладно. Скажи, Эш… Ну только честно, хорошо? Это… Это взаимно? Я прикусываю нижнюю губу, а сердце начинает биться быстрее. Диана меня любит… Взаимно ли это? Сука, да конечно же взаимно! Она ещё спрашивает?! — Взаимно, — киваю я. На её лице в эту же секунду появляется самая, наверное, счастливая улыбка в её жизни, но глаза остаются грустными. Любить-то это одно… Мы и будем любить друг друга. Да, бесспорно. Но встречаться мы не сможем. А это… В общем, грустно всё это. И я чувствую себя сейчас очень виновато перед Дианой. Но так будет лучше. Диана хмыкает, обнимая меня и утыкаясь носом мне в шею. Я обнимаю её в ответ, прижимаясь щекой к её волосам и вдыхая от них ахуенный аромат духов. Как же он прекрасен… — Я люблю тебя, Эш. Спасибо, — шепчет Диана, на что я невесело усмехаюсь, пожимая плечами. — Всегда пожалуйста. Я тоже люблю тебя, Диан. Очень сильно. И я не вру. *** Мы с Эш заходим в банкетный зал, где уже все собрались. Людей здесь очень много, и я невольно улыбаюсь. По-скромному, ничего не скажешь. — О, бухло! — замечает вдруг Эш, и не успеваю я даже повернуться к ней, как она уже оказывается у стола с шампанским. Я хмыкаю, закатывая глаза. Пьянь, ей-богу. — Диана! — слышу вдруг я и поворачиваюсь в сторону голоса. И тут же удивлённо улыбаюсь, увидев сестру. Вот это поворот. — Элис! А ты-то тут какими судьбами? — спрашиваю я, сразу же обнимая её и погладив по спине. — Да я тут забежала на свадьбу к моей однокласснице, — хмыкает она, обнимая меня тоже, а я тут же отстраняюсь от неё, удивлённо вскинув брови. — Однокласснице? Лизе? — Да, и поэтому мне очень интересно, что здесь делаешь ты. — Я пришла на свадьбе к своему другу. — Одна? А как же… — Смотри, я раздобыла нам шампанское! — чуть ли не влетает в меня Эш, при этом зажав между зубами палочку, с бокалами в обеих руках. Должно быть, уже что-то стырила со стола помимо шампанского. — А ещё я поскользнулась на чём-то около стола, чуть не пизданулась и случайно облила какую-то даму вином. Как у меня оказалось в руках вино, я вообще не ферштейн, но, походу, скоро меня отсюда выгонят нахрен, — усмехается она, протягивая мне бокал шампанского. Я, еле сдерживая смех, беру этот бокал и наигранно устало выдыхаю, переводя взгляд на Элис. — Вот как с ней можно куда-либо ходить, ты мне скажи? Она, зажав рот рукой, качает головой, а Эш, не понимая, к кому я обращаюсь, оборачивается. И тут же удивлённо вскидывает брови, разводя руки в стороны. — Вот так поворот! Ты что тут делаешь? — Нет бы подойти обнять! — тут же возмущается Элис, убирая руку ото рта, и Эш, хмыкнув и закатив глаза, делает к ней шаг и мягко обнимает её. Та одобрительно кивает, обнимая её в ответ и потрепав её по голове, немного растрепав волосы. — Ты сегодня, значит, на официальном? Не знала бы я, что свадьба у Лизы с Димой, я бы подумала, что свадьба у вас с Дианой. Я улыбаюсь, но на самом деле меня очень колит обида. Нет, я не думала о свадьбе с Эш. Никогда, нет. Я изредка представляю себе, как мы могли бы встречаться, и больше ничего. Почему Эш не может со мной встречаться я не знаю. Дело не в Милане, как выяснилось. Но если не в ней, то тогда в ком или в чём? А ведь мы можем встречаться. Мы любим друг друга, у нас всё взаимно. Почему бы не начать встречаться? Так, ладно. У Эш свои причины. Если она не может — значит, она не может. Мне достаточно того, что мы любим друг друга. Элис с Эш отстраняются друг от друга, и последняя переводит на меня многозначительный взгляд, немного нахмурившись. Я на этот её взгляд качаю головой. Мол, ничего страшного, успокойся, это просто шутка. Она хмурится ещё больше, а Элис вдруг ахает, отходя немного от Эш, но смотря на неё во все глаза. — Господи! Почему ты такая бледная и худая? О нет. Я перевожу взгляд на Эш. Она поджала губы, смотря на Элис. Глаза темнеют, а губы, наоборот, бледнеют. Сама она хмурится, но хмурость эта обозначена злобой. Нет, нет, нет, надо спасать её от ответа. — Слушай, Элис, нам с Эш уже нужно идти, — начинаю собираться я, подходя к Эш и переплетая её руку со своей. Элис переводит взгляд на меня, и я киваю. — Да, нужно. Было очень приятно с тобой увидеться, но ещё не раз пересечёмся. Так что мы пойдём. Не успевает она ответить, как я уже разворачиваюсь, и мы с Эш идём в сторону банкетного стола. Отойдя на порядочное расстояние от Элис, Эш выдыхает. — Я совсем плохо выгляжу, да? Я останавливаюсь у стены, останавливая и её тоже. Поворачиваю лицом к себе, сжимая её плечи и смотря в её такие красивые глаза. — Честно говоря, ты выглядишь как ходячий мертвец, — шёпотом признаюсь я. Эш заметно приунывает, опуская взгляд на свой бокал с шампанским и нервно гладя его большим пальцем. Я качаю головой, беря её лицо в обе руки и поднимая его, заставляя Эш снова посмотреть на меня. — Но это не делает тебя менее красивой. И не делает тебя другой. Ты как была той Эш, так ею и осталась. — Да какая уже нахрен разница? — невесело хмыкает она. — Вряд ли я буду покорять сердца кого-то своей внешностью. Да и мне это и не нужно. Я прикусываю нижнюю губу, рассматривая её. Бледная, скулы стали более острыми, щёки впали, губы побелели… И всё лицо очертано тенями. Как будто кто-то написал на ней эти тени. Но не это главное. Да, Эш до того, как болезнь начала прогрессировать, была куда привлекательнее. Не спорю, это факт. Но она красивая и сейчас. По-своему. Да и зачем мне её внешность? Я люблю её не за это. Хотя сейчас она, опять-таки, тоже очень красивая. Я люблю её за чувства, качества… Да за всё я её люблю! Я просто люблю её. Не за что-то конкретное. — Я всё равно люблю тебя, девочка моя, — совершенно искренне шепчу я. Глаза Эш, до этого потускневшие, теперь вдруг загораются. Они начинают бегать по моим глазам, и я на это легко улыбаюсь. Маленькая моя. — Впервые я воспринимаю эти слова немного шокированно, — усмехается Эш, и я тихо хмыкаю, обнимая её и утыкаясь носом ей в шею. Эш тут же обнимает меня в ответ, зарываясь носом мне в волосы, а я начинаю гладить её свободной рукой по волосам. — Ты у меня самая лучшая, — шепчу я, закрывая глаза. — Всё будет хорошо. — Ты тоже самая-самая лучшая. Я люблю тебя, — шепчет мне в ответ Эш, целуя меня в макушку. Маленькая моя… *** Я улыбаюсь, чуть ли не плача от радости. Господи, Дима с Лизой такая милая пара… Сейчас они слушают трогательную речь ведущей, так любовно смотря друг другу в глаза, что реально хочется плакать. Я украдкой смотрю на Эш, ожидая увидеть в её глазах хоть что-то отдалённо напоминающее трогательную улыбку… Но она спит. Спит! Она сидит на стуле, скрестив руки на груди и наклонив голову вбок. Ах ты ж… Засранка мелкая. Я незаметно толкаю её плечом, и она вздрагивает, просыпаясь и начиная быстро осматриваться. — А? Что? — Ничего! — шикаю я, с силой впихивая в неё свою сумочку и оставляя её на её ногах. Эш поднимает на меня непонимающий взгляд, а я опускаю руку на её колено и, точно зная, в каком именно месте ей будет чувствительнее всего, сжимаю его именно там. Эш тут же рефлекторно дёргается, прижимая руки к моим и подавляя тихое ругательство. Поднимает голову, морщась и чуть ли не сталкиваясь со носами, а я строго смотрю в её глаза. — Сейчас важная и трогательная церемония, Эшли Найтшед. Будь так добра, посмотри на это. Она тихо фыркает, опуская взгляд на мои губы. Поднимает его обратно на мои глаза, и я выдыхаю, качая головой. — Не делай так, Эш. Не давай мне ложную надежду, — вроде насмешливо шепчу я, но на самом деле я серьёзна как никогда. И эти взгляды Эш действительно сбивают меня с толку. Она же, коварно ухмыльнувшись, кивает. — Хорошо. Тут вдруг все начинают аплодировать, и мы с Эш тут же переводим взгляд на Диму с Лизой, которые уже вовсю целуются. Начинаем аплодировать тоже, пока эти двое наслаждаются друг другом. Теперь мой друг официально женат. А вот подруга… *** Я сижу на раковине, скептически выгнув одну бровь, смотря на Диану, которая подкрашивается, потому что расчувствовалась и немного пустила слезу. — И почему ты такая сентиментальная? — интересуюсь я, на что Диана отмахивается. — Я не сентиментальная, это просто ты бревно. — Ну конечно, — хмыкаю я, закатывая глаза. — Так, слушай меня внимательно, Найтшед, — наигранно строго начинает она, подходя ко мне и надавливая обеими руками на мои плечи, припечатывая меня спиной к стене. Я сглатываю, опираясь руками на раковину, а Диана внаглую разводит своим коленом мои ноги, вставая между ними и заставляя меня тяжело выдохнуть. — Ты чем-то, значит, недовольна? — Есть немного, — киваю я. — Своей позицией. Диана хмыкает, обнимая меня за шею и мягко бодая носом мою щеку. — Меня моя вполне устраивает. Но если тебя что-то всерьёз насторожит — пожалуйста, не молчи. Я всё понимаю, — неожиданно серьёзно просит она меня, и я выдыхаю, устало откидывая голову на стену позади меня. — Что, вернёмся к теме с тюрьмой? — Я просто переживаю за тебя, зайка. — А не надо переживать. Ты всегда за меня переживаешь, — фыркаю я, опуская на неё взгляд. Выпрямляюсь и обнимаю Диану за талию, прижимая вплотную к себе. Смотрю в её глаза пару секунд, слушая бешеное биение своего сердца, а после продолжаю: — А это того не стоит. Ты просто будешь постоянно нервничать, и к тридцати годам свалишься где-нибудь с нервным расстройством. Оно нам надо? Диана улыбается, качая головой и ласково заправляя мне выбившуюся прядь за ухо. — Вовсе нет. Я киваю, и между нами повисает тишина. Мы смотрим друг другу в глаза, находясь слишком близко. Только бы не опустить взгляд, только бы не опустить взгляд… Но тут Диана приближается ко мне, прижимаясь своим лбом к моему, и закрывает глаза. Я улыбаюсь, делая то же самое. Руки Дианы скользят теперь по моему телу к шее, а оттуда на щёки, и останавливаются там. Я чувствую горячее дыхание Дианы на своём носу, невольно расслабляясь и поглаживая её талию. Приятно, чёрт возьми! — Ты не надумала? — шёпотом спрашивает вдруг Диана. Я сразу же понимаю, о чём речь. Трудно не понять, особенно, когда мы так близко. Выдыхаю, неопределённо пожимая плечами. — Стараюсь не думать об этом. — Но почему? Малыш, я напоминаю, что это взаимно. — А я напоминаю тебе про Милану и свою ёбнутую черту характера под названием «верность», — немного раздражённо шепчу я. Тут вдруг у меня больно колит сердце, и я на автомате прижимаю к нему одну руку, выдыхая через крепко стиснутые зубы. Блять. Но Диана воспринимает это не за боль, а за мою жалость к себе, и поэтому отстраняется. Я тут же открываю глаза и вскидываю голову, ловя Диану за руки и останавливая её. Она смотрит на меня обеспокоенно, но я вижу, что ей больно и обидно. Ну твою мать. — Прости, — шепчу я, мягко сжимая её пальцы. Диана выдыхает, качая головой. — Я всё понимаю, заяц. Тебе всё ещё больно. — Да… И это тоже, — признаюсь я, кивая. — А что ещё? — То, что разрушит жизнь явно нам обеим. Но если на себя мне плевать, то тебе я не хочу и не готова причинять эту боль. — Какую, Эш? О чём ты? Я качаю головой. Диана смотрит мне в глаза, немного прищурившись. Стоит так секунд пять, а после кивает. — Ладно, не говори. Партизанка ты хренова. Я улыбаюсь, притягивая её к себе за руки и крепко обнимая, утыкаясь носом в её обнажённое тёплое плечо. — И ещё какая. Как ты меня терпишь? — Хотела бы я знать ответ. Потому что Божьей помощи тут мало, — усмехается Диана, обнимая меня в ответ. Я же улыбаюсь, закрывая глаза и целуя её в плечо. Господи, Диан… Если бы я только могла тебе всё рассказать… Но я точно знаю, что ты меня не простишь.