Противоречивость стандартам

Уже почти 3 часа ночи, а Коллекционер и Филипп все ещё играют. Но кажется игра зашла не туда, куда надо. Коллекционер сидел на коленях друга, и те целовались. С самого начала задания были безобидны, либо для того, чтобы узнать правду, либо просто поиздеваться. Сейчас же всё начало набирать обороты. С чего все началось? Коллекционер загадал Филиппу на действие поцеловать его пару раз, после пошли подобные задания и от мужчины. Но кажется про игру те совсем забыли. После долгого поцелуя те отстранились, Филипп начал глубоко дышать, а Коллекционеру как ничего не бывало. Улыбка Филиппа, насторожила слегка ребенка. Человек хотел снять шапку малыша, но тот не позволил. Поцеловав того в щёку. Филипп ухватил удачный момент поцеловать ребенка в шею, тот слегка дёрнулся, но никакой особой реакции не было. Так не интересно, но ребенок все же посмеялся, щеки горели румянцем. Также во время игры, Филипп был задал на счёт чтения Коллекционера. А точнее дошел ли тот до такой темы как интим. Может к счастью, а может к сожалению, но да, тот дошёл до этой темы. Как тот сказал, это была самая интересная, но и в тоже время самая противная глава его познаний в книгах. Для архивиста эта тема была интересна из-за того, что там рассказывали о том, чего нет у него. Всё же вот оно, кардинальное отличие от людей. Теперь у Филиппа появилось желание изучить ребенка, до этого он лишь маленько видел его без одежды, стараясь не разглядывать, как грубо настаивал малец. Филипп начал гладить малыша по голове, тому конечно нравиться это, но мужчина долго не тянул кота за хвост, и забрался рукой под шапку мальца. Тот начав ласкаться, лишь усмехнулся. -ты как котенок — мужчина снова усмехнулся. Коллекционер лишь попытался мяукнуть, и это хорошо даже вышло, из-за чего Филипп даже не удержался и начал смеяться. Всё это уничтожило явно игровую обстановку, даже хоть и на секунду, ведь после Филипп обратно поцеловал архивиста в губы, назвав того "котиком". На что малыш хихикнул. Новая пара ласок, в виде поцелуев. Всё же желание теперь было и у Коллекционера, желание узнать что-то новое, конечно тот уже знает немного, и даже можно сказать увидел порнографию, но практика - самая интересная часть любого экзамена или контрольной, да и любого, подобного дела. И как же не предложить эту идею другу. -Филипп...может попробуем, как там? —пытаясь вспомнить, Филипп сам начал делать предположения, но все же вспомнив ту фразу — половой акт... — снова розовые щеки и тона мыслей, над ответом мужчины. Но в место ответа, Уиттебейн с начала улыбаться, но...разве изучать что-то новое - это плохо? Притом, кому уже нужны эти стандарты? Точно не им двоим.так что вместо ответа словами. Человек снова поцеловал Коллекционера в губы, но на этот раз повалив того на кровать. Архивист почти не как не отреагировал, лишь тихо и снова хихикнул. А Филипп в это время учил малыша новому приему, поцелуй с языком. Даже удивительно, но мужчина целовал нежно и осторожно, размеры отличались, так что даже так, рот архивиста был почти заполнен чужеродным органом. Уиттебейн же изучал ротовую полость ребёнка, все же он и в правду как кукла, даже внутри, конечно не так много отличий от людей, лишь отсутствие слюны, и более гладкие поверхности, которые даже сложно назвать кожей. Кажется проклятье может пробудить не только злость, но и похоть. Хорошо Филиппу не в первой и тот может это всё хоть как-то контролировать. Мысленно посмеявшись, язык мужчины становится длиннее, на конце острее, и в принципе больше, проникая в глотку. Но и архивисту хорошо, тот и не знает что такое рвотный позыв. Коллекционер сильно удивился, но после пристав, прильнул к другу, пуская язык того глубже. Долго такой держать трудно, как ребенку так и человеку, так что оба отстранившись, в первые Коллекционер имел малую одышку, что бы вернуть прежние ощущения своего тело. Малыш наблюдал за тем, как большой язык возвращается в тело носителя. Филиппу стало интересно, если у ребенка "особые места" и спросил у Коллекционера, можно ли это проверить, архивист дал очевидное согласие. Новые поиски, и "приключения" по телу ребенка. Голова просто приятное место для ребенка, но все же. Уиттебейн залез двумя руками под шапку, гладя сначала по голове Коллекционера, а после на ощупь нашёл уши, удивительно, они человеческие, начав их массировать, малец сразу дёрнулся и зажмурился, бинго. Продолжая действия массажа, всё же мужчине удалось снять шапку с ребенка, как мило, одно ушко его жёлтого цвета, а другое синее, как его пятно. Лёгкий и резкий стон из уст Коллекционера, и тихая дрожь по телу. От чего такая реакция? Филипп прильнул к уху ребенка, начав облизывать его. Место активации найдена. Как говорится. Продолжая свои ласки и игры с эрогенной зоной малыша, тот в свою очередь сжимал в кулачках немного своей одежды - пижамки, и тихо постанывал. Всё же оставив ребёнка, Филипп, снова принялся целовать Коллекционера но на этот раз не изучая того, а скорее обучая, играясь с языком того. Да это не совсем умело, но всё равно лучше чем ничего. Коллекционер как мог пытался ответить на поцелуй, стараясь повторять за другом. Снова разрыв поцелуя, после которого остаётся нить слюны. И новая лёгкая отдышка мужчины. Коллекционер снова хихикает, наблюдать за всей ситуацией. Наконец Филипп уже переместил руки на ткань, что скрывала тело мальца, архивист даже хотел помочь, но Филипп не позволил, снова заточив ребёнка в поцелуй, малец просто держал своего друга за кисти рук. Поцелуи иногда приходилось прекращать но лишь на пару секунд чтобы Филипп мог сделать быстрый, но глубокий вдох, после снова возвращаясь в поцелуй. Малыш чувствовал как одежда покидает его носителя, а держа руки друга, можно понять, где они находятся. Но как же взаимность? Коллекционер уже хотел щёлкнуть пальцами, но опять, Филипп остановил ребёнка. -давай сейчас без магии. Если ты хочешь как люди, то у них магии нет. — даже как-то не вериться но голос мужчины был игривым и поглощающий, желание действовать как тот говорит, сразу пожирало разум. Ну вот, на коллекционере нет никакой одежды, лишь его кулон архивиста остался, это то, с чем малыш никогда не расстанется. Не спеша, но поцелуи в губы, перешли на укусы в шею, совсем не острые и человеческие зубы оставляли лишь лёгкие следы на шее, что со временем должны пройти. Но и так же долго сами укусы не продолжались. Архивист указал на то, что Филипп до сих пор в одежде, а это не честно. Мужчина на это лишь улыбнулся, всё же начиная снимать с себя своё одеяние. Конечно ребёнок не ожидал таких серьёзных отличий от друга. Волосы на теле, грудь, и многое другое. Но тот пока не снял трусы. Всё же тот не особо ещё был готов, всё это время пытаясь тянуть это как можно дольше. Но раз до этого уже доходит, то каков смысл тянуть? С чего бы начать? Уиттебейн попросил ребёнка лечь на живот, желая наконец изучить дитя. Когда тот сделал то что просилось, мужчина взял ребёнка за бёдра и поднял чуть наверх, заставляя ребёнка краснеть. Человек же лишь усмехнулся. Отсутствие гендерного - полового какого-то органа, а анус оставили. - чудные вы, архивисты. Предупреждаю в книгах такого не напишут, но сначала будет больно. — очередная усмешка заставляет мужчину улыбнуться. Филипп изучая тело малыша, конечно проводит свои манипуляции, коллекционер же в свою очередь продолжать лежать и тихо постанывать от бесконечных прикосновений, поцелуев и лапаний. Дотянувшись до подушки, малыш уткнулся в неё лицом. Изучать всё-таки было интересно, человек решил уже действовать, но опять же постепенно, начав с ласок языком, всё же нельзя пугать Коллекционера, так что мужчина начал лишь облизываться ягодицы мальца, на что тот начал возмущаться, а лицо было полностью красным. Но теперь зная что ребёнок даже не посмеет навредить человеку, значит можно было наглеть. И не слушая возгласы архивиста, Филипп продолжал покрывать слюнями нижнюю часть малыша. Когда уже это надоело мужчине, он отодвинул одну из ягодиц, открывая для своего языка путь во внутрь малыша. Тот явно не ожидал, и приподняв голову достаточно громко простонал. Филипп же, был всё меньше похож на человека. Ярко голубые глаза теперь светились, а зелёные полосы проклятья теперь были по всему телу. Язык проникал иногда глубже, извиваясь внутри архивиста, и часто из-за этого масировал на удивление имеющуюся простату Коллекционера. Теперь мужчина закрывал рот мальцу, пока тот всё же чуть привыкнув к ощущениям, тихо стонет в руку. Как кажется это даже нравиться ребенку. Наконец вынув язык из мальца, тот выдохнул, но это было зря. Филипп, воспользовавшись магией, закрыл дверь на замок. Коллекционер же понимая что это не конец, даже не наблюдал за другом, просто уже немного устав уткнулся лицом в подушку. Но совсем не ждав того, что друг решит пойти ещё дальше. Мужчина наконец сняв и трусы, уже будучи на эрекции. Можно даже считать что прошлые действия с языком были просто смазкой, обильные слюни были теперь не только на попе архивиста, но и внутри него, что давало следующие задачи делать легче. Встав на колени, Уиттебейн сжав в руке немного волос малыша, не сильно но прижимал того к кровати. Как никак, он сам это предложил, значит и сам виноват если не понравиться. Резко конечно бы войти не получилось, так что пришлось всё делать более плавно. войдя всё же в ребенка, все ещё прижимая того к подушке, Коллекционер тут же скорее закричал. Мужчина все же отпустил архивиста, тот резко поднял голову, глубоко дыша. Тот произнес имя друга, хотел что-то сказать, но в итоге промолчал, сильно сжав в кулаках подушку. Филипп же в свою очередь тоже не кайфовал, все же слишком узкое пространство заставляет слегка оскалиться, и тихо промычать. Входя глубже, новый стон архивиста и даже из глаз проступать начали слезы. Снова малыш упал лицом в подушку. Филиппу начало даже нравиться то, что от ребенка звучат стоны похожие на крик и слезы. Чувство превосходства над самим полубогом. Сразу давало словно ключи от замка, где мужчине приходилось хоть немного угождать ребенку, теперь же, тот словно сильнее, более властный, тот, кто может начать полностью контролировать божество. Ещё больше наглея, мужчина резко и полностью вошёл, взяв ребенка снова за волосы, и тянув на себя, поднимая его голову. Новый стон походящий на крик, и только больше слез. Архивист произносил мольбы с именем Филиппа, когда тот начал двигаться, но причину мольбы не говорил. Сначала мужчина пытался выяснить что тот хочет, больно или у того есть пожелания. Но ребенок просто молчал, снова и снова повторяя одно и тоже, человек всё же перестал задаваться вопросами. Кажется ребенок просто подсознательно уже вливается в тему секса. Филипп, ускорив темп, заставлял Коллекционера стонать громче. Так же будучи больше ребенка, тот надвис над архивистом, начал облизывать и даже кусать уши того. Так же в туже минуту, Филипп заметил что мокрые глаза коллекционера закатаны наверх. Как кажется, архивист еле держится на руках, и лёгкое давление руки на плечи, заставило рухнуть ребенка, мужчина усмехнулся этому. Продолжая свои движения, толчки, иногда делая их то слабее, то более грубыми. Коллекционер же со временем начал привыкать, и из уст ребенка доносились лишь стоны кайфа. Кажется не зря тот хотел попробовать этот род жизни людей. Филипп в одно резкое движение остановился, и после выйдя из Коллекционера, сел рядом. Спросив одну хорошую фразу. Не хочет ли тот поменять положение. Так как Коллекционеру всё это время и в правду было трудно даже на ногах держаться, так что филипп сказал малышу перевернуться на спину, и просто лежать. Сразу как Коллекционер был в нужном положении, мужчина надвис над Коллекционером, и закинув его ноги на свои бедра, Филипп снова вошёл в друга, но тот уже достаточно тихо простонал, после этого человек сразу начал грубо и быстро двигаться, снова Коллекционер достаточно громко но так же уже с кайфом стонет. Мужчина сразу заключил архивиста в поцелуй, проходя своим языком даже дольше глотки, при этом остановившись в толчках. Из-за чего в комнате бы поникла тишина, если бы не мычания малыша, что еле звучали, ведь звуку не было куда проходить, из-за того что глотка заполнена далеко не воздухом. Поцелуй был достаточно долгий, видимо проклятие человека давало ему такую же возможность обходиться без воздуха. Но всё же высовывая свой язык, ребенок же наблюдал за этим, пока между их ртами появилась новая нить слюны, которая принадлежала лишь Филиппу. Мужчина взял руки ребенка, подняв из над ним самим, и зажав его кисти в своей руке, прижимая к подушке, а другой рукой тот держал ребёнка за бедро, фиксируя мальца на месте. Новый темп в движениях заставляет Коллекционера стонать громче. Теперь Филипп постоянно ускорял свой темп, пока из уст архивиста вырывались громкие звуки. В какой-то момент малыш начал выкрикивать снова имя человека. Филипп начав постанывать снова ускорял темп. Уже, и даже наконец выпустив "порцию" спермы в Коллекционера. Тот громко простонал, выгнувшись в спине, Филипп не смог сдержать так же стон, хоть и более тихий. Через время. Кажется тем обоим не хватило одного раза, и на этот раз архивист стоял перед другом. Из-за того что рост у обоих был слишком разный, в новом действии были проблемы, так что те придумали, что Коллекционер стоит на коленях, но на звезде, ведь будучи на полу, ничего бы не получилось, и стоя тоже самое. Малыш задавал пару вопросов, но получив на них ответы, наконец взял член друга в рот. Он больше чем казалось, и уже с горьковатым но и в тоже время сладким вкусом. Коллекционеру это даже нравилось, и тот судя из того, что видел в книге, как называется, это...минет? Хех, появилась охота удивить друга. Пытаясь вспомнить как тот это смущённо смотрел. Начав посасывать и ласкать языком головку члена Филиппа, одна рука была мола, так что тот двумя, начал пытаться мастурбировать мужчине. Уиттебейн не ожидая такого, сразу опрокинул голову назад, но чувствуя немного острые зубы малыша, остановил того. И объяснил что так, очень даже неприятно, и чтобы тот старался не касаться зубами. Малыш поняв, продолжил, уже это приносило мужчине куда больше кайфа. Коллекционер же начинал быстро набирать обороты, опять же, отсутствие рвотного рефлекса очень помогало. И половой орган друга уже упирался в горло Коллекционера. Такие манипуляции, архивист делал достаточно долго, пока Филипп не взяв мальца на волосы, не начав ускорять малыша. После отпустив, тот продолжал в том же темпе, иногда ускоряясь, а иногда останавливаясь, чтобы "поиграть" с головкой, облизывая её, ведь из члена друга уже давно текла смазка, что была почему-то сладка на вкус, после Коллекционер возвращался к своим действиям, но уже не используя руки. Лёгкие стоны кайфа Филиппа, даже скорее ласкали слух. И снова коллекционер ускорив темп, чувствует как член друга набухает и становиться чуть больше, в один момент резко кончая. В этот же момент Уиттебейн берёт ребенка за волосы прижав к себе, и даже резко ударив по глотке малыша, из-за чего снова глаза Коллекционера стали сверкать мокрым блеском. Архивист проглотил всё как мог, но всё же немного да вытекло на пол. Коллекционер открыл рот по просьбе Филиппа, но после тот поцеловал мальца в губы, и снова проникая языком в ротовую полость. Только сейчас, оба посмотрели на окно, где уже было видно самое начало рассвета . Мужчина сразу посмотрел время, 4 утра. Это время даже Филиппа заставило с материться словом "бл*ть". Как теперь будет работать человек, если у того будет недосып? Это просто кошмар. А Коллекционер заинтересовался что за слово такое, так ещё и посмеялся над другом, ведь тому будет не самым лучшим образов в этом день, а вот архивист чувствует себя даже хорошо. Тот встал со звёзды, и сделав шаг, даже не ожидал, что семя что было внутри начнет вытекать, и тихо дёрнувшись, по телу снова прошла дрожь. И теперь Филипп издевательски усмехнулся, наблюдая за ребенком. -что? Не приятно? — снова издевательский смешок, и самодовольная улыбка Филиппа. -да иди ты! Сам же виноват! Мог бы и не делать этого... -Коллекционер, оргазм не контролируется, так что нет, не виноват. Коллекционер начал сразу возмущаться по поводу этого, но быстро успокоился, и просто начал думать как это убрать, ведь при такой ситуации Коллекционер не знал как концентрировать магию, и мог навредить самому себе. Филипп же снова настоял на душе, но сейчас Коллекционер и против то не был, это лучше, чем такое чувство, словно опустошения изнутри.