Два медведя в одной берлоге

      Квартира Дмитрия Яшкина. Время: два часа ночи. Раздался стук в дверь, что спугнул ночных жителей, которые были заняты увлекательным ожиданием завтрака. Дима, услышав от лучшего друга — Артура Ахтямова, что судя по предварительному взгляду через глазок на гостя, им оказался Роман Ротенберг, взвыл, и, выключив плиту, жестом показал ему свалить. Артур спрятался у себя в комнате, но уши, конечно, решил обязательно погреть. Дима же швырнул радуловскую джерси на пол в туалете, а сам, схватив грязную футболку со стирки, тут же накинул сверху махровый халат, и, шумно выдохнув, пошел открывать. И правда. Вот и он. Его бывший главный тренер. Растерявшись, Дима уставился на него. Опустив взгляд, увидел руку в гипсу. Мысленно поблагодарил Саню за перелом. — Привет, Димка. — Он сделал максимально добродушный вид, — Я в гости.       Дима отодвинул рукав халата, и посмотрел на время. Отрицательно покачав головой, спросил: — В два часа ночи? Тебя бы в таком виде, и в соседнем районе просто убили бы. В такое время не ходят в гости. — Он отшагнул назад, — Проходи.       Переступив порог, Роман закрыл дверь, и, засунул здоровую руку в карман штанов, сказав: — Не могу все еще к времени привыкнуть. По Владивостоку живу. Только вылетели оттуда. Совершенно случайно взял с пересадкой в Казани. А Ники проболтал твой адрес. Так получилось. — Дима едва заметно улыбнулся, и сложил руки на груди, слушая его, — Я поговорить с тобой пришел. — Яшкин оперся спиной о стену, всем видом показывая, что не хочет никаких разговоров слышать. — Хочу извинится за последнюю игру. Слышал, что вас двоих отстранили от игр. Конечно, правильно сделали… Радулов тебя очень сильно испортил. Ты никогда таким не был. — Яшкин пожал плечами, безразлично смотря на него. Его опять начало мелко трясти внутри. Может просто озноб от разгорающейся болезни? — Слушай, Димка, раз ты все равно забрал джерси, может вернешься со мной в Петербург? Я готов заплатить за штраф, который тебе влепят за досрочное расторжение контракта, готов сам контракт тебе дороже предложить. Эти татары же тебя просто испортят окончательно. Видишь же, что они с Жафяровым творят. Они уже предлагают нам его обратно забрать. Как бы с тобой так не получилось…       Он опустил взгляд. Сейчас была идеальная возможность согласится. Оттолкнувшись от стены, пошел по коридору до гостинной, погасив везде свет, чтобы нигде не было видно беспорядка. Рухнул на диван. Роман сел напротив него, и улыбнулся. — Со мной так не получится. — Тихо сказал Дима, и обернулся, посмотрев на джерси. — Зачем она тебе, Рома? Для чего ты ее сохранил? — Потому что у меня в том сезоне был сильный и стабильный по результативности лидер. Который стоил каждой копейки, которую я за него отдавал. У нас давно таких не было. — Он указал ему за спину, — И давно у наших игроков не было за один сезон столько наград. Весь город тобой гордился, Димка. — Ты мне сказал, когда я пришел к вам в команду после очередного круга в НХЛ, о том, чтобы я забыл о прошлом, потому что оно не имеет значения. Какая разница, кем я был до этого? — Ротенберг кивнул, согласившись с его словами. Яшкин взял паузу. Ему захотелось выпить. — Ничего хорошего из этого не вышло. Мне стало некуда возвращаться. — Он опустил голову, не став смотреть на главного тренера СКА, — Я принял свое решение еще летом. Я ушел. И я забыл о прошлом. А потом пришел сюда, где мне на первой же тренировке сказали о том, чтобы я вспомнил все, чему столько лет обучался. Чтобы я ценил каждый день, который мне дает жизнь, и каждую игру, какой бы поганой она не была, ведь это опыт, которого больше ни у кого больше не будет… Только вот я воспользовался твоим советом и забыл. Забыл про прошлый сезон навсегда. — То есть, — Роман наклонился к нему, положив руку ему на плечо, — ты хочешь сказать, что ты не жалеешь, что ушел? Не жалеешь, что пришел в эту… — он растерялся, — Казань, будь она не ладна, и решил просто похоронить себя вместе со всем Ак Барсом? Серьезно? Ты хоронишь свою карьеру, Дима, оставаясь тут. Неужели оно правда стоит того? Неужели ты правда выкинешь свою жизнь на ветер, будто ничего не было? — Я приехал сюда, и согласился на эту зеленую форму, не потому что я принял решение уйти на пенсию. Сюда не умирать приезжают. — Он поднял серьезный взгляд, — Я приехал сюда, чтобы почувствовать себя тем, кто реально делает все зависящее от себя, и получает реальный результат. Если мы проиграем, то проиграем в честной борьбе, а не потому что у тебя денег не хватило нас дальше пропихнуть. Я приехал сюда, и заключил контракт сразу на два сезона, чтобы понять, реальны ли все эти достижения… действительно ли моих это рук дело или я просто красивая картинка сидящая на пачке денег. — Он взял паузу, и указал на джерси, — Что касаемо ее… Эту часть истории я забыл. И я считаю, не смотря на все награды, что этот сезон был для меня самым позорным. Пускай в последнем матче я напился, подрался и послал всех подряд, возомнив себя Радуловым на льду. Но это только моя ошибка. И я отхватил за нее по-полной. И больше у меня не выйдет сунуть клюшку чужаку в коньки, и спокойно поехать дальше выполнять хет-трик, пока чужой вратарь смотрит хоккей и охраняет кукурузу. Тут я могу собственными руками повлиять на результат. — Он кивнул, — Спасибо за предложение, Рома, но я откажусь. — Я оставлю тебя капитаном, Димка. Тебе больше не придется терпеть этих унижений. Не придется это все выслушивать про себя. Тут тебя никто не бережет, как это делал я. Никто о тебе не заботится. Никто не ценит тебя так, как это делал я. Я слышал про ваши внутренние разборки с Радуловым. И что, это стоит твоих нервов? — Пускай в этой команде я стою последний в списке на капитанскую нашивку. Пускай так оно и остается. Она дается не за красивое лицо на официальных фотографиях. — Он улыбнулся. — Я забыл про то, что я был лучшим игроком в СКА. Тебе пора искать новых героев, которые начнут окупать твои вложения в них. А я начну свою историю с нуля. Зато точно буду уверен в том, что я не безрукая обезьяна возомнившая себя лучшим хоккеистом мира, потому что ее тренер купил все и всех.       Ротенберг молча кивнул, и протянул ему здоровую руку. Дима с улыбкой ее пожал, и проводил его до двери. — Я все еще буду надеяться, что ты вернешься ко мне, Димка. — Тихо сказал он, остановившись на пороге. — Даже если ты придешь с коэффициентом полезности минус двадцать пять, я буду рад принять тебя в состав. Тебе место всегда найдется. И я все так же буду беречь тебя. — Я же тебя уже просил не называть меня Димкой. — Шепотом ответил Яшкин, и наклонился к нему, уставившись в глаза.       Рома взял его за воротник притянув к себе, начал жадно целовать. Дима отвечал ему, вжав во входную дверь. Все внутри затрепетало. Как он скучал по этому мягкому поцелую. Скучал и очень сильно. Обняв за шею, прижался к нему. С неохотой отстранился, и, хищно облизнув губы, едва заметно улыбнулся. — Ты мне нужен, Димка. — Признался Ротенберг. — Даже не столько в команде, сколько рядом. — Увы. Теперь у меня другой сутенер. — Его руки привычно потрепали волосы, что уже почти не держались от лака. Склонив голову, уткнулся носом в теплую шею, жадно вдыхая аромат любимого чужого одеколона. Пальцы сжали несколько прядок. Он перешел на шепот, мягко поцеловав шею, — Ты все так же пахнешь лотосом и мандарином. — С оттенком кедра на шлейфе. — Согласился Рома, — Я знаю, что тебе они нравятся. — Дима едва заметно кивнул, — Обещай мне подумать над моим предложением. Я не принимаю твоего отказа. Думай своей головой. Тебя за это ценят, а не за то, что Радулов затыкает тебя и не дает тебе никаких шансов. — Я… — Он растерялся, облизнувшись. Засмотревшись на него, сам потянулся за поцелуем. Наслаждаясь им, шумно задышал. Вдруг признался. — Я подумаю. Только я не «Димка». Не смей называть меня так. Так я точно не вернусь. — Думай. Хоть не скоро, но мы с тобой еще встретимся тут в этом году.       Он тяжело вздохнул, но все же ушел. Дима закрыл дверь, и с потерянным лицом снял халат. Надо было снова собраться. Недовольно покачав головой, взвыл, постучав рукой по голове. Нельзя было допускать даже мысли о возвращении. Он не просто так ушел. Приложив ледяные руки к покрасневшим щекам, дождался, когда краснота спадет, собрался с силами, и выпрямил гордо спину. Все. Никаких мыслей о Петербурге и его поганом тренере. Улыбнувшись сам себе, понял что все хорошо, и довольный вскрикнул: — Артур, злой дядя ушел, можешь выходить. — Он усмехнулся, достал джерси из коробки с туалетной бумагой, гордо напялив ее на себя, а грязную футболку вернул на место. Вернулся на кухню, включив снова плиту на минимум. Услышав громкий топот, до него дошло что происходит. Он торопливо добежал до гостинной, но, получив грубый толчок в плечо, свалился под диван. Артур же растянулся на нем, в его любимой позе, и укрылся пледом. — Эй, это две минуты! — Едва успел возмутится Дима, и высунулся, перегородив своей ряхой половину телевизора. — Это помеха вратарю, и это пожизненное. — Он оттолкнул его, — Убери свою морду довольную от телевизора! Итак сюжет с двенадцатой серии смотреть начал, ты тут еще жопой своей отсвечиваешь.       Дима рассмеялся, и просто бесцеремонно лег на него сверху. Положив голову на плечо, взмахнул рукой: — Давай уже, включай, а то они убийство разгадают позже, чем мы поесть успеем!       Они продолжили вдвоем смотреть сериал, с перерывами на поесть и выстроить свои догадки. — Вот бы представляешь, у нас бы на базе во время тренировки убийство бы произошло! — Артур увлеченно жевал стейк, пока Дима рисовал барашков на пюре из спаржи. — Раньше была такая фраза, что убийца — дворецкий. У нас с тобой только один подозреваемый. — Они взяли паузу и синхронно сказали, — Убийца — Радулов!       Громко рассмеявшись, продолжили завтракать в три часа ночи. Приняли решение, что завтра вдвоем умрут на тренировке, став препятствиями на льду, но досмотрят сериал. Наевшись, напившись и отведав тортика на десерт, легли смотреть сериал дальше. Как раз успели досмотреть до конца, и, собравшись на тренировку, уселись в такси. Увлеченно обсуждали концовку, пытаясь понять кто из них больший дурак, потому что сериал смотрели вдвоем один и тот же в одно время, а идеи у всех разные. Увлеченно болтая, ввалились в раздевалку, где уже и без них стоял шум и гам. Все вернулись после долгого перерыва, и, не видевшись друг с другом два дня, не могли наговорится, потому что на тренировке будет не до этого. Переодевшись, ровно ко времени, вся команда высыпалась в тренировочный зал, столпившись около тренеров. Бабенко гордо помахал составом на матч, и Зинэтула улыбнулся, увидев как Радулов с Яшкиным стоят и пихаются на фоне. — Так, в нашем полку прибыло, а значит пора браться за дело и бить рекорд Авангарда, догоняя всех по турнирной таблице. — Юрий Иванович усмехнулся, — Мы лежим на дне, парни, и надо срочно выкарабкиваться. Ниже нас осталась только Сибирь с Адмиралом. Надеюсь, — он взял паузу, когда Яшкин тихо взвыл, свалившись на колени позади всех, пропустив удар под дых от капитана, — что новоприбывшие наотдыхались всю неделю, и теперь будут сиять на льду. Итак, состав на завтрашнюю игру: Билялов на воротах. Пойду от левых к правым, дальше сами ориентируйтесь. Первое звено: Яшкин, Шипачев, Радулов, Юдин, Журавлев. Второе: Кагарлицкий, Сафонов, Жафяров, Адамчук, Лямкин. — На фоне послышалось радостное, хоть и тихое ура, и довольное отбивание «пять» друг другу. — Третье: Галимов, Семенов, Свечников, Лучевников, Войнов. Четвертое: Лукоянов, Кателевский, Петров, Хенкель, Нафигин. Все, за работу. Три часа силовая, потом на лед пойдем.       Билялетдинов же жестом позвал к себе Яшкина с Радуловым, и тихо сказал, так, чтобы никто не слышал: — Я надеюсь вы за недельный перерыв поняли, что делали не так, и теперь как минимум будете играть в ноль. За вами будет отдельный контроль. Еще какое-то одно сомнительное решение на льду, и снова пойдете, только уже надолго. Я жду от вас двоих результатов. Пока вас не было Вадим далеко ускакал вперед. Догоняйте теперь его. — Парни синхронно кивнули. — Свободны.       Яшкин поправил футболку, гордо шагая рядом с капитаном, что шел спрятав руки в карманах, и тихо предложил: — Может Вадиму ногу сломаем? Так, стоя на месте, мы его в любом случае обгоним, даже если попадать по воротам не будем. — Звучит как отличная идея. — Согласился Дима, — Но мне кажется Вадим нам сам скоро вломит, за то что мы ему всю игру руиним.       После долгой и изнурительной тренировки, Яшкин очень сильно жалел, что всю неделю валялся дома бревном, и максимум у него было по часу кардио-нагрузок вместе с Радуловым. Ему не хватало сил даже челночный пробежать, не начав задыхаться. Он еще и не спал ночью. Под конец тренировки, он зашел в раздевалку, и просто лег на пол, позволяя всем прыгать через себя. Завтра он с кровати встать не сможет, о какой игре вообще может речь идти? Тут себя бы дотянуть. Ахтямов склонился над Яшкиным, и искренне улыбнулся, посмотрев на его покрасневшее лицо: — Скорую? Или катафалк сразу? Я нашел неплохую грузовую компанию, она занимается перевозкой самолетов, которые рухнули в поле. Ты должен поместится.       Все громко рассмеялись. Дима же подложил скомканную куртку под голову, продолжая лежать насквозь в мокрой форме, протянув коньки, и сказал: — Че хочешь делай. Я тут останусь, вы только свет выключите, когда пойдете. Заебись, заодно и на игру не опоздаю, и подсохну за ночь.       Все дружно над ним рассмеялись, и постепенно начали расходится. Дима же демонстративно так за час и не сдвинулся. Повернув голову, увидел Радулова, что сидел сгорбившись, и качал босыми ногами на своей лавке. Выглядел он явно не лучше. — Тоже вафлил всю неделю? — Нет, я сходил на пару тренировок, в отличии от тебя. — Он пожал плечами, — Поэтому я чуть-чуть живее. — Он осмотрелся, внимательно пересчитав стоящие под полками коньки. — Ты чего удумал? — Яшкин растерялся, увидев его серьезный вид, — Эй, — Он прошипел, попытавшись приподняться на руках, но они затряслись, не в силах выдержать нагрузки, и он просто рухнул обратно. — Саша, не смей меня трогать. — О, заебись, все съебались. — Он сдернул с себя джерси и расстегнул защиту. Переступив Яшкина одной ногой, уселся ему на бедра. — Ну что, детка, разомнемся. — Блять, не надо надо мной еще больше издеваться. — Попросил Яшкин. — Блять, мне даже дышать больно.       С видом джентльмена, Саша медленно снял с него перчатки, отложив на лавку. Приобняв, аккуратно стянул джерси, и защиту. Уткнувшись носом в шею, прошептал: — Извиняй, но у тебя сегодня нет шансов. — У меня сегодня нигде шансов нет. — Взвыл Дима, и тяжело вздохнул, опустив голову, — Саня, пожалуйста, не надо именно сегодня. — Ага, если завтра проиграем, я буду злой как падла. — Ладно, давай сегодня. — Он рухнул на пол, уткнувшись лицом в свою мокрую джерси, и аккуратно встал на колени. — Пиздец, ты меня добиваешь просто сегодня.       Дима вернулся домой только вечером. Едва волоча ноги, дополз до квартиры. Бросив обессилено портфель, прижался к стене, тяжело дыша. Артур же заинтересованно выглянул из-за стены. — Живой? — Да, — Он взвыл, почувствовав, как бренное тело поползло по стенке, — блять, мне еще и Рада добавил. Я прям тут сейчас откинусь. Боже ты мой, какой я инвалид немощный. Просто беда. Как я разогнусь вообще завтра.       Артур начал над ним громко хохотать. — Смотрите-ка, это наш лучший снайпер во всей команде! Просто тройка лучших игроков. И игрового времени у него больше всех, и километраж у него огромный… — Он аккуратно подошел к нему, и, наклонившись, кивнул, — Давай, обними меня. Я тебя подниму. — Блять, я ща обоссусь как больно. — Яшкин обнял его, — Добей меня, пожалуйста. От меня завтра все равно никакого толку. — Ну это же стоило того. — Артур аккуратно потянул его, словно труп, до его спальни. — Сам же выбрал дома на печке лежать. — Да я да… — Он взвыл, почувствовав мягкую кровать под костями, — Блять, облачко меня окутало. Какой-то пидор форточку открыл или мне уже смерть на ухо дышит?       Артур рассмеялся, и, аккуратно перевернув тело на спину, забрался на кровать. Снял с него и худи, и футболку. — Только ты мне не добавляй следом. — Попросил Дима. — Нет, я таким не занимаюсь, расслабься. — Он стянул с него носки со штанами, и укрыл одеялом, — Или мне Сашу набрать? — Не надо! — Взвыл Дима, совсем немного приподняв голову, и дал положить под нее подушку, — Пиздец, я тебя обожаю, Ахтям. Дай бог тебе здоровья.       Друг лишь улыбнулся, с благодарностью кивнув в ответ, и, закрыв окна, чтобы последние уходящие лучи солнца не тревожили его, закрыл дверь, дав ему наконец поспать впервые за двое суток. На следующее утро Яшкин едва разлепил глаза. Медленно вдохнул и так же медленно выдохнул. Поднял руки, вытащив их из-под одеяла, и резко вскрикнул, почувствовав острую боль в позвоночнике. — Блять, что за Витас там надрывается? — Артур заглянул в спальню, — Ты чего воешь? — Ебать, я чувствую себя мумией, которую выносили в саркофаге из склепа, и уронили его. Мне сначала просто ноги оторвало, а потом прилетевшей следом крышкой оторвало голову и руки. — Он замер, раскрыв рот, чувствуя, как начали отниматься ноги, — Бля, Артур, я ща умру! У меня, походу, ноги отказывают. Пиздец, вызывай скорую. — Без проблем. — Он взял телефон, и прислонился к стене. — Сань, привет, тут беда такая. — Яшкин захныкал, потому что больше ничего не смог сделать. — У нас у Яши ноги отказывают. Пока скорая не приехала, можешь этим воспользоваться. Да, давай, я жду. Да, без проблем открою.       Он, завершив вызов, мило улыбнулся. Яшкин закрыл глаза, прошептав: — Вот ты падла, блять. — Я знаю. Ща, едет твоя скорая. — Он сходил за обезболивающим, и, вложив таблетку в рот, дал Диме запить ее. — Это че было? Виагра какая-нибудь, да, чтобы я ваще сегодня ничего не вывез. — Все правильно понимаешь! — Согласился с гордостью Артур, — У тебя есть еще час времени поспать. — Пиздец, ненавижу тебя. — Дима положил голову на подушку, дыша очень осторожно, чтобы не потревожить какую-нибудь мышцу, и она не дай бог не заболела. — Надеюсь, ты доволен собой! — Ты даже не представляешь насколько. — Он кивнул, и напел, — Это судьба, а судьбу не могу я ни о чем просить… — Он положил руки на одну из ног под одеялом, — Только я знаю… Как после меня, станут ветра голосить…       Он мягким жестом прошелся по бедру, помассировав мышцы, и Дима громко и протяжно завыл, вздрогнув от боли. Кажется, даже окна задребезжали. — Артур, пидорас, блять! — Артур тут же схватился за другую ногу, и Яшкин сорвался на крик, громко затянув его. — Пиздец, да Витас просто нервно курит в сторонке. — Он расхохотался, — Пиздец, ты бревно. — Он похлопал его по прессу, и Дима непроизвольно дернулся, — Ничего, сейчас Саша все поправит.       Он ушел, закрыв дверь. Спустя пол часа он почувствовал, что может вдохнуть воздух полной грудью, и выдохнуть. Но двигаться все еще больно. Он попытался перевернутся. И у него это даже получилось. Он уткнулся мордой в подушку, и замер, раскрыв рот, почувствовав, как заболела спина. Услышав, как закрылась входная дверь, понял, насколько глупой была идея именно сейчас лечь задницей кверху. — О, ебать, тутанхамон второй. — Радулов ввалился в спальню, и закрыл за собой дверь, — Ебать, ты че ваще труп? — Очень смешно. — Взвыл Дима, — У меня ноги отказали. Я останусь инвалидом. Меня никто любить таким не будет. — Ну тут да… Тебя и так, правда, никто не любит. Ты скажи мне, чего ты разъебывался вчера так? — Радулов уселся рядом с ним, и медленно стянул одеяло с тела. Аккуратно провел пальцами по мышцам на спине. Дима дернулся, прошипев. — Пиздец, Дима, ебать, ты че, ваще не двигался всю неделю, а потом сорвался и побежал на Эверест туда-обратно? Все мышцы забитые. — Я просто сейчас умру от болевого шока. — Он уткнулся лицом в подушку, не в силах даже руку сдвинуть. — Просто убей меня, я тебя умоляю. Забери мои деньги и документы из сейфа… — Ну, погнал блять. Завещание может еще напишешь? — Не напишу, руками двигать тоже не могу. — Он драматично захныкал, — Саша, я не хочу умирать.       Радулов стянул с него одеяло, и, достав обезболивающую мазь, аккуратно уселся на нем. Едва касаясь мягкой кожи, медленно начал растирать больные мышцы. В воздухе запахло сандалом и эвкалиптом. У Яшкина даже насморк прошел. Он лежал, уткнувшись лицом в подушку, и наслаждался мягкими руками, что почти не делали ему больно. Через час он уже был в состоянии двигать руками, и обнял подушку, привычно положив на нее голову, наслаждаясь поглаживаниями по спине. — Яша, это пиздец. — Констатировал Радулов, разминая мышцы, — Ты как буратино, блять, вообще деревянный… Эй, игрушка из дерева, а у тебя, когда ты врешь, только нос больше становится?       Дима рассмеялся, и, почувствовав, что ничего уже не болит в верхней половине тела, сказал: — Вот ты гад. Радулов, я сейчас оживу, встану, и вломлю тебе. — Ноги-то у тебя все равно отказавшие, хули тебе дергаться. Червяк Джим. — Он кратко посмотрел на время на часах, — О, хорошо что Ахтям мне рано позвонил. Я как раз тебя сейчас… — Не надо! — Взвыл Дима, — Блять, да ты че, угораешь? Блять, Рада, не трогай мою задницу, не для тебя моя роза цвела. Я не буду спать с тобой в таком состоянии. — От тебя ничего и не надо, деревянный мальчик. Просто лежи, сегодня ты с этим справляешься. — Он слез с него, и, дотянувшись до подушки, сунул ее под живот, — Вот так, к примеру. Надо с тобой сейчас, как с девочкой девственницей в первую ночь. Ласково и медленно. Подушку под бедра… — Блять, — Дима уткнулся лицом в подушку, — Какие вы мерзкие с Артуром. Блять, лучше бы я один был, чем с такими друзьями. — Он вздрогнул, почувствовав руку на своей заднице, — Пиздец, да с вами врагов не надо.       Артур, что лежал и смотрел мультики по плазме, чуть тарелку с цветными колечками не выронил, услышав громкий крик Димы из спальни, который не скроешь ни за одной звукоизоляцией. — Блять, инсульт с вами получишь. — Он рассмеялся, прожевав колечки, и снова напел, — Ночью гроза, а на утро туман. Солнце остыло совсем. Давние боли идут чередой… Пусть собираются все!       Из-за двери послышался затяжной крик Яшкина, точно попав в тайминг. Артур же рассмеялся, и, сделав мультики погромче, лениво лежал и ел дальше. Спустя несколько очень энергичных подходов, нападающий нашел в себе силы перевернутся, и, столкнув капитана с себя, отдышался. Крепкая рука сжала мышцы на ноге, и Дима рухнул обратно на кровать. Радулов усмехнулся, свесившись к нему. — Ну что, легче, Буратино?       Дима тяжело вздохнул, аккуратно сведя ноги. — Пидорас, блять. — Он прикрыл руками свое достоинство, — Иди нахуй, Радулов, вот просто собрался и ушел нахуй отсюда, блять, выродок.       Саша же усмехнулся, и аккуратно продолжил свою работу, восстанавливая измученные мышцы обезболивающей мазью. Мягко разминал, с заботой проводя пальцами по выпирающим мышцам, смотря на то, как пальцы изгибаются в судорогах от боли. Закрыв с улыбкой тюбик, он кивнул. — Как новенький.       Яшкин осторожно согнул ноги, и искренне удивился происходящему. Перевернулся сначала на один бок, положив руку под голову. Тут же перевернулся на другой. — Пиздец. Ахуеть. Ты чего со мной сделал? — Я не волшебник, — он кинул обезболивающее точно в портфель, стоящий около двери. — Я только учусь. Ты че, думаешь я всегда бегаю как «семнадцатка»? Не, нихуя, я уже древний, блять, я каждое второе утро так просыпаюсь. Ща приедем на базу, массажист тебе добавит, и побежишь как конькобежец, ничего уже болеть не будет.       Дима уселся на кровать, искренне улыбнувшись. Он жив. С благодарностью поцеловал Сашу, обняв его за шею. Тот же жестом показал ему на пол. Дима тяжело вздохнул, но все же подчинился, опустившись перед ним на колени. Спустя какое-то время Артур заинтересованно повернул голову, положив на живот тарелку с цветными колечками, и, закинув несколько в рот, проводил взглядом Радулова, что прошел мимо в одном полотенце. Усмехнувшись собственным мыслям, снова вернулся к мультикам, довольно жуя колечки. Капитан прихватил себе из холодильника их вчерашний ужин, и рухнул рядом с Артуром, уставившись в телевизор. — Это че за хуйня на экране? — Это польский мультик. — С улыбкой сказал Артур, засыпав очередную горсть колечек. — Тут про крота и его друзей говорят. Очень интересный. Древний, наверное, как ты. — Древний вон, жопу с пола собирает. — Он намотал лапшу на вилку, с любопытством смотря на экран. — А че за хуйня внизу пишется? Че за иврит. — Это слова польского автора, переведенного на чешский. — Артур пожал плечами, — Насколько я помню, сам мультик просто с озвучкой крота. А это что-то вроде дополнительного материала. Приколюха какая-то, я так и не понял, не разбираюсь в этом языке. Я уже привык к этой хуйне. Тут она везде. На всем. Когда Дима переводил мне с шведского и чешского на русский, думал, что мозги через ухо выльются. Решил начать изучение языка с того, что попроще.       Они вдвоем с любопытством смотрели очередную серию, поедая каждый свой завтрак. Яшкин же, выйдя из душа, довольный выгнул спину. Ебать, он живой. Заебись, даже ноги держат теперь. Выйдя со спальни в длинной футболке и шортах в пальму, с улыбкой уставился на происходящее в гостинной. Двое взрослых людей сидели и не отрываясь смотрели мультик про крота. Дима же пошлепал на кухню, решив себе сварить кофе. Встал оперевшись о кухонный гарнитур, медленно согнув ногу, и медленно разогнув ее. Пиздец, да как он это сделал? Налил себе кофе, и пошел до сидящих на диване. Сам замер на какое-то время, внимательно смотря на происходящее на экране. — Этот мультик ровесник моего отца. — Дима оперся о спинку дивана, встав сзади за сидящими, и указал на происходящее, — Там еще есть парочка интересных. Например, Лелек и Болек, Кржемелек и Вахмурка… Стремянка и макаронина. — О, мы последнюю с Воронковым смотрели, когда куда-то летели долго. Ебать, классный мультик. — Радулов кивнул, и облизнул тарелку от вкусного красного соуса. — Он еще постоянно над вороной ржал.       В дверь раздался стук. Все трое переглянулись, когда кротик на экране шикнул, спрятавшись в норку.