я всегда с тобой

Где бы я ни был — помни: я всегда с тобой. Римус не знал, что ему следует сделать. Что ему нужно предпринять в этой ситуации? Голова стала противно тяжелой. В животе завязался узел. В глазах могло бы потемнеть, как бывает, когда резко встаешь с места, но Римус вовремя зажмурился, чтобы не почувствовать этого. Не помогло: глаза в любом случае вынуждены быть слепыми на пару секунд. Ах, как бы Римус сейчас хотел вдруг оказаться слепым. И как бы сильно он хотел оказаться не таким чувствительным. Иногда бывало, он думал о себе, что он черствый кусок хлеба, что он не владеет никакими человеческими чувствами. Что ж, практика показала обратное. Римус был словно ребёнком, не умеющим контролировать себя, когда у него забрали игрушку. На стене было написано: «Где бы я ни был — помни: я всегда с тобой.» Невольно пришлось заново вспоминать историю появления этой надписи на дорогих обоях. Сириус сидел на диване, крутя в руках карандаш — самый обычный, как у маглов. Римус сказал, что любит Сириуса и даже если они не рядом, то всегда думает о нем. Сириус снял с пальца свое кольцо и надел на палец Римуса, потом встал и в своей манере: так элегантно, но так по-бунтарски — написал прямо на стене эту фразу. Сегодня был первый день без слез, вероятно, за последний месяц. И сегодня Римус впервые после октября перевернул волшебный бесконечный календарь. Он, конечно, не переставал думать о Поттерах и Питере — не переставал скорбеть. Он не переставал злиться на Блэка. Но ему стало чуточку легче. По крайней мере, он уже не видел того самого фото с блэковской мордой, которое выбросил вчера. И вот Римус нашел этот кусок стены и снова застыл на месте. Он подумал, что Сириус был искренним, когда писал это. Римус был в этом уверен. Где-то там около шкафа, как раз там, где стоял сухой цветок, Римус нашел эти слова. Как раз когда решил срезать его. — Если меня не будет рядом, если я буду далеко, если я буду не с тобой, я все равно буду близко, — точь-в-точь воспроизвел слова собственный мозг, причём голосом Сириуса. Откуда ему было знать, о чем именно говорил Сириус? Сейчас-то он уже все понимает и расшифровать это теперь несложно. Но тогда… невозможно, так ведь? Нет! Римусу следовало все же догадаться. «Если меня не будет рядом» равно «если я буду в тюрьме». «Если я буду далеко» то же, что и: «Если я буду где-то на острове в Азкабане». «Если я буду не с тобой» — «если я не за тебя». «То я все равно с тобой: в твоем сердце, в воспоминаниях, в кошмарах и в проклятиях — везде.» Как же очевидно — Римусу следовало разгадать это послание. Сириус его еще и на стену записал для него! Римус думал, что сходит с ума. Все его мысли и действия всегда приводили к Сириусу. Это было правдой: Сириус всегда с ним. Он навечно будет в самом Римусе. Римус будет вечно хранить свои самые лучшие моменты в голове и в сердце. Потому что он просто неспособен отказаться от них. Это все, что у него осталось. Он просто не может их выкинуть из себя! Во всех самых теплых воспоминаниях Римуса есть хотя бы намек на присутствие Сириуса. И сейчас, когда выяснилось, что Сириус не тот, за кого себя выдавал… как можно было помнить об этом? Но и забыть невозможно. Римус, без сомнений, пострадал меньше всех: он не умер, он не в Азкабане, он… у него есть самое нужное… Во всей этой истории Римус оказался побочным эффектом. Он и так был второстепенным персонажем, не влияющим на сюжет, но теперь оказалось, что и финал у него печальный. Но по крайней мере Римус… Ах! Римус просто жалок! У него уже давненько закончились все деньги. (Все деньги Сириуса.) Он уже давненько питался едой из дома отца. И жил часто там же, считая, что дом Сириуса — не его дом. Но он возвращался. Отец не должен видеть, какой его сын позорище. Римус сел за стол, трясущимися руками открыл газету и взял в руки карандаш. Прямо как тот, что был в руках у Сириуса… Римус открыл колонку с вакансиями. Продавец в продуктовом — нет. Римус выглядит слишком плохо для такого. Его лицо не брито уже с месяц, а глаза красные и опухшие. Официант… Сосредоточиться оказалось невозможно. Захотелось отключиться от реальности, уйти, сбежать. Но сначала он найдет работу, получит за нее денег и только потом напьется. Только потом. Это действие необходимо хоть немного заслужить. Римус застыл. Черт. Прямо на газету покапали слезы. Не в силах сдержать их, Римус позволил им течь, но не на бумагу, а в сторону. В сторону стены. В сторону Сириуса. Да, Сириус был прав: он всегда рядом. А Римус должен успокоиться. и раз уж алкоголя нет, раз уж нет денег на него, раз уж другого выбора не осталось… Сириус всегда здесь. Он в воображении Римуса. Он внутри подушки и одеяла, которые обнимает Римус во сне. Это он лежит в кровати, как и раньше, когда Римус пытается унять дрожь в теле, чтобы уснуть. Сириус и сейчас был в его руках. Сириус — один только Сириус. Его кожа, его волосы, его глаза, его улыбка. Его тело. Весь он целиком. Поэтому Римус с таким родным чувством стыда и страха привстал со стула, чтобы снять свои штаны. Чтобы стянуть с себя трусы. Чтобы почувствовать Сириуса. Римус посмотрел на надпись. «… я всегда с тобой». Сириус был здесь. Сириус был рядом. Он заставлял Римуса ощущать мурашки. Именно его руки сейчас оттягивали волосы Римуса. Его дыхание слышалось в ухе. Его жар обжигал кожу. Римус выгнул шею, чтобы дать доступ к воображаемому, но такому реальному Сириусу, и одновременно водил руками под столом вверх-вниз по своему члену. То сжимая его, то ослабляя хватку, Римус смотрел в упор на надпись, и Сириус тут как тут: оживал. Ласково склоня голову, смотрел на него и будто бы подходил ближе. Протягивал свои теплые руки и сам начинал делать, что нужно — Римус закрыл глаза, а рот сам раскрылся, становясь местом накопления слюны. Руки Сириуса, такие умелые и знающие, продолжали ласкать. И как бы не хотелось, чтобы его пальцы прошлись дальше и помогли расслабиться еще больше — Римус помнил, что ему нужна быстрая разрядка, и что тянуть время не стоит. А вот и спина Сириуса: она прямо перед грудью. Римус водил руками по кругу по своим собственным бедрам, но в голове это были бедра Сириуса. Последнее, что ему было нужно — это сделать кольцо из двух своих пальцев и провести по всей длине, сильно сжимая, несколько раз. Какое жалкое зрелище… Римус хотел бы стукнуться лбом об стол. Он сидит на стуле в доме его бывшего парня, который предал всех его друзей, и… дрочит на него же?.. Как же это противно! Джеймс бы плюнул ему в лицо. Римус такой же мудак, как и Сириус. Но желание внутри не исчезло. Римус так хотел его снова. Представить Сириуса было несложно. Это было приятно и так нужно. За что все в жизни у Римуса так? Почему именно он? Хотелось обмазаться Сириусом, хотелось его снова сюда. Римус очень по нему скучал. Так не хватало его голоса. Его мелодично перетекающего из ласкового в строгий тон. Римусу нужна была его команда. Он должен вернуться и приказать ему сделать что-то! Римус сидел со спущенными штанами несколько минут и плакал. Он ничего не мог с собой поделать — он даже почти написал на своей руке его имя. Раньше Сириус был всем для него. Римус с ним чувствовал себя в безопасности, он понимал, что он любим, что Сириусу не все равно на него. Неужели все это неправда? Принять подобное не виделось ему возможным. Сириус — предатель, он убил твоих друзей! Он никогда — никогда — не любил тебя! А потом: Сириус нынешний и Сириус из прошлого — разные люди! Римус, очнись, это не один и тот же человек! Он встряхнул головой, потрогал грязные волосы, потом снял штаны целиком и протёр ими все, что натворил. Он вдруг остро ощутил свой запах. Как будто он не мылся целый год. Потом понял, что и в самом деле не видал воды уже почти два последних месяца. И отправился в ванную. Сириус здесь. Сириус в его голове. Где бы он ни был, Сириус будет его преследовать повсюду, он будет проникать в мысли, будет раздирать своими собачьими клыками сердце Римуса и вгрызаться в него со всей силы, пока в конце концов не поглотит Римуса целиком. До тех пор, пока Римус не умрёт, Сириус будет медленно убивать его. Тогда Римус станет ещё одной его жертвой.