***
В день совершеннолетия Чонина всё хёны решили собраться у него дома. За вечер до события Ян сказал родителям, что хочет отметить день рождение с парнями, и родители не стали ему возражать, а просто поздравили его утром и уехали проводить день для себя. Хёны должны прийти в 2 часа дня и до их прихода ещё целых полтора часа. Чонин решает провести время с пользой. В своей комнате из шкафа парень достаёт коробку, в которой лежит огромное разнообразие секс-игрушек. У многих, посмотрев на эту коллекцию, глаза бы на лоб полезли. Достав от туда голубой вибратор с пультом и средних размеров дилдо, Чонин ложится на кровать предварительно раздевшись и натянув на себя белые чулки. Ян достаёт смазку из прикроватной тумбочки и не жалея выдавливает некоторое количество себе на пальцы. Чонин растирает лубрикант между пальцами, разогревая холодную вязкую жидкость, прежде чем начать себя растягивать. Он вводит пальцы по одному, пытаясь тщательно подготовить себя к вибратору. — Х… хёны, ммх! Свободная рука Яна тянется к его рту, и приоткрыв его, парень впускает туда пальцы, обильно смачивая их слюной. Он растягивает себя тремя пальцами и громко выстанывает имена парней, представляя как они трахают его, представляя себя грязной игрушкой для них. Чонин вынимает из себя пальцы и, смазав вибратор, вставляет его во влажный вход, сразу включив на полную мощность. — Аах!.. хёны. хёны, — громко выстанывает Чонин. Он желает всех старших. Желает что бы те имели его так, как им вздумается. Свободной рукой Ян берёт дилдо и погружает игрушку во влажный рот, начиная медленно вводить его глубже, для большей реалистичности своих фантазий. Вдоволь наигравшись с игрушкой, Чонин откладывает её в сторону и ложит свою небольшую ладонь на член, начиная интенсивно надрачивать себе, не забывая громко стонать имена всех старших. Удовольствие скапливается внизу живота и Ян чувствует, что долго не выдержит. Парень на пике удовольствия выстанывает самое громкое «хёны!» и прогибается в спине, ощущая на руке вязкую жидкость. Выключив вибратор Чонин понемногу начинает приходить в себя. До прихода ребят нужно убрать всё тут и привести себя в порядок, что бы ни у кого не было мыслей а-ля «Чем это тут Чонин занимался до нашего прихода?». Поэтому Ян устало открывает веки, пристаёт с кровати и видит перед собой… Хёнджина?! В дверном проёме стоит черт возьми Хёнджин! Чонин сразу пытается прикрыться чем угодно, одеялом, простынёй, всем, что скроет такой постыдный вид младшего. — Ого, оказывается наш Йени не такой уж и милый, — слышится в дверном проёме. — И… давно ты тут стоишь? — тихо и смущённо произносит Чонин. — Достаточно, что бы услышать о твоих весьма… странных фантазиях. Хёны? То есть одного тебе не достаточно? Нужны все? Этими словами Хёнджин вгоняет в краску и без того смущённого Яна. На этой ноте Хёнджин решает удалиться на первый этаж в гостинную, дабы ещё больше не смущать младшего. И что бы тот ещё смог всё же привести себя в порядок до прихода остальных. Но как теперь Чонин будет смотреть Хвану в глаза, после того, как хён узнал достаточно грязный секрет парня?***
Молчание. Оно было неловким, наверное, самым неловким за все 18 лет Чонина. Но, к счастью, на него по крайней мере не было устремленно 7 пар глаз. Бан Чан сидел в позе лотоса, стучал едва слышно пальцем по колену, смотря в никуда. Чанбин, сидящий рядом с ним, сидел в похожей позе, но только поставил на колено локоть и этой рукой голову подпирал. Кончики его ушей были красными от смущения. Наверное, он до сих пор не мог все понять и принять Феликс осматривал то одного, то второго, то третьего, и так до седьмого. На Чонина он тоже смотрел, только каким-то взглядом, мол, «держись.» и улыбался уголками губ, пытаясь молча поддержать. Хёнджин ногой нервно постукивал, наверное, до сих пор думая над тем, а правильно ли было рассказывать все парням. Даже несмотря на то, что все (ну, почти) согласились с идеей Джисона «помочь» младшенькому, никто похоже и не собирался начинать разговор. Джисон сидел возле Минхо, губы кусал, как и Феликс смотрел на всех в ожидании, кто же начнет этот важный и нужный разговор. Минхо же выглядел самым спокойным, он переодически смотрел на наручные часы, хмыкал едва слышно. Сынмин собственные пальцы перебирал с скучающим видом, хотя на самом деле все знали, что он волновался не меньше всех (ну, кроме Минхо), просто не показывал этого, сохраняя свой холодный образ. — Ну, так… кхм. — начинает говорить Феликс и все 7 пар глаз устремляются на него, — в общем, Нини, мы знаем, что все нравимся тебе. Остальные парни согласно кивают, а Чонин, кажется, готов задохнуться от смущения. Румянец ярким пламенем на его щеках пылает. Это самый стыдный момент в его жизни. Бан Чан видит нервозность младшенького, поэтому кладет руку ему на плечу, потому что сидит ближе всего к нему, улыбается своей фирменной ямочковой улыбкой. — Хей, все в порядке, Чонин-и. Мы не собираемся тебя осуждать или уходить от тебя. Твои чувства. мм. как бы сказать. — Взаимно, короче, не волнуйся. — заканчивает за Чана Минхо, руки на груди скрещивает, фыркает. Чонин краснеет пуще прежнего, голову опускает. Все казалось каким-то дурацким сном. Может быть после хорошего времяпрепровождения Ян заснул? — Взаимно? Ну. то есть все вы..? — начинает Чонин робко, и Минхо вновь отвечает. — Ага, даже Чанбин. -усмехается он, а Чанбин лишь возмущенно кричит «эй!» — Почему даже?! — возмущается Чанбин, хмурится — Ну, разве ты у нас не по австралийцам? — ухмыляется Минхо, смотрит на Со, что покраснел. — Да не влюблен я в Чана, ты заебал! — воскликивает Чанбин, на Бан Чана указывает, что с недоумением то за одним, то за другим наблюдал. — Заметь, я не уточнял, какой именно австралиец, — хихикает Минхо, а Чанбин лишь вновь краснеет, руки на груди скрещивает и бурчит очередное «заткнись.» — Так, тихо! Мы тут вообще-то не про любовные предпочтения Чанбина! —говорит Феликс, прерывая их спор. Он вздыхает, трет переносицу устало, а после кивает, — так.. Джисон, говори ты, что мы решили. — Короче, мы пускаем тебя... ммгвм! —неожиданно, рот Джисона закрывает ладонь Сынмина. Тот лишь глаза закатывает и на Чонина смотрит. — Мы решили помочь тебе. Ты же хотел всех нас, да? Так вот, каждый из нас трахнет тебя. Идет? — говорит Сынмин, жестикулирует одной рукой, а Чонин пальцами хрустит нервно. Было слишком.. прямолинейно? Но зато понятно. — А вы.. ну.. каждый из вас просто трахнет меня и.. все? — говорит он, а Чан улыбается неловко. — Ну.. я не знаю на счет других, но.. я взял с собой коробку с тем, что может помочь.. хаха? — говорит он, и удивленные семь пар глаз на него смотрят. — Так вот что ты из дома взял! А я думал, это подарок Чонину! —восклицает Джисон, а после замирает, — погоди, то есть у тебя огроменная коробка дилдаков?.. — Ну да, у каждого свои тараканы. К тому же, места под диваном было достаточно для ее хранения, — пожимает плечами Чан, а Чанбин хмыкает. — Мы все время сидели на хуях и вибраторах, классно. Мне это в кошмарах снится будет. — говорит Чанбин, усмехается. — Ну, вообще то не только на хуях и вибраторах, — с усмешкой произнёс Чан. Неожиданно голос подает Хенджин, что все это время молчал — Итак, Нини, ты согласен? — спрашивает он. Чонин молчит пару секунд, а после неуверенно кивает. Наверное его жизнь больше никогда не будет прежней.