Призвать неизвестное...

Гетерохромный сдернул белую ткань, и гладкая зеркальная поверхность блеснула, отразив несколько солнечных лучей. Черная надпись, состоящая из непонятных символов на углу зеркала, изменилась. Символы потекли, будто капли воска на свече, и получились новые, ещё более непонятные знаки. Выцарапанная внутри надпись «зря» лишь немного потемнела. Админ приложил свою руку к выцарапанной надписи, медленно проведя ею по гладкой поверхности. После этого он стал всматриваться в красные кривые буквы и его сероватые глаза засветились немного сильнее. Спустя минуту он повернулся лицом к ребятам и, посмотрев на Берга, спросил: — Никит, Пустотный забрал клинок с собой? — Я не видел, но наверное всё же забрал, раз уж его здесь нету, — ответил парень, переведя взгляд с надписи на черноволосого. — Ладно. По поводу этой надписи скажу только то, что она написана мифом, находящимся в отражении, либо по ту сторону стекла, и она является неким предостережением, либо угрозой. Нет, она не написана, а даже выцарапана кончиком окровавленного клинка. Как я понимаю, на клинке была кровь Берга. — Ну это ладно, а что за черная надпись? Она и должна быть? — спросил Руда, подойдя и проведя рукой по символам. — Ну да, должна быть. Но она была другой. Походу надпись просто немного потекла, — ответил Никита, вглядываясь в черные символы. — Ага, потекла так, что образовались непонятные закорючки? — усмехнулся Роменский, стоящий позади всех, почти в центре комнаты. — Правильно, это не просто потекшая надпись, и да, Саша не трогай её, мало ли что. Вдруг рука отвалится, — сказал миф, чуть усмехнувшись, глядя на сероволосого. Руда резко отдернул руку и отошел куда подальше, упёршись в подоконник. Ему в спину дунул холодный осенний ветер с открытого окна, парень невольно поежился и, закрыв окно, остался на прежнем месте, не решаясь даже приближаться к зеркалу, которое своего рода уже стало частью мистического мира. — Я пошутил, но надпись не трогайте. Я попытаюсь её разобрать, — предупредил К. М., подойдя впритык к зеркалу и рассматривая каждую букву-символ. — Либера се, си ллигунт модо. Хо бисогнол. Виви омниа, — пытался читать админ. — Что, прости? — не поняли ребята. — Тихо, я пытаюсь понять на каком это языке. Спекулум инвениунт. Блин, не выходит, — отчаялся миф, отходя подальше и смотря на текст полностью. — А ты на каком языке, кстати, читаешь? — поинтересовался Домер, посмотрев на задумавшегося К. М. — На Мистико-Тэнэ́турском, но что-то не складывается. Символы вроде похожи, а вроде и нет. Вон тот, например (Кэнди указал на самый первый и самый большой знак в надписи, который был похож немного на английскую «L», но при этом с множеством лишних на первый взгляд закорючек, точек и спиралек), вроде чуть похож на «Л» в нашем мифском алфавите, но в то же время это не та буква. Слишком сложно выглядит. Значит более древняя. Получается, что все остальные буквы тоже другие? — поразмыслил черноволосый. — А в твоем мире были какие-нибудь другие языки? — спросил Никита. — Ну, если вернуться в далекое прошлое, еще до правления Старшего. Тогда мир имел название «О Тэррор о трэмор». Был ещё один язык. Он сейчас является мёртвым, так как очень сложный. Я его толком не знаю. Назывался вроде «Трэ́мэрский язык». Его, судя по старинным летописям, использовали лишь для письма, а не для разговоров, так же, как и нынешний язык, который учат лишь для заклинаний. Я не могу его прочесть. Откуда Пустотный о нем вообще знает — я без понятия! — сказал Кэндимэн, доставая телефон. — И что делать? Вдруг там что-то важное написано, — спросил Руда, всё ещё стоящий у окна и смотрящий куда-то вдаль, но при этом полностью и внимательно слушающий диалог. — На нашем сайте есть переводчик с этого языка на Тэнэтурский. Сейчас, — сказал админ, смотря на надпись и медленно печатая нужные символы в высветившемся окошке для перевода… — Так значит, получается: Либерабунт се, си интэллиджунт кваюмодо эт спэцулум инвэниут. Хо бисогно ди ун аюто дэи виви. Виви омниа скиунт, — договорил миф. — Что еще за виви? Где перевод? — возмутился Никита, скрестив руки на груди. — Виви — живые. А полный перевод звучит так: Они сами себя освободят, если поймут как и найдут зеркало. Им понадобится помощь живых. Живые всё знают, — закончил сероглазый. — О ком речь и что за живые, которые всё знают? — спросил кареглазый. — Я не знаю, о ком речь, но живые это — явно мы с вами, и мы что-то знаем, — предположил К.М., поднимая с пола ткань и снова завешивая зеркало, в котором померкли солнечные лучи. — Так, подождите, Никита, ты какой вопрос Пустому человеку написал? — спросил Кэнди. — Я спросил у него про то, как освободить души из его мира, — ответил парень. — Ну, походу эта надпись — и есть ответ на твой вопрос, — догадался Кэнди, аккуратно расправляя складки, образовавшиеся на плотной ткани. — Кстати, Давид, как твоя фамилия? Просто ты единственный, кто её не назвал, — спросил админ. — Роменский, — ответил шатен. — Стоп! Реально? Роменский?! — удивился черноволосый отвлекшись от расправления белоснежной ткани и обернувшись, он посмотрел в карие глаза. — Ну да… А что такое-то? — смутился парень, подойдя к мифу и став рядом с ним, он прислонился к стене, глядя на слегка колышущийся тюль из-за легкого ветерка, исходящего из приоткрытого левого окна. — Короче, я уже слышал эту фамилию от своего друга, — начал Кэнди, тоже прислонившись к стене, и поправив чуть блеснувшую брошь. — Опа, что-то уже интересное начинается, — сказал Никита, подойдя к дверному косяку и опёршись об него плечом. — Нам тоже чет интересно стало, — вдруг одновременно сказали Саня и Сергей. — Ну, если вам прям всем интересно, то слушайте очередную длинную повесть, — начал немного скучающим голосом миф. — А можно не такую длинную и занудную? — поинтересовался сероволосый. — Ладно… Мой лучший друг Налл рассказал мне кое-что за очередной прогулкой по Тэнэ́тэру. Он сказал, что познакомился с неким мужчиной в одном сообществе и как-то с ним разговорился. В итоге они стали друзьями, и Нулл, ну или же Налл, дал ему доступ к сайту. Вскоре того мужчину стала преследовать темная сущность и мой друг решил разобраться, в чём дело. Он узнал, что у того мужчины по непонятным обстоятельствам оказался активирующий камень, который является ключом к снятию печатей и ломанию границ между всеми мирами. После этого Налл посоветовал мужчине спрятать камень, либо хранить его всегда при себе, и заставил его бросить своего сына и жену. Затем он наложил на потенциального хранителя камня печать, чтобы темные сущности не смогли забрать камень и найти этого человека. Уйти мужчина должен был на 18 лет, после чего человек мог вернуться к своей семье. И вот недавно, мне Налл такой говорит: «Представляешь, встретил того самого человека. Он кардинально изменил в себе цвет волос, глаз и даже лица. Я думал, что он уже вернулся в свою семью, но оказывается просто не смог их найти. Причем, всю свою жизнь он старался не терять семью из вида. Первые годы даже следил за сыном, но потом они уехали и всё. Кстати, он назвал даже свою фамилию: Роменский, типо для того, если я вдруг встречу парня с такой же фамилией и сообщу ему». Мне кажется, Давид, что тот мужчина ищет именно тебя! — закончил К.М., посмотрев в карие глаза, отливающие светловатым цветом. На миг лицо шатена будто потеряло все существующие эмоции, а глаза потускнели. Взгляд ушел куда-то в пол, показывая, что его обладатель явно задумался. Но вмиг, обычно всегда добрые глаза, налились непонятным огнем. Огнем… злости? Огонь потух также внезапно, как и появился. Роменский сполз по стене, подогнув колени и положив на них руки, опустив голову. Темные волосы упали на глаза, скрывая лицо. В комнате повисла тишина. Кэнди присел рядом с парнем на корточки и, положив свою руку на плечо сидящего, задал вопрос. — Ты знаешь этого человека? — его голос, несмотря на то, что звучал немного полушепотом, резко разрезал нависшую тишину. В ответ лишь молчание, будто вопрос не был услышан, либо ответа попросту не было. Никита тоже подошел к другу. — Это возможно не он, но всё же тебя не найдут. Ты уехал. Я тоже. Наши друзья переехали в этот же город. Он не знает ни меня, ни наших друзей. Тебя, скорее всего, если не будешь называть свое имя и фамилию, он попросту не узнает. Все было в прошлом, я знаю, тебе больно было осознавать предательство и больно сейчас. Но не стоит на него злиться и тратить своё время. Он принял решение, пусть и неправильное, даже если судить по истории, то выбор сделали за него. Мне неизвестно, человек из истории и он — одни и те же люди, но всё же, вдруг ему действительно нужно было уйти? Вдруг твоя мама обманывала тебя, потенциально настроив против него? Возможно он не плохой человек, но дело твоё, как к нему относиться. Я понимаю, что это невозможно забыть, но всё же постарайся не думать о нём и не изводи себя ненавистью и злостью. Мы как поддерживали тебя, так и будем поддерживать, но когда-нибудь наступает время, когда нужно просто простить. И думаю, когда вы встретитесь, возможно, вам будет, что обсудить, тогда ты и сделаешь выбор, — сказал блондин, поднимая друга за плечи. Они встретились взглядами. Кареглазый смотрел задумчиво, его взгляд был полон размышлений и глубины. Гетерохромный, с другой стороны, смотрел на него с заботой и трепетом. В его глазах была затаённая теплота и ласковость. Он выражал заботу и желание помочь. Время будто замерло на миг, но потом продолжило свой обычный ход. Парни отвели друг от друга взгляды. — Спасибо за поддержку, — поблагодарил Давид и мягко обнял Никиту. В ответ его тоже обняли… Уже понимая, что произойдет, Руда отвернулся, опёршись руками на подоконник и смотря в окно на голые и тонкие ветви деревьев, сильно колышущиеся из-за холодного ветра, принял серьезное выражение лица. К нему медленно подошел Домер и тоже смотря в окно, потрепал парня по серым волосам: — Ну, хоть сейчас сдержался, — шепотом проговорил синеглазый, глядя на серьезное лицо Сани. — Ага, — грустно ответил парень, не отводя взгляда от черных ветвей… Кэнди подошел к Бергу и тихо спросил, чтобы кроме них двоих этого вопроса больше никто не услышал: — Никит, я понимаю, что это не моё дело, но все же, про кого ты говорил? Парень перевел взгляд на черноволосого и, убрав со своего лица мешающие светло-коричневые прядки, тоже тихо ответил: — Про отца Давида. Он ушел, когда ему было 3 года. Я уже тогда дружил с ним, и мне тоже было всего три. После того как отец ушел, Давид долго горевал. Уже в начальных классах он стал ненавидеть его. Причину не говорил даже мне, но я понимал, что это из-за того, что отец его предал. Скорее всего это сказала Давиду его мама. Чтобы отец больше не нашел его семью, мать приняла решение переехать. Но поскольку мы с Давидом друг без друга вообще не можем, его мама предложила вместе с ними переехать и моей семье. Оказывается, всё так совпало, что наши лучшие друзья Домер и Руда, с которыми мы познакомились в 1 классе, тоже переехали в тот же самый город, куда и мы, и пошли в ту же самую школу. Он до сих пор не может простить отца, даже несмотря на твою историю. — Понятно, но мне кажется, что Давид, когда узнает всю правду, простит своего отца, — сказал миф, отходя о стены. — Думаю, что вы все уже можете обратно возвращаться в зал, всё равно тут больше ничего интересного не будет, — с улыбкой проговорил админ, намекая на то, что у него есть ещё какое-то дело в комнате, не требующее лишних глаз. — Да, да, уже уходим, — ответили парни. Первыми скрылись в дверном проёме Саня и Сергей, которые до этого просто смотрели в окно, рассуждая о чем-то своем. Догоняя их ушел и Давид. Гетерохромный тоже хотел уйти и уже переступил через деревянный порог, но его схватили за рукав… — А тебя, Никита, я попрошу остаться, — сказал Кэнди, затягивая парня обратно в помещение, окутанное легким полумраком. На секунду Никита потерял равновесие и чуть не упал на мифа, но всё же успел вовремя найти точку опоры и удержаться. — Ты же сам сказал, чтобы все ушли? — непонимающе говорил блондин. — И отпусти меня наконец! — начал возмущаться парень из-за того, что его буквально доволокли до пуфика стоящего у стены. Кэндимэн посадил разноглазого на пуфик, отпустив его руку, сам же тоже сел на противоположный. Берг легким движением руки убрал волосы, упавшие ему на глаза, повыше натянув на нос черную маску и, скрестив руки на груди, устремил вопросительный взгляд на черноволосого. — Так, мне нужно с тобой серьёзно поговорить, — начал миф, положив руки себе на ноги и сцепив пальцы в замок, принимая серьезное положение. — И о чем же? — поинтересовался собеседник. — Кто для тебя самый дорогой и ценный человек? — спросил админ, смотря будто серебряными глазами прямо в душу. — Ну, я даже не знаю… — тихо ответил Берг и погрузился в свои мысли. Он пытался понять, кто для него поистине дорог. Может это родители? Для каждого человека они являются самыми близкими, дорогими и нужными людьми, но они не так дороги для парня. Да, они хорошие люди, они всегда были рядом, всегда поддерживали, оказывали теплоту и понимание. Готовы были вечно защищать и понимать без слов. Они опора, они поддержка, без них не было бы жизни. Но… Всё проходит… Можно простить, но можно, не прощая, забыть как страшный сон. Никита благодарен им за всё, но он давно узнал правду. Он отпустил их, но всё равно считает их ценными для него людьми, но есть кто-то ценней. Может это первая любовь, которую невозможно забыть и которая так и не узнала о чувствах? Нет, такой еще не было в жизни гетерохромного. А что если это его друзья, с которыми он будто прожил всю жизнь? Руда, Домер и лучший друг Давид, с которым блондин дружит ещё с 3 лет… С теми, с кем смеялся, с теми, с кем виделся и продолжает видеться каждый день. Те, кто всегда его выручали и будут это делать, пока будет длиться дружба. Дружба ещё с детства, которую невозможно уже никак разбить. Они знают друг друга наизусть. Друзья как семья, такие же верные и готовые вместе перевернуть мир, но этого пока не требуется. Безусловно, они очень важны, но такое чувство, что есть ещё кто-то важнее них. Но кто? Больше нет никаких очень важных людей. Может он уже подумал об этом человек? — Ну, так что? — нарушил повисшую тишину Кэнди. — Ну… я не знаю, — ответил блондин, всё ещё пытаясь понять, кто для него самый ценный человек. «А что если…?» — пронеслось в Мыслях Никиты и его сердце забилось быстрее. «Ну нет… Нет… Я ошибаюсь… А хотя… НЕТ!!!.. Я пытаюсь обмануть самого себя… Но почему именно этот человек?! Хотя я даже не против… Я что, влюбился?!» — снова и снова проносилось в голове Берга, а сердце казалось сейчас выпрыгнет. — Определённо, — слегка приглушенно проговорил миф, смотря на парня своими светящимися глазами, которые явно были намного ярче, чем несколько минут назад. — Что?! — немного вскрикнул блондин, полностью выйдя из своих мыслей и посмотрев прямо в глаза черноволосого. — О чем ты? — гетерохромный сразу же принял вид ничего не понимающего. Кэнди встал с пуфика и, подойдя к ничего не понимающему парню, присел на корточки прямо перед ним, вновь всматриваясь в душу. Глаза стали ещё ярче и немного слепили разноглазого, из-за чего тот слегка прищурился. — Ты сам понимаешь, о чём я, точнее о ком, — загадочно проговорил админ, продолжая пристально смотреть в глаза. Бергу очень хотелось отвести взгляд, но он не делал этого, понимая, что внимательный миф может понять, что юноша явно скрывает от всех, даже от самого себя имя самого дорогого для него человека, который является ему ещё и любовью всей жизни. — Я… не могу сказать тебе имя… — ответил, чуть заикнувшись, Никита. — Этого не потребуется, я уже понял, кто этот человек, — улыбнулся Кэнди, поднимаясь и выпрямляясь во весь рост под тихий звон цепочек на куртке. — Как.? — удивился Берг, поднимая взгляд на собеседника. — Я прочитал твои мысли, на удивление ты даже в своей голове скрываешь от самого себя имя этого человека, либо просто не хочешь его услышать. По всем твоим мыслям я и догадался, кто это, — ответил К.М., подходя к окну и всматриваясь в одинокие силуэты людей. — Неужели твоё сердце полюбило, а ты не хочешь принимать любовь и впускать в свои мысли вторую половинку? Судя твоим мышлениям, ты не хочешь быть вместе с этим человеком и отвергаешь подобные мысли. Почему ты не хочешь любить? Тебе повезло, ты нашел любовь, а я нет. На твоем бы месте я бы влюбился навсегда и до беспамятства. Я бы принял любовь. Тебе наверно тоже стоит её принять. Но ты не хочешь… Почему? — спросил Кэндимэн, слегка наклонив голову на бок и вновь повернувшись к блондину, смотря на его озадаченное и немного грустно лицо. — Всё не так просто… Я не понимаю свои чувства к нему, он, скорее всего, тоже. Я не могу решится, любить ли его или нет… Я не могу разобраться во всем этом… Да, мне очень хочется полюбить его всем сердцем и сказать ему эти теплые и очень важные слова. Но блин… Я опять обманываю и себя, и тебя. Я влюбляюсь в него с каждым днём всё сильнее… Когда я пойму, что влюбился в него без памяти, я признаюсь ему… — сказал Никита и слегка покрылся румянцем. — Я тебя понял. Чувства только проявились. Прости, что засмущал, пойдем к ребятам. Твою ещё не расцветшую любовь спасать нужно будет, — с улыбкой сказал админ и его глаза перестали так ярко светиться, что означало, что он больше не читает мысли парня. Он отошел от окна и кивком позвал Берга на выход. Блондин поднялся с пуфика и, натянув маску повыше, при этом спустя несколько двухцветных прядок волос на лицо, чтобы румянец, который все ещё не пропал, не было видно, поспешил за Кэнди…

***

Парни сидят в зале. Кто на пуфиках, кто на диване, а кто-то просто стоит, прислонившись спиной к стене возле дивана. Они бурно что-то обсуждали, поскольку делать особо было и нечего, а в интернет заходить особо не хотелось. Они ожидали, когда в комнату зайдут миф и Никита, который, скорее всего, остался с ним. Ветерок слегка покачивал легкий невесомый тюль, залетая через немного приоткрытое окно, которое открыли из-за стоящей в помещении духоты. Он приносил с улицы свежий воздух и небольшую прохладу, при этом занося запах сырости, принесенный неизвестно откуда. Солнечные лучи, пускай даже очень бледные, давно уже не проникали в комнату из-за светло-серых тяжелых туч, скрывших за собой солнце, но при этом совсем не похожих на грозовые облака. Возможно, скоро пойдет дождь, ветер станет сильнее, а небо потемнеет и приобретет темно-серые, почти черные оттенки, с оглушительными раскатами погремит гром и на секунду осветит всё небо тонкая яркая молния… В зале вновь царил полумрак, но свет никто включать не собирался. В коридоре послышались приглушенные шаги, и уже через секунду дверь с легким щелчком открылась, и в комнату вошел Кэнди, чья мантия из-за гулявшего по полу ветру развивалась за спиной. За ним, чуть помедлив, зашел и Никита, закрыв за собой дверь со стеклянными вставками. Черноволосый подошел к пуфику и сел на него, немного придвинувшись к столику. Берг же сел на диван поближе к его бортику и откинулся на диванную спинку, опустив ещё больше прядей волос на лицо. — И что вы там делали? — поинтересовался Домер, окинув взглядом пришедших. — Просто разговаривали, — ответил твердым голосом блондин. — Но это щас не важно, Давид тебя скоро могут либо убить, либо забрать в другой мир, — серьезным голосом сказал админ посмотрев на шатена, сидящего на диване рядом с гетерохромным. — Что?! — парень недоуменно поднял взгляд на Кэнди. — Почему я должен умереть? — задал вопрос Давид, находясь в небольшом ступоре. — Было нарушено правило ритуала, именно из-за этого Пустой человек может тебя убить, — ответил строгим голосом миф, посмотрев на кареглазого. — Но почему именно я?! — непонимающе и чуть повысив тон спросил парень, встав с дивана и отойдя ближе к центру зала. — Потому что ты… — админ не решился договорить фразу из-за злого и убийственного взгляда разноцветных глаз. — Потому что ты лучший друг того, кто призвал это существо, — обдумывая каждое слово выкрутился сероглазый и заметил, как лицо Никиты смягчилось, не выражая прежнего желания прибить мифа, если тот расскажет невероятно секретную тайну, которую больше никто не должен знать, особенно Роменский. Шатен устремил свой взгляд, полный гнева и разочарования на блондина, который виновато опустил голову вниз. — Прости… — тихо и кротко произнес гетерохромный, подогнув к себе колени и спрятав в них лицо. «И что теперь? Он меня возненавидит и не простит… Да они все меня наверно уже ненавидят, но скрывают это в глубине души. Ведь из-за меня все проблемы с этой темной сущностью, еще и Кэндимэну подкинул работы», — пронеслось в мыслях Берга. Один из телефонов, лежащих на столе, засветился темно-красным светом, и на экране появилась зловещая черная улыбка. От телефона стал исходить тихий репящий шум, похожий на звук помех, но только очень приглушенный. Всего этого никто вообще не заметил. — Простить?! Хм… Нет уж!.. Не в этот раз! Из-за тебя я умру, и винить в этом все будут только тебя. Ты — источник всех проблем. Тебя мало ненавидеть… Ты мне больше не друг! — на повышенном тоне сказал кареглазый, смотря прямо на бедного парня… Раньше он никогда так не срывался. Был тихим, милым и добрым. Всегда прощал. Можно сказать, он мягкая натура и немного наивен. Да, он повышал голос, мог быть злым и грубым, но в меру. Знал когда остановиться, чтобы не причинить моральную боль человеку. На близких же людей, он никогда не срывался. Бывало, ссорился, но быстро просил прощения и быстро прощал. Но чтобы так сорваться и разрушить дружбу с человеком, с которым дружил почти что всю жизнь, такого не было. Даже если бы так случилось, то он быстро бы извинился или же винил бы себя всю жизнь… Послышался тихий всхлип, который разорвал тишину. — Давид, что с тобой? Успокойся! — сказал Домер, посмотрев на злого парня. — Не успокоюсь… — сказал сквозь зубы кареглазый и отвернулся от всех, смотря в стенку. Саня тихонько отошел от стены и присел на прежнее место Роменского. — Ну всё, Никит, спокойно. Позлится и успокоится. Ты же знаешь, такое состояние у него проходит быстро, и он сразу же извиняется, — проговорил сероволосый, положив руку на плечо Берга. — Это не он… — приглушенно сказал блондин, не поднимая головы. — Как ты это понял? — тихо спросил Кэнди, внимательно смотря на парня. Блондин медленно поднял голову и посмотрел безразличным взглядом на бывшего лучшего друга. — Он бы меня не бросил, — шепотом сказал гетерохромный, наклонившись немного вперед, чтобы фраза, сказанная им, была услышана всеми, кроме шатена. К.М. посмотрел оценивающим и задумчивым взглядом, сначала на кареглазого, потом на Берга. Немного подумав, миф озвучил один интересный вопрос: — Никит, есть ли что-то, что знаешь только ты и Давид? — Думаю да, — подумав, ответил парень. — Тогда спроси его об этом, — кивнув на отвернувшегося Роменского, сказал админ и его глаза стали ярче. — А я пока попытаюсь проникнуть ему в голову и проверить, управляет ли им кто-то, и если управляет, то понять, как именно это остановить. — Хорошо. Давид, как звали твою первую девушку, сколько тебе было лет, когда вы познакомились и как именно вы познакомились, — твердо и как обычно без эмоций озвучил Никита. — Так у него была девушка? — удивленным и очень тихим шепотом спросил сероволосый. В ответ он получил лишь почти не заметный положительный кивок. — Ууу, а с чего это у тебя такие вопросы возникли? — зло задал вопрос на вопрос кареглазый. — Просто хотел узнать, какие воспоминания у тебя о первой важной для тебя девушки, — немного растерявшись, ответил гетерохромный. — Дай-ка вспомнить, — Давид даже повернулся к собеседнику лицом. — Её звали Сабина. Я до сих пор помню её кудрявые мягкие волосы бежевого цвета, пахнущие невероятной свежестью летнего раннего утра, а её янтарно-карие глаза манили своей глубиной. Также она носила очки в тонкой черной оправе. Мне, когда мы начали встречаться, было 20 лет, а она была всего на год меня младше. Но познакомились мы на год раньше. Был зимний вечер. Снег кружился в воздухе и крупными хлопьями падал мне на торчащие из-под шапки волосы. Людей кругом было много. Кто-то шёл домой с работы, кто-то на работу, а кто-то также, как и я, гулял. И никто из них не заметил девушки, которая поскользнулась и упала, немного вывихнув ногу. Тогда я единственный подошел к ней и помог дойти до её дома. Мы неплохо разговорились по пути и обменялись контактами. Мы всё чаще стали видеться и понемногу влюблялись, а потом и вовсе стали парой, но спустя год Сабина улетела в другой город и оборвала все виды связи со мной, — закончил Роменский, лживо пустив слезу. Берг выслушал жалкую ложь и повернулся к Кэндимэну, который не переставал смотреть на кареглазого изучающим взглядом. — Эй, Кэнди, — тихо обратился парень. — Что? — шепотом спросил миф, отвлекшись. — Он лжет, это не Давид. Как его вернуть? — спросил блондин. Строгость его голоса слышалась даже в шепоте. — Я не знаю. Единственное, что я могу сказать, им управляет Пустой человек с помощью своей силы контроля. Но силу использует не на прямую, а через какой-то предмет, об этом говорит довольно тихий голос этого мифа в голове Давида, — ответил админ, развернувшись к «марионетке» и глубоко задумавшись. Домер сидел на пуфике после черноволосого и пытался найти взглядом предмет, с помощью которого Пустотный и управляет разумом бедного кареглазого. Не найдя в комнате ничего подобного, он устремил взгляд на свой телефон лежащий на столе, подумывая поискать что-то в интернете. Боковым зрением синеглазый заметил тусклое багровое свечение и перевел на него взгляд. Это светился экран телефона Давида, на котором сияла зловещая потекшая черная улыбка. — А, ребят, так и должно быть? — спрашивает Сергей, поднимая чужой телефон и показывая всем изображение на нем. Все перевели взгляд на гаджет. Глаза Никиты заметно округлились в удивлении, и он взял телефон из рук друга. Как только холодный телефон коснулся его рук, Зловещая улыбка сильнее оскалилась, показывая острейшие белые клыки, а корпус неприятно обжог руку своим холодом. Ладонь от боли дрогнула, и блондин чуть не уронил телефон, но вовремя перехватил смартфон второй рукой, на этот раз ожога не последовало. Заметив это черноволосый моментально повернулся и выпрямился, замечая, что кареглазый медленно приближается к компании. — Никита, быстро отключай телефон, а лучше достань батарею!!! Скорее!!! — буквально крикнул Кэнди, резко поднимаясь и останавливая Роменского, который как коршун попытался налететь на Берга, чтобы отобрать телефон. Админ оттолкнул шатена к стене. Тот слегка ударился об стену спиной, но не сильно, без каких либо повреждений и боли. Шатен на секунду потерял равновесие и это пошло на руку Кэнди. Он тепнулся за спину парня, оставив в воздухе небольшой след из черно-красных частиц, быстро растворившихся в пространстве. Черноволосый со спины одной рукой обхватил оба запястья кареглазого и сжал их, не давая высвободить руки, другой же рукой сжал парня за талию, всем этим не давая Роменскому оказывать какое-либо сопротивление, предварительно наложив на того заклинание обездвиживания. Но заклинание не могло останавливать все сопротивления, и поэтому Давид пытался высвободиться, зло метая карими глазами по помещению, пока админ пытался сдерживать буйного шатена. Блондин же зажал кнопку отключения на телефоне, но ничего не вышло, и тогда он стал пытаться снять крышку, чтобы достать батарею, благо она хотя бы могла открыться. Руки чуть тряслись, и дрожь унять не получалось. Крышка не хотела поддаваться. Руда и Сергей тоже подключились к этому процессу. Благодаря всеобщим усилиям всё же получилось снять крышку и вытащить батарею наполовину, но уже поздно… Давид, осмыслив своё положение, неизвестным образом высвободился от оков заклятья и наступил на ногу черноволосому. Тот, немного отпрыгнув, убрал руку с талии, но продолжал держать запястья, тряся ногой от боли. Воспользовавшись этим моментом, парень резко упал на пол, выскользнув из хватки. Проделав всё очень быстро и неожиданно, заставив сероглазого растеряться, шатен, всё ещё лежа на полу, повернулся к мифу и, быстро вставая, потянул за край черной мантии, заставив Кэнди упасть, потеряв равновесие, запутывая того в собственной мантии. Давид за секунду оказался возле дивана и быстро выхватил телефон из рук Никиты. Серебристая крышка телефона мягко упала на ковер, вслед за ней с тихим стуком упала и батарея, которая полностью выпала из-за резко отобранного смартфона. Экран потух и уже немного раздражающий шум затих. Кареглазый пошатнулся, но не упал, выронив из рук телефон. Он взялся рукой за голову, проведя ладонью по лицу. С него вылетел бледный черный дым, казавшийся почти прозрачным, и рассеялся в пространстве. Миф тихо поднялся с пола и, обходя парня с некой опаской, вернулся на свое место. — Что случилось? Я что-то говорил? — спросил шатен, смутившись из-за взглядов полных опасения и настороженности. — Ты в порядке? — первым задал вопрос гетерохромный, поднимаясь с дивана и подходя к своему другу. — Да, в принципе, только голова кружится немного, — признался Давид, смотря в разноцветные глаза. — Давай-ка ты лучше посидишь, а мы заодно тебе всё и объясним, — с теплой улыбкой, хоть её и не было видно, сказал Берг и аккуратно взял руку друга, потянув того в сторону пуфика и усадив на него, сам же сел рядом на свободный пуфик возле дивана. — А ты уверен, что это Давид? — шепотом спросил Саня, подвинувшись к блондину. — Конечно же я в этом уверен, — ответил парень, повернув немного голову в сторону сероволосого. После он снова посмотрел на лучшего друга: — Если очень кратко, то твоё сознание взял под контроль Пустой человек. Роменский с легким непониманием наклонил голову на бок. — А ещё ты наступил мне на ногу и сбил меня с ног! — дополнил с неким смешком Кэнди. — Ой, прости, я ничего вообще не помню! — извинился кареглазый. — Да ничего страшного, и да, немного странно, что когда в тебя вселился Пустотный, ты вообще ничего не понял и забыл. Так быть не должно. Обычно человек всё видит и понимает, стараясь сопротивляться, но это ему не удается. У тебя же немного другой случай, — озвучил К.М., укладывая растрепанные прядки черно-багровых волос. Парни также решили рассказать Давиду всё в больших подробностях. Примерно на середине рассказа парень просто перестал их слушать. Появилось чувство, что что-то не так. В сердце появилось не свойственное ощущение пустоты. Голоса сливались в один неразборчивый поток звуков. Стал ощущаться неприятный холод. В глазах немного потемнело, а дышать стало трудней. Что-то явно не так. Что происходит?! Шатену становилось всё хуже. Он опустил голову вниз, чувствуя болезненно съедающую изнутри пустоту. Сердце билось медленней, а в теле чувствовалась странная слабость. Это последствия из-за того, что Пустотный вселялся в него? Кареглазый не понимал ничего. Дышать стало настолько тяжело, что он стал немного задыхаться. Давид почувствовал чью-то ледяную руку на своей шее, но увидеть её не получалась, будто она была невидимой. Рука стала сдавливать горло, заставляя парня сильнее задыхаться. Он схватился за невидимую, но ощущаемую руку в попытках освободится, но это не получалось. Из-за сопротивления рука сжималась лишь сильнее. Заметив, что с другом происходит что-то неладное, Никита подскочил к нему, пытаясь растормошить, привести в сознание, но не выходило. Кэнди тоже подошел, пытаясь сделать что-либо. Веки будто налились свинцом, собираясь сомкнуться. Горло сжали настолько, что дыхание прекратилось. Руки медленно соскользнули вниз. Карие глаза сомкнулись и тело обмякло. После этого рука будто исчезла. Попытки хоть как-то помочь очнутся не увенчались успехом. Домер приложил два пальца к сонной артерии Роменского. Пульс… Он был, но очень слабый, и слабеющий каждую секунду. — Кэндимэн, что с ним? — сквозь нахлынувшие слезы спросил Берг, сжимая холодеющую ладонь. Миф провел рукой над телом и после резко встрепенулся. — Пустотный пытается забрать Давида в мир душ. Этого нельзя допустить, — в глазах админа читался страх. Облик шатена стал медленно превращаться в пепел, рассеивающийся моментально в воздухе. Пока Кэндимэн шептал что-то непонятное, его серебристые глаза ярко вспыхнули. Миф взял своей рукой вторую ладонь кареглазого, и по руке парня начал виться светящийся бордово-серый узор, в определенных местах превращающийся в символы, возможно руны. Другую свободную руку Кэндимэн протянул в сторону улетающего пепла, и с неё полился слабый багровый свет, плавно притягивающий улетающий пепел, который возвращался к Роменскому, не давая ему исчезнуть. Но всё не так просто. Пустой человек, желающий забрать парня, усилил свою магию, которая не давала Кэнди нормально вернуть Давида. Руны и узоры начинали тускнеть, а свет и вовсе исчезать. Админ не готов отпустить душу и сдаться, поэтому он усиливает действие своих собственных сил и его глаза становятся ярче. Противостояние длится ещё пару минут, и когда казалось, что Пустой уже не может останавливать действие чужих сил, руку черноволосого сильно обжигает темная материя, но он не отдергивает её, а продолжает сопротивление. Сил оставалось мало из-за того, что половина их и так идёт на возвращение души. Даже учитывая, что К.М. — один из самых сильных мифов, его силы всё равно тратились очень быстро. Плюс, ещё нужно противостоять Пустотному и терпеть жгучую боль из-за темной магии… Силы на исходе, глаза медленно начинают тускнеть, а узоры вместе с рунами медленно исчезают. Боль больше невозможно терпеть. Лишь на секунду Кэнди немного отпустил руку Роменского, как сильная темная материя его оттолкнула на два метра назад. Глаза почти потухли и светились очень слабо. Сил почти не осталось даже просто чтобы передвигаться и дышать. В теле появилась слабость. В глазах всё немного помутнело. С разрезанного рта медленно потекли струйки темно-бордовой крови. Рука болела до сих пор и её немного сковала судорога. Но всё же найдя в себе силы, миф поспешно подошел к ребятам. В ту же секунду он подошел к Роменскому, у которого все еще был пульс, но его тело продолжало исчезать. Черноволосый провел над ним рукой, тратя остатки своих сил и резко отдернул руку. Он виновато и устало опустил голову. — Мы потеряли его… В туже секунду облик Давида моментально развеялся в виде пепла, частички которого остались на ладони Никиты.