слабость

больные, ужасные воспоминания. на теле Виктории было непонятно что. ее глаза были подняты к небесам, ведь зрачки закатывались так, что их не было видно. лишь два белых глазных яблока с кровавыми каплями внутри от потресканных капилляров. хотя это если вдаться в подробности. а так, это просто.нечто, вместо очей. под телом женщины была лужа крови, но она не сильно растекалась, местами даже была будто слизана, а точнее было меньше слоев кипящей, красной жидкости на полу. в перемешку с бензином. стоял ужасный запах разлагающего тела, мокрых тряпок, медикаментов, бензина, тошноты, табака и влажности. Хельга тушит бычки сигарет об кипящие кровью вены, превращая это в непонятное месево. около неё стоит еще блок папирос, которые она каждый раз поджигает, сидя на коленях перед телом, и тушит полу-выкуренную сигарету об открытые раны трупа. она хочет избавиться от вредной привычки курения, от чего оставляет такие противные и тошнотворные воспоминания в своей голове, лишь бы даже пальцем не касаться сигарет. ей было плохо от них точно так же, как и Дорис, которая жила с ней в женской спальне, чувствуя запах табака. её волосы растрепанны и местами нерасчесанны. леди не смотрит дальше тела перед ней, не желая видеть остального. только смотрит на запястья и шею трупа, что бы тушить папиросы. Дорис с небольшими каплями слез на глазах пальцами проникает глубже в раны на груди тела. около 19-ти отверстий, которые ковыряли тонкие пальцы девушки. её ногти и фаланги были в крови, с ужасным запахом и черными каплями бензина. да, Дорис слабая, раз не справилась с той обидой и болью прошлого. она готова полностью отомстить, оставив ту же боль как на чужом теле, так и в чужих воспоминаниях. бедняжка смотрит на свои ладони, которые были заляпаны кровью, а третьи фаланги пальцев полностью красно-черные и тресканные от бензина. Дорис терпеть не может пачкать руки, но сейчас прийдется это сделать. она вновь опускает два пальца в противные, кровавые отверстия на груди тела, чувствуя, как ноготь упирается в пол. 19 дыр буквально насквозь. Руф пальцами пихал плоть в рот, проглатывая. в основном он отрывал кожу или из ран вытаскивал маленькие части органов. его глотка была черно-кровавой, а зубы острые, будто спиленные, так же в месиве. на его языке обильное количество липкой слюны. желудок почти не переваривает сырую пищу, которая была непонятно в чем. куча бактерий и возможно заболеваний. плевать. он хочет воссоединиться с чужим телом, почувствовать то, что давно хотел. определение. в его воспоминаниях он никогда не мог быть под ярлыком определенного гендера. «мужчина? женщина?».черт его знает. но если перед ним лежит Виктория, у которой было то самое определение, то он хочет отобрать это. глубоко-глубоко, во всех смыслах оставить это в себе. огненные пряди волос падали на лицо, пачкаясь человеческой кровью и кровью отсутпников. пытается смаковать кусок плоти, разжевывая, как резину. ужасно на вкус, несъедобно, противно. в его рту полный беспорядок, но это уже не так важно. Элис на ощупь хватался за «моющее средство», «перекись», и остальные, токсичные средства, откручивая крышечки от них. он наливал, брызгал, сыпал все что мог в глаза Виктории, не оставляя и живого места. это так же специфично работает на вкус её органов и сыпи на коже, от которого Руф воротит ещё пуще. он собирается отомстить за то, что у него остались лишь воспоминания, и ничего больше. у него нет настоящего, он не видит его. Элис не способен увидеть своих товарищей ещё раз, увидеть светлое небо и облака, на которых летает его младшая сестрёнка. и он совершит с ней то же самое, что было с ним, но ещё хуже, чтоб Виктория прочувствовала не только физическую боль, физический недостаток, но и душевный. *** Якова воротит от тех воспоминаний ужасного дня. 15.12.1908. Яков часто слышал от остальных сослуживцев, что в России устраивали «фестивали пыток», куда мог прийти каждый желающий и посмотреть, как человека рвут веревками, и остальное. тот декабрьский день напоминал ему жертву тех ужасных фестивалей, когда Яков зашел в кабинет, с желанием выкрасть документы и лицензии, но увидел ту.ужасную картину. воспоминания оставили след так же и на Якове. после того момента ему страшно находиться рядом с ними всеми, особенно с Немо, который пришел непонятно откуда. вдруг они так же убью его, съедят, расчленят, и остальное? мерзко. ужасно. тревожно. скота механического сердца начинает эхом отдаваться в резиновом мозге. видимо, давление поднялось, если так можно сказать. он сует руку под прохладную сторону подушки, немного сжимаясь, поджимая ноги к себе. сопение снизу доносится до его ушей, заставляяя напомнить о дезертире так близко. они все близко.