***
В планы Чонгука не входило никоим образом сближаться с Тэхёном. Или вообще иметь что-то общее со Слизерином. Но так или иначе следующую неделю он только и слышит про Ким Тэхёна. А начинается всё с Пак Чимина. — Я считаю, — уплетая свою овсянку, вещает тот, — что Тэхён — красавчик. У меня бы духу не хватило, а он вот, не побоялся… — Это отвратительный поступок, — хмурится Чонгук, разрезая бекон. Он очень любит английский завтрак. Каждое утро начинает с двух поджаренных на гриле колбасок, бекона, яичницы и красной фасоли с двумя тостами. И апельсиновый сок в завершение. Завтрак является одной из тех вещей, которые его радуют. Если он не позавтракает нормально, то весь день идет насмарку. — Да ладно, ты что, любишь сидеть на истории магии? — вскидывает брови Чимин. Сегодня у того розовые волосы. Но он уверен, к вечеру те сменят свой оттенок на какой-нибудь голубой, а может, и лиловый. — Это не вопрос того, люблю я или не люблю, я считаю, что непозволительно срывать уроки. — Ну, кстати, это может быть и не Ким Тэхён. Это вполне мог бы быть и Абель Крамб. — Нет, это не он. — А ты что-то видел, да? — Возможно, — уклончиво отвечает Чонгук. Чонгук, с одной стороны, и правда не одобряет поступка Тэхёна, но некоторое восхищение проделка вызывала. Ведь даже такой опытный маг, как профессор Стикни, не смог снять сразу же заклинание, которым воспользовался Тэхён. Они поднимаются и спешат на выход из зала, так как скоро начнется урок. Вокруг полно студентов, и Чонгук невольно смотрит по сторонам, чтобы высмотреть блондинистую макушку, и так увлекается, что врезается в кого-то. — Простите, — глухо произносит он другому студенту куда-то в грудь, а после, когда поднимает глаза, то понимает, что именно Ким Тэхён преграждает ему путь. — Мелочи, это я встал у тебя на пути, — тот улыбается и смотрит странно. — Эм… Да. Прости, — зачем-то еще раз произносит он, пытаясь обойти Тэхёна, а того, похоже, уж очень это всё забавляет. — Нет, ты слышал это? — похоже, Чимин от произошедшего в полном восторге, — «Мелочи, это я встал у тебя на пути», — друг передразнивает низкий голос Тэхёна. — Ну ты когда-нибудь замечал, чтобы слизеринцы были такими вежливыми? Ты ему нравишься. — Мы не знакомы толком, — отчеканивает Чонгук. На этом, казалось бы, инцидент исчерпан, но после занятий, когда Чонгук приходит помогать в библиотеку, он застает там Тэхёна. Сам он разбирает старые фолианты и понимает, что слизеринец явно не за учебником по травологии пришел. Чонгук, чуя неладное, оставляет свое занятие и идет за Ким Тэхёном. Тот озирается воровато и направляется в сторону запретной секции. Чонгук решает не поднимать шум, а проследовать за Тэхёном. Он знает, что библиотекарь, миссис Викерс, скорее всего, зачитывается каким-то очередным романом от знаменитого автора любовных новелл — Абрахама Полкисса, поэтому вряд ли обратит внимание на то, что происходит. Ставить в известность никого из взрослых он попросту не хочет, и так про Пуффендуй ходит слава самых правильных в стенах Хогвартса. Подтверждать этот предрассудок Чонгуку не хочется, хотя сам он и правда может по праву называться одним из самых прилежных студентов школы волшебства. Он наблюдает из-за стеллажей, как Тэхён отмыкает замок на решетчатой двери, озирается еще раз и проходит в запретную секцию. Чонгук тоже озирается и следует за тем. Он крадется максимально тихо, пытаясь понять, куда именно Тэхён хочет попасть, какие книги тому нужны. Вдруг слышится грохот, что-то падает, раздается возглас миссис Викерс, Чонгук ощущает подступающую панику. Нужно убираться, иначе попадет и ему тоже, и попробуй потом объясни, что пошел за Ким Тэхёном, потому что хотел того остановить. — Тихо, — раздается вкрадчивое над самым ухом. — Не шуми и не дергайся, — низкий голос Тэхёна словно гипнотизирует, заставляет подчиниться. Но Чонгук борется с этим чувством. — Что ты тут делаешь? — Чонгук оборачивается и смотрит хмуро на слизеринца. — Учащимся не положено проходить в эту секцию без специального пропуска от директора… — Ты такой очаровательный, когда злишься, — вдруг усмехается Тэхён. — Что? — Чонгук широко распахивает глаза. Тэхён не отвечает, смотрит куда-то ему за спину, а потом хватает за локоть, заставляя пригнуться. — Тихо. Миссис Викерс, кажется, заметила что-то… — Нас накажут. Из-за тебя, — шепчет Чонгук возмущенно. — Ты мог бы просто пойти и пожаловаться, что я забрался сюда без спроса, почему не сдал меня? — тот улыбается, и Чонгук отчетливо видит, как в глазах у Ким Тэхёна пляшут озорные огоньки. С виду тот выглядит как ледяной принц. Но глаза. Глаза выдают, какой у того живой ум, пытливость, характер… Чонгук старается отогнать от себя эти мысли. Он как будто и правда симпатизирует Ким Тэхёну. Даже больше, чем это нужно. — Я не… Тебя и так наказали из-за того дождя на истории магии, — Чонгук мнется, но всё же отвечает. — Это мило, что ты беспокоишься обо мне. Знаешь, мне всегда нравилось, как ты смущаешься, — вдруг шепчет тот, склоняясь к самому его уху. Так близко, что Чонгук ощущает запах хвои, пергамента и, на удивление, сладковатый аромат розового масла. Он ощущает дыхание на своей ушной раковине и необъяснимое желание, чтобы Тэхён задержался так подольше. — Я не… Я не смущаюсь, — шепчет Чонгук, хотя наверняка его выдают щеки, которые горят словно пуще прежнего, когда Тэхён издает тихий низкий смешок. — Ниже, — вдруг говорит Тэхён, тот тянет его за локоть. Они оказываются прямо на полу, Чонгук испуганно смотрит на спокойного Тэхёна, который осторожно выглядывает из-за стеллажа. — Что там? — шепчет Чонгук, пытаясь тоже выглянуть и хоть что-то рассмотреть. Он не понимает, в какой момент это происходит, но Тэхён, почему-то, оказывается слишком близко к его губам. И, более того, совершенно не собирается что-то с этим делать, как-то отпрянуть. А Чонгук испуганно замирает, когда ощущает теплые мягкие губы на своих и чужую, на удивление, сильную руку на талии, которая удерживает его от падения. А после Тэхён припечатывает один поцелуй, затем второй. И, наконец, третий, на который Чонгук робко отвечает, едва соображая, что делает. Влажный сладкий звук доносится до Чонгука, и кончики ушей начинают так же явственно гореть, как и щеки. И только через мгновения, когда наглый язык Ким Тэхёна вдруг проскальзывает между его губ, Чонгук понимает, что нужно того оттолкнуть, сказать, что это неприемлемо. Только вот что делать с пониманием, что на самом деле этого делать абсолютно не хочется. Ему нравится всё. И то, как Тэхён пахнет, и то, какой тот теплый и, на удивление, нежный. — Надо же, — вдруг шепчет Тэхён, отрываясь от него, — не думал, что украду первый поцелуй главного красавца Пуффендуя. — Не первый! — Чонгук испуганно отталкивает Тэхёна, поднимается и тут же выбегает из секции, не заботясь, накажут его или же нет. Главное скрыться от внимательного Тэхёна. Это ведь и правда был его первый поцелуй.***
Ему кажется, что все знают. Не просто знают, а з н а ю т. Чонгук пытается не попадаться на глаза слизеринцам. Но это неизбежно. У них всё равно стоят уроки вместе. И когда он садится за первую парту, по привычке, то затылком ощущает тяжелый взгляд позади. Ему удается мастерски избегать Тэхёна. Выскочить первому из аудитории, затеряться в толпе других учащихся, во время обеда есть так, чтобы закончить быстрее. В общем, делать всё, чтобы Ким Тэхён оставался на приличном расстоянии. В какой-то момент у Чонгука действительно появляется паранойя. Как будто остальные учащиеся Хогвартса только и делают, что обсуждают его поцелуй с Ким Тэхёном. А ночью, когда глаза уже закрываются под тяжестью усталости, в голове так или иначе всплывает образ Тэхёна. И фантомное ощущение теплых мягких губ, аромат розового масла. — Глупый Чон Чонгук, — с головой накрываясь одеялом, шипит Чонгук. Все эти несколько дней в глазах Тэхёна читается немой вопрос, но Чонгук не позволяет тому приблизиться. — Ты очень дерганный эту неделю, — замечает Чимин, когда они занимаются в библиотеке. — Эм… Просто переживаю из-за экзаменов. — До них еще пять месяцев, — задумчиво произносит друг, сегодня у того рыжая, практически огненная шевелюра, — тут что-то другое. — Тебе кажется, — ворчит Чонгук, пытаясь сосредоточиться на параграфе в учебнике по трансфигурации. — Ты готов к завтрашнему зачету? — Как я могу быть готов, если ты постоянно бубнишь про всякую ерунду? — шипит Чонгук. Миссис Викерс со своего поста смотрит на них неодобрительно, чуть опуская голову так, что очки съезжают с переносицы, и показательно покашливает, намекая, чтобы они вели себя потише. — Прости, — бубнит Чимин. — Я, кстати, слышал, что Тэхён собирается сегодня отомстить Фогарти. — Что? — громче чем нужно спрашивает Чонгук. — Ну… Так сказали, не кричи, — тот тянет его за галстук, чтобы он пригнулся и наклонился к Чимину ближе. — Да, я слышал от Джиффарда Клоггса, он дружит с… — Без разницы. Это буллинг. — Я думаю, Фогарти не стоило лезть в это… — Это неверно. Неправильно. Нужно поговорить с Тэхёном. — Ты же сказал, что вы толком не знакомы, — хитро улыбается Чимин. — Мы и не знакомы… — И как же ты тогда решил с ним разговаривать? — щурится друг. — Просто. Подойду и поговорю. Это недопустимо. — Тебе действительно есть дело до Фогарти? — Нет, — отрицательно машет головой Чонгук. — Я просто не хочу, чтобы кто-то пострадал. — Кто-то, значит? — Да. Я пойду и сейчас же найду Тэхёна.***
Сказать, что на Чонгука пялятся, когда он идет в подземелья Слизерина, — это изрядно преуменьшить. — И что же принц Пуффендуя забыл в нашей обители? — его путь преграждает Доминик Флинтон, один из приятелей Тэхёна. — Принц? — вскидывает брови Чонгук. — Конечно, неприступный, недоступный, — тот издает смешок. — Прекрати, — вдруг раздается рядом голос Тэхёна. Когда Чонгук оборачивается и смотрит на того, то замечает, что тот явно недоволен, одаривает Доминика недобрым взглядом. — Ладно-ладно, — слизеринец вскидывает руки, поправляет каштановую шевелюру и обходит их с Тэхёном, уходя восвояси. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Тэхён, глядя теперь внимательно на Чонгука. — Я пришел сказать, что то, что ты решил сделать — недопустимо, — серьезно произносит он. — Откуда ты знаешь, что я собрался сделать? — Тэхён вдруг меняется в лице, это придает Чонгуку уверенности. — Это не важно. Важно только одно — это недопустимо. Я понимаю, что то, что произошло, не такая уж большая катастрофа, но вот это… — То есть, ты запрещаешь звать тебя на свидание? — Тэхён складывает руки на груди, вскидывает вопросительно брови. — Что? — Чонгук думает, что ослышался. — Свидание? — А о чем ты говорил? Не о свидании? — тот вдруг опять теряется, руки вновь опускаются по швам, будто в бессилии. — Я говорил о Фогарти, — бубнит Чонгук. — Я знаю, что ты хочешь ему отомстить… — Нет, я не собирался ему мстить. Если кто-то и собирается его тронуть, то это может быть только Юнги с его друзьями. У него с Фогарти свои счеты еще с пятого курса, — Тэхён выглядит слегка растерянно. — Это нужно остановить. Юнги твой друг, ведь так? — Чонгук смотрит с надеждой. — Всё так, — кивает Тэхён. — Тогда мы могли бы найти его и отговорить, — предлагает он. — Пожалуйста, — добавляет в надежде, смотрит на лицо Тэхёна, который выглядит не то чтобы сердито, скорее напряженно, но после это выражение смягчается. — Ладно. Пойдём. Он сказал, что собирается в учебный зал. Они идут вместе, и на них озираются. Чонгука всё еще не покидает ощущение, будто все знают, что именно они сделали в запретной секции. — А что, ты бы сходил со мной на свидание, Чонгук? — вдруг спрашивает Тэхён, когда они проходят первый этаж. — Зачем тебе это? — спрашивает он, потому что на самом деле очень смущается и старается скрыть за глупым вопросом то, что это впервые, когда ему поступает подобное предложение. — Я не целую кого попало. Обычно мне нравится тот, кого я целую, Чонгук. Понимаешь? — Это было случайно… — Ты уверен в этом? — Тэхён издает смешок. — Я чувствовал, как ты шевелил губами, а еще я понял, что это у тебя впервые, не отрицай. От этого понимания, у меня в штанах дернулся чл… — Замолчи, Ким Тэхён! — Чонгук от возмущения и от ощущения жгучего стыда дергает Тэхёна за рукав мантии, заставляя остановиться. Лестница вдруг сдвигается, меняя свое направление, и от неожиданности Чонгук теряет равновесие, Тэхён тут же подхватывает его, прижимает к себе, и в нос вновь забивается приятный аромат розового масла. Он замирает, ожидая, пока лестница пристыкуется. — Если бы ты знал, принц Пуффендуя, как мне нравится держать тебя в своих руках, ты бы так не возмущался, — говорит Тэхён шепотом. У Чонгука по загривку идут мурашки. — Почему ты меня так называешь? Я никакой не принц, мои мама с папой маглы, у нас нет никаких королевских особ в роду… — Сложно объяснить. Может, потом как-нибудь, — Тэхён держит его в своих объятиях даже чуть дольше, чем нужно. — Ну же, пойдем, иначе она опять поменяет направление, — бурчит Чонгук, пытаясь отпрянуть, хотя на самом деле ему из объятий никуда не хочется. Интересно только, почему он раньше за собой не замечал подобную нужду. Нужду обнимать кого-то, быть с кем-то рядом.***
Становится очевидно, что у Фогарти проблемы, когда Тэхён и Чонгук обнаруживают того зажатым у стены слизеринцами, в числе которых есть и Юнги. — Сейчас я превращу тебя в мелкого, жалкого, трусливого зайца, будешь знать, как стучать, — говорит Юнги сквозь зубы, приставляя палочку к шее Матиаса. Чонгук быстро оценивает обстановку и понимает, что палочка самого Фогарти валяется в стороне, а еще двое слизеринцев держат запуганного пуффендуйца, чтобы тот не сбежал. — Юнги, — окликает Тэхён. — Отпусти его. — Нужно проучить засранца, — Юнги не отступает. — Или что, нахождение рядом с этим вот затуманило тебе разум, Тэхён? Что он тебе наобещал за спасение дружка-стукачка? — тот смотрит на Тэхёна, прищурив глаза. — Что, совсем поплыл? — Прикуси язык, — Тэхён явно злится и достает палочку. — Не нужно, — вступает Чонгук. — Юнги, отпусти его. Отпусти, и мы все мирно разойдемся. — Мою честь не нужно отстаивать. То, чем ты занимаешься — обычный буллинг, Юнги, — еще раз пытается Тэхён. — Твоя честь здесь ни при чем. Пуффендуйцы просто забыли свое место. Вечно суют свой нос туда, куда не нужно. Чонгук ощущает, как и сам начинает заводиться. Раньше он никогда не обращал внимания, насколько слизеринцы враждебно настроены к другим факультетам, но едкие слова, произнесенные с полным пренебрежением, всколыхнули в нем дикое желание прекратить несправедливость. — Отпусти его, — Чонгук тоже достает палочку и направляет ту на Юнги. — Иначе что? Что сделает паинька из Пуффендуя? — тот улыбается немного дико, насмешливо. — Экспеллиармус! — выкрикивает Чонгук. Палочка Юнги отлетает, Фогарти тут же кидается в сторону за своей, пользуясь замешательством двоих слизеринцев. Начинается суматоха. Юнги пытается схватить свою палочку, Фогарти использует инсендио, стараясь навредить обидчикам, но Тэхён отражает атаку, и Чонгук ему благодарен, ведь тогда это закончится плохо для всех. Чонгук бросается в сторону Фогарти, желая обезоружить того, но не успевает. Заклинание Юнги, предназначенное, очевидно, для Матиаса, попадает в него. Чонгука сносит с ног. — Что здесь происходит?! — раздается голос профессора Макгонагалл, та, судя по всему, так спешила, что шляпа едва не сваливается с ее головы. Директор поправляет шляпу нервным движением и жестом показывает, чтобы студенты, которые стоят за ее спиной, не приближались к месту происшествия. Все замирают, и только Тэхён кидается в сторону Чонгука, который не слабо приложился головой о кирпичную стену. Оказывается, на шум сбежались не только учителя, но и учащиеся. — Ты в порядке? — Тэхён смотрит обеспокоенно, помогает Чонгуку подняться. Он ощущает, как от удара болит голова. Его чуть пошатывает. — Не знаю… — Так, кто может объяснить, что здесь произошло? — Позвольте мне объясниться, уважаемая директор Макгонагалл, — Матиас поправляет жилет и мантию. — Вот эти вот, — он тычет в сторону слизеринцев и в сторону Чонгука, — хотели мне отомстить за то, что я выдал, кто виноват в дожде на уроке истории магии. Чонгук слышит всё как будто сквозь толщу воды, он смотрит на обеспокоенное лицо Тэхёна, тот держит его за плечи, чтобы он не свалился на пол. Странное ощущение в голове, будто всё кружится, а еще, почему-то, саднит макушку. — Чонгук? — глаза у Тэхёна широко распахиваются. — Смотрите! — раздается голос какого-то младшекурсника. — Смотрите-смотрите! У него же ушки! Чонгук действительно ощущает, что что-то не так. А Тэхён меж тем смотрит удивленно, приподняв брови, на его макушку. Он, не веря в происходящее, поднимает руку вверх и принимается ощупывать то, что и правда оказывается самыми настоящими пушистыми, мягкими ушами. — Какой милашка, — прыскает Юнги. Тэхён прожигает того взглядом, другие слизеринцы тоже, похоже, очень веселятся. — Ко мне в кабинет. Все шестеро, — тоном, не терпящим возражений, произносит директриса.***
Из кабинета директрисы Чонгук выходит в полном раздрае. Кажется, что только он один переживает из-за этого. Слизеринцы перешучиваются и уходят. Подумаешь, минус пятнадцать очков и наказание. Чонгук старается не смотреть ни на кого особо, когда идет по коридору в общую комнату Пуффендуя. Мало того, что Пуффендуй тоже лишили баллов, хотя не они провокаторы, так его еще и отправили в пыльную подсобку завхоза разбирать старые документы. И всё же он продолжает собирать любопытные взгляды и смешки в спину. А всё из-за глупых заячьих ушей. Это заставляет его втянуть голову в плечи. Ему вообще хочется раствориться или спрятаться. На вопрос, что делать с ушами, профессор Макгонагалл лишь сказала, что ничего страшного, к счастью, не произошло и Чонгуку нужно просто ждать, пока уши сами исчезнут. — Чонгук! Постой! — окликает его Тэхён. — Куда ты так припустил? — слизеринец нагоняет его. — К себе, — бурчит Чонгук без особой охоты. Тэхён забегает вперед него и преграждает путь, смотрит с усмешкой, довольный, как будто не их сейчас отчитывали двадцать минут кряду. — Ты не дал мне ответ. — Мне лучше держаться от тебя подальше. И подальше от вашего факультета. Что в следующий раз может случиться? Хорошо хоть, не лишился никакой из конечностей, — Чонгук складывает руки на груди. — Мне жаль, что так случилось. Но ведь не я виновник этому. — Именно ты, Тэхён. Именно. Ты устроил дождь. Если бы не ты… — Чонгук, ничего страшного не произошло, правда. Я ни за что не поверю, что тебя так сильно расстроили наказание или баллы, — тот склоняет голову набок и смотрит хитро. — Я… — У тебя уши шевелятся, — Тэхён улыбается довольно, а Чонгук ощущает, как к щекам приливает кровь. — Я не расстроился из-за наказания. Ты прав, — признается Чонгук. — Я расстроился не из-за этого… — А из-за чего? — выражение лица того меняется, теперь тот смотрит обеспокоенно. — Из-за этого, — Чонгук тычет пальцем в уши. — Не знаю, — произносит Тэхён, пристально осматривая магическое недоразумение на его голове, — мне кажется, — тот осторожно дотрагивается до ушей пальцами, — что они очень тебе идут. Правда. Ты выглядишь мило. Чонгук ощущает, как теплые пальцы скользят по шерсти, поглаживая, и к его собственному удивлению, это ощущается очень приятно, так приятно, что он едва сдерживается, чтобы не попросить Тэхёна вернуть руку обратно, когда тот ее убирает. — Разве я не смотрюсь нелепо? — недоверчиво спрашивает Чонгук. — Нет, — серьезно произносит Тэхён. — Ты спрашивал про свидание, — вдруг говорит он, не ожидая сам от себя, — единственное свидание, которое нам светит в ближайшую неделю, это свидание в вонючей подсобке со старыми бумажками завхоза, — кривится он. — Если честно, — хитро произносит Тэхён, — с тобой я бы даже пошел отмывать туалеты к Плаксе Миртл. Чонгук невольно издает смешок. — Твоя улыбка означает «да»? — тот смотрит внимательно, и Чонгук мысленно признается себе, что Ким Тэхён очень хорош. И да, приятен ему. Чонгуку слишком импонирует спокойное поведение, уверенность в себе и при этом удивительная непокорность, желание идти против правил. Тэхён всегда ходит по грани и не боится никого и ничего. Хотя, может и боится, но не показывает этого. Рядом с тем Чонгук ощущает себя удивительно спокойно. Как будто у Тэхёна есть ответы на все вопросы, а еще почему-то кажется, что тот всегда знает что делать. Не говоря уже про поразительно гармоничное лицо, Чонгук невольно засматривается на пухлые губы, а потом в глаза бросаются приметные родинки, которыми усыпано лицо Ким Тэхёна. — Чонгук? — обеспокоенно зовет Тэхён, и Чонгук понимает, что слишком долго молчит, разглядывая того. — Это «да», — он отвечает и гулко сглатывает. — Круто, — искренне и радостно говорит Тэхён, а после делает немыслимое: тот чмокает его в губы. Чмокает. Так просто. В коридоре. И все это видят, и Чонгук видит улыбающихся девчонок, которые смотрят на них с интересом. — Мне пора! До завтра! — тот машет, убегая в противоположную сторону, наверняка опасаясь гневной реакции Чонгука. И Чонгук правда показательно хмурится, но, видимо, ушам виднее, что он ощущает. Уши приподнимаются сами по себе, он не может этим управлять. — Позорище, — бубнит он, пряча пылающее лицо в ладонях.***
Ему кажется, что он влюблен в Чон Чонгука с первого курса. Вернее, с их первой поездки в Хогвартс. Наверняка сам Чонгук уже и не помнит, как они ехали вместе в купе. Тогда Тэхён очень удивлялся рассказам Чонгука про маглов. Он надеялся, что нашел друга. Но на церемонии распределения все решилось иначе. Другом Чон Чонгука стал Пак Чимин. Не Ким Тэхён. Тот быстро взял Чонгука в оборот, и те уже через пару недель напоминали неразлучников. Потом всё как-то закрутилось, завертелось. Но за серьезным черноглазым парнишкой он всегда наблюдал издалека. Когда они стали старше, Тэхён с интересом наблюдал и всё выжидал. Но Чон Чонгук словно вообще не менялся, оставляя в своем кругу интересов книги и учёбу. Он видел пару раз смущенных девчонок, которые подходили к Чонгуку, а после уходили разочарованными. Видел записки и подарки, которые тайные поклонницы и поклонники оставляли Чонгуку на столе. Тэхён ждал. От всего Чонгук избавлялся. Смотрел странно, в недоумении. И уничтожал. Сначала он думал, что Чонгук просто встречается с Чимином. Но затем оказалось, что Пак Чимин положил глаз на Ким Намджуна с Когтеврана. Мало того, Чимин надежно прибрал того к рукам. А вот Чон Чонгук ходил один, и ничего более про его личную жизнь Тэхёну не было известно. После стольких отказов и игнорирования других он решил, что и ему в таком случае вряд ли что-то светит. Хотя он любил наблюдать, как Чонгук учится. И ему нравилась редкая улыбка на миловидном лице. Конечно, Ким Тэхён пытался встречаться с парнями. С другими. Только вот неизменно взгляд приковывал один конкретный ученик Пуффендуя. Наверное, он просто надеялся, что симпатия к Чонгуку — нечто временное. Забудется, поблекнет. Но чем старше они становились, тем Тэхёну было сложнее отказаться от идеи попробовать сделать первый шаг. Он много раз крутил в голове, почему же Чонгук держится так отстраненно, пока все однокашники подвергаются всеобщему любовному безумию. Вероятно, он стал таким очевидным в своих симпатиях, что это начали замечать однокурсники. За глаза Чонгука называли принц Пуффендуя: за полное безразличие к чему бы то ни было, кроме учёбы, за то, как тот ведёт себя, сдержанно и всегда прилично. Хотя Тэхён читал множество фолиантов, в которых говорилось, что королевские особы не всегда самые воспитанные люди. Обычно он никуда не торопится. Никуда, когда речь касается кого угодно и чего угодно, кроме Чон Чонгука. Поэтому ради наказания, которое он будет отбывать с тем в паре, Тэхён приходит даже чуть раньше. В подсобке пахнет пылью, пергаментом, воском. Тэхён смотрит на кипы бумажек и понимает, что перспектива провести несколько часов вот так с Чонгуком вовсе не пугает его. Чонгук появляется неожиданно. Странно неуклюжий, запинается о кипы бумаг, оглядывается, уши смешно приподнимаются, и Тэхён невольно улыбается. — Ты уже начал? — тот смотрит широко распахнутыми глазами. — Нет, я пришел пять минут назад. — Хорошо, — говорит тот хрипло. Тэхён смотрит внимательно и понимает, что Чонгук выглядит лихорадочно. Даже в тусклом свете подсобки видно, какие румяные у того щеки, какой тот взъерошенный. — Тебе нехорошо? — он поднимается из-за стола, обеспокоенно глядя на Чонгука. — Всё нормально, давай начнем, — тот будто пытается игнорировать Тэхёна, обходит его. — Погоди, — но он хватает того под локоть, не давая отойти, — посмотри на меня, — просит Тэхён, — я вижу, что что-то не так, — настойчиво повторяет он, и Чонгук смотрит. Тэхён на мгновение даже теряет мысль. Он хотел сказать что-то еще, но Чонгук смотрит странно. Вернее так, как Тэхён совсем не ожидал. — Пожалуйста, давай просто выполним задание и разойдемся, — шепчет Чонгук, а уши у того дергаются, будто выдают беспокойство. — Когда ты так смотришь, я не могу думать о задании, — честно произносит Тэхён. Он не может. Когда Чонгук позволил поцеловать себя в библиотеке, он решил, что умрет на месте. А когда тот, вроде как, начал проявлять робкую ответную симпатию, Тэхён и вовсе перестал думать о чем-либо или о ком-либо другом. Только о Чонгуке. И сейчас, когда происходит что-то странное, сосредоточиться невозможно. Это не похоже на обычное поведение Чонгука. Да, тот может смущаться, но не так. — Просто… Что-то не так, — говорит Чонгук, а сам, как будто не отдавая себе отчета, начинает поглаживать плечо Тэхёна, спускаясь на грудь, скрытую формой. — Что именно? — тут уже у него горло пересыхает, и Тэхён перехватывает руку Чонгука. Тот смотрит удивленно на их руки, словно видит впервые. — Я плохо спал. Думал о нас, — Чонгук снова смотрит на Тэхёна. — Правда? — Тэхён удивленно приподнимает брови. — Знаешь, даже если ты так решил надо мной поиздеваться, если это какой-то розыгрыш, или спор, или… — О чем ты? — удивляется Тэхён. — Тихо, — тот приставляет палец к его губам. — Я хотел сказать, что понял утром, что мне всё равно. Мне всё равно, если ты что-то задумал. Я просто хочу поцеловать тебя. Снова, — в черных глазах откровенность и почти что болезненная доверчивость. По загривку идут мурашки, кажется, что земля куда-то из-под ног уходит, так же, как происходит, когда лестницы меняют свое направление. Он влюблен в Чонгука с первого курса. И ему это не кажется. Тэхён сначала даже пугается того, с каким напором Чонгук отвечает на его поцелуй. Он пытается быть ласковым, невольно зарывается пальцами в темные кудри, а потом проходится по меховым нежным ушам и слышит, как Чонгук мычит ему в рот. Тот захватывает губы нетерпеливо, проталкивает язык, скользит, ласкает, несдержанный. Когда он снова начинает поглаживать пушистые уши, то Чонгук льнет всем телом, как будто не может удержаться. Тэхён дает себе волю, притягивает Чонгука к себе, скользит по плечам, спине, ниже, обхватывает ладонями ягодицы, на что тот издает скулеж прямо в его рот. Чонгук ерошит его волосы, раскрывает податливо рот, впуская его язык, поцелуй получается мокрым, безобразно влажным, и оттого еще более приятным. Тэхён ощущает, какой жар исходит от Чонгука, тот будто лихорадит. И тут его словно отрезвляет это. Он отрывается от поцелуя, смотрит на разнеженного Чонгука, который глядит из-под опущенных ресниц, как будто опился амортенции. — Погоди, Чонгук, — говорит он, но вопреки своим же словам прижимает того к себе близко, ощущая сладостную тяжесть внизу живота, и то, как плотно они прижаты друг к другу. — Что? Я хочу, — шепчет тот и высовывает розовый блестящий язык, наклоняется, чтобы снова захватить в плен его губы. Тэхён сначала вновь хочет поддаться, вновь беспорядочно целуясь с Чонгуком, но через пару мгновений здравый рассудок побеждает. Одна мысль, которая не дает покоя, не дает полностью отдаться во власть ощущениям, останавливает его. — Погоди, — хрипло и низко говорит он. — Я думаю, что это не ты хочешь этого… — А кто? — тот даже широко распахивает глаза. — Тебе не кажется, что ты ощущаешь себя странно? Как будто не как обычно? Ты не думал? — Я просто… Хочу тебя, — говорит Чонгук, и Тэхён хочет завыть. Если бы Чонгук сказал это в любой другой день, если бы он сказал это в любых других обстоятельствах, он бы мог поверить. Но Чонгук явно подвержен какому-то странному побочному эффекту магии. Уши. Это всё уши. — Мне кажется, в тебе говорит магия. Ты весь горишь, Чонгук, — Тэхён касается лба Чонгука, понимая, что он прав. — Магия? Ты думаешь, что я… Ты просто поиздевался надо мной? Да? Ты хочешь… — Да нет же. Откуда ты взял эту ерунду? — Ты не хочешь меня? — тот смотрит черными глазами, в которых отражаются блики свечей, и, честное слово, если бы Тэхён не был так сильно влюблен, он бы, вероятно, малодушно воспользовался бы ситуацией. В конце концов, Чонгук сам просится. Но он не может позволить себе и малейший риск таким образом испортить их отношения. Магия рассеется, а вот их отношения с Чонгуком могут испортиться навсегда. Хорошо, если Чонгук и правда просто выражает свои тайные желания более охотно, но что, если это просто магия? Что, если тот не готов на самом деле ни к чему большему, чем поцелуи? Это всё равно, что насилие. Тэхён бы никогда не смог поступить со своим принцем так. — Я хочу тебя, ты можешь даже почувствовать это, — Тэхён толкается пахом в бедро Чонгука, демонстрируя, какой он твёрдый, на что тот охает, — но я не хочу ничего предпринимать, не удостоверившись, что ты сам этого хочешь. Хочешь именно ты, а не заклинание говорит в тебе, вызывает всякие странные чувства. — Я чувствую, что эмоции как будто усилились, — говорит задумчиво Чонгук, — и когда ты трогаешь эти уши, мне приятно… Кажется, Чонгук хочет сказать что-то еще, но того прерывает щелчок двери, в подсобку заходит завхоз — мистер Барнабас Олифант. В секунду спокойное выражение с лица того сползает, когда мистер Олифант окидывает Тэхёна и Чонгука взглядом. Они ведь даже не отпрянули друг от друга. — К директору Макгонагалл, живо, — скрипуче и недовольно произносит смотритель. — Не заставляйте вас силком тащить, мистер Ким, — недовольно говорит тот, отворачиваясь спиной к ним. У мистера Олифанта с Тэхёном свои счеты, он в свое время доставлял престарелому завхозу множество хлопот, и неизвестно, для кого наказание было наказанием: для Тэхёна или для завхоза. «Что за дети пошли нынче» — доносится кряхтение. — Не бойся, — говорит Тэхён, крепко держа Чонгука за руку. Тот явно перепугался, и это можно увидеть не только по округлившимся глазам, но и по встрепенувшимся ушам. — Нас накажут? — обеспокоенно спрашивает Чонгук. — Целоваться запрещено? — Мы, вроде как, уже наказаны, — хмыкает Тэхён.***
— Почему каждый раз, когда происходит какая-то неприятная ситуация, — чеканит директор Макгонагалл, — я вижу вас, мистер Ким? — Ничего плохого не происходило, — говорит Чонгук робко. — Мистер Чон, вас я меньше всего ожидала видеть в подобных переделках, — та сидит за столом, смотрит строго, и от этого Чонгуку становится совестно. И правда, он совершенно ненормально ведет себя в последнюю неделю. А всё из-за Тэхёна. — Мне жаль, — он тупит взгляд. — Этого больше не повторится. — Дело не в том, что вас… застали за неподобающим занятием, а дело в том, что вы должны были выполнять задание, а не заниматься посторонними вещами, — та чуть откашливается, явно слегка растерянная. — Отправляйтесь спать. Вдвоем отбывать наказание вы не будете. Спокойной ночи, — дает та понять, что разговор окончен. — Спокойной ночи, — скомканно говорит Чонгук, тут же направляясь на выход из директорского кабинета. — Спокойной ночи, — произносит сухо Тэхён. — Мистер Ким, вы отправляетесь спать отдельно, помнится мне, что комнаты Слизерина в другой стороне! — слышит Чонгук позади и невольно издает смешок, он не видит, что Тэхён сделал, но, видимо, решил пойти за ним. — Или вы решили сменить факультет на Пуффендуй? — Нет, — обреченно произносит тот. — Еще раз спокойной ночи, директор Макгонагалл. Когда Чонгук оборачивается, с противоположного конца коридора на него смотрит Тэхён, тот что-то шепчет, и Чонгук читает по губам: «Спокойной ночи». Видно, как тот не хочет уходить. По правде, Чонгук тоже не хочет. Они не договорили, и он всё еще словно ощущает зуд под кожей, настолько хочется обратно к Тэхёну. Как уснуть — он не представляет.***
Чонгук его избегает. Юнги, которому обычно плевать, что там с личной жизнью Тэхёна, тревожится больше обычного. Хотя беспокойство у того довольно своеобразное: — Мерлинова борода, смени это кислое выражение на лице, — закатывает глаза тот и кидает в Тэхёна картофелем фри, но он ловко уворачивается. Вкусы у его друга весьма специфические. Картофель фри на завтрак. — Это из-за тебя, понимаешь? Это ты не смог сдержаться и полез на Матиаса. — Ну, прости. Я бываю довольно мстительным, — пожимает Юнги плечами. — Сколько дней прошло? — С последнего раза, когда я его видел, прошло три дня, — хмуро говорит Тэхён. Ему, на самом деле, в горло ничего не лезет. Если Чонгук вновь прячется, избегает, это значит, что он был прав. Уши. Чертовы уши с побочным эффектом. Видимо, Чонгук пришел в себя и понял, какую ошибку совершил. Рано он разрешил себе радоваться. Перед сном он то и дело вспоминал их короткие моменты близости. Чонгук синоним слову нежность. Это ни в коем случае не делает того слабым или немощным. Нет. Просто Тэхён ловит каждый раз себя на мысли о том, что Чонгука хочется бесконечно, долго, без устали целовать. Целовать, обнимать, нежить. Показать, какие тот ощущения вызывает. Одна лишь беда — Чонгуку этого не нужно. — Может, он заболел? — Юнги вопросительно приподнимает брови, смотрит пристально, и из-за этого становится похожим на любопытного кота. — Да с чего бы? — Да хотя бы из-за этих ушей, — бурчит Юнги. — Прости, я правда не хотел навредить твоему парню. — Он не мой парень. Я не интересен ему, — Тэхён страдальчески отпихивает от себя тарелку, толку от ковыряния вилкой несчастной курицы никакого. — Да ладно, — Юнги закатывает глаза, давая всем видом понять, что Тэхён несет какую-то чушь. — Пока ты не выяснишь этого напрямую у Чонгука, ты так и будешь сидеть и портить мне аппетит своей кислой рожей. — Знаешь, многие бы желали посидеть на этом прекрасном лице, которое ты так грубо называешь, — вяло отшучивается Тэхён. Ремарки про рожу его вообще никак не задели, просто потому, что это Юнги. Юнги — это кот, который не будет играть по чьим-то правилам. Своенравный, свободолюбивый, но при этом мстительный, и никогда не понять, почему кого-то тот любит, а кому-то достается вся неприязнь. Тэхёна тот полюбил не сразу, но им всегда приходилось быть партнерами то в защите от темных искусств, то в прорицании, то в уходе за магическими существами. К концу третьего курса он серьезно подумывал, что Юнги наложит на него какое-нибудь проклятие. Тот всегда смерял его таким убийственным взглядом, что казалось — это конец. Но однажды, когда Тэхён попал в переделку с гриффиндорцами, тот вступился за него. Гриффиндорцы получили тогда каждый по крысиному хвосту, а Тэхён и Юнги наказание. После этого они просто как будто поняли друг друга, поняли, какие они, и каждый видел не просто поверхностную оболочку, а ту глубину, которую замечаешь только с годами. Например, Юнги может быть язвительным, но при этом на деле проявляет заботу. Так, как будто ничего не происходит, как будто это ничего не значит. Хотя на самом деле для Тэхёна это дорогого стоит. Пусть он и не всегда согласен с тем, как Юнги ведет себя с другими. Он в этом плане мягче. Легче сносит какие-то вещи. — Да-да, пойди и выясни, не хочет ли Чонгук на нем посидеть. Может, он тоже ценитель… красивых лиц, — вздыхает Юнги. — Как я должен найти того, кто не хочет, чтобы его нашли? — Как ты доучился до последнего курса, расскажи? Ты что, не знаешь пароль от спальни Пуффендуя? — Ты не боишься, что меня обольет уксусом? — для Тэхёна не было секретом, что пароль Пуффендуя — это ритм Пенелопы Пуффендуй, просто он понятия не имеет, как тот звучит. Очевидно, что Юнги очень даже в курсе, как именно нужно стучать. — Будь внимательным. Я покажу. Тэхён смотрит на Юнги внимательно, вздыхает, понимая, что переться к Чонгуку в комнату — это как будто слишком.***
Его хватает на еще два дня. Если честно, то на неполных два. Юнги показывал ему как стучать по бочкам сорок восемь раз, а потом дал затрещину на сорок девятый. Когда он идет к спальням Пуффендуя, он уговаривает себя, что просто проверит, как Чонгук. Что, если тому и правда нездоровится? Хотя, если бы всё было так, тот бы лежал в госпитале. Но в госпитале того точно не было. Он проверял. Что он только не проверял. Кажется, каждый угол Хогвартса просмотрел. «Чон-гук-чон-гук-чон-гук» — сердце будто бьется в ритме этого имени. Тэхён волнуется, когда кое-как доходит до спален Пуффендуя. С одной стороны, желание увидеть Чонгука кажется ему логичным, но с другой стороны — его охватывает страх. Он слишком влюблен. Так влюблен, что знание того, что ему откажут, кажется ужасным, непозволительным, будто он не выживет, не справится, если Чонгук посмотрит холодно, так же, как на всех. Так же, как тот смотрит на каждого ученика Хогвартса, кроме Чимина. То есть без особого интереса. Но ведь Тэхён видел. Он видел смущение, румянец, и, кажется, то, что между ними зажглось — было реальным. Пока Тэхён набирается храбрости, чтобы постучать по бочкам перед спальнями Пуффендуя, он вспоминает моменты до того, как у Чонгука появились уши. Ведь взгляд Чонгука ему не привиделся? Ему не могло показаться это? Может, Тэхён просто выдал желаемое за действительное. Но иного выхода нет. Ему нужно. Необходимо поговорить с Чонгуком и выяснить. А что, если у него есть шанс? Ему настолько страшно, что он боится позволить себе и тень радости, предвосхищения. Сердце беспокойное, отбивает опять свое заведенное «Чон-гук-чон-гук-чон-гук», отдается в ушах. Его не обливает уксусом. Вместо этого открывается одна из бочек. Он может пройти к пуффендуйцам. Тэхён делает глубокий вдох и заходит.***
Сколько Чонгук себя помнит, учеба для него — самое важное. Он никогда не пропускал занятия без уважительной причины, но после того, что случилось с Тэхёном, даже малейший шанс пересечься вновь с тем где-то показался ему совершенно невозможным мероприятием. Поэтому он прятался. В какие-то дни он, конечно, посещал некоторые уроки, те, где слизеринцы не появлялись, в остальное время он прятался. Хогвартс, словно живой организм, протянул Чонгуку, так сказать, руку помощи. Выручай комната надежно скрывала его, он не мог позволить себе даже быть в спальне Пуффендуя просто потому, что опасался. Опасался по пути туда встретить Тэхёна. Чимин беспокоился и закатывал глаза, а еще дулся, потому что Чонгук отказывался что-либо рассказывать. Конечно, он обещал себе, что это не продлится вечность. Он не может прятаться. Не может попадать на уроки только лишь выборочно. Но каждый раз обещал себе, что сделает это завтра. Завтра наступало, и он давал себе еще один день. Уши пропали на утро после того, как он несдержанно повел себя с Тэхёном. Настолько несдержанно, что даже сам Ким Тэхён, слизеринец, охлаждал его пыл, желая остановить это безумие. Чонгуку было безумно стыдно. Сегодня он собирается лечь пораньше, устраиваясь в удачно появившейся двуспальной кровати с мягкой периной, которая материализовалась именно в тот момент, как Чонгук подумал о том, что необходимо поспать. Только вот он лежит и ворочается, в итоге решает взяться за учебник по зельеварению. Чимин говорил, что ничего не может сделать без помощи Чонгука. Из рассказа Чимина он понял лишь то, что из-за неверно приготовленного зелья галстук, на который то попало, уполз, Чимин так и не смог его найти. Акцио не срабатывало. Возможно, тот просто решил жить отдельно, где-то в Запретном Лесу. Профессор Пьюс отняла очки у Пуффендуя, потому что не у одного Чимина поползли вещи. — Она сказала, что не видела еще такого бездарного курса, как наш, — огорченно рассказывал Чимин. — Но что я должен был сделать, если галстук не хотел оставаться? Башмак Сильвии Паркес вообще сдружился с распределяющей шляпой, насколько я знаю, — вздыхал тот. — Профессор сказала, что вещи рано или поздно утратят способности, в конце концов, мы не Годрик Гриффиндор… Вопрос только, когда? Разговоры с другом, даже самые бестолковые, хоть немного отвлекали Чонгука, но у того были свои дела, Чимин просто не мог постоянно находиться рядом, как обычно. Поэтому по большей части Чонгук занимался самоедством. Ему даже снились кошмары о том, что он столкнулся с Тэхёном, и тот в самой мерзкой слизеринской манере начал высмеивать его перед другими учениками за то, как повел себя в подсобке. Чонгуку снилось, как он становится маленьким и ничтожным, а мерзкий смех не прекращается, он умоляет Тэхёна не поступать так с ним, но тот лишь так же смеется, превращаясь в черную тень. Чонгук читает рецепт зелья еще раз, потому что мысли будто затуманивают разум, не хотят давать сосредоточиться. Он пытается удобнее устроиться на кровати, перехватывая учебник, но вдруг в глубине комнаты слышится грохот. Чонгук тут же резко привстает, отбрасывая книгу. Кто-то чертыхается, что-то еще падает, и он внимательно смотрит в сторону источника шума, пытаясь предвосхитить, кто это может быть. Возможно, это Чимин, а возможно кто-то страждущий, кто-то, кто находится в поисках чего-то своего, нужного. — Мерлинова борода! — слышится очередной возглас, и Чонгук уже понимает кому принадлежит этот голос. Низкий недовольный голос. Чонгук замирает на кровати, цепенеет, будто все силы оставили его, и теперь он просто не может убежать. Он слишком давно не слышал голос Тэхёна, это вводит его в ступор и одновременно, почему-то, посылает мурашки по загривку. — Чонгук, — Тэхён произносит его имя, так и замирая в пяти метрах от кровати. — Что ты тут делаешь? — хрипло спрашивает он. — Я искал тебя. Я везде тебя искал, я даже поперся в вашу спальню. Как ты себя чувствуешь? — Нормально, — врёт он. Он в ужасе. — Хорошо, — Тэхён чуть улыбается, мягкий, спокойный. Чонгук испытывает толику облегчения хотя бы из-за того, что не видит в глазах Тэхёна ни капли насмешки, угрозы или того самого скользкого мерзкого взгляда, который он видел во сне. — Заячьи уши… — тот вдруг приподнимает удивленно брови. — Да, их больше нет, — кивает Чонгук. — Значит, ты хорошо себя чувствуешь, и всё в порядке? — еще раз переспрашивает Тэхён. Чонгук выдает невнятное «угу», и, кажется, тот вздыхает с облегчением. — Я просто переживал, потому что ты пропал. Я думал, случилось что-то неприятное. Но Чимин сказал, что ты здесь, и я решил всё же проведать тебя, раз уж я всё равно пробрался в вашу спальню, то визит в Выручай-комнату не показался мне таким уж сумасшествием. — Что еще Чимин тебе рассказал? — Чонгук чувствует, что у него неприятный холодок проходит по спине. Мало ли что Чимин мог выдать. Главный фанат Ким Тэхёна и всего, что тот делает. — Ничего, только это, — просто говорит Тэхён. — А… Разве что попросил уговорить тебя вернуться, он не справляется без тебя на уроках. В общем, да, я рад что всё хорошо. Ну и… Я пошел, — последняя фраза больше звучит как вопрос. Чонгук ощущает кожей повисшую неловкость, но ему очень приятно, что Тэхён переживал о нем. Даже правила нарушил, чтобы найти его. — Зачем ты проделал весь этот путь? Просто спросить как я? А если бы тебя поймал староста? — отмирает Чонгук. Тэхён опять нарушает правила, теперь из-за него. — Не думаю, что еще одно наказание сделало бы какую-то погоду моему послужному списку, — усмехается Тэхён. — На самом деле да, я не только поэтому пришел… — А зачем еще? — Хотел узнать причину. Хотел узнать, почему ты скрываешься, если скрываешься. Я могу ее узнать? — Тэхён смотрит вопросительно, просяще. Тот совершенно не похож на того уверенного, дерзкого, наглого в чем-то слизеринца, который ведет себя как хозяин положения. — Я не могу такое говорить, — тихо произносит Чонгук. — Давай так, я предположу, а ты можешь просто кивать, если я прав. Чонгук задумывается на мгновение, но это кажется ему вполне приемлемым вариантом. — Хорошо. Тэхён переминается с ноги на ногу, тот одет в пижаму, сверху на которую накинута мантия, обут в тапочки, и Чонгук ловит себя на мысли, что это выглядит мило, тапки на вид плюшевые. — Ты прятался из-за меня? Кивок. — Из-за того, что случилось в подсобке? Снова «да». — Потому что я тебе противен? У Чонгука глаза сами собой будто широко открываются. Он машет головой отрицательно. — Потому что нравлюсь? Чонгук тяжело, шумно вздыхает, мешкает. — Пожалуйста, Чонгук, я должен знать… Кивок. Он замечает, как Тэхён понемногу сокращает расстояние между ними, подходя всё ближе и ближе к кровати, словно того к Чонгуку притягивает невидимая сила. — Мерлинова борода, — шепчет Тэхён. — Ты хочешь снова меня поцеловать? Чонгук отводит взгляд. Оказывается, на это он сейчас даже кивнуть не способен, он прячет лицо в ладонях, а после всё же делает над собой усилие и кивает. — А хочешь чего-нибудь больше? Я мог бы пососать твой чл… — Ким Тэхён! — тут уже он чуть не задыхается от возмущения, он физически ощущает, как его уши краснеют, то же и с щеками. Тэхён только лишь вскидывает руки в защитном жесте, смеется с его реакции, явно довольный собой. Чонгук замечает, что Тэхён теперь стоит всего в полуметре от его кровати, смотрит на него ласково, с затаенными озорными огоньками в глубине глаз. — Я не буду больше тебя смущать. Кажется, я задолжал тебе свидание, принц Пуффендуя. Чонгук открывает рот, но не успевает ничего сказать. Тэхён стирает в пыль, в крошево оставшиеся жалкие сантиметры между ними, наклоняясь, целуя его, сминая нежно и мягко губы, зарываясь в волосы на затылке, перебирая ласково. И именно в этот момент Чонгук ощущает, как правильно чувствуется этот поцелуй. Как надо. Как будто его тело уже знает Тэхёна, привыкло к тому за такой короткий срок, привыкло получать ласку и нежность. Чонгук тянется руками, обхватывает шею Тэхёна, заставляя того присесть рядом на кровати. — Знаешь, — вдруг говорит Тэхён, прерывая поцелуй, — я много раз целовался, но ни разу не был на свидании. У меня это всё тоже впервые… Чонгук утыкается тому куда-то в шею, трется носом, вдыхая знакомый запах розы, обнимает Тэхёна, чувствуя ответные объятия. Ему совершенно никуда отсюда не хочется. — Мне было страшно, — говорит Чонгук наконец, — я боялся, что это всё глупая шутка, что я недостойно, отвратительно себя повел… — Мне тоже было страшно. Я боялся, что ты не захочешь быть со мной. Чонгук напрягается в объятиях Тэхёна. Об этом он даже и не думал. Ведь это Ким Тэхён. Ким Тэхён красив, дерзок, Чонгук знает прекрасно, как на того смотрят все, как хотят общаться, мечтают, что тот обратит внимание. Именно поэтому ему удивительно, что Ким Тэхён боялся отказа именно от него. — Как бы я мог не захотеть? — прижимая Тэхёна крепче к себе, произносит Чонгук сдавленно. Были варианты не поддаться Ким Тэхёну? Битва заведомо проиграна была еще в библиотеке. Да и не битва это была. Капитуляция. Полная.***
То, какой Чимин ехидный, бесит Чонгука неимоверно. От вопросов он отмахивается, пытаясь усиленно нагнать то, что пропустил. Чимин выдвигает свои теории о том, что же произошло в Выручай-комнате, но Чонгук стоически молчит. Только вот от вида Тэхёна ему не легче. Тот смотрит постоянно, если они появляются в поле зрения друг друга, а еще не теряет возможности, когда они вдруг пересекаются в толпе в коридоре, коснуться руки, огладить, прижаться плечом к плечу. Этот небольшой безмолвный контакт словно еще раз напоминает Чонгуку «Я здесь. Я с тобой». Наверняка Чонгук в своих взглядах такой же очевидный, потому что весь поток вопросов от Чимина иссякает. А после, вечером четверга, к Чонгуку прилетает сова с запиской. Когда он открывает конверт, он уже понимает, от кого она.***
У Тэхёна была мысль украсть Чонгука, сбежать в Хогсмид, но он слишком хорошо знает, что это не в характере принца Пуффендуя, к тому же судя по поведению Чонгука, тот явно смущался и не собирался открыто демонстрировать, что между ними с Тэхёном что-то происходит. Конечно, Тэхён не выдержал и зажал Чонгука, когда тот выходил после завтрака. Чонгук явно переживал, волновался, но, алея щеками, когда они укрылись от любопытных глаз, позволил поцеловать себя и даже ответил сбивчиво, что согласен на то предложение, что он отправил с совой. Это значило одно: вечером у них свидание. Он хотел создать романтичное настроение, поэтому пришел заранее, сделал в Выручай-комнате звездное небо, наколдовал плед, расставил еду и напитки, на всякий случай у него была и бутылка вина из бузины, которую он удачно припрятал на юбилее своего дяди. Возможно, его благовоспитанный принц будет против, но могло случиться и по-другому. Сегодня он не надел форму, оставаясь в белой рубашке и черных брюках. Он еще раз окидывает взглядом, то что устроил, и результат его вполне устраивает, хотя главное, чтобы его старания оценил Чонгук. Пока он ждет того, в голову ему лезет разное. Он думает об исходе вечера, и Выручай-комната заботливо материализует кровать. — Мерлинова борода! Нет. Убери. Не нужно, — тяжело вздыхает Тэхён. Конечно, кровать, в первую очередь, должна ассоциироваться со сном. Но в этой конкретной ситуации, когда Тэхён ждет Чонгука, ему на ум приходит всё что угодно, кроме сна. Если бы он только знал, что по этому поводу думает Чонгук… Но он не знает, и именно поэтому прячет кровать за ширмой.***
— Хватит трястись, глупый Чон Чонгук, — говорит он сам себе. Из зеркала на него смотрит почти затравленный юноша. Чонгуку пришлось очень долго ждать, пока Чимин уснет, тот смотрел хитро, словно что-то знал. Ехидничал, задавал вопросы, но Чонгук держался стоически, стараясь никак не выдать того, что он куда-то собирается. Время явно не на его стороне. Когда он выходит из спален Пуффендуя, то он опаздывает уже на тридцать минут. Он буквально бежит по широким коридорам, останавливается у нужной стены, проходя три раза, как положено. Ему ведь очень нужна помощь. Ему нужно знать, ждет ли его Тэхён, или же тот решил, что Чонгук передумал. — Тэхён? — негромко зовет он, когда заходит. — Тэхён… — Чонгук? — разносится по комнате взволнованное. — Это ты? Чонгук на голос находит Тэхёна и оглядывают грустную картину: над Тэхёном идет снег, тот расстроен явно, свечи стоят унылые, потухшие. — Прости, — произносит Чонгук сбивчиво: он так боялся не застать того на месте. — Я думал, что ты не придешь, — произносит Тэхён, поднимаясь с пледа, подходя к Чонгуку. Тот так напоминает брошенного щенка, что Чонгуку становится еще более совестно. — Я не мог прийти раньше, Чимин всё говорил и говорил, пытался подловить меня… Если честно, я думал, что ты не станешь меня ждать, — отводя взгляд, произносит он. — Я бы ждал и дольше. — Прости, — еще раз говорит Чонгук. — Знаешь, думаю, что парочка поцелуев могла бы значительно улучшить мое настроение, — уже таким знакомым игривым тоном произносит Тэхён. Чонгук тут же ощущает облегчение и легкое смущение. Тот подходит к нему вплотную, смотрит внимательно, будто не может наглядеться. — Прости меня, — еще раз тихо повторяет Чонгук, шепчет уже в самые губы Тэхёна. — Всё хорошо, — так же тихо отвечает тот, прижимаясь лбом ко лбу Чонгука. Он подается вперед, и они встречаются губами на полпути. Глаза сами собой закрываются, и Чонгук полностью отдается во власть Тэхёна и чувств, которые мощно накрывают его. С каждым движением губ и языков, с каждым прикосновением Чонгук всё яснее понимает: если всё это закончится совсем скоро, если всё оборвётся, он будет абсолютно раздавлен. Он никогда, ни разу в жизни до Тэхёна не позволял и намека на что-то двусмысленное, не подпускал близко, не думал даже, что кто-то может вызывать у него такую палитру смешанных чувств. Смешанных, но томительно-приятных, сладких, как запах розы, который исходит от Тэхёна. Пока Тэхён целует его, сминая жадно губы, с влажным звуком вбирает его нижнюю губу, выпускает, чтобы тут же проскользить языком, Чонгук ловит ощущение тревоги. Если это всё закончится? Если Тэхёну не интересно с ним что-то большее, чем их общее физическое влечение? Эта мысль его и правда очень сильно пугает. — Тэхён, — с трудом отрываясь от того, говорит Чонгук. — Что? Что не так? — Тэхён смотрит из-под опущенных ресниц. Только сейчас Чонгук понимает, что тот крепкой хваткой держится за его талию, прижимает к себе. — Я не хочу, чтобы это закончилось. — Тогда не останавливай меня, — говорит тот, порываясь поцеловать Чонгука в губы вновь. — Я не об этом, — уворачиваясь, говорит Чонгук. — Я про нас с тобой. Если ты просто хочешь удовлетворить какую-то физическую потребность, то я так не умею, не хочу… — Моя единственная физическая потребность в том, чтобы ты был со мной, чтобы был моим. — Но ты ведь толком меня не знаешь… — Я знаю тебя седьмой год. И ровно столько же я люблю тебя, Чонгук. Может, чуть меньше, ведь я не сразу это понял… — Ты меня любишь? — Я не требую от тебя слов любви взамен, ведь у меня было гораздо больше времени, чтобы влюбиться. — Но почему тогда ты раньше не проявлял интерес? Почему я этого не замечал? — почти возмущается Чонгук, но сдерживается. Оказывается его так долго любили, а он был абсолютно не в курсе. — Потому что мне было страшно. Потому что я видел, как ты обходишься с чужими записками и подарками. Ты всегда замечал только книги, был так сосредоточен на важных вещах, и я подумал, что если мне суждено быть с тобой, то ты сам заметишь меня, подумал, что всё произойдет естественно. — Некоторые из этих записок даже не для меня были, кто-то просто путал меня с другими людьми, а еду от незнакомцев я не принимаю, потому что это может быть опасным, — говорит растерянно Чонгук. Все знают шутников, которые ради смеха подкидывают амортенцию в виде шоколада, а иногда и более опасные или мерзкие вещи по типу блевотных пастилок. — Об этом я не подумал, — задумчиво произносит Тэхён. — Но ты никогда особо ни на кого не смотрел и держишься всегда подальше от неприятностей, тебя не в чем упрекнуть. Поэтому долгое время я просто думал, что не понравлюсь тебе, что ты слишком хорош для меня… — Я не такой святой и правильный, как ты обо мне думаешь, — Чонгук смущенно отводит взгляд, хотя его проступки едва ли сравнятся с проступками Тэхёна. — Именно поэтому мы сейчас здесь. Именно потому, что я это понял, ты мне показал. Я знаю, что ты не идеализированный объект с картинки в моей голове. Поэтому я как никто другой хочу, чтобы и ты узнал меня лучше. Я тоже не просто… — Я знаю, что ты не просто плохиш из Слизерина. А я никакой не принц, — Чонгуку кажется, что невозможно смутиться сильнее. Но волны жара накрывают его с каждой секундой всё мощнее, особенно невыносимо становится, когда Тэхён издает низкий грудной смешок прямо ему на ухо, зарывается носом в его кудри, прижимает к себе. — Мы не будем клише, я тебе обещаю, — шепчет тот горячо. — Клише не всегда плохо, — бубнит Чонгук, пытаясь спрятать пылающее лицо, утыкаясь Тэхёну в грудь. — Тогда посмотрим по ситуации… У меня есть вино из бузины, — Тэхён наигранно откашливается. — Клише, где плохой слизеренец портит ромашку из Пуффендуя? — издает смешок Чонгук. — Ты не похож на ромашку. Ромашки простоваты. Ты королевская лилия… — Хватит подлизываться, тащи сюда свое вино, — пытаясь выбраться из стальных объятий, бурчит Чонгук.***
К концу первого бокала Чонгук покрывается ярким хмельным румянцем, становится очень разговорчивым, Тэхён ощущает, как и его самого ведет, но только причиной тому стало не только вино. Он замечает, как больше слушает Чонгука, а тот, совсем расслабившись, полулежит на нем. Заколдованный потолок сияет звездами, неизвестными галактиками, и Тэхён ощущает себя счастливым как никогда. Чонгук много рассказывает про родителей в странном магловском мире, про свое детство и как получил сову с приглашением в школу волшебства. — Ты помнишь нашу первую поездку в Хогвартс? — спрашивает Тэхён. — Я помню, что чувствовал себя странно. Как будто все вокруг знают обо всём, я ощущал себя таким глупым… — Ты ехал со мной в одном купе. — Ты представился и смотрел странно всю дорогу, — издает смешок Чонгук. — Я думал, что ты очень красивый и необычный. А еще пялился, потому что ты слушал музыку в наушниках. Я тогда не знал про такие вещи, — честно говорит Тэхён. Про всякие магловские штучки ему рассказали другие ученики, что-то он почерпнул из магловедения. Ему даже давали пользоваться смартфоном, но он не нашел в этом для себя ничего интересного. — Я стеснялся смотреть на тебя, мама говорит, что пялиться неприлично… — Я хотел дружить с тобой, но шляпа распределила тебя на Пуффендуй. — Знаешь, хорошо, что мы не дружили, — задумчиво произносит Чонгук. — Почему это? — Потому что друзей не целуют в губы, — Чонгук поворачивается, явно стараясь устроиться удобнее. У Тэхёна даже дыхание перехватывает от того, с каким напором Чонгук целует его. Обвивает шею руками, уверенно проталкивает язык между губ, с влажными звуками оставляет один поцелуй, второй. Чонгук так шумно и горячо дышит, что Тэхён ощущает, как заводится. А еще от инициативы. Просто целовать Чонгука — приятно, но когда Чонгук сам тянется, не смущается, это новый уровень. Незнакомый. С Чонгуком он хочет познать всё. Только с ним. Сам себе не признавался, что дальше поцелуев ни с кем не заходило, потому что на подкорке записано «место зарезервировано для Чон Чонгука». На нем будто клеймо какое-то магическое стоит. Не смог оставить идею того, что им суждено быть вместе. И не прогадал ведь. Пусть Чонгук сейчас не скажет громкого «я тебя люблю», одно уже то, что происходит, говорит красноречиво о том, какие ощущения тот испытывает. — Я… У меня никогда… — задыхаясь, произносит Чонгук, отрываясь от его губ, вцепляясь пальцами в плечи. — Всё хорошо, — Тэхён заправляет тому выбившиеся волосы за ухо. — У меня тоже, мы не должны ничего делать, — заверяет он Чонгука. — Но я хочу. То есть… Мне немного страшно. — Мне тоже, — признается Тэхён. — Ты никогда не выглядишь напуганным. И сейчас тоже. Ты всегда так уверен во всём… — Поверь мне, сейчас я очень счастлив и откровенно в ужасе, — усмехается Тэхён. — Мы ведь можем попробовать что-нибудь, то есть, не обязательно же заниматься этим… — Я знаю о теории, но не хочу сделать тебе неприятно. — Я не думаю, что есть большая разница в том, целовать губы или же шею… — В принципе, ты прав, — соглашается Тэхён. — Расскажи мне, ты ведь думал о том, что мы могли бы делать? — Чонгук с интересом заглядывает ему в глаза, и Тэхён в мгновение ощущает себя таким беспомощным и бестолковым. На самом деле он любит бравировать и делать вид, как ему всё нипочем, но внезапно, оказавшись здесь с Чонгуком, обсуждая близость, язык не поворачивается шутить про отсосы и вставший член. Потому что это уже абсолютно точно не шутки. — Я бы хотел снять с тебя эту форму, — хрипло говорит Тэхён. — Ты можешь, — кивает Чонгук. Он даже замирает от услышанного. — Нет, ты не понимаешь, полностью, Чонгук. Даже белье. Всё снять, — говорит Тэхён, желая убедиться, что его правильно поняли. — Ты можешь это сделать. Если разрешишь сделать то же с тобой, — Чонгук отводит взгляд, и даже в подрагивающем теплом свете свечей видно, как алеют у того щеки. Тэхён дрожащими пальцами, слушая собственное гулко бьющееся сердце, пытается развязать на Чонгуке форменный пуффендуйский галстук. Он ощущает, как Чонгук повторяет то же с его зеленым галстуком. — Что еще? — опять спрашивает Чонгук. — Что потом? — А потом я хочу целовать тебя. Всего, — он шумно вздыхает, принимаясь стягивать с Чонгука мантию, а после жилет, под которым у того белая рубашка. Он так увлекается избавлением Чонгука от одежды, что не замечает повисшего молчания. — Чонгук? — он смотрит на того с опаской. — Что-то не так? — Всё так, — говорит тот, продолжая проделывать то же самое с Тэхёном. Дальше они замолкают, неловко сталкиваясь руками в попытках быстрее раздеть друг друга. — Это совсем не романтично, — вдруг издает смешок Чонгук. — И ты расстроился? — с опаской спрашивает Тэхён. — Нет, это хорошо, это значит, что я не буду одним неловким придурком… — Я с радостью буду неловким придурком за нас двоих, если это даст мне возможность целовать тебя везде, — Тэхён подминает Чонгука под себя, склоняется, чтобы чмокнуть того в нос. Через короткие мгновения они остаются совершенно обнаженными друг перед другом, и он замечает, как Чонгук отводит глаза, лишь бы не посмотреть туда, куда не надо. — Посмотри на меня, — просит Тэхён. — Тебе нечего стесняться. — Но я стесняюсь. Ощущаю себя голым… — Потому что ты, — Тэхён чуть отползает, чтобы посмотреть на результат своих действий, — лежишь тут голый. Когда Чонгук тянется руками к паху, чтобы прикрыться, Тэхён перехватывает тому руки. — Иди ко мне, — как можно более ласково говорит он. Чонгук поднимается на колени и смотрит на него прямо. — Я буду смотреть тебе в глаза, и ты смотри на меня, начнем так, — говорит он. — Ты красивый. И уж кому точно не нужно стесняться, так это тебе. Он видит, как Чонгук закусывает в волнении нижнюю губу. Он тоже ощущает смущение, но не позволяет этому чувству расползтись, не дает взять над ним верх. В каком-то смысле он несет за Чонгука ответственность, хотя они оба девственники, но почему-то он верит, что именно Чонгуку сейчас сложнее. Он не особо задумывался о том, как выглядит тело Чонгука под всеми теми слоями одежды. Просто всегда знал, что если ему выпадет возможность увидеть того обнаженным, то он будет самым счастливым человеком на земле. Не просто от самого факта, а оттого, что Чонгук ему доверился. Доверился в чем-то настолько откровенном. На самом деле ему очень хочется уложить того и внимательно рассмотреть всё: каждую родинку, шрамик, узнать, какой рисунок вен у того под кожей. У Чонгука неожиданно крепкие руки, широкие плечи, тот умело под бесформенной школьной одеждой скрывал от него свою фигуру. Не специально, конечно, Тэхён понимает. Но с другой стороны и хорошо, иначе он бы попросту ходил за Чонгуком по Хогвартсу, воя, словно оборотень в Запретном лесу. Они держатся за руки, переплетая пальцы, и Тэхён осторожно начинает с безопасного — с лица. Это знакомо и почти привычно. Он целует лоб Чонгука, щеки, нос, медленно. Обманчиво целомудренно. — У тебя самый прекрасный нос и самые красивые глаза, — бубнит Тэхён, спускаясь от подбородка Чонгука к шее. Тот мычит что-то невнятное, и Тэхён выпускает руки Чонгука из своих, чтобы обхватить стройную талию. Он буквально принимается вылизывать нежную кожу шеи, и Чонгук, судя по всему, не ожидает этого. Закидывает руки Тэхёну за спину, прижимая к себе. — Это так приятно, — надсадно шепчет тот, и это подстегивает Тэхёна засосать кожу, легко прикусить, наслаждаясь произведенным эффектом. — Я не ожидал, что это так… — сдавленно шепчет Чонгук. Приятно. Правильно. Сладко. Тэхён мог бы придумать кучу прилагательных, но он слишком занят сейчас, спускаясь от шеи к груди Чонгука. Он подминает того под себя и на мгновение останавливает взгляд на красивом лице со сведенными к переносице бровями и прикрытыми глазами. Чонгук, видимо, отдается ощущениям, позволяя чувствам вести. Тот зарывается пальцами в волосы Тэхёна, когда он, устраиваясь между разведенных ног Чонгука, начинает выцеловывать грудь, подернутую розоватым цветом. Кожа у Чонгука очень светлая, на ней ярко проявляется румянец. Тэхёну нравится эта особенность. Сам он хоть и нечасто появляется на солнце, но кожа у него более темного оттенка. Тэхён вдыхает аромат кожи Чонгука, наслаждаясь живым теплом и запахом хлопкового поля. Чонгук всегда пахнет чем-то свежим, а от волос исходит травяной шлейф. Ему хочется позорно скулить оттого, как он счастлив, что Чонгук позволяет трогать себя. Он гладит Чонгука, стараясь запомнить всё. Тэхён смотрит вниз, замечая, что Чонгук очень возбудился. С головки члена стекает предэякулят, пачкая низ живота. От этого вида возбуждение словно усиливается. Значит, Чонгуку нравится. Значит всё хорошо.***
Чонгук ловит ощущение дико бьющегося сердца. Тэхён так уверенно выстраивает маршруты по его телу, как будто знает какое-то особое заклинание. До этого самого дня он не подозревал, что прикосновения к его груди, животу, рукам могут делать с его телом подобное. Оно вдруг становится таким податливым, словно выражает принадлежность Ким Тэхёну. В его голове было так много мыслей, столько сомнений, он так стеснялся, но Тэхён выбил каждое из них. Он переключился с постоянных размышлений на чувства и не хотел возвращаться. Когда он чувствует крепкую хватку на своем члене, то вскрикивает. — Как же это хорошо звучит, — низко говорит Тэхён, и от этого хочется скулить. — Ты хорошо звучишь. И, кажется, скоро он и правда будет это делать. Потому что Тэхён рукой не ограничивается. — Опыта у меня никакого. Но рвения хоть отбавляй, — говорит тот и широко проводит языком по головке, заставляя Чонгука буквально вцепиться в светлые локоны. Ким Тэхён, чертов слизеринец, который исполняет все свои угрозы. Чонгук хнычет от переполняющих ощущений, они вырываются из груди стонами, всхлипами, когда Тэхён двигает головой вниз-вверх, стараясь полностью взять длину. Не получается, но Тэхён помогает себе рукой, плотно смыкает губы, и от потрясающе правильного давления, от мокрых звуков, таких стыдных и откровенных, от влаги между ног внизу живота тяжелеет. Появляется то самое нарастающее чувство. — Погоди, погоди. Нет… Я сейчас… не надо, — лепечет Чонгук. — Тебе не нравится? — отрываясь, спрашивает Тэхён. Тот выглядит таким греховно-красивым с раскрасневшимися алыми губами. Растрепанный, с легким румянцем слегка тронувшим щеки. — Нравится, очень, но я бы хотел тоже попробовать… Выражение лица Тэхёна тут же меняется, тот выглядит удивленным, и Чонгук этим пользуется. Приходится извернуться, поменяться местами. Чтобы Тэхён ничего не успел сказать, он целует того в открытые от удивления губы, проталкивая язык. Стыд еще пытается своими ручонками уцепиться, но Чонгук стряхивает это надоедливое ощущение. То, что он почувствовал, когда Тэхён ласкал его, явно продемонстрировало, что они не делают ничего плохого. Ничего неправильного. Они оба хотят сделать друг другу хорошо. Он так старался не смотреть туда, куда нельзя. А сейчас ловит себя на мысли, что ему нравится. У Тэхёна крупный венистый член, он обхватывает ствол, ощущая тяжесть и то, какой тот горячий. Желание сделать то же, что и Тэхён, для него кажется таким естественным, поэтому он склоняется и обводит кончиком языка головку, губами обхватывает и словно скользит вниз. Он еще ничего толком не сделал, но Тэхён низко протяжно стонет. — Как же хорошо… Чонгук чувствует, как еще сильнее возбуждается от того, что делает, хотя до этого казалось, что достиг своего предела. Он начинает двигать головой, пытаясь повторять все так же, как делал Тэхён. Когда тот хватается за его волосы, оттягивает, он мычит прямо с членом во рту. Это оказывается удивительно приятно. Он ускоряется, и в какой-то момент Тэхён толкается ему в глотку, раздражая заднюю стенку горла, заставляя закашляться, вынуждая остановиться. — Прости-прости, — Тэхён тут же привстает, обеспокоенно смотрит, касается его плеча. — Всё в порядке? Я не хотел… Мне просто было слишком хорошо, — тот словно оправдывается. Это Чонгука почему-то веселит. — Всё в порядке, — вытирая выступившие слезы, произносит Чонгук. Тэхён явно тоже расслабляется, улыбаясь. — Хорошо, — кивает тот. — Но с этим, — он кивает на их внушительные стояки, — надо разобраться. Чонгук согласен. И они правда разбираются. В какой-то момент во время ласк Чонгук оказывается лежа на боку. Он ощущает чужой стояк, упирающийся ему прямо в задницу, настойчивые поцелуи на шее, лопатках, и как Тэхён водит кулаком по его члену. Томительно-медленно, продлевая удовольствие. — Я понимаю, что мы не готовы ко всему… Но позволь кое-что сделать, — просит Тэхён, шепча ему горячо в затылок. — Ты веришь мне? — Конечно. Всё, что хочешь… Тэхён прекращает двигать рукой по его члену и жадно сжимает одну ягодицу, отводит ее чуть, и Чонгук судорожно вздыхает. У него горят щеки. Ему казалось, что он уже достаточно свободно ощущает себя, но сейчас понимает, что не до конца. Он ощущает, как к его сфинктеру прижимается мокрая головка, на удивление, ощущение приятное. Такое горячее, влажное, дразнящее. Чонгук даже не знал, что это настолько хорошо. Он чувствует, как выделяется еще больше предэякулята, он стекает с его члена. Поддаваясь ощущениям, Чонгук выгибается и даже сам помогает Тэхёну, отводя ягодицу, чтобы тому было удобнее тереться об отверстие. — Тебе хорошо? — спрашивает Тэхён горячо, после прикусывает легко ухо Чонгука. — Да, — получается хныкающее, просящее. — Я больше не могу, — тяжело произносит Тэхён. Тот скользит ниже, прямо между его бедер, Тэхён кладет руку сначала на его бедро, заставляя свести ноги, а после — вновь обхватывает член Чонгука. Он слышит горячее дыхание прямо на ухо, тяжелое и надсадное. Тэхён толкается между его бедер с громкими шлепками в такт своим движениям рукой, и Чонгук совершенно перестает соображать. Он ощущает и восторг, и странное неверие. Еще какие-то два месяца назад он просто мечтал сдать экзамены. А теперь думает только о Тэхёне. Ему так хорошо, что он просто не хочет останавливаться. Но вопреки желаниям, наверняка их общим с Тэхёном, всё заканчивается довольно быстро. За несколько минут. Они так перевозбудились, что удивительно, как их хватило так надолго. Тэхён прижимается сзади, горячий, мокрый. Чонгук спиной ощущает загнанное биение сердца в чужой груди. Он лениво разворачивается, убирает влажные белые локоны со лба Тэхёна, гладит того по щеке. На него смотрят любовно, а после целуют так же, размеренно. Их будто качает на ласковых волнах, и Чонгук понимает, как засыпает в теплых надежных объятиях.***
Ночью Чонгуку казалось, что они раздевались довольно аккуратно, но утром оказывается, что это совсем не так. — Куда так рано? — сонно бубнит Тэхён, приоткрыв один глаз, наблюдая за метаниями Чонгука. — Зельеваренье, — судорожно натягивая носок, пыхтит Чонгук. — Не ходи, поспи… — Ты уже и так достаточно дурно на меня повлиял. Мне нужно идти, — усмехается Чонгук. — Погоди, — Тэхён резко садится, хватает Чонгука за руку, не давая завязать шнурки. — Что? — он смотрит на того, думая, что Тэхён выглядит невероятно мило таким сонным и растрепанным. — Мы ведь вместе? — А что-то из всего того, что произошло, навело тебя на мысль, что мы можем быть не вместе? — щурится Чонгук, глядя наигранно подозрительно. — Мне нужно, чтобы ты сказал. Мы вместе? — тот смотрит так серьезно. — Да. Мы вместе. И будем делать всё, что положено делать парочкам. — Держаться за руки и ходить в Хогсмид на свидания? — Да, — поднимаясь, говорит Чонгук, накидывая мантию. Ему еще за учебником в комнату бежать. — И кормить друг друга с ложечки? — Всё что угодно, если это поможет мне успеть на Зельеваренье. Даже на тандеме будем вместе кататься! — убегая, выкрикивает Чонгук. — А это еще что?! — доносится недоуменное. — Потом покажу! — уже перед самым выходом из Выручай-комнаты кричит Чонгук.***
Конечно же, он опоздал. Профессор Пьюс снял с них пять очков из-за Чонгука. Сам Чонгук во время занятия думает лишь о том, как еще хуже не накосячить, и весь погружается в работу, не замечая никого. Чимин, который пытается сварить зелье за соседним столом, к счастью, тоже слишком занят и очень боится профессора, чтобы лезть к Чонгуку. Правда, после окончания занятия, тот всё же пристает к нему. — И как прошло? — тот играет бровями. — Мы поговорили, — сдержанно произносит он. — Ага. Долгий наверное был разговор? — Не очень. Просто мы уснули, и я проспал, — делая самый непринужденный вид, произносит Чонгук. — Ну-ну, — Чимин делает свое самое красноречивое выражение лица «я так тебе и поверил». В целом день проходит нормально, но Чонгук то и дело ловит на себе косые взгляды. Даже от профессоров. — У меня что-то на лице? — спрашивает Чонгук у Чимина, когда они сидят в библиотеке и он замечает пару девушек из Когтеврана, которые явно смотрят в его сторону и обсуждают что-то. — Нет, с твоим лицом всё совершенно в порядке, — улыбаясь, говорит Чимин. Чонгук решает не заморачиваться. Они с Чимином расходятся, тот уходит искать своего парня, а Чонгук ощущает, как его желудок издает звук умирающего кита. Хотя, на самом деле, о еде он и не думает вовсе. Он думает о Тэхёне. Чонгук мотался весь день, не видел того и сейчас ощущает, как сильно соскучился. Он надеется, что встретит того во время перекуса. Меж тем, пока он идет по коридору, учащиеся опять окидывают его странными взглядами. Среди прочих он замечает Юнги, который переругивается с капитаном команды Гриффиндора по квиддичу. — … потому что ваши загонщики тупее троллей, — доносится до него обрывок фразы Юнги. Чон Хосок — капитан Гриффиндора — закатывает глаза. — По крайней мере, наш ловец не угодил в гремучую иву, — парирует тот. — То есть признаешь, что ваши загонщики тупые? — Юнги, — прерывает он жаркий спор о том, чья команда лучше. — О, принц, — беззлобно говорит Юнги. — Извините, что прерываю. Ты не видел Тэхёна? — он ловит заинтересованный взгляд Хосока на себе. — Ты имеешь в виду влюбленного идиота в желто-черном галстуке? — изгибая вопросительно бровь, спрашивает тот. — В каком смысле? — не понимает он. — Отличный галстук, говорю, — Юнги похлопывает Чонгука по плечу, а смотрит так, мол, «с тобой тоже всё ясно». — А Тэхён вон, где-то позади шел… Добро пожаловать в Слизерин, — говорит Юнги, прежде чем пойти дальше. Когда Чонгук смотрит на толпу учащихся, то замечает там светлую макушку Тэхёна, тот удобнее перехватывает учебники, а когда отвлекается и поднимает взгляд, то видит Чонгука, принимается ярко улыбаться и махать, Чонгук машет в ответ, и тогда ему в глаза бросается желто-черный галстук. Он опускает взгляд и понимает, что тоже весь день проходил в галстуке Слизерина. Чонгук пару секунд смотрит задумчиво на галстук, а после поднимает взгляд, встречается взглядом со смеющимся Тэхёном и начинает смеяться ответ. И ему плевать, что на них все странно смотрят. — Привет. Покажешь этот свой дубль? — отсмеявшись, спрашивает Тэхён. — Дубль? — Ты утром говорил. Кататься… — Тэхён приглаживает ему растрепанные волосы, убирает заботливо прядь за ухо. — Тандем, а не дубль, — говорит Чонгук, улыбаясь, прежде чем легонько поцеловать Тэхёна в губы.