План Ворона

Эддард Люди продолжали сбегаться со всех сторон. Он заметил среди них великанскую фигуру Большого Джона, который пробирался вперед с оружием наготове, высматривая врага, которого можно было добить. — Какого хрена здесь происходит, Нед? — заорал он во весь голос. Огляделся еще раз — и все-таки вернул меч в ножны. — На нас напали, Джон, — он выпустил Брана и поднялся на ноги. — Поднимай всех своих. И отправь разведку! Убедимся, что в лесу больше никто не прячется! Большой Джон, возможно, что-то хотел возразить — но потом посмотрел на скорбящего и сломленного Хоуленда Рида, все еще обнимавшего труп своего сына… И не стал. Молча кивнул и пошел прочь, раздавая на ходу команды. А Нед остался с Хоулендом, чувствуя, что это он во всем виноват. Он видел, как Жойен из последних сил отбивался от вихта, но все его внимание занимал тот, что пытался лезть на дерево следом за Браном. Вот он и бросил сына лучшего друга на произвол судьбы. Потому что хотел помочь своему, хотя и неизвестно, нуждался ли он вообще в его помощи. Подошли Джон с Роббом. Джон все еще держал наготове Лед, а его глаза напоминали осколки гранита. Робб, ошеломленный произошедшим, все еще мелко трясся от волнения. Не то чтобы Нед был ошеломлен меньше сына… Джон и Санса много рассказали ему об Иных и упырях, которых они вели за собой, но увидеть все живьем было совсем по-другому. Братья-лютоволки тем временем пытались помочь друг другу, слизывая со своих тел мертвую кровь или просто отдыхая после боя. А вот Джон никак не мог успокоиться до тех пор, пока рядом не появился Джори и не забрал у него Лед. Только тогда Джон медленно подошел к скорбящему Хоуленду. Положил ему руку на плечо и тихо сказал: — Мне очень жаль, милорд. — Спасибо, ваша милость, — еле слышно ответил Хоуленд. И опять вокруг повисло тяжелое молчание. Северяне и одичалые тихо расходились по своим местам и постам. Вскоре рядом с Джоном, Роббом и Джори осталось всего несколько человек. А Хоуленд так и продолжал стоять на коленях, прижимая к себе труп Жойена. Поборов стыд и укор на самого себя, Нед подошел к другу. Он понимал, что не может найти нужных слов для того, чтобы заговорить с Ридом. Что он вообще мог сейчас сказать, что не выглядело бы глупо, банально и бессмысленно? Бран был жив, Жойен был мертв. Чувство вины готово было сломать Неду спину — в таком состоянии он мог разве что перевалить этот груз на плечи Хоуленда. Рид посмотрел на него полными слез глазами. Он был совершенно подавлен и разбит. Они смотрели друг на друга и продолжали молчать. Потом Нед все-таки кивнул и Хоуленд уныло кивнул в ответ. — Он всегда говорил, что не станет лордом Сероводья, — мертвым голосом начал Рид, глядя в неподвижное лицо сына. — А я думал, он хочет, чтобы я Миру наследницей сделал, как старшую… — он судорожно вздохнул. — Он уже тогда знал! А я не слушал! Не хотел слушать! Нед смотрел на него, чувствуя, как слова друга поражают его в самое сердце. — Мне… жаль… — это было все, что он смог сказать. И присоединился к скорби Хоуленда в его молчании. Они еще долго здесь оставались, пока не вернулся Большой Джон. Его лицо было настороженным и неуверенным, а шаги — очень осторожными. Совсем не так должен был ходить истинный лорд Амбер, решительный и неудержимый. Нед повернулся к нему. Большой Джон помотал головой. — Нет никого больше. Ни мертвяков, ни Белых Ходоков, ни снарков, ни грамкинов, — пробурчал он. Нед согласно кивнул, а Большой Джон повернулся к Хоуленду. — Мы, это… — сокрушенно сказал он. — Похоронить бы его… — НЕТ!!! — резко развернулся к нему Хоуленд, заставив Большого Джона вздрогнуть от неожиданности. — Я не дам! Я не дам своему сыну стать одним из этих! — начальный порыв быстро угас и Хоуленд снова погрузился в пучину тоски. — Костер… Нам нужен костер… Он умер… Пусть мертвым и останется. Чувство вины, в котором тонул Нед, стало поистине бездонным. Джон, все это время молчавший, коротко откашлялся. — Вы слышали, что сказал лорд Рид, — скомандовал он воинам, все еще остававшимся рядом с горюющим Хоулендом. — Соберите дрова для костра. Все послушно разошлись искать дрова, пробормотав на прощание: «Ваша милость». И сам Джон вместе с Роббом тоже к ним присоеднились. И Большой Джон Амбер тоже. Только Нед остался молча стоять рядом с другом. Костер для Жойена сложили быстро. И только тогда Хоуленд, наконец, встал, держа сына на руках. Осторожно положил его на кучу дров. Жойен и при жизни был маленьким и хрупким, а после смерти так и вовсе… Рид стоял и смотрел на тело сына, пока Большой Джон не вложил в его руку факел. В наступившей ночи пламя отбрасывало на его лицо пляшущие тени, отчего лицо уроженца Перешейка выглядело еще более страдальческим. Было видно, что он все еще плачет. А затем он с неожиданной яростью ударил факелом по погребальному костру, словно старался его разбить. Естественно, разбить не вышло, но огонь очень быстро охватил собранные дрова — и тело Жойена. С каждым мгновением лицо Хоуленда становилось все более каменным… А Нед так и не смог заставить себя думать о чем-то, кроме того, что Бран остался жив и невредим. И это хорошо. ------------------------------------------------- Джон Это был полный кошмар. Это не могло быть правдой. Все это они затеяли только ради того, чтобы такого не было. Но как, будь оно все проклято? Как нежить оказалась за Стеной? Неужели она уже пала? Ни на один из вопросов, которые задавал себе отчаявшийся Джон, не было вразумительных ответов. Усилием воли он взял себя в руки. Нет, если бы такое действительно случилось, он бы это узнал. Кто-нибудь из одичалых или дозорных, знакомых по прошлой жизни, обязательно предупредил бы. Он и здесь продолжал переписку с дозорными в Черном Замке. И поток беженцев из-за Стены… Никто из них не упоминал о том, что такое произошло. Даже вождь той ватаги, с которой они пересеклись несколько часов назад… Он не был тем, кого Джон знал лично в прошлой жизни, но он знал тех, кто остановился в Черном Замке и других укреплениях на Стене, недавно еще бывших заброшенными. То, что здесь произошло, выбило его из колеи. Они не были готовы прямо сейчас начать войну с Королем Ночи. Страна была расколота. Роберт Баратеон восседал на Железном Троне, Дейнерис была где-то за Узким морем, а ее драконы еще не успели вырасти… Но это случилось. Нежить уже нападала на живых, а Жойен погиб… опять. Он едва знал этого мальчишку, но он был братом Миры и сыном Хоуленда Рида. А еще одним из очень немногих людей, с которыми Бран мог нормально общаться. Он был важной фигурой в будущей обороне Севера… А теперь его не стало. Какой-то мертвяк загрыз его к югу от Стены. А им оставалось только стоять и смотреть, как сгорает его тело. Потому что по-другому было нельзя. Только пламя могло подарить ему вечный покой. Тяжелая, но необходимая вещь… Уж он-то это хорошо знал. В какой-то момент языки пламени превратились в его сознании в очень похожего цвета волосы, но он тут же отогнал подобные мысли поглубже, надеясь никогда больше к ним не возвращаться. Увы, чем ближе к Стене они подходили, тем чаще всплывали в его голове непрошенные воспоминания. Он встряхнул головой, заставляя себя сосредоточиться на том, что происходило здесь и сейчас. Отец и лорд Рид стояли у костра, погруженные в свои мысли. Рядом стояли Робб и Джори — они как будто ждали какой-то команды… от него. Но что он еще мог им скомандовать? Бран просто стоял чуть поодаль, наблюдая за всем вокруг. За все время после нападения он не проронил ни слова. Джон прищурился, когда Бран внезапно повернулся прямо к нему. Он быстро огляделся на остальных и мотнул головой в сторону: мол, отойдем. Бран понял, к кому он обращается, и коротко кивнул. Они ушли тихо, оставив остальных скорбеть по усопшему. И отошли достаточно далеко, чтобы их никто не услышал. И не увидел — они выбрали место, где их от глаз дяди Неда и остальных закрывали деревья и кусты. И тогда Джон смог позволить себе не сдерживать чувств. — Бран, что это было? Ты должен был следить за всем, что нас окружает! — сразу набросился он на Трехглазого Ворона. — Ты понимаешь, что нам здесь грозит? — Да. Я так и делаю. Все время. С тех самых пор, как мы покинули Винтерфелл, — голос Брана был таким же бесстрастным, как и всегда. — Тогда в чем дело? — повысил голос Джон. — Как вихты прошли стену? У него было несколько возможных ответов, но каждый из них был настолько жутким, что их было страшно даже озвучивать. Едва ли не впервые за все последнее время на лице Брана появилось какое-то подобие чувств. — Я… не знаю. Король Ночи… С самого нашего возвращения он закрывает мне глаза, — с пугающим спокойствием признался он. — Мы с Жойеном пытались с этим бороться… Уже давно пытались. Джону показалось, что у него волосы дыбом встают от осознания того, что возвращение в прошлое с накопленными за годы знаниями могло затронуть не только живых. Ему стало по-настоящему страшно. — Он… тоже вернулся? — больше всего Джон Таргариен гордился собой за то, что его голос не задрожал, когда он спросил такое. Бран смотрел на него немигающим взглядом бесконено долго… и, наконец, ответил: — Не знаю. Джон почувствовал, как дрожат его руки, пока внутренности заливает ледяной страх. — Я не был уверен насчет того, удалось ли мне обрезать память Русе Болтону… Как оказалось, все-таки удалось, — продолжал Бран. — Эурону точно удалось, судя по тому, что с ним недавно случилось. Есть и другие, которые… как я уверен… не должны были вспомнить… Они не должны были нам помешать. Но Король Ночи… Я не мог дотянуться до него тогда. И до сих пор не могу. Намек на то, что с Эуроном Грейджоем произошло что-то явно нехорошее для него и хорошее для всех остальных, он пропустил мимо ушей. Легче от этого все равно не стало. — Почему? Почему не можешь? Бран посмотрел Джону в глаза, затем стал закатывать рукав. Обнажив руку до локтя, он провел другой рукой по коже, заставив е натянуться. И стал виден след, напоминающий отпечаток чьей-то руки. — Король Ночи схватил меня, когда я в последний раз пытался к нему подобраться, — все тем же ровным голосом объяснил Бран. Джон уставился на еле заметный след. След пальцев Короля Ночи на руке Брана. Бран снова раскатал рукав, скрыв из его глаз отпечаток. Затем стал закатывать другой и тоже оттянул кожу назад. И на этой руке Джон разглядел еле заметный след, но этот больше напоминал… клеймо. Клеймо в форме раскрывшей пасть драконьей головы. — А это мне оставили валирийцы, когда я подошел слишком близко, — договорил он. Джон медленно выдохнул сквозь сжатые зубы. Бран так и не рассказал никому обо всех последствиях своей выходки. Еще одна вещь, которую он от него скрыл… И от других, вероятнее всего, тоже. Бран теперь всегда действовал сам, ни с кем не советуясь — если только это не требовалось для его далеко идущих планов. — Мои силы… Они тоже имеют свои пределы. Особенно когда я что-то делаю с колдунами и колдовскими созданиями, — признался Бран, удрученно поджав губы. Джон почувствовал, как у него пересохло во рту. Признания Трехглазого Ворона в своей слабости было последним, что он желал сейчас услышать. И тут вдруг его мысль зацепилась за это прозвище — Трехглазый Ворон… — А Бринден Риверс? Ты с ним уже разговаривал… здесь? Бран тут же отрицательно покачал головой, убив его последнюю надежду. — Он уже давно молчит. — И ты никому ничего не сказал? — не выдержал Джон, хотя и сам понимал, что все его крики и воззвания для Брана как об стенку горох. — Да ты должен был сразу мне все рассказать! Бран на мгновение задумался, а потом посмотрел на Джона так, словно услышал какую-то невероятную глупость. — А зачем? Ты что, можешь это как-то изменить? Твое дело — Война и безопасность Севера. Вот ими и занимайся. — Да ты… — Джон скрипнул зубами. — Дело не в этом! И да, я мог бы все это изменить! Я мог бы ускорить подготовку к Войне с Иными! Бран продолжал смотреть на него немигающим взглядом. — Нет. Не мог бы. Джон с отвращением отвернулся, понимая, что на самом деле Бран прав. И что Бран тоже знает, что он прав. И он сам знает, что Бран знает, что он прав… Но легче от этого не становилось. Он заставил себя успокоиться, загоняя гнев поглубже. Злиться на Брана было совершенно бесполезно. — Ладно. Есть ли что-то еще, о чем ты «забыл» мне поведать? — добавил он уже тише. Бран задумался на мгновение. — Жойен незадолго до смерти обратил внимание на то, что дни становятся короче… — Ну конечно они короче становятся, зима ведь близко, — нахмурился Джон, недовольный тем, что ему приходится объяснять очевидные вещи. — Я не об этом. Он сказал, что это происходит быстрее, чем тогда. Джон почувствовал, как кровь отливает от его лица. Он понял, что это значит. — Это… невозможно… В ответ Бран лишь моргнул, глядя все тем же сводящим с ума взглядом. Джон медленно выдохнул, заставляя себя успокоиться. Бран не стал бы об этом упоминать, если бы не был уверен… А это значит, что они должны были выдвигаться к Стене немедленно. Им уже нечего было терять. ------------------------------------------------- Мелесса Путешествие в Хайгарден прошло легко и быстро, она и глазом моргнуть не успела, как с головой окунулась в подготовку к свадьбе. Свадьбе Дикона и Маргери Тирелл. Каждый раз, когда она об этом думала, она не уставала поражаться тому, как Сэму удалось обеспечить своему брату такую выгоднейшую партию. Она и до этого вздрагивала от каждой новости из внезапно изменившегося мира, а уж когда такое услышала… И это было далеко не единственное сногсшибательное событие, свалившееся на нее. Хайгарден предстал перед ним таким, каким она его помнила. Или даже еще более величественным и прекрасным. Или, возможно, она сама заставила себя так думать. Ведь скоро Дикон станет править этим замком. Приветствия были поспешными и… натянутыми, чего уж греха таить. Маргери — она оказалась такой же милой и красивой, как и всегда. Оленна — все такой же язвительной и колючей. Хотя Мелесса обратила внимание на то, что Королева Шипов стала вести себя чуть более осмотрительно, чем раньше. Сам лорд Тирелл… Он практически все время пребывал в таком состоянии, словно никак не мог понять, кто он вообще такой и куда попал. Ей казалось, что какой-то божественный ветер несет ее навстречу свадьбе Дикона и Маргери. Оставалось надеяться на то, что ей удастся выкроить минутку на серьезный разговор с Сэмом, пока не стало слишком поздно. Ну что он спрашивается, натворил? Предпочел какую-то одичалую Маргери Тирелл! С Хайгарденом в качестве приданого! Бред какой-то! Уж у Сэма-то, как она думала, должно быть побольше здравого смысла в голове! А он вместо этого… Нет, она помнила, конечно, что Сэм тоже изменился, причем очень даже сильно — а как, спрашивается, иначе он мог вынудить Тиреллов согласиться на все условия, которыми поделился с ней еще до того, как покинул Рогов Холм? Удачный момент подвернулся в первую же ночь после прибытия. Она добралась до Сэма и загнала его в угол. Она просто вошла в его комнату и заперла за собой дверь. Не хотелось, чтобы кто-то посторонний услышал, как она отчитывает новоиспеченного верховного лорда Простора. Когда она вошла, он сидел за столом и что-то писал. Услышав открывающуюся дверь, повернулся на звук и настороженно посмотрел на нее. — Сэм, нам надо поговорить, — недобрым голосом начала она. — Может, лучше Талла все объяснит… — осторожно возразил он, откладывая перо и складывая руки на животе. — Разговор будет не об этом твоем ужасном будущем! — она позволила разочарованию в ее голосе просочиться наружу. — А о тебе! Я надеялась, что у тебя все-таки есть в голове здравый смысл… Первой его реакцией на ее слова были раздражение и злость, когда он понял, к чему клонит его мама. Затем он вздохнул и ссутулился в кресле, приняв совершенно усталый вид. — Я все уже решил, мама, — ровным голосом заявил он. — Да? И что ты решил? — Я возьму в жены женщину, которую люблю и которая любит меня, — просто ответил он. — Она одичалая, Сэм! Одичалая! — это слово она произнесла так, как будто оно объясняло все на свете, продолжая при этом расхаживать по комнате туда-сюда. — А ты — верховный лорд всего Простора, будь он семижды проклят! Да даже если бы ты оставался лордом Рогова Холма… Это все равно было бы неприемлемо! — Мама, я все равно не изменю своего решения, — вздохнул он. — Я люблю Лилли и она станет моей женой. Она резко остановилась и бросила в его сторону испепеляющий взгляд. — Да все твои знаменосцы тебя на смех за такое поднимут! Они будут презирать тебя! Ты станешь для них вторым Титосом Ланнистером! — Нет. Не будут, — бросил в ответ Сэм с такой решительностью и высокомерием, что она впервые в жизни осознала, чей он сын. От такого напора женщина осеклась, замолчала и присела на стул рядом с Сэмом. Потом даже пододвинулась поближе. Протянула руку, взяла его пухлую ладонь. Она очень хотела убедить сына поступить так, как нужно. Он всегда был таким умным мальчиком… А уж после того «возвращения» тем более. И в то же время его будто чем-то по голове стукнуло, поэтому он теперь не мог думать ни о ком, кроме той застенщицы… — Сэм… — снова заговорила она уже тише. — Я люблю тебя и горжусь всем, что ты сделал. Я всегда знала, что ты рожден для великих свершений, и неважно, что думал по этому поводу твой отец… Лицо Сэма смягчилось и он улыбнулся ей — той самой счастливой улыбкой, которую она хорошо знала. — Спасибо, мама. Я знаю, что меня многие не поймут и будут говорить всякие вещи… Но все это неважно. Я не изменю своего решения. — Да… — скривилась она. — Если что ты и унаследовал от отца, так это упрямство. — Да уж, — фыркнул Сэм. — Мама, я же тебе говорил, что заклинание, вернувшее нас во времени, прочитали Брандон Старк и Дети Леса? Она сдвинула брови, не понимая, к чему он это начал. — …Но я никому не рассказывал о том, что это я все придумал. Она изумленно отшатнулась назад. — Что? — Да. Это все я, — продолжал Сэм. — Я открыл способ обратить время вспять. Покинув Цитадель, я… прихватил с собой кое-какие книги из закрытого хранилища. И в одной из них отыскал древнее, давно забытое заклинание. И среди нас оказался тот, кто смог это провернуть. Но знаешь, ради чего я все это затеял? Не ради того, чтобы еще раз попытаться дать отпор Иным. Ради Лилли. Только нее одной. Когда она ушла… Я не мог думать ни о чем, кроме как о ее возвращении к жизни. И я нашел способ, — закончил он, широко улыбаясь. — Ох… — только это она и смогла произнести. Сэм рассмеялся, видя реакцию матери, на что она нахмурилась и шлепнула его по руке. — Нельзя смеяться над матерью! Это невежливо! Он в ответ рассмеялся еще громче, заставив ее нахмуриться еще сильнее. — Если тебе станет легче… В красивом платье она совсем не похожа на одичалую. Ты сама так сказала однажды, — хохотнул он. Она фыркнула, все еще не в силах поверить в то, что наговорил ей Сэм. — Ну… Лучше уж в нормальном платье… чем без него. Вон оно что, оказывается. Выходит, что ее Сэм, маленький, слабый и робкий, перевернул весь мир с ног на голову, вернув в прошлое такую массу людей просто ради того, чтобы оживить свою возлюбленную-дикарку? Да кто бы мог подумать, что Сэм Тарли на такое способен? Она тяжело вздохнула и расслабилась, пытаясь переварить услышанное. Они еще сидели так какое-то время и молчали. Сэм ждал ее слова, самодовольно улыбаясь. После долгого ожидания Мелесса снова вздохнула и посмотрела ему в глаза. Ей и правда нечего было возразить. А что она могла сказать, зная о том, на что он пошел ради того, чтобы снова увидеть эту девушку? — Я очень надеюсь, что она и правда так хороша, как уверяете вы с Таллой, — признала поражение она. Мелесса Тарли подумать не могла, что ее сын вырастет новым Флорианом из известной баллады. Оставалось надеяться на то, что эта Лилли сможет стать для него новой Джонквилль. Неужели весь этот кошмар случился только ради этого? Ради того, чтобы сын лорда Рогова Холма стал Хранителем Простора и взял в жены одичалую? Ах, да. Еще из-за Иных. Они, оказывается, тоже вернулись. Ну да, это все меняло… Почему бы и нет, в конце концов? Она еще раз раздраженно вздохнула. — Ты правда все это заранее спланировал, да? Сэм улыбнулся еще шире. — Ага, — вот и весь его ответ. — Ладно, — она встала. — Тогда изволь проснуться завтра пораньше! У нас еще куча дел, твой брат, если ты забыл, женится скоро! — Конечно, мама, о чем речь! — тут же согласно кивнул Сэм. — А мне еще предстоит разговор с леди Оленной… Что может быть лучше, чем готовиться вместе с ней к свадьбе? — удрученно напомнила она. — И я очень надеюсь, что ты поможешь мне с ней… договориться. В ее устах это звучало не столько просьбой, сколько откровенной угрозой. — Как скажешь, мама. — И не думай, что твоя покладистость меня успокоит! — недобрым голосом добавила она, на что он усмехнулся еще шире. — Как скажешь… мама. Она снова шлепнула этого наглеца по руке. — Все, хватит. Завтра у нас будет тяжелый день… — сейчас все ее мысли крутились вокруг неминуемой встречи с Королевой Шипов. — Я иду спать. — Спокойной ночи, мама, — его тон все еще оставался таким же самодовольным, что раздражало ее еще сильнее. Это самоуверенный и веселый Сэм так сильно отличался от мальчика, которого она растила… И в то же время был так сильно на него похож. И она признавала, что в глубине души действительно гордиться тем, как ее сын изменился. Она ушла, оставив Сэма наедине с его бумагами. «Надеюсь, ты не соврал, когда говорил о том, что эта Лилли в той жизни действительно мне понравилась!» ------------------------------------------------- Стеврон Наверное, никогда в своей долгой жизни Стеврон Фрей не мог предположить, что больше всего на свете будет рад собственной смерти. Но это было действительно так. Именно смерть за Робба Старка была лучшим подарком из всех, что он когда-либо получал. Без него он бы вполне мог оказаться среди большей части своей родни. И сейчас, въезжая в ворота Риверрана, он еще раз поблагодарил Семерых за этот дар. Когда они остановились, враждебность, исходившая от всех, кто их окружал, казалось, стала осязаемой. Даже мальчишка-конюх, которому Стеврон передал поводья, смотрел на него полным ненависти взглядом. Сам он старался сохранять спокойствие, хотя внутренне содрогался. Потому что понимал — это надолго. Проклятая Красная свадьба легла несмываемым пятном на репутацию его рода. И оно не будет смыто при его жизни… И при жизни его наследника тоже. И неважно даже, кто станет его наследником и сколько он проживет. Все его сыновья были мертвы — их казнили за участие в резне. И всех взрослых внуков тоже. Из его ближайших родственников уцелели только женщины и маленькие дети. Это все, что осталось у трижды женатого и трижды овдовевшего Стеврона Фрея. «Да чего я вообще об этом думаю?» — мысленно вздрогнул он. — «Ничто не мешает Хостеру Талли передать Близнецы кому-нибудь из детей Рослин! Так будет проще всего…» Он не переставал об этом думать, шагая в покои лорда Хостера. Ждать приема пришлось довольно долго. Вместе с ним в роскошной приемной сидела Рослин Фрей, его сводная сестра, которой в скором времени предстояло стать Рослин Талли. Несмотря на то, что она была его сестрой, они больше напоминали деда и внучку. Он пытался вспомнить, разговаривали ли они вообще между собой до Возвращения хотя бы раз? Но не мог. Слишком разными они были… Как, впрочем, и с остальными братьями и сестрами от поздних браков старого лорда Уолдера. Зато потом, после известных событий он поймал себя на том, что они сильно сблизились между собой, несмотря на огромную разницу в возрасте. А сейчас, когда, по сути, само будущее дома Фреев находилось в руках их двоих… У них и выбора-то особого не было. Он почувствовал, как она взяла его за руку. Посмотрел ей в глаза. — Все будет хорошо, брат, — успокоила его Рослин. И он не удержался от ироничной гримасы, подумав о том, что это ему положено ее успокаивать, а не наоборот. Это ведь ее выдают замуж в логове злых врагов… Рослин, кажется, была недовольна его реакцией. И тогда он погладил ее по руке. — Я тоже на это надеюсь, сестра. Вот только лорд Хостер… Он, как и наш с тобой покойный отец, никогда не прощает нанесенных обид. Она содрогнулась при одном упоминании Уолдера Фрея. Но потом заставила себя улыбнуться. — Ничего. Эдмар его успокоит, — заверила она. Хотелось бы ему чувствовать такую же уверенность… Но, увы, новый мир оказался полон самых невозможных вещей, в которые было трудно поверить. Одно он знал точно: чем скорее она выйдет замуж за Эдмара, тем безопаснее будет чувствовать себя он сам. — Очень на это надеюсь, — все-таки ответил он. Дальше они сидели молча, ожидая, пока лорд Хостер Талли соизволит их принять. Долго сидели. Но, наконец, дождались. За это время Стеврон буквально съел самого себя изнутри, думая о том, что же он скажет своему сюзерену — и о том, что может сказать он сам. Любое изменение в его текущей судьбе, как ему казалось, могло быть только к худшему. Или, как вариант, к смертельно худшему. Когда их, наконец, пригласили, они тут же встали и торопливо вошли в солярий лорда Талли. Лорд Хостер ждал их за своим столом. Он выглядел старым и слабым, но безжалостный взгляд дал понять Стеврону, что он вполне может послать кого-нибудь на тот свет впереди себя. Хостер ничего не говорил, пока брат и сестра Фреи не преклонили перед ним колени. Затем он тихо хмыкнул про себя, мазнул взглядом по Стеврону, задержался на Рослин. Через секунду неумолимость в его глазах дала трещину, он удивленно поднял брови, еще раз ее оглядел и повернулся к Эдмару. — А ты уверен, что она из Фреев? Слишком красивая, чтобы быть одной из этих… — заявил он. Эдмар вместе с присутствовавшим здесь же Бринденом хором фыркнули от смеха. — Представляешь, я сам то же самое тогда сказал! — заявил Черная Рыба. Хостер тоже хохотнул раз-другой, затем снова оглядел Рослин оценивающем взглядом. — Сойдет, — подытожил он и, наконец, обратил внимание и на Стеврона. Сам Стеврон не стал ждать, пока его поприветствуют или прикажут встать на колени, он сам опустился так низко, как только могли позволить его старые суставы. — Я клянусь в верности дому Талли как сюзерену Близнецов… И клянусь остаться верным дому Талли до конца дней своих, как я был верен Молодому Волку, — последнюю фразу он выделил голосом, стараясь напомнить Хостеру о том, что, в отличие от своего вероломного отца он никогда не предавал ни их, ни Старков. Хостер молча барабанил пальцами по столу. Стеврон тоже молчал, не в силах поднять голову. Так он и стоял в этой позе. Наконец, Хостер что-то хмыкнул себе под нос и заговорил: — Как лорд Риверрана и верховный лорд Речных земель, от имени его милости короля Джона из дома Таргариенов, именуемого Первым… я принимаю вашу присягу. И надеюсь, что хотя бы вы оправдаете мое доверие, — добавил он, влив в свой голос хорошую порцию злой иронии. Тяжесть, последние дни давившая на плечи Стеврона, стала ослабевать. — Встаньте, милорд, — разрешил Хостер, в голосе которого впервые прорезалась нотка уважения — того самого уважения, которое Стеврон никогда не получал от своего собственого отца. Он осторожно поднялся, чувствуя, как сильно болят его старые колени. Они встретились взглядами… И он с большим трудом выдержал контакт со злыми глазами Хостера. — Садитесь, милорд, садитесь… Нам ведь еще к свадьбе надо подготовиться, — не допускающим возражения тоном продолжил Хостер, продолжая смотреть на него тем же злым взглядом. Взглядом, который Стеврону очень не нравился. ------------------------------------------------- После того, как он принес присягу Хостеру Талли и тот ее принял, о нем словно бы забыли. Никто в Риверране не собирался слушать его просьб и, тем более, приказов. И никому, вопреки словам лорда Хостера, не было интересно его мнение по поводу подготовки к свадьбе. Нужный день настал быстро — бракосочетание организовывалось в большой спешке, но прошло без сучка и задоринки. Его сестра выходила замуж, но каждый из присутствовавших на церемонии лордов и рыцарей с трудом сдерживался от того, чтобы плюнуть ему в лицо. «Это все же лучше, чем тогда… Тогда меня вообще убить готовы были…» — успокаивал себя он, оглядывая большой пиршественный зал Риверрана. Ему все же выделили место за высоким столом, всего в паре человек от самого лорда Хостера. Ближайшие места занимали Бринден и Эдмар, а Рослин устроилась между ним и женихом. Вторым его соседом был сир Патрек Маллистер. Ближайший друг Эдмара — во всяком случае, он был таковым до События. Стеврон прекрасно помнил, что именно этот юнец, по сути, спас ему жизнь, уговорив Эдмара выслушать его. За что он был бесконечно ему признателен. И надеялся, что он тоже когда-нибудь станет для него настоящим другом. Свадьба прошла… Тихо и мирно — так можно было ее описать. Хотя сами молодые были явно рады своему союзу. «Понятно, почему нет ни пьяных, ни драчунов», — лениво отметил про себя Фрей. — «Когда у всех есть оружие, каждый будет стараться меру знать…» А еще за это стоило благодарить шеренгу арбалетчиков, стоящих за спинами немногих собранных в спешке менестрелей. Совсем как тогда… Пир продолжался. А Стеврон старался не обращать внимания на то колоссальное отчуждение, что пролегло между Фреями и… всеми остальными, скажем так. Ладно еще его новоиспеченный родственник вел себя почти вежливо, постоянно улыбался и не брезговал даже разговаривать с ним. Церемония в септе прошла быстро, просто, но достойно. И молодожены улыбались намного более искренне, чем на большинстве свадеб, на которых он присутствовал. И когда септон объявил их мужем и женой, напряжение в воздухе тут же спало. А уж он-то какое облегчение испытал! Теперь его точно не убьют, ведь он им тоже, можно сказать, родня! А дальше он постарается убедить всех в том, что никто и никогда не должен повторять то, чего совершил его лорд-отец в другой жизни… Чтобы все надолго запомнили. Очень надолго… В этот момент слуги стали менять блюда. Когда один из них поставил тарелку перед Стевроном, он посмотрел — и моментально побледнел, словно смерть. Перед ним стоял пирог. Мясной пирог, судя по запаху. Он почувствовал, как по его лицу течет холодный пот. Украдкой огляделся вокруг. Пирог достался только ему одному — остальных потчевали жареной олениной и тушеными овощами. И только ему почему-то дали именно это. Он заметил, как Патрек покосился в его сторону, застыл, выпучил глаза… и начал тихо зеленеть. Затем он резко отодвинул от себя свою тарелку, словно у него пропал аппетит. Он посмотрел в другую сторону — и увидел улыбку, застывшую на побледневшем лице Рослин. А чуть дальше наткнулся на деланно-непонимающий взгляд Эдмара. — Вы не голодны, лорд Фрей? — голос Хостера прервал его размышления. Он посмотрел на своего сюзерена, увидел, как тот мстительно улыбается, сложив руки домиком. Ответить ему Хостер так и не дал. — Неужели вы хотите оскорбить мое гостеприимство? — в его голосе стала сочиться угроза. Он сглотнул, тщетно пытаясь протолкнуть ком в горле куда-то ниже. Желудок, как ему казалось, провалился куда-то в область колен. Каким-то чудом заставил себя улыбнуться. — Нет, что вы, милорд… Он повернулся к тарелке. Отрезал себе кусок пирога. Насадил на вилку и медленно, очень медленно поднес ко рту. Внезапно ощутил, что сейчас абсолютно все участники пира смотрят именно на него. Обильный пот уже капал с лица на тарелку. Он чувствовал, что сердце, стучащее громче любого барабана, вот-вот проломит ребра и выскочит наружу… Начинка пирога обожгла рот, но еще сильнее его жгло изнутри. Он заставлял себя жевать, преодолевая боль, изо всех сил стараясь не думать о том, что — или кто мог быть запечен в этом пироге. — Хм… — он проглотил кусок и изо всех сил постарался не вывалить содержимое желудка наружу. — Это… восхитительно… милорд… — смог выдавить он из себя, откладывая вилку. — Хорошо… хорошо, — зло улыбнулся Хостер, откидываясь на спинку кресла. — Тогда ешьте дальше. «Это все-таки лучше… чем могло бы быть», — приговаривал он про себя, проглатывая отвращение и снова берясь за вилку. — «Я хотя бы жив остался… Хотя бы жив остался… хотя бы…» ------------------------------------------------- Бринден Бринден всю жизнь знал, что его старший брат может быть полным говнюком, если захочет. Но сейчас… Сейчас даже он считал, что Хостер зашел слишком далеко. Даже ему стало в тот момент стало жалко Стеврона Фрея. Новый лорд Переправы явился в Риверран, чтобы принести присягу… И заодно выдать свою младшую сестру (в это с трудом верилось, но она действительно приходилась ему сестрой) замуж за Эдмара. И свадьба эта была хоть и не слишком помпезной, но… очень своеобразной. У немногочисленных присутствовавших Фреев забрали абсолютно все, что могло служить оружием. Зато остальные гости были вооружены, а некоторые даже носили броню разной степени защиты. За спинами бардов с музыкальными инструментами стояли стрелки дома Талли, внимательно смотревшими за участниками пира. Да что уж там, даже сам Эдмар провел всю свадьбу с мечом на поясе! Разумеется, никакого провожания не было. И никто даже не подумал дать Фреям ножи хотя бы для разделки еды. Никогда прежде Бринден не видел такого мрачного пира, где все гости смотрели друг на друга с такой злостью. Хотя Эдмар и старался изображать хорошее настроение… Он и в самом деле, похоже, был счастлив. Он вообще с трудом мог припомнить, когда в прошлый раз видел племянника таким довольным. Да даже Хостер нашел леди Рослин подходящей невестой, несмотря даже на то, что она была Фреем. В общем, свою будущую леди Риверран принял — и это было хорошо. Хоть что-то прошло относительно мирно в этом море бардака. Не хватало еще Эдмару начать свое правление с ненависти подданных к его молодой жене… А он подозревал, что принять власть племяннику придется уже очень скоро. И именно это беспокоило Бриндена больше всего. Хостер угасал на глазах, но старался выжать из оставшегося у него времени все, что только можно. Гнев на все, о чем ему рассказали другие «вспомнившие», сжигал его быстрее любой хвори. Он очень хотел обеспечить счастливое будущее своей семьи, пока за ним не пришел Неведомый. «Семья. Долг. Честь». Всю свою жизнь он прожил, руководствуясь этими простыми словами. А сейчас так и вовсе… Это же помогло им с братом на удивление легко уладить ряд старых разногласий, несмотря на много лет споров и ссор. В основном это случалось потому, что Бринден молча принимал доводы Хостера и соглашался с ними. В основном — но не всегда. Сейчас они в очередной раз встретились в солярии Хостера, где тот склонился над картой Речных земель и разбросанными по всему столу письмами от ведущих знаменосцев. Бринден откашлялся, напомнив о себе. Хостер поднял голову. — Брат, может быть… тебе стоит быть со Стевроном… помягче? — спокойно спросил он. — С чего бы вдруг? — удивился Хостер. — Например, потому, что мы не хотим его доломать окончательно. У нас, если ты забыл, нет других худо-бедно подходящих кандидатов на титул лорда Близнецов, — он помолчал немного. — Но даже если ты и найдешь кого-нибудь… С чего ты думаешь, что ему мы сможем доверять больше, чем этому? Хостер задумался, поглаживая подбородок. Затем прищурился и посмотрел на Бриндена. — На самом деле есть у меня один человек, которому я по-настоящему доверяю. И я как раз думаю о том, чтобы отдать близнецы ему. Знаешь, у Фреев еще осталось немало девиц на выданье… Выбери себе любую — и Близнецы, считай, твои. Я могу прямо сейчас указ подписать. А ты, если хочешь, можешь даже переименовать свой новый замок… В какое-нибудь Чернорыбье, например, — Хостер говорил так, словно сам был в восторге от своей идеи. — Бринден Талли, лорд Чернорыбья — как тебе? — Да я даже думать об этом не желаю! — прорычал Бринден. — Да ладно, чего уж… — отмахнулся Хостер. — Эдмар, конечно, взял себе самую красивую, но я уверен, что у нее еще полно симпатичных сестер и племянниц… Бринден еще несколько секунд смотрел в глаза брата, пока Хостер не успокоился и не махнул рукой на его несговорчивость. Сидевший здесь же Эдмар открыто любовался их братской перебранкой. — Вообще, — Хостер повернулся к сыну и внимательно на него посмотрел, — мне ничего не мешает передать Близнецы одному из своих внуков… — Отец, ну хватит уже! — хохотнул Эдмар. — Давай не будем перегибать… Я всего неделю как женат, а ты уже расписал планы на всех моих детей на годы вперед! — Ну раз Бринден не желает поучаствовать… приходится хотя бы так… — развел руками Хостер. Бринден нахмурился еще сильнее, отчего Хостер снова рассмеялся. Но вскоре успокоился и тяжело вздохнул со страдальческим лицом. И вернулся к чтению очередного послания. Черная Рыба еще раз вспомнил о том, как он впервые после долгой отлучки вернулся в Риверран. Вместе с Эдмаром, которого он встретил под стенами Близнецов… ------------------------------------------------- «А Хостер сильно сдал», — первым делом подумал он. Волосы, бывшие в молодости ярко-рыжими, полностью поседели, а тело совершенно иссохло, что было еще заметнее в большом мягком кресле. И только глаза по-прежнему были молодыми и ясными. Ярко-голубые глаза лорда Талли горели яростью и силой, от которой губы изгибались в вечной жестокой усмешке. — С возвращением, Бринден… Эдмар… — голос, которым он их приветствовал, был сильным, но при этом отечески-теплым. И он сильно контрастировал с суровым лицом. — Рад снова видеть тебя, отец, — поклонился Эдмар. — Здравствуй, Хостер, — сдержанно поприветствовал его Бринден. Братья настороженно переглянулись, затем Хостер тяжело вздохнул. — Я так понимаю, брат… Ты не помнишь, в отличие от нас? — Правильно понимаешь, — так же спокойно ответил Бринден. Хостер снова посмотрел на него. Его лицо постепенно смягчалось, а в глазах появилась грусть. — Неведомый уже идет за мной, Бринден. Не знаю даже, что хуже. Что болезнь в любой день заберет мою жизнь… или что она лишит меня рассудка… Но пока этого не случилось, я хочу успеть… одну вещь сделать. Пусть между нами установится мир. Бринден вздрогнул от неожиданности. Хостер всегда был редкостным упрямцем, для которого существовало только два мнения: его и неправильное. И он даже мечтать не мог о том, что когда-нибудь услышит от брата что-то подобное. Даже сейчас, когда обезумевший мир заставлял забыть о самом слове «невозможно». — Прости меня, Бринден… Прости за все плохое, что я тебе сделал или сказал за все эти годы… Семья. Долг. Честь, — Хостер говорил совершенно серьезно. — После всего, что мы пережили… там… Наши с тобой ссоры кажутся такими мелкими и глупыми… — его глаза снова вспыхнули. — Они убили всю мою семью, Бринден. Они убили Кэт. Они убили Робба и его младших братьев. Я не допущу, чтобы это случилось снова. Я не стану указывать тебе, как жить… и с кем… Но я прошу, чтобы ты был рядом со мной. Мы должны быть едины, Бринден. Иначе все будет кончено. Бринден открыл рот, хотел что-то сказать… И молча закрыл его. Потом снова открыл. — Пусть будет так, брат. Будем все вместе. И тогда Хостер устало улыбнулся и прижал Бриндена к себе. И тот тоже обнял его, все еще не веря, что это происходит наяву. Столько времени прошло с тех пор, как они в последний раз были так близки… Затем они отстранились друг от друга. Все еще держа его за плечи, Хостер криво усмехнулся и сказал: — Но это все равно не значит, что я не буду пенять тебе то, что ты до сих пор не женился! Тут уж и Бринден не удержался от гримасы… ------------------------------------------------- …Воспоминания Бриндена прервал громкий стук в дверь. Не дождавшись приглашения, в покои лорда Хостера почти бегом ворвался мейстер Виман, который был очень встревожен. Подковыляв к лорду Талли, он протянул дрожащий в пальцах изящно запечатанный конверт. — Письмо… от… от Паука… — заявил мейстер. — Король Роберт… Идет на Харренхолл. Хостер тут же выхватил у Вимана письмо, развернул, быстро пробежался взглядом. Прищурился. — Что ж… Тогда нам лучше как следует подготовиться к встрече незваных гостей, — зло улыбнулся он, давая понять, что ничего хорошего от этой встречи «гостям» ждать не придется. Бринден почувствовал, как его желудок скрутило холодом. Когда-то он сражался вместе с Робертом… И гордился этим. Теперь ему предстоит сразиться против него. Мир изменился до неузнаваемости — и он верил, что для его семьи изменения принесут только лучшее. «А ведь это он запустил цепь событий, которые привели к моей смерти… И всех моих родных…» — осознал Бринден. И понял, что не может допустить того, чтобы такое повторилось. Не все заслужили второго шанса. Нет, не все. Роберт растерял верность своих бывших соратников. И больше не вернет ее. Не вернет, как бы он ни пытался.