Голове суждено быть отрубленной. Этой загубленной голове. Научи меня, как дышать в запаëнную трубку, Если оставишь во мгле... Голове Суждено быть отрупленной. Эверест Не пытаясь из раза в раз даже начать Покорять, Это статика. Это нить от одра до зыбки, И зыбкая сласть, Непомерная, липкая. Танец не кончится, он начинался задолго до грома заоблачных грез. Так пляши, я же вижу, как хочется, точатся ступни от поступи, гон наизнос. Это празднество, Разница Между дерьмом и фантазией О настоящем, назначенном боге. Я на пороге, А там, за воротами Ждет предсказуемое, То, что действительно умеет ждать. Так пляши, Дорожи Тем, что движется, хочет, гарцует. Брачные игры и гон с обездвиженными на распятиях. Ты танцуешь?
Даже в момент, когда буря мглою небо кроет. Пуля в голень, в нëбо, в горесть, В то, что лишь один влачу я.
Пульс не проснется, сердце в колодце Даже не бьется в полной темноте. Литрами крови омоет горло, Бережно тронет, томно дышит смерть. Наверх, наверх, наверх - в яму, Это не я, а упрямство, Вожжи, вскачь в пропасть, что лопнет? В этот раз даже не прочерк. Хотел, хотел, хотел крылья? Ребра не перья, их можно вынуть. Помнить как тонет твой облик, Смятый и памятный очерк.Знаешь ли ты, что такое вертеп? Это место, где вскормлена святость, и день, На который спускалась звезда на потерянный мир, колыбель в лабиринте пещер. Знаешь ты, что такое вертеп? Это шоу подвешенных марионеток под гогот толпы, за медяк, за монетку, театр насмешек и зрелищ бурлеск. Знаешь, что же такое вертеп? Захолустье для страждущих и для калек, для убогих и преданных, тех кто померк, кто вгрызается в глотку зверино за хлеб. Знаешь… Знаешь, каков он, Вертеп? Это тонны разврата и оргий, и тел, что питаются жадно друг другом, притон для маньяков, вкусивших избыточный грех. Это мрак, беспросвет. Это скотный двор, хлев. Так скажи мне, что свято? Что дивно правдиво? И не опорочено? Плеть Да и только. Не веришь - не верь, то, что живо, то курам на смех, В каждом тексте основа и ворох потерь, в каждой клятве - признание, жертвенна тень, топь усилия, сонм совершенства, но разве что только в моей. Расскажи про все то, что бушует не зря. И поведай о том, как прекрасны моря. Как бездонны, безбрежны в закатных лучах, как в любом затонул безнадежно фрегат. Ты мне только скажи, что последний дракон был первейшим. Серьезно? Из зол. Из золы поднимался и канул в позор, чтобы снова, другой уже выдул огонь. Покажи, что такое надежда. Не то, что блестит потрохами, не то, что умрет. Совершенность, реальную, а не тряпье, за которое держатся как за веревку На горле. Барахтаясь сипло, И либо Опустятся руки, И либо… Ты ведаешь? Что я не знаю? О чем? В каждом нересте есть подходящая рыба.
Их много. Я не играю в бога. Я только пробую, только трогаю, только… Вою На берегу, Воюю За первенство В нересте, Береги Нервы И прелести. Что есть ничтожество? Что попроще? Запустить пращой или простить? Боже, Тот самый первый боже, Я всегда знал, что выбрано, А кто - ворон в ощип. На краю стоит липа. Но не я ее посадил, Ни на над кем из нас нет ржавых нимбов, Dear. Раздраконена рыба. А кто бы то ни было, он всплывает один, Как было выбито На роковой глыбе. И у кого теперь все впереди? My dear despair. Sorry for my disappearance.
Танец под солнцем, танец на тонкой Кромке холодной, танец на песке. Ясно. И в мясо, в каждую язву, В каждую вену вложен мой обет. Танцуй, танцуй, танцуй, что же, Кто обнят, кто - в прорубь, Антиутопий утопец. Танцуй, танцуй, танцуй - крошит Мерзлую кожу, каждую ношу Под чешуею ничтожной. Сага о сане, Мнимом Бальзаме. Чары самсары. Раны Руин Вместо башен и замков. Спел свою песню. Сам, только самый Вздернут на месте - Как не бывало. Веры нет слезам.