Два медведя в одной берлоге

      Главный герой Дмитрий Яшкин вернулся в сознание. Очнулся в собственной квартире среди ночи. Дима взвыл, медленно открыв глаза. Взмахнув тяжёлой рукой, закрыл половину лица, чувствуя адовую головную боль. Перевернувшись со спины на бок, уставился на Радулова, что крепко спал рядом. Даже растерялся, похлопав глазами. Какой страшный сушняк. В горле все пересохло. Он поднял взгляд и, с трудом перевалившись через Сашу, потянулся до кувшина с водой. Схватив его двумя руками, жадно пил, давясь ей и обливаясь. Пил слишком громко. Выхлебав за один раз все полтора литра, отпрянул от кувшина и издал довольный стон. Растерялся, услышав как же сильно у него охрип голос. Повернув голову, уставился на Сашу, что сонно улыбнулся ему, приобняв одеяло. — Орать надо было меньше. — Едва слышно сказал Радулов. — Почему я снова в Казани? — Дима растерянно смотрел на него. Его голос был слишком хриплый и каждая попытка говорить приносила жуткую боль. — Саша… Что со мной было? Я же… — Он решил поджать ногу и взвыл. Оставив кувшин, перевернулся на бок и оттянул вниз одежду. На заднице были синяки, и некоторые из них начали проходить. — Твою мать, это ещё за что?! — Я не умею уколы ставить, извини. — Саша усмехнулся и жестом поманил его к себе. Дима уселся верхом на него, и наклонившись, мягко поцеловал. — Все хорошо с тобой, детка. Я же тебе сказал, что буду тебя беречь. — Он провел пальцами по его щеке, смотря в глаза, видя в них полное непонимание и даже страх. — Ты улетел в Петербург к Роме. Там сначала напился, а следом вернулся к наркотикам. Я прилетел следом за тобой из Москвы, забрал тебя. Ты улетел по чешскому паспорту. — Саша едва заметно улыбнулся. Мягко перебирая прядки волос, любовался им. — Я притащил тебя сюда. Узнал у своих врачей чем тебе помочь можно. Ну вот, там такие лекарства были, которые тебе колоть надо было. А я не умею. — На лице Димы была едва заметная улыбка. — Ну как получилось. Извините. Ты орал, дебоширил, дрался. Наводил беспорядки. Кидался ножами. Вот, пару дней назад я дал тебе последнюю дозу. Ты проспал двое суток. Сразу скажу что кроме нас дома никого нет. Жаба зассала с тобой таким жить и съебалась к родителям.       Дима растерянно уставился на него. — Прости меня. — Прошептал он, положив голову на плечо. — Прошу, прости меня. — Ничего страшного. Я буду рядом. Я же пообещал тебя беречь. Заботится о тебе. — Он мягко поглаживал Диму по плечу. — Дай мне поспать, бога ради. Я только с игры вернулся. Я такой выебанный. — Как наши? Как команда? — Мы на пятом месте. — Саша улыбнулся, увидев как Дима счастливо рассмеялся, довольный взмахнув руками. — Я поговорил с ЗХБ о том, чтобы Артура вернули в основной состав. Они с Тимуром через одну игру играют. Тренера им довольны. Ляма вернулся со своего больничного, тоже во всю играет. Сафонов пока ходит только на тренировки, руку разрабатывает. Через неделю тоже вернётся состав. Все хорошо, Димка. Я постарался ничего не рассыпать за то время, пока ты отходил. — Ты все это время был рядом со мной? — С надеждой спросил Яшкин, смотря в зеленые глаза Радулова, — Пережил все мои заебы? Один? — Радулов гордо кивнул, — Спасибо, что не бросил меня. Я правда сильно голоден. Не против, если я поищу что-нибудь поесть? — Ну я пожелаю тебе удачи что-нибудь найти. — Саша кивнул, — Дай только поспать. А то мне с утра на тренировку. Ты со мной пойдешь? — Если мне хуже не станет, то пойду. — Согласился Дима, с трудом выбравшись из кровати. — Хочу с ребятами повидаться. Надеюсь, не забыл, как на коньках стоять.       Тяжело откашлялся. Горло разрывало от боли. Он замер, уставившись на зеркало. Медленно опустил руки от лица. Он был тощий. Ручки совсем тонкие, словно у Артура. Он задрал футболку, уставившись на выпирающие ребра и впалый живот. Тут же сорвался бежать вон из спальни. Увидев весы, заскочил на них. Вскрикнул, ужаснувшись цифрам. Он стал похож на сушеную рыбу. И весить примерно столько же. Закрывшись руками, завыл. Сгорбившись, пошатнулся и упал на пол. Горько заплакал. Какой же он подонок. Тварь. Ничтожество. Поднявшись с пола весь в слезах, пошел на кухню. Умылся в раковине. Уперся руками в столешницу, задумчиво смотря вперед себя. Что теперь делать? Как ему теперь обратно объедаться? Как возвращать свои привычные сто килограмм? Растерянно перевел взгляд на холодильник. Задумчиво открыл его.       Не восторг. Насобирав себе ингредиентов, приготовил себе завтрак. Заставил себя сожрать все до последней крошки. Закрыв руками лицо сидел один на кухне, не зная что делать. Сколько он пробыл в этом поганом состоянии? Отведя руки в сторону, обернулся. Уставился на дыры в двери в комнату Артура. Растерялся. Видимо Саша говорил правду. Он и правда кидался ножами? Какой же кошмар в округе творился. Он закрыл глаза, и, прислонив лицо к стеклянной столешнице, тяжело вздохнул. Его снова потянуло в сон. Разбудили чужие шаги. Яшкин медленно открыл глаза, уставившись на пейзаж с панорамных окон. На улице уже светло. Перевел взгляд на духовку. Но еще утро. Только семь часов. Снова взгляд остановился на пейзаже в окне. Уже так рано начало светать. Радулов зашел на кухню, сладко зевнув. Поставив кружку, оперся спиной о столешницу, сложив руки на груди, задумчиво рассматривая Диму, что смотрел на него с грустным видом. — Что, теперь в модели не возьмут? — Куда я теперь такой? — Шепотом спросил Дима, рассматривая Сашу, что стоял в пижамке, сонный и растрепанный, — Какие мне силовые? Какой мне хоккей. Я же бесполезный сейчас буду. — Давай ты со мной сегодня сходишь, и мы посмотрим какой ты. — А что сейчас? Я еще даже телефон в руки не брал. Много времени прошло? — Смотря от чего ты отсчет ведешь. — Саша положил перед ним его айфон, — Что помнишь последним? — Рому. — Он нахмурился. — Я не помню, зачем в Петербург сунулся. И не помню вообще ничего. В голове такая пустота. И ощущение, что я про что-то забыл. Но я вроде бы все помню. Ну, классические пару часов перед первым употреблением, а потом нихуя. — Дима пожал плечами и наконец заставил себя выпрямиться, приняв вертикальное положение, уставился в окно, — Рома такой ласковый был со мной. — Он тут же повернул голову, — А как все остальные? Как они? Все в порядке. — Да, после того, как ты уехал в Петербург, все стало нормально. Мы все просто мирно играем в хоккей. Веселимся, хохочем. Все как обычно. Может, ну, ты забыл, что тут Никишин жил. Он тоже в порядке. Пару дней назад улетел обратно в Петербург. Вчера его черти разъебали с грохотом Локомотив, и он умудрился даже забить. — Мальчишка мой. — Улыбнулся Дима, — Я рад, что он в порядке. Надо будет посмотреть его матч. Надеюсь, у него и правда все хорошо. Мой милый Ники.        Саша уселся перед ним с кружечкой кофе. Жестом показал ему помолчать, и, поднявшись, достал из морозилки аккуратную коробочку. Сделал кофе и Диме. Забрав его грязную тарелку, поставил перед ним кружку и вручил маленькую дессертную ложечку. Дима заинтересованно уставился на коробочку с нежно-розовой ленточкой на ней. Облизнул непроизвольно губы. Радулов предложил ему открыть ее. Дима положил ложку в рот и заинтересованно развязал ленточку. Поднял верхушку, и тут же улыбнулся. Счастливо и громко похлопал, заболтав ногами. Перед ним стоял его любимый красный бархат. Облизнув ложку, он отломил себе небольшой кусочек. Видимо недавно стоял в морозе — еще совсем не замерзший. Просто приятно прохладненький. Довольно распробовав его, прикрыл от удовольствия глаза, и простонал от удовольствия. — Вкуснятина! — Восхитился Яшкин, — Моя любимая сладость! Обожаю тебя, Сань. Спасибо. Ты что, на кулинарные курсы записался? — Нет, это Анька приготовила тебе. Она отпустила меня с тобой побыть, пока ты в себя не придешь. Вот, чтобы тебе полегчало, решила вот так тебе помочь.       Дима с благодарностью кивнул, и довольный отламывал себе небольшие кусочки, запивая их горячим кофе с любимым вкусом. У него на душе было так хорошо. Тишина и спокойствие. Ранее утро. Человек, что любил его, что был с ним рядом все это время, даже в самой плохой ситуации в жизни. Он был безмерно благодарен Саше, что не бросил его в очередной раз. Он сделал несколько глотков, и облизнул ложку. — Ну, после такого, можно и до базы прогуляться. — С довольной ухмылкой сказал Дима. — Ребята все соскучились по тебе. Тебя очень давно не было. Я уже к тебе впритык подошел сзади, со своими пятнадцатью шайбами. — Радулов с улыбкой подпер голову рукой, рассматривая его добрым взглядом, — Так что, Яшка, ты либо беги вперед, либо штаны снимай, смирившись со своей участью. — Яшкин громко расхохотался, подавившись кофе. — Дурак, блять! Хули заржал. — Вот ты пидорас, конечно, конченный. Сейчас, ага, неси седло. — Яшкин гордо отряхнул футболку, — Ща как я вылезу со своего больничного, как дам тебе пизды на льду. Пойдешь сгорбившись вон. — Он с большим удовольствием съедал тортик. Наверняка его должно было хватить больше, чем на один раз, но это было слишком вкусно, чтобы оторваться от такой вкуснятины. Облизнув ложку, задумчиво спросил, — Чего ты так рассматриваешь меня? Мне не идет быть таким тощим? — Не особо. Тебя теперь даже схватить не за что. — Саша медленно потягивал свое кофе, сидя все в той же позе, лениво покачивая ногой, что лежала на другой ноге, — Просто я себя так странно чувствую, смотря на тебя. — Дима замер, смотря ему в глаза. — Ты мне так нравишься таким. Счастливым. Адекватным. Нормальным. — На лице Яшкина появилась скромная улыбка. — Не когда ты в слезах и истериках. Не когда ты агрессивный поехавший долбоеб. Я в такие моменты понимаю, почему тогда в сентябре влюбился в тебя. Ты странный. Но я люблю тебя таким. Готов мириться с твоими заебами. Дай мне, пожалуйста, одну клятву, Димка… — Какую? — Удивился Яшкин, отвлекшись от поедания десерта, — Что ты хочешь от меня услышать? — Поклянись, что больше не притронешься к наркотикам. Никогда больше. И не будешь больше пить. Я не буду с тобой, если хочешь, в качестве солидарности. Но… я больше никогда не хочу видеть тебя в том состоянии, в котором видел. — Клянусь тебе. — Сказал Дима, и, положив руку на левую сторону груди, покорно кивнул, — Больше никакого алкоголя и наркотиков.       Он растерялся. Рука почувствовала что-то на шее. Какую-то подвеску. Задумчиво опустил взгляд, и, оттянув воротник футболки, уставился на то, что происходило под ней. На его груди были страшные синяки и засосы. Но он увидел подвеску. На тонкой серебряной веревочке висела подвеска в виде животного. У него задрожали руки. Он молча вытащил ее, и, сняв с шеи, уставился на нее, сложив ее в свою ладонь. Глаза покраснели. Карие глаза остановились на подвеске в виде маленькой фигурке волка. Подняв взгляд, уставился в слезах на Радулова. — Что такое, детка? — Растерялся Саша, — Что ты там увидел?       Дима крепко сжал подвеску в руке. Взяв телефон в руки, уперся в стол, и полез в диалоги. Ни Брукса, ни Кертиса не было очень давно онлайн. Он нахмурился. Открыв диалог с Артуром, быстро ему написал о том, что он пришел в себя и что он нормальный, так что можно возвращаться домой. Артур моментально ему ответил, что пока останется дома и не готов вернутся. Подвеска, сжатая в руке, словно согревала ее. Яшкин задумчиво свернул диалоги и залез к себе в телефон, планируя увидеть что-нибудь интересное. Оно там всегда было.       Взгляд моментально наткнулся на фотографию с Ромой на фоне горы бутылок и страшного бардака с разбросанной одеждой. Уставился на себя, что лежал сверху на Ротенберге, и счастливо улыбался зеркалу. На нем был поводок, что крепко держал Рома, явно с такой же счастливой улыбкой на лице смотрящий на него. Вторая рука была пристегнута к изголовью кровати. Свернув фотографию, задумался. Полистал ещё галерею. Привычные пейзажи Петербурга. Его великолепные закаты и рассветы, запечатленные с окон квартиры Ромы. Он с улыбкой рассматривал их молча, перебирая в пальцах тонкую серебряную цепочку. Саша же решил его не ждать, и пошел собираться.       Яшкин задумался. Когда Саша ушел, раскрыл руку, задумчиво смотря на подвеску. Что-то не так. Она раньше была на Артуре. Повесив подвеску обратно, спрятал ее под ткань футболки. Услышав вопрос о том, пойдет ли он на тренировку, тут же поднялся из-за стола. Оставив за собой привычный бардак, пошел одеваться. Пришлось постараться найти одежду, которая не будет на нем странно висеть. Запихав вещи, крепко взял Сашу за руку и пошел с ним молча до базы. Они шли по утренней Казани, крепко держась за руку, наслаждаясь ярким солнышком. Яшкин внимательно слушал о том, что он пропустил, и как за него все беспокоились. Опустив голову шёл, смотря на то, как его тощая дрожащая рука переплелась пальцами с крепкой рукой Саши. Он чувствовал себя в безопасности рядом с ним.       Они ввалились на базу самые последние. Яшкин стеснительно встал рядом с Радуловым, и осмотрел растерянным взглядом команду. Кажется, вроде бы его привычные бедолаги, разодетые в разноцветную тренировочную форму. Но вот у Шипачева в руке явно была их «трудовая» джерси, в которой они выходили на игру. Почему? Для чего? Повисла гробовая тишина. Кто-то выронил изоленту. Кто-то осторожно наклонился к соседу, шепотом что-то спросив. Дима прошелся взглядом по ребятам. И правда. И Сафонов, и Шипачев с Кагарлицким. И Галимов с Галиевым. Он даже помнил как понять где Стас, а где Артём. Пересекся взглядом с Никитой Лямкиным, что сидел сложив ногу на ногу, смотря на него в упор с грустью. Обернулся, посмотрев на лавку вратарей. На него в ответ смотрели Билялов с Ахтямовым, сидя рядышком. В глазах Артура был страх. Он слегка отодвинулся назад на лавке, словно спрятавшись за Тимура, что сидел в шоке раскрыв рот, уставившись на Диму так, словно он стал президентом Галактики. — Это еще кто? — С улыбкой спросил Шипачев, — Ты что за чмоню притащил, Радик? Это что за бездомный ребенок? — Это Димка Яшкин. — Улыбнулся Радулов, и повернул голову к Диме, — Этот мальчик наш крайний правый нападающий.       Дима уставился в потолок, на барса, что уставился на него в ответ оскалив зубы. Вдруг легонько толкнул Сашу и сказал, смотря уже на него: — Вообще-то я крайний левый. — Улыбнулся ему в ответ Яшкин. — А ты кто? — Я альтернативный капитан, как и он. — Радулов вытянул руку, указав на Шипачева. — Бля, надеюсь я снова капитан! — Гордо провозгласил Сафонов, — Хочу! — Хер тебе по всей морде! — Возмутился Лукоянов. — Хотелка еще не выросла. — У меня выросла! — Тут же влез Галиев, обняв клюшку, — А можно я капитан? — У нас уже есть один бесполезный капитан. — Усмехнулся Шипачев, и швырнул Радулову джерси. — Ну одень ребенка, что он в каком-то рванье стоит? Не солидно, Радик.       Радулов жестом показал Диме поднять руки, и одел на него джерси. Яшкин заинтересованно провел рукой по мягкой ткани. Увидев на себе капитанскую нашивку, растерянно уставился на него. На лице появилась счастливая улыбка. — Это я? Правда я? — Патефон Заря! — Синхронно крикнула ему команда.       Яшкин счастливо расхохотался, закрыв руками лицо, и попрыгал на месте, заливаясь озорным хохотом, радуясь как ребёнок. Большая часть команды смотрела на него с счастливыми улыбками. Ну это повод ворваться с двух ног в игры. Все быстро переоделись и заскользили на лед в полном составе. Яшкин привычно пристроился между Радуловым и Шипачевым, обнимая свою длинную клюшку. Увидев улыбку на лице Билялетдинова, стеснительно опустил взгляд, слушая состав на будущую игру. Она будет уже через два дня. И соперником, грозящим их скинуть обратно на дно турнирной таблицы была выставлена Новосибирская Сибирь. Яшкин повернул голову, услышав, что Артур будет на воротах, и улыбнулся ему. Но на лице Артура не было никакой радости. Он лежал головой на плече Билялова, обнимая его, смотря куда-то вперед себя. Что-то не так было с его мальчишкой. Он повернул голову, и уставился на Радулова, что сам стоял гордо держа на себе Яшкина, что обнял его за шею. Саша был явно рад услышанному и его все устраивало.       Тренировка была слишком тяжелой для первого раза. Яшкин сомневался, какое же решение принять. Стоило ли дергаться, если он не разогнется завтра с утра? Но уже было начало февраля. У них остался последний месяц регулярного чемпионата. Хоть об этом было еще очень рано говорить, но в соперники им выпадал либо Челябинский Трактор, либо Екатеринбургский Автомобилист. Ни одни, ни другие его не сильно радовали и успокаивали в качестве соперников. После тренировки, он хотел было пообщаться с Артуром, но тот так быстро сбежал от него, что Яшкин даже растерялся. Он ему успел навредить? Что не так с его мальчишкой? Он никогда с ним так не поступал. Решил пойти после тренировки поесть в столовую. И уселся с радостью к Лямкину, что привычно громко чавкал, уткнувшись в телефон. Пока все были по группкам, он сидел в одиночестве, и, кажется, был от этого совершенно не против. Вокруг него как обычно было сразу четыре тарелки, в которых уже все было съедено. Его любимый близкий друг обжора, который так и не научился причесываться. Светлые волосы Никиты привычно топорщились в стороны. Дима опустил взгляд. Какие же у него красивые пальцы, украшенные колечками. Он уставился на аккуратное серебряное колечко на указательном пальце. Оно показалось ему знакомым. Подняв взгляд от яркого экрана, Никита уставился на него полный непонимания. — Ебать, вобла, а ты че тут забыла? — Удивленно спросил с набитым ртом он. — Че как вы тут без меня? — Все было прекрасно, пока ты не припёрся. — Фыркнул Никита, — Зачем ты к Жабе пристаешь? — Он… он мой друг близкий. — Дима даже растерялся от такого наезда, — Не понял. Радик мне сказал, что я дебоширил в доме только с ним. — Никита лишь усмехнулся, и, недовольно покачав головой, снова уткнулся взглядом в телефон, второй рукой пытаясь поймать пельмешку в тарелке, что старательно убегала от него. — Домовой, а что случилось? В чем приеба? — Наркотики с тобой случились, братан. Как обычно, блять. Слушай, Яшкин, ты, пожалуйста, ни к кому пока не приставай. Дай нам всем привыкнуть к тебе. Потом нормально все будет. Пока не лезь, блять, со своими разговорами ни к кому. Вот живи со своим Радиком, раз живется. Ща мы привыкнем к тебе, поймем, что ты нас не на дно потянешь, и снова будем с тобой нормально общаться. Пока тебя не было, тут все с такими криками и воплями уходили с игр. Да, мы, типа, — он закинул еще пару пельмешков в рот, и, прожевав их, торопливо набил рот сверху винегретом. Задумчиво пожевал с пару минут, так, чтобы не подавиться, продолжил, — повыше залезли. Но пока тебя не было, у нас у власти стоял Лукоянов, от которого как обычно было вреда больше, чем пользы, а потом приперся Радик, и начал нам исполнять свою любимую оду в честь своей любимой команды. Ну ты знаешь ее первые слова: «Пошли нахуй ебливые пидорасы кривоногие. Хребты вам мало переломать за этот цирк, который вы вытворяете на льду, уебаны…» — Никита отмахнулся, — Мы скорее вопреки побеждаем, а не потому что можем. Потому что, бля, даже удача хоккейная сжалилась над нами. Пора бы уже, блять! Весь год на коленях стоим, отсасываем у всех.       Дима молча слушал его, поедая с большим удовольствием сытный вкусный супчик. Взгляд снова остановился на его тонких пальцах с десятками колечек. Какие же у него руки красивые. Он увидел кольцо и на безымянном пальце. Все тоже самое. Обручальное. Значит он снова с Лизой. Явно она передумала его бросать. Никита отложил вилку, быстро с кем-то переписываясь, жестом показав ему помолчать. Дима успел съесть суп, и приняться за второе. Был очень голоден. Надо будет что-то потом придумать с больными мышцами. Уже больно даже ложку в руке держать. Неизвестно, как он будет на утро с этим жить.       Яшкин подпер голову рукой, кратко обернувшись и смотря на Шипачева с Лукояновым и Кагарлицким, что сидели за своим столиком чуть поодаль, громко заливаясь хохотом вместе с Радуловым, что привычно качался на стуле, скалясь своими остатками от зубов. Дима перевел взгляд обратно к Никите. Он бросил телефон рядом с собой, и начал жадно хлебать горячий чай. Дима уставился на экран блокировки. Фотография Лизы с его дочками. Дима едва заметно улыбнулся, и перевел взгляд на Никиту, что шумно вздохнул, кажется, наконец, наевшись. — Никита, а можно тебя кое о чем спросить? — Лямкин кратко кивнул, переведя взгляд на него, и задумчиво почесал голову, привычно взлохматил волосы. Яшкин вытащил подвеску и показал ее Никите, — Мне же не кажется. Это волк?       Лицо Никиты моментально поменялось. Он сидел немного нервный и даже злой, а стал расстроенный. Уставился на подвеску, поджав губы. Начал шумно дышать. Резко поднявшись из-за стола, схватил свой телефон и тут же быстро ушел со столовой. Яшкин даже растерялся такой реакции. Спрятал подвеску обратно. Закрыв руками лицо, тяжело вздохнул. Что-то было не так прекрасно в чужих жизнях. Он достал свой телефон, и, разблокировав его, написал Артуру, что хочет с ним поговорить. Но тот лишь кратко написал «не хочу». Да что, черт возьми, происходит с ними со всеми? Опять Радулов что-то не договаривает? Дима откинулся на спинку стула, и уставился в экран.       Подумал, с какой истории начать нагонять происходящее. Полистал официальный телеграмм канал, изучив что же происходило с его командой. Они и правда со скрипом много где победили с разницей в одну шайбу, часто начав сваливаться в овертаймы. Он провел пальцами по подвеске, и полез в новости уже чужой команды.       СКА в своём привычном составе разъебывало всех без оглядки. Чужой телеграм-канал радовался возвращению Никишина в строй. Дима счастливо улыбнулся, смотря на коротенькое видео, как его Саша делает свой победный гол в первой же игре. Внимательно читал субтитры под интервью, пока Ники счастливо скалился стоя в кепке «Герой Овертайма». Его мальчишка. С ним все хорошо. Он присмотрелся. Полностью адекватный. Нормальный. Здоровый. Слава богу.       Пошёл уже к другим мальчишкам. Внимательно и долго читал большое интервью Дамира Жафярова, что рассказывал о том, как ему теперь хорошо в Омске во втором звене и как он рад снова оказаться среди иностранцев, у которых можно много чему научится. И у Дамира все хорошо. Это очень радовало. И у этого мальчишки все хорошо складывается. Прочитав о том, что Дамир очень хотел бы остаться с Омском на долгое время, непроизвольно кивнул. Его Дамир такой. Ему всегда хочется надолго остаться в одной команде. Правда у жизни всегда другие планы.       Взгляд скользнул ниже. Яшкин подпер голову рукой, наконец все съев, и уставился на список игроков своих любимых мальчишек — хулиганов в красных шортах. Все были. Да Коста столкнул Мэйсека с пантеона снайпера команды и счастливо скалился на всех фотографиях. Бедолага Брукс сидел на его фоне с таким грустным лицом, словно в войне проиграл. Яшкин рассмеялся. Надо будет к ним в Екатеринбург заглянуть. Ему ещё хочется побороться с Мэйсеком за звание того, кто из них больше шайб наебенит за оставшийся кусок регулярного чемпионата. Внимательно изучал посты. У Автомобилиста привычная серия из побед. Они довольно уверенно уселись на свое четвёртое место, явно смирившись с тем, что Салават Юлаев для них непосильная жертва на сдвиг. Ну ничего, сейчас Казань верхом на Яшкине спихнет и хулиганов в красном, и злодеев в зелёном. Так просто он это не оставит. Дима внимательно изучил фотографии. Ему не кажется. Все были. А Кертиса не было. Он полистал новости наверх. А его очень давно на играх не было. Он долистал новости до начала января, но так и не нашел ни одной игры, где он был бы в составе. Ни тренера, ни игроки в комментариях представителям прессы ничего не стали отвечать о том, куда делся их центральный нападающий из второго звена, кратко отвечая односложными ответами вроде «ротация». Ну да. Кто бы угодно в это поверил, только не Яшкин. Он прекрасно знает, что центральные нападающие самые важные люди в звене, особенно такие как Волк. И просто так их не меняют на невнятного молодого мальчишку, у которого с трудом насобиралось за два года существования в Континентальной Лиге — тридцать игр. Нет. Что-то не так. Он задумался. Уже хотел было написать Волку, но чужие руки легли на плечи и, выхватив телефон из рук, заблокировали его. Саша наклонился к нему и поцеловал кратко в щеку. — Ты чего такой задумчивый? — Шепотом спросил у него Саша. — Почему от меня все так отпрыгивают? — Растерянно спросил Дима, уставившись пустым взглядом вперед себя. — Почему на меня Артур даже не смотрит? Почему все ко мне в команде относятся так, словно я их всех предал? Почему Никита такой расстроенный и злой? — Он поднял голову, уставившись в глаза Саше. — Что не так с ними со всеми? Ты мне что-то недоговариваешь? — Нет. Просто очень много всего произошло за этот январь. Артур давно ни с кем не разговаривает. Ни со мной, ни с ребятами. Кратко, только то что надо по игре, и сразу уходит. Не знаю. Но как Абраменко узнавал, у него вроде все хорошо. Просто пацаненка что-то переклинило. — Радулов мягко приобнял Яшкина за шею, и положил голову на его, перейдя на шепот, — А Никитка обратно к Лизе вернулся, что забрала заявление из ЗАГСа, о том, что они будут в тысячный раз разводится. Он давно такой тоже нервный немного. Галимов сказал, что это потому что у деток какие-то проблемы со здоровьем, он с ними бегает, ему это сейчас важно. Он, вот, иногда тренировки с играми из-за этого пропускает. Со мной тоже не общается, так что куда-нибудь в сторону защитников посмотри, у кого можно по-поводу него доебаться, если тебе прям очень интересно. — Рома больше никого не тронул? — Нет. Все в безопасности, насколько я могу судить. Мне главное, что ты у меня снова нормальный, снова счастливый, снова рядом. Вся команда ждала тебя. Им надо немного времени привыкнуть к тебе «такому» и все будет нормально. — О чем ты? — Яшкин растерялся, опустив руки. — Все знают о том, что ты сидел на наркоте все это время. Все, включая тренеров. Я не знаю, кто это все вынес. Но от этого с тобой никто не хочет общаться. Тебя так и будут все сторонится, как прокаженного. Просто подожди. Они привыкнут к тебе. Посмотрят на тебя, твою психику и то, что ты не разучился играть. Лошадка моя гордая. — Руки Саши мягко прошлись по волосам. Дима прикрыл глаза, едва заметно улыбнувшись, — я тебя откормлю. Снова станешь кобылой под центнер. Снова будешь всех радовать своей красотой. Снова смогу тебя за что-нибудь схватить. Ничего не бойся. Скоро все нормализуется. Не у тебя у одного все рухнуло. Пока да. Пока так. Но это не надолго.       Яшкин сидел закрыв глаза, тяжело дыша. Ну конечно. Казань же не такая, как Санкт-Петербург. Тут тебе ничего не простят легко. Тут не получится так же легко соскочить с происходящего и снова со всеми как обычно общаться, словно ничего и не было. Казань ему не простит этих зависимостей. Он задумался, уставившись на выключенный экран телефона. Словно какого-то куска жизни не хватало. Но он не мог понять какого. Решив, что Саша прав, он покорно кивнул. Надо подождать. Время расставит все по своим местам.       Они вдвоем оделись и пошли домой обратно. Диме не хотелось ни о чем говорить. Он просто шел рядышком, крепко держа Сашу за теплую руку, рассматривая пейзажи вечернего города. Неуютно. Что-то все равно было не так. У него все внутри болело. Он снова старательно глушил эту боль внутри, игнорируя её.       Дождавшись курьера, приготовил поесть еще один небольшой ужин. Они с Сашей уселись смотреть сериал, и так, в обнимку уснули на диване. С утра пораньше Дима проснулся от звонка будильника. В этот раз тренировки разбили на смены, и их с Радуловым судьба обрекла снова тащится утром на тренировку. Он мягким поцелуем разбудил Сашу. — Что, детка, соскучился? — Очень. — Дима счастливо улыбнулся, забравшись на него, — Только не делай мне больно, ладно?       Радулов кивнул, и, притянув его к себе, начал жадно целовать. Одежда привычно полетела на пол. Как и обещал, Саша был очень нежен с ним. Давно у Димы не было столько удовольствия. Он довольно и громко стонал, наслаждаясь тем, что крепкие руки лапают его, оставляя на бледной коже следы. Чужие губы оставляют засосы. Как же ему нравилось все происходящее. Он попросил еще и еще. Они приняли решение не завтракать, оставив себе время еще для одного подхода. Едва не опоздали на тренировку. Радулов решил покататься на любимой машинке, заодно и Диму покатать, правда они собрали вообще все пробки в городе. Понеслись вдвоём по коридору, пока все их собратья по тренировкам уже шлепали строем в тренировочный зал, хохоча над ними.       В их привычной связке Яшкина, Шипачева и Радулова снова на тренировках стоял громкий счастливый смех. Парни толкались и постоянно заваливали Диму на лед, обеспечивая всем наблюдающим право постебаться над очередным полетом Яшкина, которого слабенькие ножки вообще никак не держали. В очередной раз не удержавшись от силового Радулова, Яшкин рухнул прямо перед Биляловым, и тот, громко рассмеявшись, сказал: — Че ты такими девками раскидываешься? Я чуть от звона костей об лёд чуть не оглох. — Вратарь поднял забрало шлема с улыбкой смотря на Диму, что глупо улыбался, уставившись в потолок. — А мне жена всегда говорила, что хорошие мужики на дороге не валяются. — Петров указал клюшкой на Яшкина, на которого Билялов сложил ноги, развалившись под воротами, аккуратно подставив клюшку подпирать раму. — Ну вот, чем не доказательство.       Дима рассмеялся, попытавшись скинуть тяжелый груз. Тимур скинул перчатки и защекотал Яшкина. Его схватил громкий истерический смех, эхом разошедшийся по залу. Шипачев тоже решил его пощекотать. Дима забил коньками по льду, выгибаясь, заливаясь озорным хохотом. Радулов лениво стоял опершись о клюшку между Петровым и Юдиным, наблюдая за происходящим. Бабенко всех спугнул, разогнав по местам клюшкой, словно дворник мусор метлой.       Тренировка снова продолжилась. Дима продолжал больше валяться по льду, чем раскатываться. Нет, ну так вообще не пойдет. Он король пятачка или тряпка половая? Это что за дела? Его можно просто за воротник формы вышвырнуть с зоны вратарской. Он решил потренировать силовые сам, пытаясь вспомнить как это делается. Со всей дури приложил Радулова об бортик, да так, что тот громко рухнул выронив клюшку. Раздался громкий хохот.       Дима бросился убегать в ужасе от Саши, что моментально подскочил со льда, и, угрожая ему переломать клюшку об спину, принялся его догонять. Ловко попрыгал от возникающих препятствий на льду. Добрые соплеменники с радостью совали ему крюки клюшек под коньки, а то и кидали шайбы. Пока все были заняты тренировкой, Дима привычно отхватывал от Саши, носясь по льду от него. Заодно и дыхалку проверил. Нормально. Ещё не все потерянно. Он резко остановился, сгрупировавшись, и Радулов просто убился об него с разбегу, рухнув на лёд. Яшкин победно вскинул руки с клюшкой, когда Саша упал у него в ногах. Шипачев с большой радостью пихнул его. Дима зацепился коньками об Сашу и рухнул с грохотом рядом. И снова громкий смех. Радулов недовольно хлопнул его клюшкой по шлему, а Шипачев пнул коньком по защите. Дима прикрылся руками, когда его шутливо попихали, ни сколько не навредив.              Пока все пошли переодеваться с тренировки, Саша утащил Диму в соседнюю раздевалку, решив не ждать, когда они придут домой. Кинулся на него, моментально свалив на пол. Снова Яшкину приходилось молчать, сдерживая в себе довольные стоны, наслаждаясь властью бывшего капитана. Они уселись переодеваться самые последние, переглядываясь с улыбками друг с другом. Второсменщики их дружно постебали, отправив глазки строить друг другу куда-нибудь подальше. Саша пошел чистить машину, прихватив и свои и чужие вещи с собой, пока Дима сидел и завязывал шнурки на кроссовках.       Он поднял голову и уперся взглядом в Артура, что затягивал шнурки на коньках, сразу одевая щитки, цеплял их за коньки. Лямкин сидел перед ним, помогая ему, о чем-то с ним перешептываясь. Артур был явно о чем-то не рад делиться. И услышанное нисколько Никиту не порадовало. Он повернул голову с отвращением посмотрев на Диму. Повернувшись обратно к Артуру, положил руки на его щитки, продолжая с ним перешептываться. Артур ему так же беззвучно отвечал, прикрывшись рукой от Димы, чтобы у него даже шансов не было прочитать по губам их разговор. Никита вдруг кивнул, что-то уврененно ему ответив. Артур ему улыбнулся, мягко потрепав по голове. Никита помог ему застегнуть все застежки и принялся одеваться сам. Артур, встав во весь рост, стянул с себя черную футболку, и сразу потянулся за термобельем. Яшкин присмотрелся к его оголенному телу. На нем были жуткие, хоть и почти исчезнувшие следы от засосов на груди и царапины на спине. Артур торопливо переоделся, следом накинув защиту и надел сверху джерси. Шумно выдохнул, закрыв глаза. Беззвучно сматерился. С отвращением взмахнул тонкими ручками. Прихватив шлем, пошел из раздевалки на выход. Дима тут же пошел за ним следом. Успев схватить сзади за джерси, отдернул назад. Артур вздрогнул, замерев. Дима мягко обнял его сзади, и прошептал на ухо, положив голову на плечо: — Мальчишка мой. Я скучал по тебе. Жаба, что случилось? Чего ты меня избегаешь? — Дима, не трогай меня. — Прошептал Артур, смотря вперед себя, — Дима, пожалуйста, убери руки. — Что случилось? Я тебе чем-то навредил? — Он с неохотой убрал руки от него. — Артур, что я сделал?       Ахтямов развернулся, встав к нему лицом. Дима опешил, увидев его испуганный взгляд полный отвращения и растерянности. Его Артур никогда так на него смотрел. Мальчишка шумно дышал, рассматривая его поджав губы. — Не трогай, блять, меня! Забудь про меня! Ты делаешь мне больно. Не прикасайся ко мне. Не надо. Пожалуйста…       Дима растерялся, стоя подняв руки. Медленно опустился перед ним на колени и опустил голову к полу. Ему не зазорно извиниться за свои поступки. Только бы знать что он натворил. Растерялся, уперев лоб в пол прямо около его коньков, тяжело дыша. Надеялся, что это поможет. — Умоляю, прости меня, если я тоже тебе навредил. Я не помню что я сделал. Просто прости меня. Мне никто кроме Саши ничего не говорит. Вы все просто отскакиваете от меня. Вы все просто осуждаете меня. — Он растерянно сидел закрыв глаза, подняв руки с раскрытыми ладонями. — Артур, пожалуйста, скажи мне что я плохого тебе сделал. Я извинюсь перед тобой. Сделаю все, чтобы исправить свою вину. Можешь ударить меня. Сделай что хочешь. Я виноват.       Он осторожно поднял голову, не услышав никакого ответа. Ахтямов тяжело дышал, сжав в руке шлем, уставившись на него. Медленно попятился назад, поджав губы. — Я просил тебя не делать мне больно. Я просил тебя остановится. Пожалуйста, не трогай меня. Я постараюсь это перетерпеть. Твои слова мне не помогут. Мне больно. Ты сделал мне больно. — Он всхлипнул, — Пожалуйста, не трогай меня пока. Мне противно. — Что я сделал? — Растерянно спросил Дима, опустив руки, не поднимаясь с коленей. — Я же был один с Сашей дома. Я думал я только ему навредил… — Саша тебе врет. — Дрожащим голосом сказал Артур, всхлипнув. По его щекам потекли слезы, — Дима, Саша тебе врет. Ты сделал мне больно. — Он взял небольшую паузу. Скривился, и, едва сдерживая приступ истерики, прошептал, — Ты изнасиловал меня, когда я умолял тебя не делать этого. А тот, кто меня спас от тебя, сейчас умирает. И никто ничего сделать не может. — Он уставился на него в слезах, — Дима, зачем ты взялся снова за эти поганые наркотики? Зачем? Почему ты не мог вернутся с Петербурга нормальным? Для чего ты издеваешься так над собой? Зачем ты издеваешься над нами? — Расскажи мне что случилось! — Взмолился Дима. — Не плачь, родной. Умоляю тебя, прости меня. Я даже не помню, что я сделал с тобой. Прости. Я не хотел. Артур… — Не трогай меня!       Он тут же развернулся и, надев шлем на голову, опустил забрало, быстро пошагал с клюшкой на выход. Дима растерянно уставился в пол, сидя на коленях. Саша не мог ему наврать. Но и слезы Артура были искренние. Дима повернул голову, услышав шаги. Лямкин остановился у хранилища клюшек, и, прихватив свою, уставился на Диму полный непонимания. Кратко посмотрев на выход, проводив взглядом Ахтямова, снова уставился на Яшкина. Крепко сжал в руках клюшку. — Если я и тебе навредил, то ты можешь ударить меня. — Серьезным тоном сказал Дима, смотря на Лямкина. — Просто ебни по мне со всей силой. — Ты мне не навредил физически. — Никита пожал плечами и сказал, — Ты отобрал у меня человека, которого я любил и оберегал. И отобрал его так, что я никак не успел ему помочь. Я тебя не буду трогать. Мы как-то вместе смотрели его любимое аниме. Ковбой Бибоп. Так вот, я просто скажу фразу оттуда: живи сам со своим грузом. Тебе дальше нести его по жизни. — Никита сжал руки в кулаки, смотря с непониманием на него, — Лучшее, что дал он мне, в качестве совета на жизнь, это никого не учить жизни. — Он опустил голову, и, тяжело вздохнув, сказал, — Я не о чем не жалею. Надо было сделать это раньше. — О чем ты?       Никита оскалил зубы, смотря ему в глаза тяжело дыша. — Сколько можно было над ним издеваться? Зачем ты так с ним каждый раз поступал? Зачем ты столько раз вытирал об него ноги? Весело над другими издеваться, да? — Лямкин едва слышно прорычал, — Я обо всем знаю, Яшкин. И я тебе этой херни не прощу. Ты отобрал у меня со своим ебырем все хорошее в жизни. И ещё смеешь о чем-то спрашивать? Я не знаю что за крыса была у нас в команде. Но я её прекрасно понимаю. Я сейчас готов пойти на тоже самое, что сделали эти двое. И я знаю кто это. Но из принципа тебе ничего не скажу. Твой груз. Твоя вина. Живи с этим как хочешь. Живи, прикидываясь, что ничего не помнишь. Смейся и улыбайся со своим Радиком. Верь ему. — Он вдруг перешёл на шёпот, растерянно уставившись на хранилище клюшек, — У тебя хотя бы есть что любить и оберегать.       Он зажмурился, поджав губы, и, резко развернулись, громко топая коньками по полу, скрылся следом за Артуром.